На следующее утро мы собрались в дорогу. Наши сундуки были оставлены в гостинице. Взяли с собой только плащи от дождя и несессер с разными мелочами, в числе которых были два маленьких пистолета, которые раньше хранились в специальной шкатулке. Но брать всю шкатулку с меркой для пороха, маслёнкой и формочкой для отливки пуль мы не стали. Взяли только сами пистолеты, пороховницу и полдюжины запасных патронов к ним.
С нами были О’ Нил и Хоук. Первый был вооружён шпагой, второй абордажным кортиком. Сверх того, оба имели по пистолету. Поскольку на острове давно уже не осталось ни одного индейца, этих мер безопасности казалось вполне достаточно. Ведь нам предстоял вояж по густонаселённой стране. Десяток миль туда и столько же обратно.
Леди Гилфорд заказала обильный завтрак для нас – в номере, а для мужчин – в общем зале.
Все мы плотно позавтракали перед дальней дорогой. Трактирщик собрал нам в дорогу небольшую корзинку с провизией.
В назначенный час подали карету. Карета была местной постройки, с ременными рессорами, обещавшими относительно слабую тряску. Низ кареты был деревянным, покрашенным синей краской, уже порядком облупившейся, а верх имел деревянный каркас, обтянутый белой парусиной. Дверцы кареты были маленькие – по пояс. Выше пояса дверные проёмы ничем не закрывались. Получались открытые проёмы, наподобие окон. Через них нас должно было обдувать прохладным ветерком, и мы могли любоваться пейзажем.
Управлял каретой пожилой возница с ожогом на левой щеке. Он был коренаст и крепок, одет в старый потрёпанный пехотный мундир.
Внутри кареты была деревянная скамеечка на двух человек. Для мягкости, на сиденья были уложены две подушечки.
Мы с графиней уселись в карету. Она слева, я справа. Хоук пристроился на козлах, рядом с возницей. О’ Нил не нашёл другого места для себя, кроме багажной полки в задней части кареты.
Кучер щёлкнул кнутом, и две гнедых клячи с натугой сдвинули экипаж с места.
День был великолепным. Ярко светило солнце, в ослепительно-синем небе плыли белоснежные облака, лёгкий ветерок смягчал жару.
Когда городские строения кончились, мы увидели целое поле, заросшее гигантскими ярко-жёлтыми цветами. Цветы росли на толстых мясистых стеблях в человеческий рост. Серединка цветка представляла собой толстый диск, размером со сковородку, а вокруг был венчик из жёлтых лепестков.
-Интересно, для чего выращивают такие огромные цветы, - спросила леди Гилфорд. – шляпку ими явно не украсишь!
-Эти цветы выращивают ради семян,- ответил возница. - Завёлся у нас один чудак. Сам ест и другим навяливает. Говорит, очень вкусно, особенно, когда поджаренные до хруста.
-А они не ядовиты? - С опаской спросила я.
-Пока ещё никто не умер, - рассудительно ответил возница.
Колымага скрипела и медленно переваливалась по ухабам. Я прикинула, что путь до плантации Патлера должен занять часа три. Поле желтых цветов кончилось. Начались посевы каких-то других растений. Потом, уже знакомый сахарный тростник.
Всё росло буйно, сочно, мясисто.
-А это что за растения? Вопросила графиня, когда мы въехали в коридор между стенами густых зарослей прямых стеблей с длинными остроконечными листьями.
-Это маис, ваша милость, ответил возница, то, что заменяет индейцам пшеницу.
-Ничего себе! Пшеница выше человеческого роста! – воскликнула я. – Это настоящая Земля Обетованная! Как здесь всё не похоже на Англию.
-Да, - отозвался возница. – Трудно поверить, что ещё лет пятнадцать назад здесь ничего не было, кроме джугнлей и дикарей. Я приплыл сюда с первым кораблём в двадцать третьем году. Можно сказать, первым ступил на берег этого острова.
Нет, конечно, до меня тут бывал Колумб. Он то и дал острову имя Святого Христофора. Но селиться на острове испанцы не стали. Более сотни лет на него не ступала нога белого человека.
Тут жили дикие карибы. Они выращивали батат, ловили в море рыбу, а во время войн поедали трупы врагов.
-Разумно! – заметила графиня. – у них война имеет хоть какой-то практический смысл!
-Шутить изволите, ваша милость! – рассмеялся возница. – Мы тогда построили на морском берегу блокгауз из толстых брёвен. В нём и сами жили и продукты хранили. Ещё через год сюда приплыли французы и построили свой городок. Поначалу мы недолюбливали друг друга. Но потом пришлось объединиться.
-Объединиться? – усмехнулась графиня, – и против кого?
