Подарок для любимых : книг, кино, музыки
Если мне не изменяет память, то в некоторых своих сказочках я сам был не раз конем, самым обычным конем, то таскал на себе Диту фон Тиз, умыкнув красотку из землянки партизан и несогласных, то скакал под сестричкой, выжимавшей из меня в лучшие свои часы гекалитры трудового пота, излитые великолепной мастурбацией на тонкие красоты, приоткрытые с еврейской хитростью в пику Алине Витухновской, как ни странно, покончившей самоубийственной мыслицей о малаховских малахитах духа, что послужило - sic ! - последней бобовой каплей рыжещетинистого Пахома, выпучив бездумные зенки, навалившего три кучи под брезгливо поджатые ноздри лошадя Епифанцева, то еще чего - то там, а уж увидев трогательную спину единственной и неповторимой, я решительно подбежал к зеркалу и, тупо ухмыляясь затюнинговал свою жизнерадостную рожу гуталином, нехитро воплощаясь неизвестным Голливуду способом в коня вороного, зачесал лысину на правую сторону и во всем блеске творческого могущества и любвеобильной фантазии нарисовался у блондинки. Кто бы сомневался. И чего они меня преследуют, блондинки, точнее, одна из них, натуральная, бля. Интересно, она ниже пояса - как ? Думаю, что светло - русая, а еще уверен, вот на триста процентов убежден, что нет там стопроцентной эпиляции, оставила хитрюга моя носастая полосочку - завлекалочку, демонстрируя здравый смысл и отличие от ненастоящих тинок недополовозрелых воззрений такого гада, как я, готового дрочить и на пятилеток L - S Models, и на Бонни в юбочке черлидерши, ну, никак не вписывающейся в категорию тинок, что - по х...й, ибо ( шикарное словечко ) хорошая тетенька хороша в любом возрасте, да если уж на то пошло, то и Джулия Энн - вумат со всем ее целлюлитом, нигерами и резиновыми сиськами, переполненными любовью к миру чистогана.
- Ну, вставай, - кратко и весомо приказал я, уставившись возбужденным взглядом в верхние три доли нежной спины.
- Не хочу, - не оборачиваясь злобно прошипела она, видимо, ревнуя к порно Пикачу, забыв напрочь родную речь и значение забавного слова " лоботомия ", не имеющего никакого отношения в этом конкретном случае ни к ведьмам, ни к говорящим головам российской информсцены, окончательно ставшей передвижным шапито, по выражению Анатолия Несмияна, возлюбленого неуловимого, как Шендерович, диверсанта и зачинщика войн. Ха, интересно, что ж это за республика такая, кою накернуть можно отрядом в полсотни рыл ? Наверное, такая, что состоит целиком и полностью из Мимино, а они, как известно, позорят республику, это еще Леня Куравлев - Хачикян подметил, кардиохирург, не знавший никакого Прохорова и тети Нины из Тбилиси.
- Вставай, вставай, - приставал я, трогая губой ее поясницу. Щекотнул и она хихикнула, почувствовав шелковистой кожей мои конские губы, шершавые, теплые и чутка волосатые, я ж конь сегодня. - Залезай на меня, но сначала возьми это.
Она повернулась, конечно, а какая женщина устоит перед таким соблазном : " возьми это " ? Да никакая. В уме она уже нарисовала толстый и могучий, который надо взять, возможно, ртом, или руками, или еще как, расплавилась в истоме, чувствуя странный трепет в малюсенькой горошине и моментально увлажнившиеся губы, уже готовые оспорить право взять и у рук, и у рта.
- Ой, а что это ?
Я протягивал ей аптекарские весы, типа, как у барыг в девяностых, тогда электронных было мало, они чаще пользовали чисто фармацевтические с забавными гирьками и алюминиевыми пластиночками, отвешивая веса и полдозы для самых - самых вхожих, допущенных в пещеры Али - бабы, где еще неразвешанной хранилась ханка. Ааааа, вспомнил ! Один раз, не скажу, где, но, клянусь, правда, видел я такое зрелище. Короче, подвал, бетонный такой, достойный, вуматный подвалец. Там можно было взвод заложников держать, во какой подвал . И стояли в нем фляги, молочные фляги. И были они полны черняшки. И такой запах стоял в том подвале, что пауки собирались, по - ходу, со всей округи и висели в своих паутинах убитые вусмерть от одного только запаха. Кроты, бля, ху...ли подкопы, подбирались и тоже перлись. Мухи, сука, сами прыгали в паутину, лишь бы приобщиться раскумаркой конской, жужжали, почесывая носы и куря " Бонд ".
- Мера. Ты же всадником будешь, а я конем вороным, - я попытался заржать, но получилось не очень. Надо репетировать, товарищи, это вам не это. Ну, ничо, жив буду - смогу. Дюжев же и Пореченков смогли, хотя, скорее, они уже родились лошадьми. А, ладно, по хер.
- Давай запрыгивай, - я протянул ей руки, тонкие, очень, вряд ли они смогут удержать такую длинную и весомую штучку, как моя единственная и неповторимая, но умозрительно - самое то. - Стой ! - Заорал я, вспомнив свои нескромные мысли. - Сначала соответствуй.
Она снова хихикнула и, глядя мне прямо в глаза, схожие по цвету, словно мы были братом и сестрой - бля, да у нас даже отчества одинаковые ! - неразлейвода, неторопливо откинула в сторону одеяло и также медленно развела длиннющие гладкие ножки, согнув их в коленях и подрагивая четкими мускулами.
И вот я услышал голос : " Иди и смотри ", и обратил взор свой, и увидел самое лучшее, что только есть в лучшей половине человечества. Такое, такое, такое ... Что я решил жить всегда, лишь бы видеть такое чудо природы, сотворенное для нас, козлов глупых, огорчающих любимых на ровном месте.
В общем, одно слово - два слова. Люблю тебя. И еще одно. Навсегда.