I то грендiехомь трудете сен о всак ден
молбы твряе
i Суре пiящете
якожде допрiжь яхомь
I ту пентократы опыiемо дены
i хвалехомь Богы нашiа о радосще тоiе
яко сен осуре млеко нашiе
на прпыте нашiе
I крмь iде о кравiе до ны
i тiемо жiвiемо
I траве злащнiе оуварiехомь ове до млекы
i тако яждiехомь кажедь щасте свое
i тещахомь
Дощ.26 И вот идем (мы) трудиться всякий день, молитвы творя, и суру пьем ту, как и в прежние времена (мы) имели (то). И ее пять раз пьем в день и восхваляем Богов наших о радости этой, когда (она) осурится. Молоко наше, для пропитания нашего и прокорма, идет к нам от коров, и тем мы живем. И травы злачные - варим их в молоке, и так едим каждый часть свою и идем трудиться
Глава VII. Основана ли жизнь нa законах физики?
Si un hombre nunca se contradice,
Sera porque nunca dice nada.
Miguel de Unamuno
Человек никогда не противоречит себе,
Если он вообще никогда ничего не говорит.
Мигуэль де Унамуно
63 Обзор положения в биологии Развертывание событий в жизненном цикле организма обнаруживает удивительную регулярность и упорядоченность, не имеющих себе равных среди всего, с чем мы встречаемся в неодушевленных предметах. Организм контролируется в высшей степени хорошо упорядоченной группой атомов, которая составляет только очень незначительную часть общей массы каждой клетки. Более того, на основании создавшейся у нас точки зрения на механизм мутаций мы приходим к заключению, что перемещение всего лишь немногих атомов внутри группы управляющих атомов зародышевой клетки достаточно для того, чтобы вызвать весьма определенное изменение наследственных признаков большого масштаба. Это, вероятно, наиболее интересные факты из тех, которые наука открыла в наши дни. Мы склонны признать их в конце концов не столь уже невозможными. Удивительная способность организма концентрировать на себе поток порядка, избегая таким образом перехода к атомному хаосу, - способность пить упорядоченность из подходящей среды, по-видимому, связана с присутствием апериодических твердых тел - хромосомных молекул. Последние, без сомнения, представляют наивысшую степень упорядоченности среди известных нам ассоциаций атомов (более высокую, чем у обычных периодических кристаллов) из-за той индивидуальной роли каждого атома и каждого радикала, которую они здесь играют. Короче говоря, мы видим, что существующая упорядоченность проявляет способность поддерживать сама себя и производить упорядоченные явления. Это звучит достаточно убедительно, хотя, считая это убедительным, мы несомненно исходим из явлений, опирающихся на активность организмов. Поэтому может показаться, что получается нечто, подобное порочному кругу
Эрвин Шредингер. Что такое жизнь? Физический аспект живой клетки - What is Life? The Physical Aspect of the Living Cell. - 1944г. Сambridge at the University Press
http://kirsoft.com.ru/freedom/KSNews_367.htm
http://kirsoft.com.ru/freedom/KSNews_133.htm
АРАН. Ф.518. Оп.1. Д.84. Л.1-4.
Первая лекция В.И. Вернадского по минералогии на медицинском факультете Императорского Московского университета. 1890г. (По заведённому издревле порядку начинающий преподаватель должен прочитать две пробные лекции. Тему одной он выбирает сам, другую назначает факультет. После чего состоится утверждение. Вернадский определил тему своей лекции – «О полиморфизме как общем свойстве материи» - Г.П. Аксенов)
Из писем В. И. Вернадского к Н.Е. Вернадской. Несоново. 2.7. 1887г.
Мне хотелось поговорить с тобой о моей магистерской теме; брать вопрос и о фосфоритах мне не хочется, у меня не так уж сильно лежит душа к ним, гораздо ближе лежит она к «схоластическим кристаллам». Я сознаю полную возможность и значение этого вопроса (о фосфоритах.— А. Шаховская) для России и думаю, что он стоит на очереди, но это вопрос частный и имеющий значение только благодаря своему практическому применению...Я бы взял, может быть, его, если бы голова не была полна другими идеями и образами.
