2.
Когда Сергей Яковлевич Нагоков получил новое назначение в торговую миссию в Италии, Сади училась в Московской консерватории на отделении, которое называлось Воскресная рабочая консерватория. Туда она поступила по настоянию отца. Природные данные, голос, а главное усердие и трудолюбие сделали её заметной на кафедре сольного пения и оперной подготовки. Ей нравилось петь, и делала она это с большим удовольствием и лёгкостью. Семья уезжала к новому назначению отца, и Сади, пока оставаясь на курсе, всё же должна была уехать с семьёй. Через третьих знакомых Сергей Яковлевич вышел на Дангони. Но курс уже был набран, и следовало ждать нового набора. Пришло время, и Сади, не без сожаления, ушла из консерватории и уехала в Рим.
Прослушивание у Луиджи Дангони случилось за несколько месяцев до начала учебного года. Ироничный Дангони сразу восхитился красотой Сади. Истинный итальянец!
- Бениссимо! - глаза его загорелись, он весь подался вперед, - Ком си киамо?
- Сади, - робко ответила Сади
- О, Бениссимо, Сади! - повторил он, - Ми капиче?
- Понимаю, понимаю, маэстро, - осмелела Сади, перейдя на итальянский, - Ил италиано ло тарло мале.
- Грацио, Сади. Рад с вами познакомиться, - продолжил он по-итальянски, - начнём. Что вы исполните?
- Арию Розины, маэстро.
- Дангони сверкнул глазами, сел глубже в кресло, сложил руки на груди и с вниманием стал ждать. А дальше случилось чудо. Голос Сади полностью покорил Дангони. Он привстал с кресла, опёрся руками о подлокотники, затем поднялся, обошёл кресло и встал сзади его, подпёр подбородок рукой, улыбнулся и радостно воскликнул, прервав Сади:
- Довольно! Спасибо! Вы просто прелесть. Голос, голос! Но! Надо работать. Пощады от меня не ждите! Ясно?
- Да-а-а, - промолвила Сади.
- Жду вас через три месяца. Не опаздывайте. Спасибо! До встречи, - и вышел из репетиционного зала.
- Это немыслимо, синьора! - воскликнул молчавший всё время аккомпаниатор, - Дангони и такое? Просто счастливый случай.
Сергей Яковлевич, ждавший Сади внизу со всё возрастающим нетерпением, увидев счастливое лицо дочери, понял, что прослушивание прошло успешно.
- Тебя можно поздравить, Сади?
- Да, папа! Маэстро Дангони пригласил меня учиться у него.
- Это прекрасно! Вот обрадуется мама. А когда начало учёбы?
- В октябре, папа. Он меня ждёт. Даже не верится в это.
Сергей Яковлевич обнял дочь за плечи, и вот так они направились на вокзал. Вечерний экспресс на Рим отходил через несколько часов.
Оставшиеся месяцы до учёбы были отданы двум городам: вечному Риму и прелестной Венеции. Красавец Рим привольно раскинулся под палящим летним солнцем. Великолепные дворцы, знаменитые храмы, шумные площади и проспекты, узкие улочки с их неповторимым колоритом домов с цветущими балконами и лоджиями. И всюду весёлая, заразительная римская жизнь. Жизнь большого города с тысячелетней историей так наглядно присутствующая среди современных жителей: Колизей, арка Константина, Форум, Капитолийский холм, Собор Святого Петра с великолепной площадью, скульптуры и музеи, фонтаны и лестницы. Всё это создавало своеобразное очарование, присущее только Риму.
Сколько прекрасных минут восторга пережила Сади в этом городе.
- Рим прекрасен, не правда ли?
- Да, папа, очень. Мне он так нравится!
- Немудрено, дочка. Здесь столько красот и древности. И столько солнца и тепла, - Сергей Яковлевич лукаво смотрит на Сади. - А есть ещё один своеобразный, неповторимый город - Венеция.
- А когда мы поедем туда, папа?
- А тебе хочется?
- Очень, папа. Тем более что Милан где-то рядом. Так?
- Да, да, ближе чем Рим. Я договорился с моим итальянским коллегой, поживёшь у его сестры.
- Как, я поеду одна?
- А что? Тебе ведь придётся жить одной в Милане. Пора привыкать. Думаю, что всё будет хорошо, хотя мама волнуется. Надеюсь, ты не дашь повода к волнениям.
- Не дам, не дам, папа, - смеётся Сади и обнимает отца. - Я люблю тебя!
- И я, дочка! Собирайся. На следующей неделе поедем.
