Мы живём в эпоху неконтролируемой эякуляции. Раньше её опекала мораль - ханжеская субстанция, раздражавшая многомиллиардное население земного шара.
Теперь не контролирует ничто. Нет установлений на этот счёт. Нет, и не предвидится.
"Кто та сволочь, которая сделала мне ребёнка?" – озадачилась Лиза Карамзина, обнаружив явные свидетельства необратимых изменений в собственном организме, и, не мешкая, составила список мужчин, с которыми была близка в последний месяц, а потом методом исключения (занятный метод, кстати) попыталась вычислить потенциального отца ребёнка…
Ничего, однако, из этой затеи не получилось – претендентов было слишком много, чтобы выделить хотя бы десяточек заслуживающих внимание соискателей…
Наконец эти исчисления ей наскучили, и она решительно забраковала выбранный способ. "Мы пойдём другим путём, - произнесла она знаменитую ленинскую фразу. - Зачем думать, если можно позвонить подруге?"
Как много женщин прибегает к такому решению в силу непредвиденных обстоятельств!
Позвонила. Спросила:
- Ты что-нибудь в мужиках разумеешь?
- Спрашиваешь!..
- Тогда я к тебе.
Подругу звали Теза - вычурно, но со вкусом. Все произведения современного искусства вычурные и все со вкусом. Вот и имя "Теза" им под стать.
И встретила она Лизу с распростёртыми объятиями.
- Я утром, когда проснулась, - сказала Теза, - обнаружила, что рядом со мной никого нет. Так испугалась! Приколись – ни-ко-го…
- Ужас! – сказала Лиза. – Врагу не пожелаю!
- Я уже и забыла, когда спала одна. Я вообще одна спать не умею: пока на кого-нибудь левую ногу не закину, ни за что не усну.
- И я, - сказала Лиза, - только я – правую. А ты как любишь спать – у стенки или с краю?
Подруга вздохнула с маленькой толикой сожаления, ибо давно уже спала головой к стене, а слева и справа в её уютненькой спаленке располагались прикроватные тумбочки, изящные как шахматные этюды. Ну да ладно – не о тумбочках речь, и потому Теза вопросительно посмотрела на подругу, затем ещё раз, но только после третьего выразительного взгляда Лиза Карамзина громогласно объявила:
- Ты не поверишь, но я - беременна!
- Эка невидаль! – отреагировала Теза. – Тоже мне – сюрприз, и, тем не менее, если это долгожданное событие, то я тебя искренно поздравляю, а если нет, то столь же искренно сочувствую.
- А я ещё не решила, - промолвила Лиза, - печальное это событие или нет. Всё дело в том, что я понятия не имею кто отец этого ребёнка.
- Знакомая история! – воскликнула Теза. – И – ты уж извини меня, подруга, - довольно тривиальная…
А вычислить ты его не пробовала?
- Пыталась, но ничего путного из этой затеи не получилось.
- Что ж, придётся покопаться в блогосфере, - вздохнув, сказала Теза.
И они, включив айпэд, начали изучать записи в социальных сетях. Записи эти являются своеобразным коллективным дневником, в котором отражаются все значимые события в жизни оголтелого плебса, вооружённого современными средствами доставки пошлейших мыслей на расстоянии. Своеобразным телекинезом следует именовать явление, когда лёгкими касаниями разухабистых пальцев разудалые мысли и чувствования отправляются во все концы земного шара.
После получасового плутания по многочисленным откровениям интимного свойства они, наконец-то, обнаружили событие, представляющее интерес для дальнейших изысканий.
- Вот… вот… вот… - оно самое, - сказала Лиза. – Помнишь тусовку у Полутактова в его раздольной московской квартире? Мы связывали с нею – с тусовкой - большие надежды матримониального свойства.
- Помню, - сказала Теза. – Как не помнить. Значимое событие. А то, что наши надежды не оправдались, так кто же в этом виноват, кроме нас, разумеется?
- И по срокам это событие совпадает, - раздумчиво произнесла Лиза, с точностью астронома сопоставив небесные знамения и критические дни.