Ученые — те же фантазеры и художники, они не вольны над своими идеями; они могут хорошо работать, долго работать только над тем. к чему лежит их мысль, к чему влечет их чувство. У них идеи сменяются, появляются самые невозможные, часто сумасбродные, они роятся, кружатся, сливаются. И среди таких идей они и живут, и для таких идей они работают.
Они совершают много механической, временно нужной работы, но удовлетворить их она не может. Есть общие задачи, которые затрагивают идеи, над решением которых бились умы сотен и сотен разных лиц разных эпох, народов и поколений. Эти вопросы не кажутся практически важными, а между тем в них вся суть, в них вся надежда к тому, чтобы мы не увлеклись ложным камнем, приняв его за чистой воды бриллиант.
Один из таких вопросов теперь мучает, всюду преследует меня; он снится мне во сне, он видится мне на каждом шагу; он рисуется мне в туманных образах моей необузданной фантазии.
По природе я мечтатель, и это опасная черта; я вполне созняю, что могу увлечься ложным, обманчивым, пойти по пути, который заведет меня в дебри; но я не могу не идти по нему, мне ненавистны всякие оковы моей мысли, я не могу и не хочу заставить ее идти по дорожке, практически важной, но такой, которая не позволит мне хоть несколько более понять те вопросы, которые мучают меня.
Знаешь, нет ничего сильнее желания познания, силы сомнения. Искание, стремление есть основа всякой ученой деятельности, это только позволит не сделаться какой-нибудь ученой крысой, роющейся среди всякого книжного хлама и сора; это только заставляет вполне жить, страдать и радоваться среди ученых работ, среди ученых вопросов; ищешь правды, и я вполне чувствую, что смогу умереть, смогу сгореть, ища ее, но мне важно найти, и если не найти, то стремиться найти ее, эту правду, как бы горька, призрачна и скверна она ни была!
Мы знаем только малую часть природы, только маленькую частичку этой непонятной, всеобъемлющей загадки, и все, что мы знаем, мы знаем благодаря мечтам мечтателей, фантазеров и ученых поэтов; всякий первый шаг делали они, а массы только прокладывали удобные дорожки по первому проложенному сильной рукой пути в дремучем лесу незнания.
Я вполне сознаю, что только немногим из многих мечтателей удалось что-нибудь добиться, и потому я говорю, что, может быть, я никуда не гожусь, и потому у меня появляются дни отчаяния, дни, когда я вполне и мучительно больно сознаю свою неспособность, свое неумение и свое ничтожество. И тогда я не хочу быть ученым, я стремлюсь к другой деятельности, но и ее я рисую бурной, блестящей — потому что и в этих сомнениях я все же остаюсь тем же бедным мечтателем сумасбродным.
Часто все во мне клокочет, рвется, мне хочется высказать все, что волнует и мучает меня, а я не имею сил и возможности, у меня нет способности высказать ясно всем и каждому, что так ясно, рельефно и, казалось бы, полно я вижу в своих образах фантазии. И тогда становится еще тяжелее...Но бывают другие минуты, когда сильно и смело рвешься вперед, когда видишь, понимаешь все, что казалось раньше непонятным и недостижимым; тогда является вера в себя; тогда чувствуешь какую-то особую живую силу в себе, чувствуешь ясно связь свою со всем, что было и жило раньше, что работало на том же пути, чувствуешь ясную, непонятную, невыразимую словами связь с тем, что будет работать на том же пути много позже...
Я хочу понять те силы, какие скрываются в материи, я хочу узнать те причины, которые заставляют ее являться в тех правильных, математически гармоничных формах, в каких мы всюду видим и чувствуем ее. И одно из звеньев этой гармонии материи - мы сами и все живые существа. Свойства этого сущего — одной материи — мы представляем себе в виде сил, в виде света, теплоты, электричества, магнетизма.