Венеция сразу покорила Сади, как только маленький катерок, упрямо врезаясь в простор Большого Канала, поплыл к пристани на площади Святого Марка. Вереницы великолепных палаццо в лучах заходящего солнца и глубоких сиреневых теней приветствовали её восхищенный взгляд. Слов не было. Сергей Яковлевич с удовольствием наблюдал за Сади и душа его радовалась. Причалили. Прошлись не спеша по плитам набережной, широкой и радостной площади Святого Марка, полные восторга от увиденных красот города. Носильщик напомнил, что дорога к палаццо Наподополи идёт через соседний мост через канал, приютивший стаю гондол, легко покачивающихся в мраморе причальной чаши. Пошли медленно за ним и через минут двадцать оказались на небольшой площади с маленьким сквером и помпезными воротами палаццо, окутанного вечерними тенями. На стук, дверца ворот открылась и пропустила к ним улыбающуюся итальянку, которая добросердечно приветствовала их:
- Буна сера! Рада с вами познакомится. Мой брат сообщил мне о вашем приезде. Проходите и чувствуйте себя свободно. Марко, возьми вещи сеньора. Грацио.
- Спасибо, спасибо! - повторил Сергей Яковлевич, но итальянка продолжала:
- У нас девочке будет хорошо! Вы увидите, сеньор. Какая она миленькая, просто красавица. Эй, Франко? Где ты? Спустись и проводи синьору в её апартаменты.
На её призыв с высокого крыльца дома спустился молодой человек и, улыбаясь, поцеловал руку Сади.
- Пермата ди презектарми, Франко.
- Сади, - ответила Сади на представление Франко.
- Франко, - послышался голос итальянки, - представься сеньору, - Франко тотчас исполнил просьбу и крепко пожал руку Сергею Яковлевичу. Это оказался сын хозяйки.
Аннет Навилло и её сын Франко были сама гостеприимность. Гостевые комнаты были изысканы, ужин при свечах несколько торжественен, и только к его концу атмосфера резко потеплела, и формальности были забыты.
- Мой брат очень рекомендовал вашу дочь, сеньор Сергей. Он не ошибся. Такая красавица. В России наверно все такие. Да, русские женщины, я слыхала, само совершенство. Это так. Франко, что ты молчишь?
- О, да, мама. Сеньора прекрасна!
- Спасибо, спасибо, - Сергей Яковлевич улыбаясь принимал знаки признания. Сади молчала, немного стушевавшись.
Ужин кончился за полночь. Пожелав всем доброй ночи, хозяева проводили гостей в их комнаты и удалились.
- Пап, я никогда ещё не жила во дворце.
- Ну, это не страшно, дочка. Спокойной ночи. Завтра с утра пойдём знакомиться с Венецией. Отдыхай. А вечером я обратно в Рим. Надо быть на работе, дочка. Так что Венеция остаётся тебе. Спокойной ночи, - Сергей Яковлевич поцеловал Сади и ушёл в свои комнаты.
Широкая, мягкая постель, бурные впечатления от увиденного, долгий ужин сморили Сади, и она сразу же уснула. Ей снился Большой Канал, гондолы и весёлая мелодия любви гондольера. Где-то там, вдали чередой набегали волны широкой лагуны, лаская набережную и покачивая скорлупы многочисленных гондол у каменных причалов. Любопытная луна сторожила покой Венеции.
- Франко! Куда ты сегодня поведёшь сеньору Сади? - спрашивала Аннет Навилло своего сына, добровольного и преданного гида Сади.
- Мама, мы едем на Мурано. Хочу показать сеньоре Сади откуда начиналась Венеция.
- О, святая Мадонна, покажи обязательно, как делают наше венецианское стекло. Это гордость Венеции.
- Спасибо, грацио, сеньора Аннет, - отвечала за Франко Сади, - это очень любопытно.
Неделя за неделей здесь в Венеции и её окрестностях протекают стремительно. Всё, всё радует Сади, а Франко просто неутомим в выборе маршрутов, мест, достопримечательностей своего родного города, который он знает с детских лет. К тому же ему льстит, что такая красивая сеньора да ещё русская, оказывает ему внимание. Он совершенно убеждён, что влюблён в неё. Но это его тайна, скрыть которую, впрочем, ему не удаётся. Но Сади деликатна и их взаимоотношения по-прежнему дружеские.
Незаметно наступает день отъезда в Милан. Аннет Навило взволнована, на глазах слёзы.
- Франко! Франко! Проводи сеньору Сади до Милана. Проверь, как она устроилась у Майорини. Скажи Стелле, что она лично отвечает за девочку.
- Хорошо, мама. Я так и сделаю.
- Вот, вот. И будь серьёзнее. Я сама проверю. Сеньора Сади, будьте спокойны, вы попадёте в приличный дом. Это наша семья.
- Спасибо, спасибо, сеньора Аннет! - в который раз благодарит Аннет Навилло Сади, - не волнуйтесь, конечно всё будет хорошо.