- По-моему мы на верном пути. Давай, вспоминай, что там была на этой самой тусовке.
Тусовкой они называли празднование, которое Инвест Михалыч Полутактов ("Инцестом" зовут его приятели – по-дружески, разумеется, то есть за глаза) отмечал широко и привольно – от всей души – в очередную (пятнадцатую, кажется) годовщину смерти жены. После того, как жена с помпой отправилась в мир иной, Инцест в полной мере ощутил свободу действий и помыслов - такую свободу, о которой мечтать не смел в самых смелых своих ожиданиях. Во время супружеской эпопеи, разумеется.
- Ты, насколько я помню, заострила своё внимание на Серёге Фуженкове. Весь вечер глазки ему строила и намекала на райские перспективы.
- Намекать-то намекала, да что толку? Он потом в туалете уснул…
- Нет, в туалете уснул не он, а сам Инвест Михалыч. - "Точно?" – Абсолютно. Я сама его обнаружила. Дверь в туалет была не заперта. Я вошла, а он на полу сидит, обнял постылый белый фаянс, положил голову на крышку - и спит преспокойненько, пузыри пускает. Я его растолкала. "Эй, говорю, дядя, давай-ка ноги в руки, а то я ненароком тебя обмочу". И с трудом выволокла. Едва в трусы не напустила…
- Серьёзные с виду мужики, а такое себе позволяют, - сказала Лиза. – Как мальчишки, право слово. Ждёшь, понимаешь ли, от них степенности, надёжности какой-никакой, а они… - И махнула рукой.
- Детский сад, - согласилась с нею Теза. - Я за тобой, конечно же, не следила, - продолжила она, - своих забот было невпроворот, и всё-таки помню, что ты изрядно набралась к концу вечера ("Набралась", - согласилась Лиза) и в результате исчезла из зоны моего внимания. Больше я тебя не видела.
- А я в дальней комнате спала, - призналась Лиза. – Проснулась на рассвете. Что было - не помню, где нахожусь – не соображу, и только тогда начала кумекать, когда обнаружила, что ногу закинуть не на кого. Вышла из комнаты и потихонечку-полегонечку выбралась из квартиры – еле выход нашла…
- Так он воспользовался твоей беспомощностью или не воспользовался? – спросила Теза, имея в виду потенциального отца ребёнка.
- Конечно, воспользовался, - ответила Лиза. – Какие могут быть сомнения? Что он – дурак, чтобы не воспользоваться?
- Так почему же ты не приняла действенные меры?
- Думала: пронесёт – проносило же раньше.
Не пронесло…
- Думала она! – хмыкнула Теза. – Беременность, милочка, это тебе не какая-нибудь инфантильная ангина и даже не пищевое отравление. Тут не откашляешься и не просрёшься…
- Может это Василий? – отмахнулась от её обидного замечания Лиза. - Сын того Бармина, что всю жизнь провёл за барной стойкой
- И не надейся. Васька весь вечер за пигалицей своей ухаживал - ни на шаг не отходил. Хотя… может и отвлёкся на какое-то время – дурное дело не хитрое.
- Нет, Ваську бы я запомнила. Васька – достойная партия. Нет, не он это – точно.
И воскликнула, почти что взревела:
- Так кто же тогда? кто?
- Дело ясное, что дело тёмное.
- И что теперь делать?
- Аборт, разумеется, - резонно предложила Теза. - Ну не рожать же ребёнка чёрт знает от кого!
- Аборт – самое последнее дело, - не согласилась с нею Лиза. И пояснила: - Не по-христиански это – от ребёнка избавляться. Даже щенка ненужного к кому-нибудь пытаются пристроить, прежде чем в помойном ведре утопить, а уж ребёночка подсунуть ничего не ведающему папаше - сам бог велел. Вопрос - к кому.
- Ага, чтобы потом самой присоседиться.
- Зря ты так, - сказала Лиза, - я настроена более чем романтически, невзирая на свою прозаическую сущность. Мне бы только малыша пристроить в достойные руки!
И тяжко вздохнула.
