(предыдущее: http://www.proza.ru/2017/03/14/1003)
1
Чего ждали коронтэнцы от этого дня?
Новых одеяний,
украшений,
смены дома вместе с обстановкой,
того, чем можно похвастаться,
новых игр,
внимания определённого лица…
Желать кому-то плохого было нельзя – сам получишь.
Мы знаем, чего хотел Олли, а что же Магда и Эркин?
Коронтэнцы с ужасом наблюдали, как те поднимаются по Небесной дороге, где их фигуры пропадают в облаках. Мужчины на это только головами качали, а девушки обсудили многажды. Последние искренне не понимали, почему именно Магде так повезло (не с Эркином, кто такой Эркин?), за что вдруг (употреблялось даже: «с какого перепуга?») Небо решило её выделить? И не находя вразумительного объяснения, лишь воздевали вверх руки, повторяя: «Неисповедимы пути Твои…»
Никто не знал, как нелегко далось Магде решение подняться на Небо во второй раз. В первый она не понимала где и куда идёт, узнав лишь на обратном пути. Когда ж Эркин на следующий день предложил вновь подняться… девушка в ужасе замахала руками.
Пришлось ему убеждать, что сам ходит туда давно и Небо не гневается, а не желай Небеса этого – не пустили бы или… не выпустили оттуда. Но эти аргументы не способны были побороть суеверный страх, хотя, казалось бы, запретный плод тем и сладок. Помогло одно соображение, до которого Эркин в жизни бы не додумался. Более того, он так и не узнал каково оно. Магда подумала про овал в пещере, отражавшей того, кто в него смотрелся. Девушке захотелось узреть себя без маски, такой, какая она есть, взглянув в глаза самой себе. Коронтэнцы были вынуждены в качестве зеркал использовать чужие глаза. А разве они не искажают? Разве не видят нас такими, какими хотят видеть? Вот от этого соблазна Магде удержаться не удалось. Что ни говори, но любопытство – главная сила.
Поэтому неожиданно для павшего духом Эркина девушка его мечты решительно сказала:
- Идём!
Пещера встретила её радостно, окрасившись в тона нового наряда: синей юбки и красной кофты. Овал не обманул ожиданий девушки. Она увидела стройную красотку (зеркало несколько вытягивало изображение, показывая чуть снизу и слегка льстя) и долго вертелась, разглядывая себя в разных ракурсах, с кокетливой улыбкой, а после с обворожительной… Магда пришла к выводу, что очень хороша. Не зря с ней не общаются девушки – зависть… и их можно понять.
Отступив назад, Эркин любовался подругой, которая дурачилась, посылая изображению воздушные поцелуи. Девушка провела с зеркальным двойником много времени, прежде чем они отправились парить над лугом.
Возвращение слегка удивило её. Вокруг был совсем иной пейзаж, не реальный. Горы стояли вверх тормашками, опираясь на свои тонкие вершины, будто отражаясь в воде!
Эркин пояснил:
- Небо любит шутить, меняя всё вокруг. Никогда не знаешь, что оно ещё приготовит. Завтра, возможно, мы и не такое увидим.
И действительно, завтра удивило. Овалов в стене пещеры за ночь стало множество, и каждый искажал изображение, делая его, то толстым и низеньким, то вытягивая далеко вверх, но шириной с палец… Они хохотали без остановки, строя морды зеркалам, где у изображения распухали головы, вырастали подбородки до груди, вылезали из орбит глаза, проваливались или укорачивались носы, а лицо, становясь зыбким, легко меняло очертания, двоилось, переворачивалось, полностью свёртывалось и исчезало…
- В жизни столько не смеялась, - призналась девушка на обратном пути, - А ты уже видел такое?
- Нет, - ответил Эркин, улыбаясь.
Эта улыбка почему-то ей не понравилась.
- Когда ты так улыбаешься, я не знаю: правду ты говоришь или смеёшься надо мной! Ты это специально делаешь?
Ошеломлённый спутник еле выдавил из себя:
- Но я по-другому не умею…
В ответ Магда вырвала руку из его лапы, и обратную дорогу они молчали.
Молчание это было разным. Эркин искренне недоумевал, ничего не понимая в женской психологии, а девушка кипела внутри, накручивая себя.
«Ишь, как раздулся от важности… смотрит на меня будто сверху вниз… так… так снисходительно! Как на собственность… Конечно, сводил дурочку несколько раз в пещеру и считает, что теперь она – его. Не на ту напал! Ору надо было сюда вести. Эта разболтала бы на весь город о здешних чудесах. Ей ты наверняка нравишься, раз она не пускала тебя ко мне… Вот к ней и отправляйся!»
