1. Моя тётя
Однажды летом к нам приехала погостить мамина средняя сестра (и по совместительству моя тётя) Нина. Её визит всегда был радостным событием в нашей семье. Моя тётя – медсестра в детской поликлинике, она очень добрая и очень строгая одновременно. У неё по-детски озорные карие глаза и безумно мягкие тёмно-русые волосы. Человека интереснее моей тёти даже сложно себе представить. У неё простое, понятное даже малышу, но «подковыристое» чувство юмора. Его она унаследовала от своей матери, моей бабушки Оли. Никогда по внешнему виду не определишь: правду она говорит или шутит, серьёзна она сейчас или снова пытается тебя «подколоть». К тому же, тётя Нина несколько лет проработала нянечкой в детском саду, изучив вдоль и поперёк все детские хитрости.
Бывало, сидишь утром за чаем, не можешь затолкать в себя последний кусочек бутерброда, смотришь в окно и ворон считаешь, а тётя Нина сделает испуганное лицо и говорит почти шёпотом:
- Давай, доедай, а то вон за окошком собачка сидит на тебя смотрит. Если не доешь булочку, она к тебе на улице подбежит и не даст погулять, будет лаять!
Смотрю в окно: и вправду – сидит, лохматая такая.
- А не укусит?
- А кто её знает, что у неё на уме, она же сердится, когда дети голодные гуляют! У неё работа во дворе такая – за детьми следить.
- А если съем? Как она узнает?
- У собачки нюх знаешь какой?! Она издалека каждый проглоченный кусочек чует. А давай мы на тебе проверим. Ты не ешь, иди-ка сходи на улицу. А мы тут посидим, посмотрим, что будет.
- Чего-то как-то не хочется проверять, я лучше съем.
И последний кусок бутерброда решительно отправляется в рот.
А, бывало, скажешь неправду, или свалишь свою вину на другого, а тётя Нина тебе посочувствует так серьёзно. И тут же засмеётся, будто чудо увидела:
- Ой, беги скорее к зеркалу! Смотри, как уши-то стали расти! Сейчас как у слона будут. А я-то думала раньше, что они только у обманщиков растут. Что делать-то?
Ты не веришь ей, а к зеркалу всё равно бежишь, смотришь.
Не соскучишься! Да и ей самой, наверное, так по жизни шагать легче. Именно у неё мы научились искусству смеяться над собой, смотреть на свои и чужие поступки с разных точек зрения, в грустном и обидном искать смешное и - прощать.
В этот год было очень тёплое и солнечное лето. Тётя Нина предложила маме забрать меня «на месяцок» в Череповец, чтобы мама спокойно могла нянчиться с моими маленькими сёстрами-двойняшками, не думая каждый день, в какое положительное русло направить мою неуёмную энергию. Мне тоже очень хотелось в Череповец. Компания моих двоюродных брата и сестры меня очень даже устраивала. Сколько ярких и незабываемых моментов, встреч и событий рисовало моё воображение! Итак, решено!
2. Мальчишеские забавы.
Три часа на электричке, и мы в Череповце. Олег с Надей тоже обрадовались моему приезду. Надя на год старше меня, а Олег – на четыре. При своих товарищах во дворе Олег старался не обращать на нас внимания: стеснялся, наверное, с «мелкими» дружбу водить. Но когда его старших приятелей рядом не было, у нас сразу находились общие занятия. Например, мы бегали в соседние многоэтажки покататься на лифте. В Вологде в то время ещё мало было домов с лифтами, так что эта увлекательная забава вполне заменяла нам любой аттракцион Лунапарка. Было как-то необычно перемещаться в пространстве, не делая никаких движений. Только, после того, как мы пару раз застряли вместе с лифтом и полдня прождали, когда же нас, наконец, выпустят, желание «покататься» в подъезде у нас куда-то пропало. Мы столько анекдотов и названий городов не могли вспомнить, чтобы время в застрявшем лифте пролетало для нас незаметно. Уж куда лучше на свежем-то воздухе!
