Возвращаясь из Хабаровска, мы приземлились под вечер в Братске. Везли мы комиссию по проверке военных секторов районных центров управления воздушным движением из пяти человек во главе с генерал-майором. Наутро предстояло перелететь в Канск, лёту всего сорок минут, поэтому заправили лишь восемь тонн керосина. Для подачи заявки поднялись с командиром на вышку. Генерал увязался за нами. Видели бы вы, как местные вояки, стараясь прогнуться, показывали нашему пассажиру свое заведование.
Я написал заявку на завтрашний вылет в десять утра по местному времени. Никто из присутствующих мне и словом не обмолвился, что с десяти до восемнадцати у них ведутся работы по ремонту взлётно-посадочной полосы. В это время используется участок длиной полторы тысячи метров. Узнали мы об этом от начальника аэропорта, когда пришли оформляться на вылет.
— Мой дежурный штурман посчитал, что вам для взлёта этого не хватит, — сообщил он нам.
Учитывая, что мы практически пустые с минимальной заправкой, я позволил себе усомниться:
— Разрешите, я на самолёте сам рассчитаю?
— Да у меня штурман в своём деле Келдыш. В прошлом году Ленинградскую академию гражданской авиации окончил.
— Я тоже не в ЦПШ учился. Кое-что в этом деле соображаю, — парирую я.
— Разбирайтесь с моим академиком, потом результат мне доложите.
На самолёте у меня в кабине была таблица для расчёта взлётных дистанций, по которой выходило, что рабочего участка ВПП нам хватает. С этим известием я иду к дежурному штурману.
Сидит самодовольный пухлый пацан с академическим ромбиком на летней рубашке и важно надувает щёки. Показываю ему свою таблицу, на что слышу категорическое:
— Что вы мне какую-то бумажку суёте? Это не документ. Рассчитывать надо по графикам из Руководства по лётной эксплуатации.
Приношу из самолёта РЛЭ. Прошу показать, как он считал, не имея руководства Ту-134. Академик важно открывает книгу, я слежу за его действиями. Надо сказать, что дома нас здорово драли на контролях за расчёт взлётных дистанций. Вижу, что учился он в академии хорошо, знает, по каким номограммам считать. Даю ему исходные данные и оказывается, что таблица моя верна. Смотрю, мальчик приуныл, но не теряет надежды:
— Это по параметру R, а по D вы точно не пройдёте.
Посчитали, убедились, что проходим и по этому параметру.
— Приглашаю вас проследовать в кабинет начальника аэропорта, он просил доложить ему результаты, — говорю я покрасневшему штурману.
— Это удар по моему реноме. Может, вы подтвердите, что я был прав? — жалобно просит он меня.
— Нет, юноша. Надо уметь признавать свои ошибки. Я не собираюсь сидеть здесь лишние восемь часов, — твёрдо отвечаю я ему.
— Что же ты, академик, подвёл меня? А я тут ещё тебя гостям хвалил, — строго спрашивает начальник в ответ на штурманские оправдания.
В разговор вмешался наш генерал, сидевший в кабинете:
— Не будем считать какие-то метры, сантиметры, полетим в восемнадцать часов, — заметил генерал, показав, что «Фаберже» у него не железные.
Взглянув на дежурного штурмана, я понял, что нажил себе ещё одного врага, и не ошибся…
Академик отыгрался на мне, когда я подписывал у него бортовой журнал:
— Кто вам сказал, что так летают в Канск?
Предвидя такую ситуацию, я показал ему новый сборник, вступивший в силу неделю назад. Оказалось, что академик и не слышал о таком.
— Изучите схему выхода из района Братска, — самодовольно указывает он мне на стенд на стене. — Смотрю, техника у вас серьёзная, а подготовка страдает.
Тут я не выдержал, открыв первую страницу сборника, читаю:
— Утверждён главкомом ВВС СССР. Действует с 1 июля 1985 года. Это документ, а свой плакат можешь снять со стены и засунуть себе в задницу!
Академик не сдаётся:
— Вы проходите контроль у меня и должны готовиться по нашим документам. На столе под плексом есть образец бортжурнала.
Руководствуясь этим образцом, мы должны были лететь по какой-то спирали, подходя к Канску с запада. Хорошо, что не через Улан-Батор. Хотел я ему сказать пару «ласковых» слов, но мой командир меня удержал.
Взлетаем, связываемся с диспетчером.
— У вас посадка в Канске? — спрашивает он нас. Получив подтверждение, даёт команду: — Следуйте напрямую на Канск.
Матерясь про себя, я чуть не подпрыгнул в своей кабине:
— Командир, давай, вернёмся. У меня просто кулаки чешутся набить морду этому самовлюблённому индюку!
— В следующий раз сядем здесь, и я тебе помогу.