И в последнее время магнетизм занял мое внимание, я много думал и мечтал над тем, что не может дать никаких верных теоретических представлений о силах электричества и магнетизма, и мне кажется, что причина здесь только в логическом методе, только в том, что не рассматривают эти силы в связи с субстратом, и связи с формой материи. И я остановился на магнетизме, и в уме понеслись сумасбродные мысли, что магнетизм есть только частичка, маленькая частичка тех особых свойств, которых мы не знаем и которыми обладает материя в прямой зависимости от формы — магнетизмов много.
Все это (явления магнетизма) исходило из наблюдений над особыми свойствами магнитного железняка, тела, особенных свойств вообще не имеющего; и у меня является вопрос — нет ли подобных свойств у других минералов, нет ли взаимных притяжений и отталкиваний между ними и каким-нибудь другим веществом, кроме железа, и если есть, то не откроет ли нам это целый ряд новых сил, не даст ли нам возможность новых приложений, не удесятерит ли силы людей?..
Землю, которую рассматривают как магнит, вряд ли можно так рассматривать, в ней видны какие-то неясные, но вполне ощутимые особые свойства; если так, то не располагаются относительно нее правильным образом, но не так, как железо или магнитный железняк, другие тела? И если они располагаются, не даст ли это нам возможность открыть в них новые свойства, целые новые скрытые от человека силы? Есть старинные, забытые, заброшенные наблюдения, что минералы кианита (представляющего из себя соединения кремне-кислоты и глинозема) и особенно касситерит (окись олова) располагаются особенным, им только свойственным образом относительно Земли, что палочка касситерита или оловянного камня располагается в направлении, диаметрально противоположном тому, с каким располагается магнитный железняк или железо.
Но каковы дальнейшие свойства их? Как изменяется с течением времени это положение под влиянием магнитных свойств Земли — подобно железу или магнитному железняку или нет? Мы знаем, что оловянный камень не притягивает железа, но почему ему не притягивать этот одинакового с ним строения порошок оловянного камня и т.п. А если так, то нельзя ли вызывать неведомые, страшные силы в разных телах простым движением около них тех или иных тел? Разве нет в природе массы явлений, которые никак не могут быть объяснены, но отбрасывать которые как неправдоподобные, ложные, кажущиеся мы не имеем права, рассуждая научно и логически?
Все явления в природе, по-видимому, зависят от внутреннего строения вещества, от формы — а на это до сих пор почти не обращали внимания, и нет еще отдельной отрасли знания, захватывающей этот отдел во всем объеме.
Как только являются подобные мысли, их не отгонишь, потому что они въедаются во все существо, проникают всего человека. Когда человек живет умом и фантазией, тогда такие мысли парализуют волю, они способны сделаться idee fixe (навязчивой идеей.— фр.): они доводят или до успеха, или до сумасшествия.
У меня есть лично одна черта и дурная, и хорошая, но для всего этого дела гибельная. Я имею привычку относиться хладнокровно-скептически к самому себе — я не могу вполне отогнать эти мысли, я могу отгонять их, могу не допускать себя тратить на их проверку время. И я это делаю. И это, кажется мне, нехорошо и, во всяком случае, мучительно.
Я думаю, однако, теперь потратить в этом году на это время, но мне хочется знать твое мнение, иметь твою поддержку или чистосердечные твои сомнения. Поэтому я не могу заняться теперь фосфоритами; я чувствую, что, если убежусь, что все мои идеи и фантазии (а их у меня масса) в применении к естественным наукам неудачны,— я брошусь всей душой, всем существом брошусь в другие области — в деятельность общественную, или в философию, или в юриспруденцию.
Владимир Иванович Вернадский. Материалы к биографии. Прометей. Выпуск 15. 1988г., с.90-92
http://www.twirpx.com/file/1184798/ 12 Мб
Полиформизм и апериодические кристаллы
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_505.htm