Из сочинения "Очерки Логиста"
В те дни когда мы, уже достаточно опытные супруги, в тайне от трудового коллектива, без устали продолжали дело воспроизводства без какой-либо конкретной цели, а просто чтобы только не потерять квалификацию - уже тогда, оказывается, напряженно трудилась целая армия исследователей многочисленных проектно-аналитических, научно-производственных и общественно-политических институтов. В отличие от нас, дело там не ограничивалось задачей поддержания квалификации. ЦК КПСС и Совмин СССР таким образом шёл на создание документа названного при рождении Постановлением ЦК КПСС, Совмина СССР от 21.03.1979 N 265 "О мерах по усилению геологоразведочных работ на нефть и газ в Восточной Сибири".
Совершенно не подозревая о грандиозных планах руководящей и направляющей Силы, я - с некоторым, правда, запозданием - узнал от своих друзей, что при благоприятном стечении обстоятельств, где-то к исходу сентября ( не из Пушкина ли взята эта дата?) 1980 года и мне следует ожидать результата в виде прибавления в семействе. Эта неожиданность преподнесена была в тактичной, иносказательной форме. Возвращаюсь я домой после выполнения очередной миссии, а друзья приветствуют меня странной фразой: - Привет, м н о г о д е т н ы й папаша!
Супруга моя благоверная на допросе созналась: - Да! А сама с интересом следит за моими метаниями:
- Что же делал я – лихорадила мысль - в первых числах нового года такого, кроме того что болел после устранения в одиночку аварии в линии водоснабжения системы охлаждения дизельной группы поселковой электростанции, случившейся точно в новогоднюю ночь? Но разве от этого дети бывают?
Но ведь результат очевиден.
- И как теперь быть? ведь трое детей - не шутка; их же надо растить, кормить, да и воспитание не может же ограничиваться только ремнём. А где взять сертифицированных педагогов в тундре?
Короче – вот доигрались, пришла пора сматываться с Чукотки. А куда! Кто нас где ждёт? И не было бы ответа моим страданиям; да вот есть, по крайней мере, матушкин дом в Иркутске. Вот туда-то мы и рванём на первый случай. А там время покажет дальнейшие перспективы придурков, засидевшихся в геологах-романтиках.
Специальности, безусловно востребованной в городе ни я, ни жена не имели. Ну, ей-то было, правда, не до того; а вот мне пришлось призадуматься об источниках средств к существованию. Тем более что денег, привезённых с Севера, нам хватило разве что только на то чтобы купить диван, столик журнальный, стенку иркутской мебельной фабрики и телевизор - чтобы только не оказаться хуже чем у других. Блуждая в поисках работы по неприветливым улицам родного города, я посетил несколько геологических контор, но там мне сказали, что буровику со средне-техническим образованием работы в городе нет. Всё более мрачнея, случайно я упёрся в здание с вывеской "Востсибнефтегазгеология". А,где наша не пропадала! - и я открыл тяжелую, как когда-то в Певеке, дверь; и в нерешительности остановился посреди коридора. И тут навстречу мне выдвинулся мужчина самого мужского облика: стройный, не худой и не полный, с доброжелательной улыбкой на лице.
-Чего потерял, молодой человек?
- Да вот ищу работу.
-Ну, пойдём ко мне, расскажешь, что да как?
В кабинете начальника отдела снабжения я скупо вербализовал своё резюме.
- На УПТОК пойдёшь?
- Да хоть в общественный туалет - думаю - а что это и где?
И вот я еду автобусом 14 до остановки Бакалея. И вижу рядом на сиденье однокурсника Валерку. Пятнадцать лет не виделись. А ведь когда-то мы были близки настолько, что даже случилось нам подраться по правилам. Не помню, чем уж я тогда я его завёл, но его: - Кулацкая морда! – безусловно, требовала сатисфакции. Дуэль наша на кулаках тогда закончилась без травм - ко удовлетворению зрителей молодецкого ристалища, да и самих сторон поединка.
Оказалось, что сейчас Валерка едет на пресловутый УПТОК увольняться с должности старшего инженера отдела комплектации.
- А что так?
- Да надо!
И мы вышли вместе, так что мне не надо было ничего искать.
- Ну, пока! И Валерка побежал в кадры. А я же остановился оглядеться.
Итак, я вижу обширную территорию, сплошь заставленную большими и малыми ящиками да трубами, да множеством чего-то такого железного, прежде мной невиданного. Среди этого живописного хаоса прорастали здания ну очень старой постройки. Одно из них было конторским.
Там, в кабинете заместителя начальника я узнаю, что следует мне оформляться на должность… …старшего инженера! отдела комплектации!?
