Я познакомилась с Эдиком случайно: жили в одном доме. Обаятельная улыбка и умные глаза создавали впечатление спокойного человека с хорошим чувством юмора. По гороскопу он был Скорпион. «Ядовитость» его временами проявлялась, но в нашей компании никто этого не замечал. Как-то, по пьянке, он проболтался, что учился в школе диверсантов. После этого я стала приглядываться к нему внимательней, а заодно и прислушиваться. И вот в каком свете предстал перед нашими глазами этот человек.
Он всегда жаловался на своих многочисленных жен, для него едва ли какая женщина была идеалом. Последние годы он регулярно менял их, уже как перчатки, ни одна надолго не задерживалась возле него. Своего жилья он не имел, материн дом в деревне отсудила сестра. Жил он на съемной квартире, работал на стройке и имел « воскресную жену» на выходные.
Это был очень закрытый человек, что у него на уме не могли просчитать даже самые близкие люди. Для нас он был весельчак и балагур, играл на гитаре и баяне, любил потравить анекдоты, чем немало усыплял нашу «бдительность» и втирался в огромное доверие.
С первой женой он прожил 15 лет, имел сына и дочку. Когда она была беременна первенцем, он умудрился сесть в тюрьму за казалось-бы несерьезную проделку – кражу гитар из сельского клуба. Было это по глупости, долго не могли найти виноватых, но кара настигла в самый неподходящий момент, Эдика сдали друзья. Что бы вырвать у него признание, менты не кормили его три дня и не давали воды. Когда он вышел, сыну был почти год.
В деревне Эдику всегда было скучно. Соседки его возраста, бывало, ссорились между собой и скрежетали зубами, если он надолго о ком то забывал. Сначала Эдик рванул на Украину и жил там год один, делать нечего жена подхватила детей и к нему. Потом он уехал на север за длинным рублем, пришлось немного спустя, жене ехать и туда. Она мужественно выносила всю неустроенность их жизни, видно очень любила Эдика да и что не говори двое ребят. Сколько бы она не приспосабливалась к нему, скандалы были неизбежны. Да и судя по всему, он так любил самого себя, что никогда ни в чем себе не отказывал, я имею в виду спиртное. Так и выдохлась женщина, не успев поднять с ним детей.
Потом Эдик, проболтавшись год в деревне у матери без работы, определил курс на Сахалин, куда к нему приехала его любовница, разгульная сельская баба, муж которой сидел в тюрьме за убийство. Тогда она еще выглядела эффектной блондинкой, но совместное пьянство с Эдиком делало свое дело. Скандалы возникали на ровном месте. Верка мало того, что терпела его художества, так еще явился работать и жить к ним его взрослый сынуля. Теперь они «вили из нее веревки» вдвоем.
Бедная Верка не раз получала по «табло», однако совместно выпитое их ненадолго примиряло, потом все повторялось. Однажды Эдик, желая очередного спектакля, сел пьяный за руль и покатил в кабак. Подобрав там девушку по душе, решил покатать ее с ветерком. Он конечно за рулем был просто «Шумахер», но Бог шельму метит. Угодив в кювет, он угробил девушку насмерть, сам же с тремя компрессионными переломами позвоночника оказался в больнице. Верка таскалась к нему с баулами еды, глотая слезы и очередные обиды, вытаскивала из-под него утки, приводила в порядок. Любила его и жалела по-бабьи, не думая над тем, какой это человек. Он умел выгородить себя в любой ситуации. Как сумел он откупиться от суда, история умалчивает, но говорит это только о его величайшей изворотливости и безпринципности.
Беспощаден был Эдик и к себе, через пару недель сцепя зубы он начал вставать, передвигаться по палате, приставать к медсестрам и даже раздобывать выпивку. А когда оклемался, то снова потянуло его на приключения. Порыбачив в Инете, он остановился на Зинке, владелице двух домов на севере и в Костроме, бросив Верку на Сахалине совсем одну, заодно прихватив с собой ее ноутбук, бесценное для Эдика средство достижения успеха. Кое-как распродав нехитрый скарб, Верка с позором вернулась в свою деревню «облезлой кошкой».
