«Так узнал он меня или нет?!» - этим вопросом Галина мучилась уже третьи сутки.
С одной стороны, ему выгодно было не узнавать: приехал с женой. А с другой… За эти три санаторных дня они уже не раз сталкивались нос к носу (без всякой жены рядом!), а он по-прежнему смотрел глазами едва знакомого человека, который просто вежливо здоровается с соседкой из номера напротив…
Правда, она здорово изменилась за тридцать лет, но не до такой же степени! А впрочем… Разве не было так, что несколько месяцев назад Галина, встретив одноклассницу, битый час ей доказывала, что она – это она?!
- Ну, Галка, ты даёшь! – узнала наконец её Марина. – Слушай, извини, но ведь в школе ты была… как бы это помягче выразиться…
- Не очень красивой? – засмеялась Галина Андреевна.
- Ну да, ну да, именно! – заливалась Марина. – А теперь… Картинка! И фигурка, и личико… Поделись, каким образом? Я-то, видишь, сама, - ничем похвалиться не могу. «Полтинник» - не шутка, оказывается.
Да, одноклассница безобразно располнела. А ведь когда-то! – талию чуть ли не пальцами обхватить можно было!
- Никакого секрета, Мариночка, - со скрытой гордостью сказала Галя. – Просто упорство и труд, сама знаешь, всё перетрут. Я давно изменилась, и с тех пор слежу за собой. Никаких поблажек! Вот пока и удаётся, сама видишь.
- Ой, ещё как удаётся! – завистливо вздохнула старая подружка. – Ты просто неузнаваемо шикарная!!!
…Неузнаваемо… Наверное, и он не узнает. Не может даже себе представить, что это – она. А вот Галина его узнала сразу, ещё в вестибюле гостиницы. Она приехала раньше, и когда оформляла прибытие (отмечала путёвку, получала ключи от номера), вдруг увидела, как в холл вошёл ОН!!! ОН! – Галина чуть не закричала: «Славка!»
Хорошо, что сдержалась. Он был почти такой же, как раньше: подтянутый, ловкий. А рядом с ним обозначилась небольшого росточка толстенькая женщина с бегающими глазками, судя по всему, законная супруга. Галина, потеряв дар речи, смотрела на них во все глаза: так вот она какая, эта самая Ксюша, ради которой он тогда… Если это она, конечно… Может быть, это – второй (третий, четвёртый?..) брак? Кто знает!
- Ксения, давай паспорта! – попросил он, ставя чемоданы у стены.
Ну вот, значит, всё-таки первый брак…
- Женщина, мы за вами? – это Славик уточнил прямо у неё. Глядя в глаза!!!
- Женщина, за вами или нет?!
Ах, да, да. Она очнулась и извинилась. Супруги пристроились за ней.
Так их и поселили: номера напротив. Это было в понедельник, а сегодня – уже четверг. Уже три дня (четвёртый пошёл!) они все завтраки, обеды и ужины совершают за одним столом (плюс ещё одна пожилая женщина из номера наверху). Ведут общие разговоры, рассказывают анекдоты… Перезнакомились, конечно.
Когда жена Славика спросила её: «А вы, Галочка, откуда приехали?» – Галина думала, что Славик упадёт со стула, когда услышит; тогда уж он её точно узнает!!!
И она, сглотнув с трудом слюну, с расстановкой сказала:
- Я из Одессы…
- Да?.. А я там служил. Надо же, тесен мир.
«Теснее, чем ты думаешь!» - злобно подумала Галина. Ну ничего, артист, я заставлю тебя узнать меня, дай срок!!!
Да, она признавалась себе, что ей приятно видеть его каждый день, радостно сидеть с ним рядом и вот так болтать ни о чём. Как когда-то… А то, что он её не узнаёт (даже на имя не среагировал, глазом не моргнул! Правда, фамилия у неё теперь другая, по мужу) – так это даже лучше. Лучше!
Он разливался соловьём перед ней – перед красивой малознакомой (как он думал) женщиной, старался произвести впечатление. О, это он всегда умел, что говорить! А Ксюша не обращала внимания на его кокетство; видно, привыкла. Да, он всегда был парень не промах. Таким и остался. Как говорится, горбатого могила исправит.