В этом качестве мне и пришлось включиться в работу по выполнения постановления партии и правительства. Работали мы из рук вон плохо, то есть - как обычно. Всё было обычно! Только вот поток материально-технического снабжения резко возрос, так что сложившийся за предыдущие сорок лет существования конторы, коллектив базы настолько забурел и обленился, что теперь едва успевал принимать вагоны с комплектами буровых установок, сопутствующим оборудованием, автомобилями и спецустановками на автомобильном и гусеничным ходу. Прыгая как козёл с ящика на ящик, со штабеля на штабель, с одного агрегата на другой - постигал я специфику предмета моей комплектовочной деятельности. Ни на минуту не допуская возможности предстать болваном, то есть работником некомпетентным. И вскоре обнаружилось, что, в достаточной степени, я молодец. И даже стал, по своему обыкновению, качать права.
В этот год большие парни из столицы стали вопрошать наше начальство - а когда же можно увидеть плоды предписанной постановлением производственной активности. Делать нечего - встрепенулись наши, да и подготовили к забурке скважин сразу несколько буровых.
А забуриваться-то и нечем. Оказалось что нет долот большого диаметра, а завод-изготовитель, игнорируя генеральную разнарядку, не только всё никак их не поставляет, да даже и не реагирует на мои письменные не только напоминания, просьбы, а даже и угрозы не знамо чем.
- Виктор, срочно вылетай! Кровь из носу, но долота должны быть отгружены: - услышал я в производственном отделе объединения. Уже лечу!
Столичный волжский городок, сладко подрёмывал над великой русской рекой, даже и не подозревая во мне исполнителя захватнического набега. Пыльные улицы старинных домов петляли с бугорка на бугорок, устремляясь ко приземистой церковушке. Центр города трудно определялся, а ведь там должна быть резиденция руководства местной национальной республики. Не различимы были и корпуса машиностроительного завода имени вождя революции второго порядка. Туда ли я попал, куда надо? Но городок же вот он - всё правильно. Стоит на возвышенном берегу, с которого открываются виды заволжского лугового приволья.
Местные жители на мои попытки выведать расположения Машзавода, он же почтовый ящик - что однозначно свидетельствует об оборонной принадлежности таинственного предприятия - только и пожимали плечами.
Наконец, мне попался местный эрудит, а так как я к тому времени едва держался на ногах от треволнений и усталости, то мы присели на брёвнышко и лениво заговорили о жизни в этой благодати.
- Да что жизнь? Жрать нечего.
- А разве у вас нет талонов?
- Дают на перво мая и к седьмому. Только - попробуй их отоварь!
- А сами-то что? - вон же, какие просторы за рекой, сколько скота можно прокормить.
- Дак, Хрущёв ( нецензурно!) извёл всю скотину, с тех пор вот уж, сколь лет, а всё жрать нечего . Эх (нецензурно!)! Ты это, милок, садись на автобус и поезжай до ликёроводки. Там и найдёшь завод.
- ?!
Дальнейших уточнений не потребовалось. Ликёроводку знал здесь каждый, и сам я распознал это предприятие по запаху сразу, как только вышел из автобуса. Да и внешний вид - одного лишь только солидного - понятно почему - её ограждения однозначно сигнализировал: - Я вышел на точку! К забору этому приметному, скромно примыкал заборчик легкомысленный с несоразмерно монументальными воротами, архитектурно гармонирующими со своим контрольно- пропускным пунктом. Промышленные здания виднелись во глубине, но на первый план выступала здесь кирпичная пятиэтажка, почему-то с решётками на окнах.
Всё прояснилось скоро и просто. С минимальными формальностями я был пропущен на территорию и, быстро там сориентировавшись, нашёл заводоуправление, а уж там, дремавшая после обеда, тётенька отослала меня к директору. Директор машзавода не дремал, но самая атмосфера кабинета сообщала о царящей здесь безнадёге.
Директор неожиданно обрадовался посетителю; выслушав ходока, он поинтересовался, как идут дела на Байкале. Узнав, что Байкал наш замечательно хорош, но нам не до его красот, так как жизнь известно же какая, директор ещё больше погрустнел: - А у нас работать некому; наловили вот алкашей; видел пятиэтажку - ЛТП ( лечебно-трудовой профилакторий) вот и сидят за решёткой, ждут не дождутся смены. А выпустят их, так они - шасть в дырку на ликёроводку - забор не успеваем ремонтировать. А там всё схвачено, обмен на украденное в цехе. Ну и какая после этого работа?
Понимающе помолчали.
Теперь директор, как бы хвастаясь, показал мне стопку телеграмм от желающих заполучить долота. Тут были и среднемашовские заявки, да даже и на экспорт дружественной ближневосточной республике, совсем недавно перекинувшейся нам в друзья. Намекнув на то, что завод дышит на ладан, только оборонка ещё держит завод на плаву - но там свои дела, директор в них не влезает - директор решительно нажал селектор вызова. Явившаяся дама приняла приказ : - Пусть забирает всё что есть в цеху! Ты там посмотри сам, что годится - это уж мне молвил он на прощанье.
