К 70-летию таджикского ученого Абдурахмона Абдуманнонова
Все, что мне хочется сказать о своем наставнике, – искренне, я не пишу эти строки для того, чтобы отметиться перед ним, перед людьми, почитающими его, уважающими, пишу не для того, чтобы приобрести значимость в его глазах, заявить о себе в литературных кругах – нет. Мои строки ученические и пишутся лишь для того, чтобы поделиться своими мыслями,человека, проучившегося на факультете филологии и закончившего аспирантуру, готовящегося стать ученым, но по воле судьбы, бросившего все это дело. Уже недоучем, недорослью я вернулась в мир литературы спустя пятнадцать лет после написания своей научной исследовательской работы, которую я так и не защитила. Причины были для меня веские – было больно становиться кандидатом филологических наук, когда на улицах моего города люди обливались кровью ради куска хлеба… Мне было стыдно. И я ушла, как говорят «в тень». Я понимала, что остаюсь вечным учеником, недоучившим, недополучившим. Ушла делать благое дело – воспитывать своих детей, как я считала в тепле да в уюте, дать им хотя бы то крохотное счастье, которое они заслуживают, не дать им видеть унижение, увиденное детьми горестных для нас, таджиков, дней – я стала заниматься частным предпринимательством, но поверьте, сила и дух равны, я никогда не верила в то, что не вернусь в любимое дело. От обиды на судьбу за то, что мне пришлось делать то, чего я в корне не умею, за то, что вместо любимых книг я приобретаю импортный товар из дальних стран, я принципиально не бралась за перо, ничего не творила, ничего серьезного не читала, говорила себе: «Ты ушла оттуда». Я мстила тем самым самой себе, но как же я скучала по литературе, литературным беседам, по моим любимым коллегам отца, его умному, образованному, выдающемуся окружению.
И вот, дети выросли, на моей земле мир и я нашла в себе силы закрыть свой бизнес и вернуться в Душанбе. Скажу честно, меня никто не ждал. Первое, что я сделала, позвонила человеку, который достался мне от отца по наследству – Аминову Азиму, ученому, воспитывающему до сих пор целую плеяду журналистов. Он был рад нашей встрече. Я так и сказала: «Мне нужна работа». Он помог, подкинул мне пару текстов, которые я перевела довольно быстро. Прочитав мой перевод, он сказал: «Молодец, я думал, ты потеряла все. Но тебе придется поработать над собой и немало». Много бесед, разговоров о моих недостатках в тексте было высказано им, пока я не попала к моему будущему наставнику, дорогому мне сейчас человеку, о работе с которым я мечтала еще в студенческие годы – Абдурахмону Абдуманнонову. Это было испытанием, к которому я не была готова. Наставник, которого мне подарила судьба. Каждый человек должен верить чему-то одному, что ему показалось лучшим в мире, и я верила ему. Я верила каждому его слову, порой с возмущением, порой с обидой, порой восторженно, с удивлением и даже с негодованием. Теперь я понимаю, что устод, - я произношу это слово «устод» твердо, несмотря на новоявленные замечания со стороны, - мой устод готовил меня к хорошей жизни. Сейчас я понимаю как деликатно и настойчиво упрямо он своими замечаниями готовил меня к независимости.Он учил меня беречь сердце, пытаясь донести до меня, что это трудно и невозможно, если не беречь глаза от недозволенного, язык при людях и сердце в одиночестве. Уровень ученика, говорят - это терпение и глотание горечи во всех обстоятельствах, иначе твой устод не Абдуманнонов. И я терпела его жесткие замечания, порой плакала в подушку, рвала страницы, мне все казалось несправедливым, но я понимала, мне необходимо научиться понимать устода, дабы никогда ему не пришлось за меня краснеть.
…Тихо, склонившись над бумагой, он работает, не обращая внимания ни на какие звуки, посторонние визиты в кабинет, он пишет, вернее опять что-то исправляет, редактирует, корректирует и только по тому, как он изредка очень глубоко и тяжко вздыхает, мы понимаем, что какое-то слово в тексте показалось ему неуместно-вульгарным и оно ударило его «по щеке». Но так отзываться на слово, на яркость, силу, меткость или, напротив, неудачность его, с таким жаром принимать или отвергать его может только человек, для которого слово не шутка, а дело жизни, "основной материал", независимо от того к какому бы тексту он ни прикасался, художественному или деловому. Иногда он жаловался: «Пишут таким языком, что приходится менять фразы, чтобы понять о чем идет речь, а важности и требований хоть отбавляй».
Лично мне было жалко смотреть на свою работу после прочтения устода. Я видела там все – только не себя, не свой перевод: он постоянно подвергает анализу язык, грамматику, стилистику, лексику, соотношение между разговорной речью и литературной. Когда я проглатывая свои жалкие амбиции не смело спрашивала: «Что скажете, устод?», он жестко отвечал: «Надо иметь чутье к языку, чутье к "духу" и "строю" языка. Необходимо обогащать свой словарный запас. Надо вдумываться в речь, в слова».