- Никогда не думала, что ребёнок это такая канитель. Вот ведь только наклюнулся - без году неделя! - а сколько проблем! Одна за другую цепляются, конца-края не видно.
- Что-то я тебя не пойму: ты ребёнка хочешь рожать или нет?
- И не то, чтобы нет, и не то, чтобы очень… Подумать надо…
- А я о продолжение рода даже не задумываюсь, - сказала Теза. - Зачем мне род?
- Ну не скажи, - сказала Лиза. – Это так заманчиво отставить миру весточку о себе грядущим поколениям.
- Тоже мне – эсэмэска! – фыркнула Теза. - Этих весточек в мире уже восемь миллиардов – считать не успевают. – Подумала и добавила. - Со мной то же самое было два года назад – ещё до нашего знакомства. И я тоже маялась вопросом – кто тот гад, который сделал мне ребёнка.
- Ах, мы такие доверчивые, - вздохнув, сказала Лиза, - ни о чём не думаем в этот момент, целиком положившись на мужчину.
- Мне иногда жутко становится, едва я подумаю, какие мы дурочки! – согласилась с нею Теза.
Они помолчали. Потом Лиза продолжила откровенную беседу.
- Вот ведь как бывает, - сказала она, - планируешь-планируешь создание семьи, думаешь-думаешь за кого замуж выйти, чтобы обеспечить себе достойную жизнь, так обязательно какой-нибудь хмырь или ханурик объявится, и все твои планы перечеркнёт жирным крестом…
Как жить, Тезочка, не знаю!
- Если б только ханурик! А про***** какая-нибудь непредсказуемая тебе дорогу не перебегала? Чтобы и шлюха, и стерва в одном лице, вернее, в одном теле? Нет, я понимаю, когда это раздельно, как мухи и котлеты, но если вместе?
- Нет, не перебегала.
- А мне перебегала… Я с одним мужиком уже полгода жила, и наши отношения плавненько так скользили к вполне законному супружеству…
- А кто он? – "В смысле?" – Ну, этот мужик? - "Нормальный индивид с чётко выраженными ориентирами". - А чем занимался? – "Деривативами торговал". – Чем-чем? – "Да какая тебе разница – чем! Умный человек, но, к сожалению, лунатик. Как ни войдёшь на кухню ночью, он - у холодильника стоит. Откроет дверцу – и стоит, смотрит, словно в картинной галерее. Любуется… Прагматичный – свет подобных прагматиков не видывал! Всё на деньги переводил. Я с ним, Лизонька, все иллюзии, какие были, потеряла…"
- Терять иллюзии приятнее, чем деньги, - сказала Лиза. – Уж я-то знаю!
- Ну не скажи, - не согласилась с нею Теза. – Иллюзии тоже чего-нибудь стоят… А потом появилась эта фря, скользкая, как угорь. – "А кто она?" – Я же сказала: фря. Вся какая-то искусственная. Я только потом, после того, как мы расстались, узнала, что он ей пластику оплатил. – "Красивая?" – Кто? – "Ну, эта фря". - Интимная пластика ей, конечно, к лицу, - произнесла Теза загадочную фразу, но Лиза не стала отвлекаться на детализацию…
- И что?
- Что-что – увела, сучка драная!..
И чуть было не заплакала
- Не расстраивайся, - сказала Лиза, - будет и на твоей улице праздник. – "Ты ещё её проспектом назови". – Кого – её? – "Матильду мою", - сказала Теза и жестом указала на то, что имела в виду.
Лиза расхохоталась. Теза с показным удовольствием разделила её радость. Некоторое время они смеялись. Потом перестали и вернулись к обсуждаемой теме.
- Что делать? – задала Теза сакраментальный вопрос. И тут же ответила: - Ума не приложу. Ум за разум заходит.
- И я не знаю, - призналась романтически выверенная Лиза, - и всё-таки… всё-таки…
Порой мне кажется, что он в конце концов явится и торжественно объявит: "Я - отец нашего ребёнка. А не признавался только потому, что хотел тебе сюрприз сделать".
"Бедная Лиза", - подумала Теза.
А вслух ничего не сказала. Подруга называется…