А почему, собственно, он должен был её помнить? Разве она была занозой в его сердце, как он – для неё? Так, игрушка, девушка на час, «Галчонок - пострелёнок». Ну, приласкал разочек от скуки, а она растаяла, дура, влюбилась до беспамятства. А он был просто солдатик срочной службы, просто бегал в увольнения, просто приходил к своей родне в их двор… Повезло: направили служить там, где у него жили-были свои: родная тётка с мужем. Вот, бывало, придёт, - тётка его накормит, позаботится, чтоб заночевал (холила к командиру части, выхлопотала разрешение). Не служба, а мёд с батоном.
Славик переоденется в дядины брючки-рубашечку, гитарку в руки – и во двор до глубокой ночи. Девушки, песни, пивко… Вот тут бедная Галка и подвернулась ему под руку в один распроклятый вечер.
Они тогда большой компанией долго шутили, смеялись; потом как-то потихоньку почти все разошлись, а затем вышло так, что их и вовсе осталось трое: Галка, Славик и Пашка. К тому же Пашка крепко выпил и почти спал, привалившись к Славке сбоку и мешая ему играть на гитаре.
И тогда Славик сказал своим неповторимым голосом:
- Галчонок, лапушка, отведи этого зверя домой, а? Не ровен час, рухнет на дороге, если сам пойдёт. Он нам мешает, ты не находишь?.. А потом – скорее возвращайся. Буду ждать.
Галочка не верила своим ушам. Он? Будет ждать? Сейчас?! Конечно, Пашку надо отвести…
Она вернулась почти мгновенно и… Этот вечер (ночь?) она помнила всю свою жизнь. Невероятно! Сказочно! Волшебно! – её, дурнушку-толстушку, которую, несмотря на то, что ей уже стукнуло двадцать лет, никто и не обнимал никогда, - страстно прижимал к себе красавец-парень, мечта трёх десятков девчат! Обнимал и целовал в губы, - её, неопытную, нецелованную, дрожащую непонятно от чего. Её, давно любящую и не смевшую даже надеяться!!! И когда он прошептал ей: «Галчонок, а давай по-взрослому, а?», - она даже толком и не поняла, чего он от неё хочет. Знала только: будет так, как он скажет. Будет сейчас. Он пришёл, её любимый, - и она готова ради него на всё.
- Ну что, пойдём к тебе? Мать на дежурстве твоя, ты говорила? Я ничего не путаю? – у Славки нетерпеливо дрожали руки, он гладил её по плечам, по голове, по коленям…
И пошли, конечно. И всё было, всё. «И любовь была…» Была – и сплыла. Просто и страшно… Через несколько дней, в новом увольнении, он уже её почти не замечал; она весь вечер ловила его взгляд и ждала; вот сейчас, вот сейчас скажет: «Галчонок, останься!»
Не сказал. Посидел, попел, взглянул на часы:
- Ладно, друзья-братья, пора и по домам! Мне на службу завтра с утра пораньше.
И ушёл не оглядываясь. Она надеялась и в следующий раз, и в четвёртый, и в пятый… Не понимала: как же так можно?!
А он даже и вины никакой за собой не чувствовал: что, собственно, произошло? Дело молодое! Галка пыталась с ним поговорить, но вышло смешно: она подкараулила его у тёткиной кватриры, хватала за руки и некрасиво всхлипывала.
- Слушай, кроха, не усугубляй! – втолковывал он ей. – Нам было хорошо – ну и ладно. Я желаю тебе счастья, Галчонок. По-доброму тебя прошу, успокойся, ты – налево, я – направо, и давай больше не пересекаться. Дошло?
Дошло, конечно. Боль души была такой невыносимой, что Галке хотелось порой отпилить себе руку или ногу, чтобы запредельными физическими муками перебить, заглушить эту пытку. Даже сейчас, спустя годы, ей иногда становилось плохо от одного воспоминания об этой боли; что же говорить, тогда?!
Потом пришёл стыд: как это она так дёшево себя оценила?! Как?! Потом долго думала: «Ненавижу!!!» Спустя месяцы – любила опять… И, наконец, однажды, вымучившись, наверное, до самого донышка, вдруг с радостью и недоверием почувствовала: отпустило. Наконец отпустило! Живая…
Осталась только какая-то космическая пустота, но боли – боли!!! – больше не было.
Галина оживала как растение после долгой засухи, когда наконец небеса сжалились и дали влагу и надежду её измученной душе.
Тем более что Славик давно уже демобилизовался. С глаз долой…
«А, может, и хорошо, что так было?» - иногда думала она. Ведь благодаря этой любви и этой боли она и сказала себе: «Я буду любить и буду любимой. И ещё – я буду самой красивой. Буду!!!»
