Имя Николая Гумилева, начиная с 1929 года по 1986, было запрещено к упоминанию и стихи его точно не печаталась.
Гумилев был один из немногих русских поэтов эпохи модернизма, который в начале воспринимался большинством как почти жалкий эпигон. Сохранилась его переписка с Брюсовым, где Николай спрашивает о тайных верификациях и просит о помощи с рифмами и в разборе стихотворений.
Но вот отрывок из стихотворения "Фра Беато Анджелико":
Есть Бог, есть мир, они живут вовек,
А жизнь людей мгновенна и убога,
Но всё в себе вмещает человек,
Который любит мир и верит в Бога.
Это стихотворение, в котором он замкнут, лиричен и грандиозен. Стихотворение - как выражение удивительного поэта. Здесь и достигается принцип равновесия, очень важный для акмеистов.
Гумилев входил в большинство тех, кто революцию не принял, однако специфичность его позиции заключалась в том, что в то время он находился не в России, а в Лондоне. Он рвался вернуться в Россию. И вернулся. Идея акмеизма, какого бы то ни было равновесия, - оказалась больше не его. Н.Гумилёв находит свою неподражаемую манеру.
Он пишет метафизические стихотворения, хотя и сообразные советской эпохе. Например, "Заблужившийся трамвай":
Понял теперь я: наша свобода
Только оттуда бьющий свет,
Люди и тени стоят у входа
В зоологический сад планет.
Возможно Н.Гумилёв и не главный в когорте модернистов, но его стихи высокой пробы среди поэтов "Серебряного века" и не только...
Когда Гумилева расстреляли в 1921 году, та же Зинаида Гиппиус, писавшая Брюсову в 1906 о творчестве Н.Гумилёва: "...так легко и многие пишут стихи – выдающаяся дрянь...", - посвящает ему некролог, в котором называет его надеждой русской поэзии.
Вот так поспешность суждений разбивается о Время и Талант. По красоте цветения невозможно предсказать размер плодов, урожай и главное - их пользу.
Николай Гумилёв
Еще не раз Вы вспомните меня...
Еще не раз вы вспомните меня
И весь мой мир волнующий и странный,
Нелепый мир из песен и огня,
Но меж других единый необманный.
Он мог стать вашим тоже и не стал,
Его вам было мало или много,
Должно быть, плохо я стихи писал
И вас неправедно просил у Бога.
Но каждый раз вы склонитесь без сил
И скажете: "Я вспоминать не смею.
Ведь мир иной меня обворожил
Простой и грубой прелестью своею".
1917