А ещё мы с Олегом забирались на незапертые чердаки новостроек, выходили на крыши. Тётя Нина ругала нас, говорила, что мы слишком безответственные и легкомысленные, что можем, чего доброго, упасть с этой крыши или столкнуть друг друга, что не думаем о чувствах родных и близких, в общем, живём «без царя в голове». Признаться, залезть на крышу многоэтажки, хоть и считалось среди местных ребят очень «баско», но было о-о-ох, как страшно! Дрожали ноги, подкашивались коленки и кружилась (совсем не от счастья) голова. Мне всегда хотелось побыстрей слезть и почувствовать под ногами твёрдую почву земного шара. Как ни храбрись, а хорошо развитое чувство самосохранения чётко и уверенно делает своё доброе дело. Не зря же в народе говорят: «Бережёного Бог бережёт!»
Олег всё время искал среди керамзита, зачем-то обильно насыпанного строителями на крыше, пустые гильзы. Керамзит – это такие маленькие овальные коричневые камешки, которые часто можно было увидеть между рамами во всех уличных витринах магазинов. Откуда эти гильзы там брались – непонятно. Мальчишки набивали их серой, которую аккуратно соскребали ножичком со спичечных головок. Затем зажимали края патрона плоскогубцами, чтобы сера не высыпалась. Всё это делалось ради того, чтобы выйдя на улицу с полными карманами патронов, и, собрав вокруг себя побольше юных зрителей, с важным видом поставить патрон на асфальт и бросить на него булыжник потяжелее. Получался звук, как от выстрела. Прохожие пугались, а детвора была в полном восторге.
Надо сказать, что вылазки на крышу с Олегом я совершала исключительно из-за того, чтобы не казаться «салагой» и трусихой в глазах брата и других мальчишек. Зато потом у меня были «гордости полные штаны» (как говорила тётя Нина) от осознания того, что я смогла перебороть свой страх. И всё же, каждый раз, спускаясь с крыши, я мысленно давала себе обещание, что когда вернусь в Вологду, не стану искать на свою голову подобных приключений. Тётя Нина права - это опасно. Значительно позже я стала понимать, что такие попытки кому-то что-то доказать - полная ерунда, и что не нужно «лезть на рожон» даже в детстве только из-за того, что кто-то о тебе может плохо подумать. Нужно стараться жить своим умом, на то и голова на плечах имеется. Да разве обо всём этом думаешь, когда тебя берут на «слабо»?
«Пугачи» в виде самодельных патронов мне не очень понравились. Зато я была в полном восторге от загнутой крюком велосипедной спицы. Старое погнутое колесо от велосипеда мы нашли на свалке за гаражами. Олег с ребятами повытаскали из обода все спицы. В головку такой спицы, как и в па-трон, набивали серу со спичек и накручивали обратно на стержень. Возьмёшь такой крюк, со всего маху ударишь о паребрик или другую твёрдую поверхность, и раздастся хлопок, в меру громкий и не такой опасный для окружающих. От спицы начнет виться лёгкий дымок с вкусным ароматом сгоревшей серы. Такой «пугач» был многоразового действия. У нас в Вологде такого развлечения ещё не было, и мне очень хотелось привезти свою спицу домой, чтобы похвастаться перед друзьями.
4. Лягушка.
Надо сказать, что Надя не очень любила эти мальчишеские забавы. Её больше привлекали мирные игры в жизнь: в детский сад, в магазин, в школу. Она с удовольствием нянчилась с соседской девочкой Олей: качала её на качелях, пекла с ней «пирожки» в песочнице, собирала цветочки. Трёхлетней Оле тоже нравилась такая опека старшей подруги. Глядя на них, можно было с уверенностью сказать, что одной не хватает младшей сестры, а другой – старшей. К сожалению, не все семьи могут похвастаться многодетностью в силу разных причин. Однако, большинство младших детей хотят, чтобы они были старшими хоть над кем-то, подсознательно стремясь приобрести жизненно важные навыки заботы и руководства. А когда ребенок растёт один, он тоже интуитивно стремится найти свой детский круг общения, потому что не все взрослые способны понять и почувствовать его невыразимые словами потребности. Когда Надя приезжала с мамой к нам в Вологду, ей очень нравилось заниматься с моими сёстрами-двойняшками, а у меня такой потребности не было, потому что сестрёнки были всегда у меня на виду и им вполне хватало общения друг с другом на своём, только им самим понятном языке жестов и звуков.