Путь к цеху оказался не прост. Штабеля трубных заготовок, металлических лап, почему -то интенсивно рыжих, умудрялись лежать в поразительном беспорядке. Подъездной путь был заставлен гружёными полувагонами, а между тем краны: ни мостовой, ни два стреловых не подавали и признаков жизни.
Сам цех представлял собой типовую промкоробку сравнительно недавней постройки. Внутри цеха пространство занимала пустота, лишь по углам ютились участки примитивного производства. Да и то: шарошечные долота здесь изготавливались элементарно: лапы шарошек поступали из Баку, здесь на них лишь протачивали цапфы; на которые насаживались подшипники предположительно из Куйбышева; уральские фрезерованные шарошки соединялись через подшипники с лапами; лапы сваривались в целое долото, и токарно нарезался замковый конус.
Оставалось лишь смазать подшипниковые опоры шарошек и выкрасить изделие в благородный цвет.
Ряды шарошек словно ожидали меня на участке смазки. О, здесь было что-то! Нагнетатель представлял из себя тихоходный плунжерный насос, соединённый плоскоремённой передачей.
Тот, кто в студенческие годы оказывался слушателем курса Детали машин, мог случайно узнать, что такая передача отличается крайне низкой эффективностью, главным образом из-за того что постоянно нуждается в адекватной работе механизма натяжения ремня. В данном случае на заводе, видимо, не находилось специалистов, которые бы механизм этот сколько ни будь грамотно установили. Зато было найдено простое решение: берёзовый дрын втыкался в специально пробитую дырку в стене; дрын пропускался под нижней полосой ремня; свободный конец дрына подвязывался верёвкой предусмотрительно закрепленной за элемент кровли цеха. Теперь свободный конец верёвки можно, по мере надобности, перевязать, с тем чтобы натяжение ремённой передачи оказалось достаточным. Разумеется, имело место постоянное трение в точке касания пары ремень-дрын берёзовый. А так как фрикционная стойкость берёзы не так чтобы уж очень хороша, то в углу цеха был предусмотрительно сложен запас целёхоньких дрынов.
Озадаченный такой креативностью местных умельцев я задумался о том, с чем вы уже имели возможность вот только что ознакомиться.
Из задумчивости меня вывел сменный мастер: - Придётся подождать, пока прокрасится нужная мне партия.
- К чёрту покраска - в скважине ей жить несколько оборотов бурильной колонны! И я резво поскакал в погрузбюро.
- Он что совсем охренел ( адаптированная версия выражения!) выразился в известный ему адрес начальник погрузбюро - краны вторые сутки стоят. Опечатаны. Видишь - полувагоны на простое; нечем выгрузить.
Тупик!
Бегу в цех просто так, чтобы только что-то делать и лихорадочно ищу выход. У цеха на штабеле труб нежатся стайка работяг. Это могут быть только грузчики. Подхожу деловой походкой и спрашиваю бугра. Он обнаруживает себя сам, и мы отходим в сторонку поговорить.
- Надо погрузить полувагон долот.
- Пара пузырей, хозяин.
- Нет проблем.
Нежный народ моментально мобилизуется и исчезает кто куда. Проходит с десяток минут и у цеха появляется автокран, бортовой автомобиль и трактор. Последний начинает таскать полувагоны, выставляя порожний ко входу в цех; а там уже кран грузит долота на площадку грузовика. Затем они подъезжают к вагону и - вот уже первая связка на месте. Всё, мне больше тут делать нечего. Бегу через проходную, сажусь в автобус - удачно быстро подошёл! - и спрашиваю горожан: -Где? - А вот тебе выходить, прямо у остановки магазин.
В магазине многолюдно. Но очередь идёт столь быстро, что я едва успеваю узнать , что же предпочитают местные гурманы. - А Зверобой. Он в литровой таре. Беру пару, и, не мешкая, возвращаюсь на завод. А там уже последняя связка идёт на место.
А меня уже душит жаба и, вытаскивая литровку, я ловлю реакцию бригадира.
- Годится! – удовлетворён бригадир моих спасителей.
Знают же люди себе цену!
- Спасибо, браток; и мы пожимаем друг другу руки.
В погрузбюро я вижу уже заготовленную грузовую накладную; записываю данные и сердечно прощаюсь. С людьми, с заводом, с городом этим на Волге-матушке реке.
Миссия завершена.
А прикуркованый мной пузырь Зверобоя я оприходовал с приятным собеседником уже дома. Понравилось!
;15.;03.;2017 13:45:16