-Против дикарей, конечно! Они вбили в свои пустые головы, что остров принадлежит им. Стали устраивать засады, пускать стрелы исподтишка.
Очень скоро нам это надоело, и мы, получив свежее подкрепление из Англии, объединились с французами, чтобы решительно покончить с краснокожими.
Вот было дело! Краснокожие собрались в огромном количестве. Я даже не подозревал, что их здесь так много. Решительная битва состоялась на Кровавой реке. Ну, то есть, Кровавой её назвали уже после битвы. Это потому, что вся кровь ручьями стекала в реку. И вода стала напоминать мясные помои.
У нас были не только мушкеты, но и лёгкие горные пушки. Пороховой дым несло до самого моря. Огромные толпы дикарей атаковали нас со всех сторон. Мы палили и палили, чуть не оглохли от грохота. Тогда мне и обожгло щёку. Мой сосед слева насыпал на полку мушкета слишком много пороха. Порох пыхнул, и мою левую щёку обдало горящими порошинками.
Мушкеты раскалились так, что их приходилось обливать водой. Несколько раз краснокожие подходили к нам так близко, что осыпали целыми тучами стрел. А дважды завязывалась рукопашная. Но куда им с деревянными мечами, против стальных!
После полудня их натиск стал ослабевать, а вскоре они и вовсе обратились в бегство. Вот, доложу я вам, была потом работёнка, собирать их трупы. Даже река в нескольких местах была запружена телами. Хотите – верьте, хотите – нет, ваша милость, но мы навалили в ямы без малого четыре тысячи их трупов. Наших погибло тоже сотни две, да французов примерно столько же. Вот было дело-то!
Лишь немногим из них удалось бежать с острова на долблёных каноэ. Гребная лодка плывет медленно, да и запасов в неё много не возьмёшь, да и времени на сборы у беглецов не было. Думаю, мало кому из них удалось живьём добраться до соседних островов.
А теперь, конечно, понаехало из Европы всяких хлыщей на всё готовое. Город, форт, причалы, гостиницы. Здрассте, будьте любезны! Не жизнь, а мёд. А я - ветеран еле-еле кормлюсь извозом.
-Мне тоже приходилось воевать с ирокезами в Виргинии – заметил Хоук. - Но таких грандиозных баталий у нас не было. Вся война сводилась к мелким стычкам. Потом заключили с ними мир. По индейскому обычаю полагается выкурить с ними одну трубку.
-Мир с дикарями? Глупость какая! – воскликнул возница. – Только отвернись, как получишь стрелу в спину. Лучше всего решать вопрос радикально и сразу, как здесь, на Сент Китсе.
-Давайте сменим тему, - сказала леди Гилфорд. – а то мою горничную мутит. То ли укачало, то ли сомлела. На вот, возьми мой веер, детка.
Веер, и правда, оказался очень кстати. После всех этих разговоров о горах трупов и кровавых реках у меня темнело в глазах. Плантации кончились. Начались дикие джунгли. Лес был настолько опутан лианами, что пройти по нему без мачете не представлялось возможным. Орали яркие попугаи. Один раз мне показалось, что какой-то юркий зверёк пробежал по ветке и скрылся в густой листве.
Внезапно к нам в карету залетела крошечная птичка, размером в напёрсток. У неё было яркое оперенье и тонкий, как иголочка, клюв. Крылышки у птички мелькали быстро, как у насекомого. Они сливались в радужные облачка.
Никуда не присаживаясь, птичка покружила около моего носа, на некоторое время неподвижно зависла в воздухе и выпорхнула в окно. Удивительно, как возможно такое сочетание прекрасных цветов, огромных бабочек, крошечных птиц и кровавых рек?
Часа через полтора езды мы сделали недолгий привал, чтобы размять ноги после длительного сидения. Веер и прогулка пошли мне на пользу. Тошнота и зевота прошли. Я почувствовала себя гораздо лучше.
Отдохнув, мы двинулись дальше. Дорога долго петляла по горному склону, где почва была очень каменистой, потому, для сельского хозяйства не годилась. Это было царство первобытного тропического леса. На крутых подъёмах Хоук и О’ Нил спрыгивали со своих мест и шли пешком, чтобы облегчить работу лошадей. На ровных участках снова садились. Монотонный стук копыт и мягкое покачивание кареты убаюкало меня. Я начала впадать в забытьё, в полудрёму, где сновидения перемешиваются с реальностью. Вдруг карета резко остановилась.
-Вот же дьявол! – выругался возница. - Это, наверное, после вчерашней грозы дерево упало на дорогу.
Я высунулась из своего окошка. Мужчины спрыгнули наземь, чтобы осмотреть древесный ствол, перегородивший дорогу.