Мы все люди разные, но бывают на свете вещи и дела, которые нас объединяют. Так, мы втроём с Олегом и Надей любили бегать на местный пруд. Дом, где они жили, находился на окраине города, а через дорогу за домом было поле, на котором до недавнего времени выращивались колхозные овощные культуры, за полем – деревенька. Между полем и деревней располагался довольно большой, но неглубокий пруд, в котором местная зареченская детвора спасалась от летнего зноя. Пруд, по городским меркам, был чистый, в нём водилось много лягушек. Ребята часто устраивали на них охоту – кто больше поймает голыми руками и кто дальше закинет в пруд живую квакающую добычу. Меня такая игра не вдохновляла, поскольку даже просто подержать в руках это зелёное склизкое создание было противно. И всё же, было очень смешно наблюдать, как животное, которое в принципе не умеет летать, со свистом рассекает воздух, совершая в полёте фигуры высшего пилотажа и звонко квакая. Плюх! И спасительная вода принимает лягушку в свои объятия.
Старенький дед, который часто гулял здесь со своей такой же немолодой собакой, с интересом наблюдавший за беспечной игрой молодого поколения, увидев, как ребята пытаются отнять друг у друга лягушек, проокал:
- Оккуратно, робятки, не обидьте лягушку!
- А то что будет? – смеялись ему в лицо мальчишки.- Солнечное затмение, что ли?
- Не знаю, не знаю,- продолжал, выговаривая нараспев каждое слово, дед, - только есть токая примета: если убьёшь лягушку, обязательно пойдёт дождь…
Мы все взглянули на небо – жара, ни облачка. И тут, как будто специально, чтобы проверить действенность этой приметы, Надя с кем-то не поделила довольно жирную лягушенцию. Зрелище было до тошноты отвратительное: растянутая в разные стороны за задние лапки квакушка была разорвана пополам. Мы оглянулись на то место, где минуту назад стоял старик, чтобы увидеть его реакцию на произошедшее, но его уже и след простыл.
- Ну, всё! Теперь должен пойти дождь!- крикнул кто-то из парней.
- Да откуда он возьмётся, если ни одной тучки нет?
Не успели замереть в воздухе последние слова, как среди ясного неба на нас обрушился довольно странный ливень. Какой-то разреженный (как морковка на образцовой грядке), да такими крупными каплями! Каждая капля больно шлёпала, приземляясь нам на руки, спины, головы. Мы еле успели ноги унести домой. Пришли совершенно мокрые. Олег сказал:
- Давайте возьмём линейку и измерим на дороге пятно дождинки.
Дождь около дома был уже настолько редкий, что каждая капля оставляла на сухом асфальте большой и довольно ровный круг.
- Ого! Пятнадцать сантиметров! Вот это капелька! Надя, не убивай больше лягушек, они тоже жить хотят, – сказал Олег сестре. – А дед-то правду, что ли, сказал? Примета-то сработала!
Да, такого крупнокалиберного дождя нам ещё в своей жизни видеть не приходилось. Само небо как будто заступилось за лягушку и отшлёпало нас (и виновников и свидетелей), чтобы мы больше никогда в угоду своим забавам не губили живую природу и всегда думали о возможных последствиях своих поступков. Вот и не верь после этого взрослым!
5. Гайморит
Проходив полдня в мокрой одежде, потому что было лень потратить каких-то пару минут на переодевание, и понадеявшись на благотворное действие солнечных ванн, я заработала себе гайморит. Такого слова в своей жизни я раньше и не слыхала. Сначала это был просто насморк, но уже через неделю, когда содержимое носа стало похоже на старый клей ПВА, только красивого желто-зелёного цвета, и каждый шаг болью отдавался в моих щеках, стало ясно – надо идти к врачу. Тётя Нина как раз работала в детской поликлинике медсестрой в ЛОР-кабинете. Вроде бы – повезло, не надо возвращаться к родителям домой, чтобы лечиться по месту жительства. С другой стороны - болеть в летние каникулы – какое уж тут везение!
Каких только случаев я не насмотрелась за день приёма, сидя в ЛОР-кабинете. Самым интересным было наблюдать за тем, как врач вымывает из детских ушей серные пробки. Тётя Нина готовила большой шприц (как в мультфильме про жёлтого бегемота, который боялся делать прививки) с тёплым лекарством, подавала его врачу, а сама держала рядом с ухом пациента ванночку, в которую это лекарство должно было стекать вместе с выскочившей серной пробкой. Тогда мне казалось, что эта процедура должна ужасно пугать ребёнка и причинять ему боль. Но когда я стала постарше, и мне таким же способом вымывали из уха засохшую травинку, которую я случайно затолкала слишком глубоко, то ощущения были самыми приятными. Как будто бежал теплый ручеёк, нежно журча и слегка щекоча ухо изнутри. Не зря в народе говорят: «У страха глаза велики!»
