Седой врач в белом халате и шапочке прошёлся вдоль доски.
— Итак, уважаемые пациенты, сейчас состоится наиболее важный сеанс нашего лечения. Пройдёмте со мной. -
Пациенты поднялись со своих мест и потянулись к выходу. Потом пошли по коридору, и выйдя на крыльцо, толпились у входа в автобус. Когда все расселись по местам, машина выбралась на улицу и поехала привычным маршрутом. Когда месяц назад этот же автобус с этими же людьми проехал мимо аэропорта, а над головами пролетел садящийся лайнер, кое у кого приключилась паническая атака, и пришлось применять успокоительное. Автобус проезжал там же ещё несколько раз, потом подолгу останавливался на обочине. Отсюда было видно полосу, стоянки; над головой с гулом проносились самолёты, увозя тех, у кого аэрофобии не было. Потом автобус останавливался в аэропорту, и уже пару раз их пускали на поле, где пациенты с трепетом смотрели на подготовку к полёту, на поднимающихся по трапу пассажиров, слушали гул двигателей.
Вот и теперь охрана пропустила автобус в ворота, лётное поле охватило взор, — только самолёты, машины обслуживания, и редкие технические мачты. Но теперь автобус остановился у трапа, и открыл дверь.
— Пойдём! — скомандовал врач. Пациенты стали подниматься по трапу в салон самолёта. Кто-то нервно сглатывал, кто-то уже вспотел, а кто-то и пытался унять нервную дрожь.
— Не смотрите так! — весело окликнул врач. — Только посидим немного. А захотите — и подольше. -
Пациенты недоверчиво расселись по креслам. Пилоты заглянули в салон, ехидно ухмыляясь аэрофобам. Потом исчезли за шторкой.
— Двигатели запустим? — спросил доктор. — Может, ещё и прокатимся немного? Как в автобусе? -
Пациенты вытаращились на потолок, затаив дыхание, и стараясь не глядеть в иллюминаторы. Они прекрасно понимали, что просьба доктора — это приказ, и на смену постепенному привыканию пришла терапия неожиданности. Очень приятной...
Сначала загудел и вышел на номинальные обороты один двигатель, потом второй. Стало закладывать уши — значит, входная дверь закрыта, пошёл сброс давления. Трап отъехал в сторону, и стыки бетонных плит ожили, поползли. Мимо проплыл родной автобус, и водитель с медсестрой махали руками, они оставались… Несчастные затаили дыхание, внимательно изучая подголовники передних кресел. Хотя и их не видели. Впереди восседал довольный доктор, и царило молчание. Только один из пациентов спросил: «Интересно, куда это мы улетим?» Но ему никто не ответил. Самолёт рулил недолго, потом остановился. Двигатели пошли набирать обороты, загудев громче. Самолёт чуть осел на нос. Потом стыки плит побежали назад — быстрее и быстрее. Самолёт подрагивал.
— Что за шум? — спросил тот, кто уже спрашивал, куда летим. Гул двигателей стал неровным пошла дрожь по фюзеляжу. И не от пробежки по стыкам… Сосед спрашивавшего глянул в иллюминатор и обмер — из сопла двигателя потянулся дым.
— Что это из крыла торчит? — продолжал говорливый.
— Не знаю, — мрачно отозвался сосед. — Боюсь, с аэрофобией и в самом деле покончено. -
Самолёт оторвался от полосы, но дрожь не прекратилась, его качнуло в одну сторону, потом в другую. Потом повалило вправо, и от резкого снижения защекотало в животе. Теперь уже и доктор заволновался, но в салоне по-прежнему царило молчание — на сей раз обречённости. Самолёт чиркнул по земле правым крылом, потом ударился носом, и клубок огня и чёрного дыма встал над полем за торцом полосы.
— Господи! — всхлипнула медсестра. — Как-то я сказала доктору, что если вдруг самолёт рухнет на глазах пациентов, их потом от аэрофобии вообще не вылечишь… -