Да, было нелегко. Красота-то, оказывается, - это работа, причём каторжная. Но достаточно было вспомнить Славку, и Галочка вновь наполнялась немалыми силами.
Спустя года три её уже перестали узнавать, и это было прекрасно. Шутка ли сказать: перешла на 44ый размер (с 54го!), научилась «выглядеть», ухаживать за собой и поддерживать свою неотразимость.
Конечно, появились поклонники, и не только в своём дворе. Парни вокруг неё как будто бы очнулись, прозрели, заговорили о Галочке чуть ли не как о самой красивой девушке города! – вот это было чудо, настоящее, своими руками добытое. Из-за неё соперничали, ссорились, а два парня из соседнего подъезда даже подрались. Очень хорошо! «Теперь – моё время!» - не без оснований думала Галочка. Она закончила заочно пединститут и стала работать в школе.
И любовь пришла, да. Всё, как было задумано. Большая и взаимная. Правда, такого замирания сердца, как тогда, со Славкой, Галочка никогда больше не испытывала. Перегорела, что ли?..
Ну и что, а надо ли? Она чувствовала себя счастливой и довольной, справедливо награждённой за свои страдания. А это ой как немало, между прочим!
Мечтала, конечно: вот когда-нибудь… Знала, что Славик после армии женился на какой-то Ксюше. Славкина тётка рассказывала всему двору: дескать, Славочка очень любит эту девушку, она его из армии верно ждала и дождалась.
Да, любит, наверное. Он и Галке тогда сказал, когда она пришла «выяснять» и рыдала:
- Послушай, ну не будь наивной, разве у нас с тобой – любовь? Ты пока и не знаешь, что это такое! Тебя первый встречный погладил – ты на всё сразу готова. Не так, скажешь?..
И потом добавил:
- Есть у меня дома девушка любимая, пойми! Ксюшенька! Вот она…
Что – она, Галочка тогда не в силах была дослушать, убежала от стыда подальше… А ведь и правда: только пальцем поманил – и всё! Так ей м надо. значит.
Ну ничего: ведь она вышла замуж, родила дочку (на радость матери, растившей Галочку в одиночку, без мужа). Вот так всё и наладилось, а Галочка с годами только расцветала, и спустя столько лет казалось: нет у неё возраста, одна красота! Вся школа удивлялась. Идею «встретить Славика когда-нибудь» она давно позабыла, смеясь над собой:
- Да шут с ним!
И вот – путёвка в санаторий (дали на работе по случаю); поехала одна, без мужа, всего-то на две недели. Думала отдохнуть от всех и от всего: выпустила одиннадцатый класс. Устала что-то за последнее время. Правильно Маринка тогда сказала: «Полтинник» - не шутка».
А тут – на тебе. Теперь Галочке уже очень хотелось – проснулся какой-то охотничий азарт! – чтобы Славик её наконец-то узнал. Она хорошо продумала, как ей быть дальше, и наконец в пятницу, за завтраком, спросила:
- Извините. Вячеслав, а вы в каком году служили в Одессе?
Славик ответил. Она спросила что-то ещё и подвела разговор к тому, на какой улице она жила в то время.
- Да? – удивился Славик. – А у меня на этой улице родня и куча знакомых! – он начал с энтузиазмом перечислять.
Галочка слушала, кивала, поддакивала, подбрасывала всё новые имена, рассказывала, кто кем стал. Интересный вышел разговор, Славик раскраснелся, оживился. Кому же юность не радостно вспомнить?
Он так увлёкся, что почти ничего не съел, и Ксения, вставая из-за стола, снисходительно сказала:
- Ладно, я пойду, а вы тут доедайте, друзья с одной улицы.
Очень кстати она ушла, очень. Как было при ней заявить о главном?! А теперь – можно!
- Что ж ты, Славочка, так меня и не узнаёшь? Даже теперь, а?!
Вячеслав открыл рот. Это неожиданное «ты»… Он всмотрелся наконец. Багровея, охнул: «Галчонок!..»
- Именно, - засмеялась довольно женщина. – Ну что, произвела эффект? Признайся, не стесняйся!
- Да уж, - потупился Славик. – Кто б мог подумать…
- Что подумать? – Галочку уже несло. Старая боль закачалась-заходила в ней волнами. А она-то, глупая, думала, что избавилась... – Ну и как, счастлив ты со своей любимой, верной и недоступной, а?!
Вячеслав молчал, опустив голову.