Расставания, объятия, слёзы и улыбки, улыбки и слёзы. Аннет Навилло ещё долго стоит у ворот…
- Формирование звука от пианиссимо до форте требует большого мастерства. Это не просто, девочка. Здесь главное не торопиться. И работать. У тебя редкостный дар. Всё пока идёт хорошо. Иди, отдыхай, - Дангони улыбался Сади. - Иди, иди, я сегодня тобой доволен.
Сади выходит из залы и по светлому коридору, волнуясь, идёт на кафедру. Волнение непроизвольно возрастает, но странно, как только она увидела ожидающего её Рафаила, успокаивается.
- Сади, садитесь вот здесь, - Рафаил указывает на кресло, - а я сяду напротив вас.
- Спасибо, - отвечает Сади и усаживается в кресло.
- Вот видите, Сади, мы столько времени знакомы, ну почти знакомы, а разговариваем впервые. И это благодаря вашему отцу. Мы с ним случайно встретились в Венеции и, как мне кажется, подружились. Впрочем, я, видимо, преувеличиваю, ибо времени было не очень много. Однако хочется верить, что это так.
- Мой папа очень хороший. Я его очень люблю, - Сади впервые посмотрела Рафаилу в глаза. Необъяснимое волнение снова поднялось в её душе.
- О, мне эта встреча кажется провидением, Сади. Если бы не она, я бы не решился к вам подойти. Как ваши успехи? Я знаю, что маэстро вами доволен.
- Спасибо, - Сади умолкла и посмотрела снова на Рафаила
- Зовите меня просто Рафаил. Хорошо?
- Хорошо, Рафаил. А как ваша сюита?
- Моя сюита? - удивился Рафаил, откуда вы знаете о ней?
- Маэстро Дангони часто приводит вас в пример работоспособности и таланта, - Сади впервые улыбнулась.
- А-а-а! Вот как. Не скрою, мне приятно слышать это. Только вот с сюитой пока не разобрался. Слишком много впечатлений, задумок, путей решения. А как продолжить, не знаю. Пока не знаю. А что это мы всё обо мне. О себе поведайте.
- У меня всё хорошо, Рафаил.
- И только? А как вы проводите свободное время?
- Да у меня его почти не бывает. Вы наверняка знаете требования маэстро.
- О! И очень даже. Но думаю, что Ла Скала вам не чужд?
- Ла Скала - это наиглавнейший урок!
- А Милан, замки, площади, скверы, галереи?
- Очень редко. Но это приятное удовольствие.
- Пригласите меня как-нибудь на вашу прогулку?
- Хорошо, Рафаил, - ответила Сади, и в душе у неё приятно потеплело. – Хотите, завтра после занятий пойдём в герцогский замок?
- Хочу, хочу, - поспешил с ответом Рафаил. - И буду с нетерпением ждать вас. Где вот только?
- А я снова зайду за вами сюда, на кафедру, хорошо?
- Идёт, Сади, - радостно воскликнул Рафаил. - Буду ждать.
Широкий двор замка, обнесённый высокой кирпичной стеной, анфилада других, более мелких дворов средневековой постройки. И везде дух старинного бытия.
- Смотрите, Сади, а стены как в Московском Кремле и даже зубцы такие же! Те же зодчие творили и здесь, и в Москве.
- Да, да, как интересно. А я подумала, что мне это только кажется.
Провожая Сади домой, Рафаил предложил заглянуть в весёлую тратторию, манившую своими огнями. Она согласилась. Не заметили, как наступила темнота. Сади вдруг забеспокоилась:
- Мне пора, Рафаил, уже поздно.
Расставались у её дома, договорившись о повторении встреч и прогулок. Душа Сади ликовала.
- Должен вам заметить, коллега, - Луиджи Дангони загадочно улыбался, - в вашей музыке появились новые радостные мотивы. Отчего это? Отвечайте!
- Кажется, нашёл, как закончить сюиту.
- И всё? А чувства? Они так и поют в вашей музыке. Меня трудно провести, Рафаил. Удачи вам и вашей музе. Это прекрасно!
- Ну что вы, маэстро, - замялся Рафаил.
- Дело молодое! Боже, как это великолепно! - Луиджи Дангони при этом воздал руки. - Ты всемогущ! Всё в твоей власти. Благослови! - и, улыбаясь, пошёл к двери. Дверь захлопнулась и тотчас вновь открылась, показав голову маэстро.
- Не забудьте, Рафаил, познакомить меня с ней. Я очень любопытен, когда вопрос касается музыки!
Дверь снова захлопнулась, а Рафаил продолжал оставаться в приятном недоумении.