-Слишком толстое, - сказал возница, - втроём не поднимем. Хорошо, что у меня есть с собой пила. Перепилим ствол здесь и здесь, чтобы карета прошла. Обрубок, пожалуй, сможем откатить в сторону.
Тут я услышала шорох в зарослях справа от дороги, как раз напротив моего окна. Я глянула вправо и увидела, что нижние ветви кустов качаются, словно кем-то потревоженные. Кроме того, почему-то перестали петь птицы. Я всматривалась в зелёный сумрак тропического леса и ничего не могла разглядеть, кроме переплетения ветвей и лиан. И вдруг между ветвей блеснуло короткое, широкое лезвие мачете.
Я оглушительно завизжала. Привлечённые моим воплем, мужчины оглянулись и бросились к карете. Возница выхватил из-под своего сиденья коротко обрезанный мушкет и взвёл курок. О’ Нил и Хоук схватились за своё оружие. Оба замерли, в правой руке клинок, в левой - пистолет. В тот же миг с рычанием и воем, из кустов на дорогу полезла целая толпа, оборванных чернокожих людей, вооружённых кто мачете, кто мотыгой.
Мне показалось, что я вижу кошмар и никак не могу проснуться. Я спряталась в карете. За окном загремели выстрелы. Один, второй, третий. Но разве три пули могут остановить такую толпу?
-Пистолеты мне, быстрее! - толкнула меня в бок леди Гилфорд.
Звонкая пощёчина привела меня в чувство. Я выудила из-под скамейки наш несессер, открыла его. Пистолеты лежали сверху. Графиня тут же схватила их.
Снаружи доносился звон и лязг оружия, крики и вопли. Мне было страшно глянуть в окно. Бой шёл справа от кареты, прямо у моей дверцы. Но, видимо, часть нападавших обошла нашу карету с флангов и оказалась у нас в тылу. Неожиданно распахнулась левая дверца кареты. В проёме возникла страшная перекошенная от гнева физиономия чернокожего раба. Я снова завизжала, а леди Гилфорд хладнокровно выстрелила противнику прямо в лоб.
Выстрел отбросил разбойника. Он не успел даже крикнуть, упал навзничь, раскинув руки. Серп, служивший ему оружием, выпал из его руки.
-Заряжай! – леди Гилфорд бросила мне на колени горячий, дымящийся пистолет.
Всхлипывая, я полезла в несессер за патроном, рванула зубами бумагу. Патрон порвался. Весь порох рассыпался по подолу платья. Я нагнулась за другим патроном. В этот момент чья-то мотыга случайно прорвала парусину кареты. О если бы я не нагнулась за патроном, эта мотыга размозжила бы мне голову. Я откусила второй патрон и засыпала порох в ствол. Руки мои дрожали и половина пороха просыпалась мимо.
В этот момент ещё одна чёрная рожа с толстыми губами возникла в дверном проёме. Леди поднесла пистолет почти к самому его лбу и выстрелила.
Пока я запихивала пулю в ствол, пороховой дым развеялся. Второй негодяй с отверстием в центре лба лежал на спине прямо поверх первого.
Второй пистолет упал мне на колени.
-Зарядила? О Боже! Быстрее!
Тщетно я пыталась прибить заряд. Шомпол никак не попадал в канал ствола. Я тыкала и тыкала мимо дула. А драгоценные мгновения уходили одно за другим.
Судя по звону клинков и крикам, наши мужчины ещё держались.
-Не торопись, успокойся – сказала графиня.
Последнее приказание совершенно сбило меня с толку. Так, быстрее, или не торопиться?
В этот момент за левой дверцей показалась ещё одна страшная гримаса. Шрам на лбу, лицо окроплено кровавыми брызгами, глаза горят лютой ненавистью, в руках окровавленное мачете.
Я смотрела на всё это широко открытыми глазами и не могла отвести взора. В голове мутилось. Леди Гилфорд выхватила из-под себя подушечку. Неужели она собирается драться с ними подушкой? Бред какой-то.
С каким-то звериным рёвом враг бросился к двери кареты. Леди Гидфорд быстрым движением подушки прижала его мачете к дверному косяку. И молниеносно коснулась правой рукой его шеи. В тот же миг из его горла хлынула алая кровь. Он отшатнулся, удивлённо глянул на алую струю, поливавшую землю перед ним. Снова замахнулся своим мачете, сделал шаг вперёд и упал, ударившись головой о подножку экипажа. Только теперь я заметила в руке графини лезвие короткого ножа.
В этот самый момент раздался выстрел, потом, ещё два, почти одновременно. Разбойники с воплями бросились в заросли. Через мгновение всё стихло.