- Что молчишь?! – взвилась Галочка. – А впрочем… На чёрта мне твои речи, подавись ты ими, дорогуша! – она выскочила из-за стола, так и оставив свой завтрак почти нетронутым.
…Прибежала в номер, закрылась и долго ревела… Зачем, зачем он встретился ей снова?! Да ещё смотрит (смотрел, по крайней мере, до сегодняшнего разговора) как кот на сметану. С первой встречной готов на всё, подонок, причём прямо при жене!!!
В этот день она так и не вышла ни к обеду, ни к ужину. «Ничего, - злилась на себя. – Разгрузочка мне, дуре, не помешает!»
А на следующее утро уже как следует успокоилась и решила вести себя как ни в чём не бывало. Привела себя в порядок – уж и постаралась, как никогда! – и спустилась к завтраку. За столом уже все сидели.
- Доброе утро, Галина. Что ж вы вчера, - приболели, что ли? – допытывалась Ксения.
- Да, - Галочка твердо решила быть немногословной. С кем бы то ни было.
- Значит, не видели ещё новое объявление? Сегодня танцевальный вечер, называется «Приглашают дамы»! А и то, - засмеялась она, - мужчин в этом заезде в три раза меньше, так что название актуальное.
Ну что ж, танцевальный вечер – это хорошо. Галочка будет танцевать до упаду и приглашать всех подряд. Пусть этот Дон Жуан престарелый не думает…
Славик же молчал и за завтраком, и за обедом, и за ужином.
- Да что с тобой? – шипела на него жена. – Хоть словечко-то урони!
- Оставьте его, - вмешивалась пожилая сотрапезница. – у мужчин это бывает. Зато после сегодняшних танцев будет как новенький, вот увидите! – подмигнула она интимно.
…Вечер начинался в 20.00. Готовясь, Галочка придирчиво выбирала наряд, укладывала волосы в замысловатую причёску, делала «ударный» макияж. Спустившись вниз с небольшим опозданием (нарочно!) она увидела, что затмевает всех присутствующих женщин. Настроение резко улучшилось.
Тут очень кстати заиграла музыка, и ведущий произнёс в микрофон сакраментальное: «Белый танец! Приглашают девушки!»
Галина Андреевна собралась было пригласить мужчину, стоящего у стены справа, и даже уже направилась к нему, но тут неожиданно у неё на пути возник Славик:
- Разрешите?..
Галочка опешила:
- Так ведь белый танец?..
Но Славик настаивал:
- Позвольте всё-таки. Вы же (ты же!) меня не пригласишь, правда? Надо поговорить.
- Ну что ж… - они вышли в центр зала, куда уже направлялись другие пары. Играла хорошая музыка, Славик уверенно вёл свою даму, и краем глаза Галя заметила, что его жена тоже танцует с каким-то мужчиной, радостно и увлечённо.
- Так о чём вы хотели поговорить, Вячеслав Иванович? – снизошла Галина.
- Прости меня. Просто прости, Галчонок, больше ничего мне не надо…
- Что так, Славик?! Ушам своим не верю! За что? Дело-то молодое, было - сплыло, или не так? – она почему-то опять чуть не плакала.
- Прости меня за надежду, которую я тебе дал тогда. За это хотя бы, потому что за другое – простить меня никак нельзя. Я теперь это знаю.
- Ой, какой текст! Проще надо на жизнь смотреть!.. – она кусала губы.
- Прости меня за боль, Галя. Я теперь знаю, какая она…
Он мог не договаривать. Галочка ясно видела, как Ксения, обнимаясь в танце с партнёром, вдруг в один прекрасный момент вышла с ним из зала…
- Видела?! - спросил с горечью Славик. – И я видел. Я сто раз такое видел. Но я её люблю. Люблю, будь она неладна!!! – его голос вибрировал на грани срыва.
- Вот так Бог наказал, Галочка, - вздохнул тяжело…
На другой день он уехал, а Ксения осталась и объяснила за обедом:
- Славку моего на работу вызвали. Да и пусть катится, между нами, девочками, говоря! – смеялась она раскрепощённо и молодо. – Галинка, а ты видела, какие мужчины живут в соседнем корпусе? Меня один в гости вечером позвал; спрашивал, нет ли подруги. Так, может, мы вместе, а? В школе твоей, наверное, тоска? Мужиков мало, ужас! Рада, небось, до смерти, что своего супружника дома оставила?
…Она что-то ещё говорила, говорила, но Галина Андреевна не слушала. В голове у неё вертелось: «Бедный! Бедный…»