Лёгкая миланская зима прошла в заботах и учёбе. Однако встречи молодых людей стали постоянными, прогулки частыми, совместные посещения Ла Скала почти обязательными. Становилось очевидным их взаимное влечение друг к другу. И немудрено, что от первого поцелуя Сади потеряла голову, но душа пела от этого чувства, что родилось в её сердце. Любовь!
Всё, всё изменилось в её жизни. И Сергей Яковлевич в каждый приезд к дочери, и её мать, Елизавета Михайловна, сразу же заметили эту метаморфозу.
- Лизок! Наша дочь уже выросла, - обращался Сергей Яковлевич к жене. Она вправе распоряжаться своей судьбой.
- Да, да, Серёжа! Боже мой, Сади взрослая.
- А её молодого человека я знаю, Лиза, очень хороший и, главное, серьёзный. К тому же тоже музыкант. И, как мне кажется, неплохой.
- Дай, Бог, им счастья, - вторила Елизавета Михайловна.
- Да, да! Но следует окончить учёбу, Лиза. Поговорю с Сади. Да и Рафаил должен понять, что сейчас это весьма важно.
В очередной приезд в Милан, Сергей Яковлевич мягко и ненавязчиво коснулся этой темы.
- Я люблю Рафаила, папа. И он, мне кажется, любит, - отвечала Сади.
- Вот и хорошо, доченька, любовь - это главное. Но она не должна мешать учёбе. Ты меня понимаешь?
- Понимаю, папа. С учёбой у меня всё хорошо, маэстро Дангони доволен. Да и у Рафаила ещё год впереди.
Но Сергей Яковлевич уезжал от дочери с лёгкой грустью, понимая, что молодые сами решат этот вопрос. Как там будет?
В конце февраля маэстро Дангони простудился, и занятия вели его помощники. У Рафаила возникла идея, которую с радостью разделила Сади - поехать на несколько дней на венецианский карнавал. Тем более, что возник перерыв в учёбе с маэстро. На его просьбу Дангони откликнулся тотчас, прекрасно зная о взаимоотношениях молодых людей.
- Пусть погуляют! Они так молоды, а любовь так прекрасна. Карнавал даст им новый заряд и творческий подъём. С Богом! - его помощник с удовольствием пересказывал Рафаилу реплику Дангони.
Вода с лагуны немного схлынула, но передвигаться во многих местах можно было только по мосткам. Уже в четвёртой гостинице, куда они обратились, мест не было. Всё было занято гостями карнавала. Рафаил помрачнел, но Сади, улыбнувшись, решительно повела его уже знакомыми улицами.
- Погоди, Сади. Куда мы идём?
- Доверься мне, милый. Нас ждёт дворец!
- Ты просто фантазёрка! Но, понимаю, таково правило карнавала.
- И не только карнавала, - парировала Сади, - а жизни. Всё будет хорошо! Вперёд.
Надо было видеть удивление Аннет Навилло, когда она узнала Сади. И не меньшее удивление Рафаила, когда сеньора из дорогого палаццо обнимала Сади и властно увлекала к высокому крыльцу дома.
- Сеньора Аннет, познакомьтесь, мой жених Рафаил.
- Очень приятно, сеньор Рафаил! Очень приятно. Прошу вас входите. Будете дорогими гостями.
- А где Франко? - спросила Сади.
- Где, где! Как сумасшедшие все на Карнавале. Эй, Марко, покажи гостям их комнаты. А вы, сеньора Сади, просто бутон! Какая грация! Матерь Божья! Само совершенство. Берегите ваше сокровище, сеньор Рафаил!
- Постараюсь, - вставил реплику Рафаил в динамичный монолог хозяйки.
Карнавал буйствовал на площадях и улицах этого необычного города. Маски, костюмы, игры, весёлые скоморохи, огни иллюминаций, толпы разряженных зевак, смех, песни - всё играло, резвилось, сходило с ума. Купив в ближайшем магазине две полумаски, Рафаил и Сади стали участниками этого праздника. Возвращались под утро усталые, но довольные этим вселенским спектаклем. Луна освещала узенькие улочки, купалась в водах каналов, делала ночной пейзаж загадочным и милым. С площади Святого Марка неслась музыка, шум и всё это затихало среди покоя спящих домов.
- Я люблю тебя, Сади!
- И я тебя, Рафаил. Боже, как я счастлива!
В проулке вдоль набережной блеснул обелиск крылатого льва, который с высокой колонны взирал на это пиршество человеческих страстей и божественную красоту города.
Была дивная ночь! И неудержный порыв страсти взаимного обладания, только муки и сладости любви. Сади отдавалась своей любви с восторгом души.
- Я так люблю тебя! Я твоя!
- И я люблю тебя, моя Сади! Ты прекрасна!