За короткое время работы рядом с устодом Абдуманноновым незаметно для себя я стала замечать, что невольно обращаю внимание на оттенки смысла и оттенки звучания; интонацию; соотношение между словами - не только к каждому слову, мое внимание приковано к каждому слогу, я стала настороженна, потому что устод говорит: «Мало язык знать. Надо еще чувствовать его». Кстати, мне очень страшно наблюдать за тем процессом, когда устод читает работу какого-нибудь автора, плохо разбирающегося в слоге. Это ад. Мы видим как он страдает, в такие моменты к нему лучше не подходить. Боль, переживание из-за недобросовестного отношения или неграмотный труд доводит его до страшного отчаяния. Но маститые, не маститые – без разницы, многие авторы, все равно приносят свои работы на чтение устоду Абдуманнонову, потому как уверены - он прочитает от корки до корки, каждое слово, сделает огранку каждой запятой, вникнет не только в текст, но и между строк. Зная высокое требование устода к языку, его постоянные попытки осознать, осмыслить перемены, происходящие вокруг, тонкий слух к индивидуальным особенностям, присущим языку и стилю того или другого писателя, темы, авторы, прочитанных работ уходят с благодарностью от него, оставив при этом устода наедине со своими переживаниями за них, за будущее языка. В мое время гонятся за незаслуженными лаврами.
В погоне за славой некоторые ученые, литераторы переступают зыбкую грань человечности и превращаются в настоящих чудовищ. Что движет такими людьми? Некоторые реализуют свои скрытные наклонности гигантизма, некоторые гонятся за славой и признанием, а некоторые искренне считают, что помогают развитию человечества. Устод Абдуманнонов не болен всеми этими зависимостями, будьте уверены, я убедилась в этом за то короткое время, что работаю рядом с этим гигантом, это скромный, уверенный в себе и в своей правоте человек, имеющий к себе большие требования и огромнейшее УВАЖЕНИЕ. Требования его были удивительно старомодными. Я не побоюсь сказать именно так, потому что по опыту жизни уже знаю, что многих его качеств уже, к сожалению, не найти в людях сегодняшнего времени, в ученых не только его поколения, но и молодого, эти качества просто испарились в рутине новой жизни, нового общества. Я не виню некоторых несчастных авторов, имеющих неясность мысли, тяжеловесность изложения, нередко вызванной их попыткой во что бы то ни стало втиснуть все сведения в одно предложение, пусть и длинное, пусть и дурно скроенное, да непременно единственное. Им кажется, что, если предложение одно - значит они выражают свои мысли кратко. Между тем устод Абдуманнонов превращает их работы в истинный лаконизм, который достигается, прежде всего безупречностью синтаксической постройки текста, в одном ли сложном предложении даются сведения или в пяти простых – все равно, главное, что все связи между членами предложения устода ясны. «Ясность и всегда ясность» - требует он. Вот такой у меня наставник – устод Абдуманнонов. Кстати, когда мне говорят, что нельзя никого называть устодом кроме наших корифеев устодов С. Айни И Лохути, я недоумеваю «А как же мне назвать человека, который реально мне устод? Ведь только я могу знать степень его значимости и отдачи мне». Господа, придумайте точно такое же настоящее слово к таким образованнейшим людям как устод Абдуманнонов, воспитавшим сотни ценных специалистов для свой страны и мы, его ученики, охотно заменим это слово на другое, если оно эквивалентно по смыслу и весу.
Ненависть к зависимости, поклонению делают его порой нетерпимым, грубым, даже на его внешности эти черты характера оставили свой отпечаток: по его походке, стану, манере разговаривать, взгляду поймешь сразу – лучше не надо лезть с глупостями.
Вспомните слова Мулло Амона из «Воспоминаний» С. Айни: «- Ты знаешь, - продолжал он, - что в мире большинство людей гонятся за славой. Игроки в азартные игры, участники перепелиных, петушиных боев, наконец владельцы беговых ослов – и те стремятся заслужить славу и известность в своем кругу. Даже улемы, пусть они вовсе не знают богословских наук, и те хотят прославиться как ученые в области богословия. Подобная слава среди массы неграмотных досталась им очень легко». Эта проблема существует и по сей день, Устод Айни будто знал наперед, что в каждом обществе будут те, кто в погоне за лаврами будет нарушать и ослабевать наше развитие и будут жить те, кто как Абдурахмон Абдуманнонов подчищать, корректировать, редактировать их, не позволяя засорять язык, мысль, идею.
…..Очень трудно в духовной жизни не спотыкаться, если нет помощника. В то же время старшие поколения предупреждают об очень большой осторожности в выборе руководителя и огромной опасности принять бездуховного старца – принять его за кого-то более высокого. Они предупреждают о большой осторожности в выборе руководителя. Только бесстрастный человек может увидеть, что происходит в душах других людей – и не только не осудить его, не только не заразиться – а отнестись к ним с полной любовью и дать им верный совет. Тщеславие и самомнение любят учить и наставлять. Они не заботятся о достоинстве своего совета, они не помышляют, что могут нанести ближнему язву безосновательным советом, который тот воспринимает. Мне в этом смысле повезло с наставником.
…Сегодня, я не считаю, что уходила из науки, литературы зря. Все, что ни делается – делается к лучшему. Кто знает, сколько я могла бы написать или не дополучить знания и неправильно расставить приоритеты. Теперь я старше, опыта жизни больше и устод мой человек, который, прошел школу таких ученых как Маъсуми, Шукуров, Миршакар, Рахим Хошим, Расул Хади-заде, Абдукодир Маниязов, Мумин Каноат и др. мастеров слова, работал и общался с ними. Эти люди - та золотая плеяда нашего современного общества, которая постоянно и систематически работала над собой, работала со всей серьезностью, много читала, как это советовал Сотим Улугзода в своем письме от 18 сентября 1971 году:
"Необходимо учиться, изучать, читать, много читать"
(Перевод на русский язык из письма С. Улугзода)
Самое главное в начале профессиональной деятельности, чтобы попался такой человек, который научит расставлять приоритеты, укажет на ошибки, научит, подскажет! Мне повезло! Есть с кого брать пример! Устод, мое вам почтение Плечо к плечу из смены в смену!