После завершения приёма основных пациентов ЛОР предложил мне проколоть нос изнутри, чтобы гной побыстрей вытек. Такую процедуру я видела дважды за этот день. Зрелище самое устрашающее, особенно для ребёнка, которому никогда ничего выше «мягкого места» до этого не прокалывали. Я попросила врача придумать для меня менее «зверский» способ лечения. К моему счастью, мы сошлись на антибиотиках (это слово тоже пополнило мой словарный запас нынешним летом) и УВЧ (то есть - прогревании). Пусть на это уйдёт в два раза больше времени, но зато мой нос останется непроколотым. Это во мне снова громко говорило, точнее – кричало, сильно развитое чувство самосохранения. В детстве все болезни переносятся как-то легче и быстрее, особенно, когда на улице лето и тебе не запрещают гулять.
6. Медная гора.
У Олега под столом, как у Кощея в ларце, лежала внушительных размеров горка пятикопеечных медных монет. Он ходил в магазин за продуктами, а полученные на сдачу пятаки складывал в одну кучку. Иногда Олег проявлял братскую щедрость и из недр своей Медной горы выделял нам с Надей денег на лимонад (чтобы каждый день не просить их у тёти Нины). Столько лимонада, сколько было выпито мной за это лето, я больше никогда не пила. В соседнем доме был продуктовый магазин, куда мы каждый день бегали и покупали по пол-литровой стеклянной бутылке лимонада «Буратино» или «Дюшес». Выходили во двор и, подражая взрослым, открывали лимонад при помощи труб металлических изгородей, а потом прямо из горлышка глотали шипучие капли сладкого напитка. Ребята постарше быстро справлялись со своей задачей, а мой желудок не мог сразу растянуться и вместить такой объём жидкости, и мне подолгу приходилось таскать за собой эту бутылку, пропуская участие во многих интересных дворовых играх. Жалко же, ведь, может и пролиться, прольётся – деньги на ветер. Пустые бутылки мы тщательно промывали и носили на пункт приёма стеклотары при том же самом магазине, чтобы на вырученные средства вновь купить лимонад. В общем, к концу лета слово «лимонад» вызывало во мне чувство полного равнодушия к этому напитку, которое закрепилось в моём сознании на всю дальнейшую жизнь.
Ещё один неприятный и поучительный для меня случай, связанный с Медной горой Олега, произошёл со мной этим летом. Олег ушёл гулять со своими друзьями, Надя во дворе нянчилась с соседской Олей, тётя Нина была на работе. Мне захотелось самостоятельно пойти в магазин за лимонадом и заодно за хлебом к ужину, а денег не было. Я, не долго думая, отсчитала нужное количество пятаков из Медной горы и положила в карман своей летней кофточки, висевшей в прихожей, рассчитывая вечером с помощью тёти пополнить сокровищницу брата. Пока я надевала сандалии, с улицы прибежала Надя и увела меня играть в прятки. Я совсем забыла и про лимонад и про деньги. Вечером Олег строгим голосом подозвал меня к себе и спросил, зачем я украла у него деньги. Он имел привычку каждый день пересчитывать своё сокровище (как настоящий Кощей в сказках). Олег, конечно же, нашёл свои пятаки в кармане моей кофты. Оправдываться было бесполезно, долго и неприятно. Я просто попросила у брата прощения и сказала, что больше так поступать не буду. С тех пор я чётко для себя усвоила ещё одну важную вещь: ни при каких обстоятельствах (даже из самых лучших побуждений) не брать без разрешения чужое имущество.
Летние деньки пролетали один за другим очень быстро, одни события сменялись другими. Ко времени, проведённому мной в Череповце, очень подходят слова песенки из телепередачи «АБВГДейка» - это «учёба и игра», а точнее - «игра и учёба». Придумывая разные игры и совершая свои маленькие ошибки, мы вместе, не заметно для себя, учились жить правильно, по «азбуке».
Вернувшись в Вологду, я впервые осознала, что самое приятное в отдыхе – это вновь очутиться у себя дома, где мама и папа, где тебя любят, где жизнь привычно и спокойно движется по давно накатанной колее.