«Мы спасены», - мелькнуло у меня в голове. Кто-то пришёл нам на помощь.
Леди Гилфорд поцеловала меня в щёку.
-Успокойся. Всё позади, - сказала она и, подобрав юбки, выпрыгнула из кареты.
Я тоже хотела выйти вслед за ней, через её дверцу. Но там, у самой подножки, грудой лежали три мертвеца. Те двое, с пулевыми отверстиями на лбах, лежали неподвижно. А у третьего, с перерезанным горлом, ещё подёргивались ноги.
Я не решилась через это перешагнуть и открыла свою дверцу. Тут картина была ещё ужаснее. Возле кареты в беспорядке лежали четыре чернокожих тела в окровавленных лохмотьях. Один из них ещё продолжал хватать пальцами песок и безрезультатно пытался куда-то ползти. Судя по кровавому следу, он сумел проползти уже фута три. Теперь же силы оставили его, и он без всякого смысла скрёб землю руками. Пятый труп чернокожего повстанца висел в зарослях, запутавшись в лианах. На его грязной рубахе между лопатками алело большое пятно с чёрной дырой в центре.
Чуть левее лежало тело нашего возницы. Он был с ног до головы весь изрублен мотыгами. Рядом валялись три окровавленных мотыги и его мушкетон. Справа сидел О’ Нил, прислонившись к колесу. Вся его рубашка и голова тоже были в крови.
От этого зрелища меня вырвало.
Поодаль трое каких-то незнакомцев перезаряжали ружья. Видимо, это и были наши спасители. Кроме ружей, у каждого из них из-за пояса торчала рукоятка пистолета и неизменное мачете. В этих зарослях без мачете не пройдёшь. А при встрече с опасностью, оно могло сойти за холодное оружие.
Хоук, единственный кто из наших защитников остался целым и невредимым, сидел на бревне и заряжал пистолет. Покончив с этим, он подобрал мушкетон возницы, обтёр приклад рукавом, прицелился в небо, видимо, проверял, не погнулся ли в драке ствол, и стал заряжать мушкетон.
Едва придя в себя, я бросилась к О’ Нилу. Он был бледен и тяжело дышал. Графиня уже рвала батист своей нижней юбки на бинты.
У ирландца оказалось две раны, обе неглубокие, но обширные и обильно кровоточащие. Одна – на плече, другая - на голове.
Он сильно ослабел от потери крови.
-Ты зарядила пистолеты? - спросила леди Гилфорд.
-Нет, ваша милость.
-Так иди, заряжай, я тут сама управлюсь. Вот, возьми ещё этот. – Графиня протянула мне пистолет О’ Нила.
Я взяла пистолет и поплелась исполнять приказанье, а графиня занялась перевязкой. От моего слуха не укрылось, как один из наших спасителей сказал:
-Ловко у вас получается с перевязкой. Разрешите представиться, Генри Патлер.
-Благодарю вас, мистер Патлер, вы нас спасли от неминуемой гибели, - улыбнулась графиня, не прекращая работы. – А ваши спутники?
-Это мои работники, я вас после с ними познакомлю.
-Графиня Гилфорд – вежливо улыбнулась моя хозяйка. - Я путешествую со своими слугами по здешним краям.
-И как вам у нас?
-Ещё вчера мне всё нравилось.
Патлер расхохотался, обнажив ряд ровных, желтоватых от табака зубов.
-Вы не представляете, как вам повезло, леди! Страшно представить, что могли бы натворить эти скоты, если бы мы не оказались поблизости. Мы тут искали потерявшуюся тёлочку, а нашли вас, услышали стрельбу и поспешили на помощь.
-Даже не нахожу слов, чтобы выразить вам свою благодарность, мистер Патлер.
-Это всё беглые рабы. Одного я даже узнаю, он с соседней плантации. Однако они сильно осмелели. Раньше они сидели тихо, разве только курицу украдут и снова затаятся. А теперь, видно, голод основательно припёк их. Похоже, их соблазнило мясо ваших лошадей. Да и ваше оружие им приглянулось. И не только оружие… Но теперь они не скоро снова наберутся наглости. Мы дали им хороший урок.
-Ну, вот, - сказала леди Гилфорд, - кровь удалось остановить. Но идти он вряд ли сможет. Бетти, там ещё осталась вода? Полей мне на руки, надо кровь отмыть.
-Эй, Том,- крикнул Патлер, - добей этого черномазого! Бил, выпряги одну лошадь и скачи на плантацию. Нам потребуется четыре раба и два одеяла, чтобы вынести раненого и убитого.
Сказав это, мистер Патлер уселся на ствол дерева, преградившего нашу дорогу, вынул из кармана трубку и закурил.