Эдик после северов решил годик отдохнуть, не работать, жить в свое удовольствие. Зинка, пышнотелая красавица в свои шестьдесят, выглядела значительно моложе. Настоящий ее возраст стал известен Эдику намного позднее, чего он никак не мог простить Зинке. Видно они друг друга стоили. Приехав в Кострому, Зинка занялась магазином, обещая Эдику шоколадную жизнь. Она приспосабливала его к домашней работе: плотничать, косить траву для кроликов и кабанчика, поливать огород, но дело двигалось с большим трудом. В дополнение он привез Зинке мать с тяжелым переломом шейки бедра. Старуха имела такой же непростой характер, как и у Эдика, была обидчива и своенравна. Зинка горела между двух огней.
Магазин не давал больших доходов, пришлось его закрыть. Зинка из последних сил старалась раскрутиться, пекла по ночам пироги и продавала сама в тонаре. Что-то потребовать от Эдика было «дохлым» номером. Наконец она решила его оставить одного и уехать к дочери, не оставив ему денег на жизнь. Да и здоровье Зинки стало давать большой крен, отказывали ноги. Дочь занялась ее здоровьем, возила по курортам. «Вставала из пепла» Зинка полгода, но ехать назад не спешила.
Эдик сплавил мать назад в свою деревню, к счастью она уже могла ходить на костылях, самому же пришлось ехать на вахту в Москву. Девушки для утех в Москве были уже подобраны и ждали его с нетерпеньем. Отомстить Зинке за ее «круиз» хотелось немедленно. Но вероятно уже никто в Москве не обольстился на потрепанный вид сельского экскаваторщика и Эдик начал поиск новой жертвы снова в Костроме.
«Жертва» не заставила себя ждать, загадочная улыбка самца «клеила» баб с первого взгляда. В первую встречу Эдик привез ее на шикарную Зинкину кровать с атласным покрывалом. Изрядно выпив, он начал распыляться, что Зинка слишком долго раскатывается по санаториям, что бросила его на произвол судьбы. Зинка заслуживала страшной кары - было понятно. Надо заметить, что «жертвой» этой была женщина с незаурядным интеллектом и тоже чувством юмора. Эдик быстро разогнал ее скуку, тоже заметив, что она сильно отличается от его предыдущих торговок и кладовщиц. Пока Ольга гостила у Эдика, приехал из деревни его сын, что бы провести инвентаризацию Зинкиного добра. Погрузив в тонар весь электроинструмент, мотоблок и прочую утварь, сын угнал добычу в деревню. На вывеске от тонара в слове «Курочка» заменили букву и получилось «Дурочка» и оставили ее на зинкином заборе дома. В доме у Зинки остался ужасный бардак, огород зарос метровой лебедой, а вдогонку за хозяином выбежали на дорогу его большие друзья: зинкины кот и собака…
Ольга, конечно, задумалась над обстоятельствами, но события слишком опережали друг друга. Через неделю, Эдик перевез к ней свое барахло в трех картонных коробках. Спешил он, вероятно увидев большие сомнения на лице женщины, да и Зинка должна была вернуться в разоренный свой дом уже без него. План мести удался на славу.
Ольга понимала, что «тащить бегемота из болота» - нелегкое дело, но решила за это взяться, мужики на дороге не валялись, да еще такие фактурные. Она была девушкой с характером, муж ее в прошлом был выдрессирован, как собака, воли не видел. Красавицей она не была, но обладала такой женской притягательностью и умом, что Эдик тоже не на шутку влюбился и решил окончательно бросить якорь.
Так он думал, однако, месяцев шесть, снова не искал работу, сидел на бабьей шее. На деньги, что у него еще оставались, он взял машину якобы для Ольги, но та так и не села за руль. Видно не до того ей стало. Ревновал ее Эдик к каждому столбу, закатывая нешуточные скандалы. Работала Ольга в структуре, общалась с интеллигентными людьми, имея такое же поведение. Эдик неуютно себя чувствовал, когда Ольга рассказывала ему о своих коллегах по работе и руководителе. Для него это была другая, непривычная для него жизнь. Потихоньку Ольга брала инициативу в свои руки, пресекая его домашнее пьянство, и недвусмысленно потребовала найти работу. «Бедному» Эдику даже пришлось бросить курить, что было поистине чудом. Принеся в дом первые деньги, он был одет и обут с иголочки. Стригся Эдик у отличного мастера Ольги, что очень изменило его неприбранный вид. И можно бы успокоиться на этом: Ольга любовалась на дело своих рук ласковым взглядом и чувствовала себя счастливой женщиной. Но он, потеряв свободу, решил конкретно испортить жизнь и этой, любимой им женщины. Чем же ее наказать, он не знал, скандалы она гасила по умному, иногда уступая Эдику. Работа в Костроме его не устраивала, он снова начал кочевать по вахтам, что б была возможность лежать на диване целыми месяцами. Катался в свою деревню к матери, возвращая свободу хоть на два дня. Ревновать мужика со званием «Великий «потаскун» всех времен и народов» было бессмысленно, да и привыкнуть к нему Ольга уже успела.
