— О, это великолепное зрелище! Больше такого на всей земле не сыщешь! — путники устремились к большим воротам.
Около ворот собралась толпа. Стражники, молчаливые, в сверкающих латах, с обнажёнными мечами, с флагами на древках копий, следили за сбором дани. А дань была фантастической — пятьсот золотых! Но и самые бедные копили деньги, распродавали всё, чтобы увидеть это чудо.
За воротами дорога повела путников к топкому болоту. Проводники тоже брали дань, и немалую. И вели своих подопечных через трясины. И это всё равно не спасало — снизу тянулись руки соскользнувших, доносились отчаянные крики, пока бульканье не извещало об очередном колосе в снопе страшной жатвы… Но путники переступали через тонувших, шли дальше. Проводники заботились о своих, но иногда и сами уходили в зелёную ряску. А на подсохших местах выступали мумии ранее утонувших, а путники перешагивали через них. Рядом с мумиями находились и брошенная поклажа. Но все шли вперёд.
И вот вдалеке, алый, словно утренняя заря, свет возвещал о прибытии к цели. Самый старый лотос на всём белом свете цвёл, излучая и днём, и ночью, притягательнейший цвет. Он цвёл здесь и за века до этого, и старые жители привыкли к нему. Но вот о том прознали чужестранцы, и повалили со всех краёв. И дикая болотистая топь зашумела, как базар на выходной. И путники шли сюда, чтобы только постоять рядом, дотронуться рукой. И переступали через трупы, и шли мимо тонущих.