Тяжела и неказиста жизнь бедняги журналиста! К чему это я? К тому, что что бы ты не делал, всегда найдутся люди, которые как Баба-Яга в советском мультике – против. Один такой товарищ пенсионного возраста и, судя по всему, бывший военный, заходил поутру в нашу редакцию высказать свои претензии. Диалог выглядел примерно так.
- Это редакция?
- Да, здравствуйте!
(ответного приветствия не дождались)
- Мне бы Александра…
- У нас таких нет.
- Ну это вы же главный редактор?
- Да, но не Александр, а Влад.
- Ну это неважно.
- А что, по вашему, важно?
- Вот мне не нравится, что вы допускаете в газете иностранные слова!
- Какие такие иностранные слова?
- Ну я точно не помню, но пишете в тексте.
- Где именно? Вот подшивка. Покажите.
- Нет, ну что я буду ковыряться в газетах…
- Ну вы же говорите о каких-то иностранных словах…
- И что я должен теперь помнить где это было?
- Думаю, что если вы утверждаете что-то, должны сослаться на источник. Вот, например, на прошлой работе мне звонил один товарищ и обвинял, что я, якобы, призываю на страницах газеты к переименованию населённых пунктов области в немецкие. Когда я спросил, исходя из чего он сделал такой вывод, ответ был прост – а зачем вы публикуете восточно-прусские названия? Зачем нам знать про Пройсиш-Эйлау, Хайлигенбайль, если сегодня есть Багратионовск и Мамоново? Это что же получается – у нашей земли нет истории до 1945-46 года, и мы первые жители этого края в котором не было ни пруссов, ни тевтонов? Разве рассказ об истории своей земли является призывом к её германизации? На мой взгляд очень странное заблуждение…
(пауза, мнётся)
- Ну а почему вы кроссворд не печатаете?
- Позвольте, как же не печатаем. Вот он, на 14-й полосе
(открываю газету, показываю).
- Это не кроссворд, а сканворд…
- Почему бы вам не подумать над сканвордом? Неужели такая большая разница над чем думать?
- Я его не понимаю, а мне бы подумать. Вот раньше печатали кроссворды, они были понятные и мы, читатели, даже звонили друг другу, обсуждали, развивали соображение…
- Прекрасно, развивайтесь со сканвордом и обсуждайте его!
- А почему вы с русским языком не дружите?
- С чего вы взяли?
- Ну вот вам вырезка из газеты! Гляньте тут слова слипаются и непонятно, что написано.
(беру, читаю и возвращаю мужчине)
- Нет, вы почитайте, почитайте!
- Я уже всё прочёл.
- Так быстро?
- Да. Это особенность работы журналиста. Читать и оценивать быстро.
- Вы не могли так быстро прочитать. Я ведь не могу!
- Ну вы же не работаете каждый день с информацией, вам не приходится столько читать и писать, как нам, журналистам.
- А! То есть вы намекаете, что я недалёкий?
- Нет. Просто констатирую факт, что вы не имеете профессионального журналистского навыка, поскольку не являетесь журналистом. Ничего страшного в этом нет. Я ведь не могу быстро как столяр выточить из дерева какую-нибудь вещь, но по этому поводу не комплексую.
- И что вы скажете за то, что несколько слов слиплись?
- Техническая ошибка. К сожалению, бывает. Неприятно, но не смертельно.
- Как это не смертельно? Люди не могут понять, что здесь написано!
- То есть по-вашему люди настолько глупы, что не в состоянии прочитать слова, написанные на их родном языке?
(опять пауза, затем посетитель раздражённо машет рукой)
- Ну всё мне с вами понятно!
- Что именно вам понятно?
- Говорить вы научились!
- Простите, но мне и платят за это, как и за способность читать, анализировать и стройно излагать мысли на бумаге.
- Да? Это поэтому вы в газете один всё подписываете?
- Простите, но с чего вы взяли? Вот давайте опять возьмём подшивку и полистаем. Один автор, второй, третий, четвёртый, пятый… Я, как редактор пишу только колонку и главный материал номера. И что по-вашему здесь не так?
Мужчина вздыхает, разворачивается и, уже уходя, бросает в проём двери:
- Ну всё с вами понятно мне. Буду на вас жаловаться…
Занавес. Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, успокаиваюсь. Даже покурить захотелось от эмоционального накала десятиминутной беседы, оставившей неприятный осадок. Хотя зачем именно приходил посетитель и чего хотел, объяснить он не сумел. Просто высказался (к сожалению, так и не представившись) и удалился. Явно укрепившись во мнении, что главный редактор полный мудак и говорить с ним такому как он правдорубу и интеллектуалу бессмысленно. Теперь, видимо, будет писать анонимки во властные инстанции с требованием призвать строптивого журналиста к ответу и наказать. Такое не впервой.
Но вслед за этим сразу вспомнился вчерашний визит в парикмахерскую. Едва усевшись в кресло, я услышал:
- Так это вы новый главный редактор будете?
- Да.
- Мы теперь покупаем вашу газету, - сказала женщина, набрасывая на меня накидку. - Хотя раньше этого не делали. Неинтересная была.
- А сегодня сильно изменилась? – спрашиваю.
- Да что вы! Интересная стала, содержательная, яркая. Много чего почитать есть. Так мы с девочками не только читаем, но и обсуждаем прочитанное…
Подавив желание расплыться в глупой улыбке, поблагодарил мастера и ещё около получаса мы мило беседовали за жизнь, пока она порхала вокруг меня с машинкой и ножницами. Вот ведь как оно получается. Сколько людей, столько мнений. Но почему-то именно вечно всем недовольные чаще приходят и звонят в редакцию. Гневные, раздражённые, агрессивные. С одной только целью – обхаять всё, что ты делаешь. И делаешь, по их мнению, не так, как должен… Что же за мания такая у некоторых граждан считать себя «пупами земли». Причём, безо всяких на то оснований. Потому, порой, и неказиста жизнь бедняги журналиста.