Как то, не договорившись, после очередной размолвки, он, закинув ключи в окно, уехал в деревню, захватив с собой и свои картонные коробки. Ольга, конечно, расстроилась и могла бы с этим, наверное, смириться, но жалко было своих не прошедших бесследно усилий. Упрямство взяло верх. Она поехала за ним через две недели, опасаясь, что он уже «допился до ручки». Она не ошиблась: руки Эдика тряслись, взгляд был потухший, мятая рубаха была несвежей. Мать Эдика к этому времени уже умерла. Зацепиться ему было не за кого. После этого Эдик стал немного сговорчивее.
«Возлюби ближнего своего» Ольга исполняла с достоинством. Прожили еще год. Эдик от безбедной жизни наглел на глазах. Для него не было никаких основ в этой жизни, не было хороших людей. Жену он упрекал за помощь детям, начал учитывать ее расходы. Ольга спокойно заявляла: сколько дашь, на то и проживу, оставляя ему большую половину его зарплаты. Она была хорошей хозяйкой, что денег ей не хватало, сильно в глаза не бросалось. Эдик же экономил даже на бензине, не встречая ее с работы.
В душе Ольги копилась обида, она видела холодное равнодушие мужа. Как то вечером ей сделалось худо: сердце бухало не на шутку. Она вышла на улицу, прогулка не помогла. Вернувшись, вызвала скорую. Откапывали Ольгу в кардиоцентре всю ночь. Не позвонил ей Эдик даже утром. Написав отказ от лечения, Ольга ушла на другой день домой.
Эдик будто ничего не случилось, спросил:
- Домой выпросилась?
- Выпросилась – уронила Ольга.
Ко всему случившемуся у Ольги закончился договор на работе, нужно было трудоустраиваться. Эдик уныло «смотрел на дверь», но уходить было некуда. Ольга, поняв, что больше не нужна, предложила сама снять ему квартиру, решила посмотреть на его реакцию. Эдик такого предложения не ожидал, еще месяц жили в молчании. Ольге было неимоверно трудно отказаться от него, но она это сделала себе во благо. Пришлось Эдику собирать свои коробки…
Эдик грустил недолго. Через месяц у него уже была новая пассия из Инета. И все бы было в его жизни отлично: по выходным ужин при свечах, поездки в кафе, баню и бассейн. Эдик даже загранпаспорт оформил, баба была не промах, требовала разнообразий. Одна беда – не звала Эдика к себе жить. Роман длился уже полгода, другие давно бы съехались. Расходы на съемную квартиру в планы Эдика как то надолго не входили. Он нервничал, деньги, заработанные каторжным трудом, хорошо уходили. Она пила коньяк наравне с ним. В очередную пьянку, воскресная жена, устроив истерику, получила в «табло». Пообещав его никогда не простить, она ушла.
В довершение его бед, на работе произошла авария. Как то начальник заставил работать сверхурочно. Эдик заколачивал экскаватором сваи, ему помогали подсобники их закреплять. Нарушив технику безопасности, мужчина не отошел на безопасное расстояние, и его шарахнуло по спине сваей. Ноги у парня отнялись сразу, перелом позвоночника был очень тяжелый. Может этого и не случилось бы, но парня отвлек сам начальник, крикнув, что-то ему в этот момент. У пострадавшего была семья, ребенок. Три операции не дали больших результатов. Когда я спросила Эдика, был ли он у пострадавшего в больнице, он ответил: нет. Вряд ли щедрее был его начальник. Я поняла, что этому парню больше не помогут ничем.
В какой-то момент я даже пожалела Эдика. Выглядел он конечно несчастным и раздавленным, но зло и беспощадность еще жили на его лице и сейчас. Понимал ли он, что все в жизни возвращается бумерангом, и что это только начало его страданий, что впереди старость, а дети о нем и не вспоминали без надобности. Я хотела сказать ему, что с любой из этих женщин он мог бы прожить всю оставшуюся жизнь и быть очень счастливым. Ведь в любви еще нужно отдавать свою душу, а не только пользоваться и топтать чужую, но была ли она у него, душа?