Поэтому Магда отвергла предложение проводить её и заявила, что отныне пусть провожает свою Ору! Эркину осталось только развести руками.
Возвращаясь к себе, он задавался вопросом: зачем нужно было создавать вдобавок к мужчинам женщин? И мужчины-то друг друга не понимают, а уж этих, с их странностями… Что придумала… Улыбается он не так, видите ли! И зачем-то Ору приплела… Что у этих девиц в голове происходит?
Так он удивлялся и негодовал, пока не почувствовал, что очень расстроился. Он попытался понять из-за чего больше: что его девушка оказалась слегка тирилюм, как выражались в подобном случае в Коронтэне, или потому, что невольно обидел её? «Если даже она тирилюм, то тем более не стоило обижать», - словно услышал он чей-то голос, которому возразил: «Да не собирался я её обижать! Это она сама придумала». «Ей могло показаться, - ответил голос, - Извинился бы, и ничего не было!» «Извинился? за что?» - вознегодовал Эркин. «А ни за что, просто так! От этого тебя не убудет! Разве ты не слышал: «Если женщина не права, значит, перед ней надо извиниться»»?
«Не слышал…- удивился Эркин, - Странное предложение…» «А ты его всё же обдумай», - предложил голос, прежде чем замолчать. «Обдумай-обдумай! - передразнил голос Эркин, - Советовать легко. Не лучше ль ей не говорить глупостей?»
До вечера у него всё валилось из рук. Потом он ходил из угла в угол, жестикулируя и возражая кому-то. К ночи Эркину стало совсем невмоготу, и он решил идти к Магде немедленно. Ведь он светится в темноте, дойдёт. Эркин распахнул дверь во тьму кромешную, в которой что-то булькало и чвакало со смрадным запахом. Мрак был таков, что он не увидел собственной руки. Света он не испускал. Оставалось ждать утра.
Ночью он почти не спал, вскакивая и погладывая в окна: не забрезжил ли Небесный Свет? Едва рассвело, как он вышел из дома решительным шагом. Однако на ничейном поле между мужской и женской половинами словно что-то его остановило. Эркин постоял, помялся, не понимая, что с ним происходит, и… медленно пошёл домой. Ничего не видя, он чуть не наткнулся на красавчика Гая, который возвращался натруженной походкой. Эркин с недоумением взглянул на него, Гай ответил тем же, а потом понимающе улыбнулся. В ответ на строгий взгляд Эркина Гай кивнул и приложил палец к губам. Пока до нашего героя дошёл смысл этих знаков Гай был уже далеко.
Эркин добрался до кровати, рухнул на неё прямо в одежде и провалился в сон.
То, что Эркин не пошёл за ней, окончательно уверило Магду, что он – напыщенный гордец и Ора такому – в самый раз. Кстати, последнюю она заметила краем глаза за оградой, но та мгновенно пропала. «Боится меня…» - довольно подумала Магда, не зная, что Ора спряталась, скрывая счастливое выражение лица. Ей было ясно, что «эти небесные» поругались. Будет чем поделиться с Ирмой.
До вечера Магда кипела, поражаясь каким можно быть двуличным. Изображал едва ли не влюблённого! И куда что делось? Стоило сделать замечание, как поклонника не стало.
К ночи она немного отошла, и её посетила мысль: а вдруг обиделся? Что, если он и не думал глядеть на неё сверху вниз… Ну, так и сказал бы! Но он так и сказал… растерянно: «Я по-другому не умею…» Неужели она такая дурёха и обидела зря? И провожать сама не позволила, послав к Оре… Нет, должен был явиться для объяснений. Где он? Гордыня не пустила? Тогда она права.
Эти терзания, вконец, её измучили, и даже ночью она несколько раз просыпалась от жутких снов.
Утро не принесло облегчения. Эркин не появлялся. Вот, выходит, какой он! Или… вчера она была слишком жестока? В самом деле, что плохого он ей сделал за эти дни? «Ничего. Только хорошее», - вынуждена была признать девушка. «Но… лицемеры поступают так же, чтоб обмануть в конце, погубив в глазах остальных, - тут же был найден контрдовод, - Пускай Эркин и не Гай, а бирюк, который ни с кем почти не общался… Вот и разгадка! У него скверный характер… поэтому он ни с кем не способен ужиться. Правда, для меня Эркин пытался сделать исключение… но не сдержался. Или… моя натура такова, что я ни с кем не смогу ужиться…»
Она всхлипнула: «Небо…» И заплакала.
За этими событиями оба пропустили объявление судьи, что близок великий праздник День Даров. Оба не выходили из дома до вечера и ничего не слышали.
Если бы не судья Вафа…
(продолжение: http://www.proza.ru/2017/03/16/2014)