В последней четверти 20 века на кафедре радиофизики физического факультета ЛГУ – СПбГУ была такая негласная традиция: свежеиспечённый обладатель диплома на последние шиши покупал себе дорогущий кожаный портфель.
Что ни говори, а учиться на этой кафедре было гораздо тяжелее, чем на других. Скажем так, не сложнее, а именно тяжелее и зануднее, поскольку учебные занятия были смещены в сторону нескончаемых практических лабораторных работ, которые продолжались в течение всего периода обучения. Это была "обязаловка", которая никаким образом не пересекалась с научной работой на кафедре. Как говорится, мухи отдельно, а котлеты отдельно.
На пятом курсе радиофизическая лаборатория отнимала у нас целый день, опять же, до этого необходимо было подготовиться к работе, неподготовленных не допускали к выполнению. После выполнения надо было обсчитать полученные результаты и написать отчёт. Таким образом, студент–пятикурсник в день радиолаборатории должен был принести и сдать преподавателю отчёт по предыдущей работе, сдать коллоквиум по предстоящей работе и, в случае допуска, выполнить эту лабораторную работу. Пропускать их было смерти подобно, поскольку хвосты накапливались типа снежного кома на крутом склоне.
В моё время в 80-х в радиолаборатории студенты работали парами. Стоит отметить, что я и напарник Александр были не очень добросовестными студентами, а по успеваемости – худшими в группе. Не потому, что мы были глупыми, а потому, что у нас было множество других параллельных с учёбой дел.
Нашим преподавателем оказался Ременец Георгий Фёдорович. Ко всем своим достоинствам он был ещё и чрезвычайно дотошным и пунктуальным.
Чтобы как-то усовершенствовать процесс прохождения этого испытания, мы договорились с напарником, что одну неделю он отвечает за коллоквиум и отчёт, другую неделю – я, чтобы освободить время для других неотложных дел.
В принципе, всё шло приемлемо хорошо до одного момента, вернее лабораторной работы, не помню точно, как она называлась, что-то типа исследования магнетрона. Коллоквиум в очередной раз с горем пополам мы с напарником сдали, он говорил, я поддакивал, к работе преподаватель нас допустил. Мы поболтались в течении двух-трёх часов в лаборатории возле установки и успешно сбежали.
Проблемы возникли при сдаче отчёта. Напарник достаточно уверенно докладывал результаты работы и их обсчёт, когда Георгий Фёдорович своим характерным тоненьким голоском тихо спросил:
— Это какая зона генерации магнетрона?
Мой товарищ быстро ответил:
— Пятая!
— Какая–какая?
— Пятая.
Далее Ременец вкрадчиво спросил:
— А сколько всего зон генерации у магнетрона?
Приятель ответил, то ли пять, то ли семь – не помню. Преподаватель на некоторое время замолчал, потом своим тоненьким высоким фальцетом прибил нас подобно кувалде:
— Но ведь, у магнетрона всего три зоны генерации!
После некоторой паузы Саша промямлил, что типа раз в отчёте написано пятая зона генерации, следовательно, это пятая зона генерации, а, может быть, и седьмая, поскольку магнетроны бывают разные и всякие …
Георгий Фёдорович повернулся ко мне, он сидел между нами, и спросил:
— А где ваш отчёт? Покажите, пожалуйста! Что у вас получилось? Давайте поговорим.
Делать было нечего, мы признались, что отчёт у нас один на двоих. Ременец, честь ему и хвала, после некоторой паузы не стал нас особо унижать, допустил к текущим занятиям, чем, кстати, спас моего товарища от неминуемой расплаты, но поставил жёсткое условие, чтобы в следующий раз у каждого из нас был свой отчёт.
Через пару часов мы успешно покинули родные пенаты и отправились по своим делам, но прежде после короткого обсуждения пришли к консенсусу, что за следующий отчёт без очереди по причине залёта опять отвечает мой напарник. Кроме того, договорились приготовить некоторую домашнюю заготовку.
На следующей неделе во время традиционной процедуры Георгий Фёдорович повернулся ко мне и попросил показать мой отчёт, что я и сделал. Поскольку товарищ ранее полностью удовлетворил запросы Георгия Фёдоровича, мой отчёт он решил просмотреть мимолётом. Но чем больше он его просматривал, тем внимательнее становился. Дело дошло до того, что он положил наши отчёты рядом и стал сличать их, потом поднял глаза и посмотрел сначала налево, потом направо, потом налево, потом направо и с удивлением произнёс:
— Ребята, ну, ведь они одинаковые! Тем более, что второй снят под копирку с первого!
Мой товарищ невозмутимо ответил:
— Вы просили два отчёта, чтобы у каждого был свой отчёт, по отчёту на каждого. Вот Вам два отчёта, по отчёту на каждого!
Больше Георгий Фёдорович никогда к нам не придирался, зачёты по радиолаборатории мы получили, в общем-то, вовремя и без осложнений, хотя и общались подчёркнуто сухо.
В дальнейшем уже после окончания учёбы я частенько сталкивался с Георгием Фёдоровичем Ременцом в коридорах НИИФ и на улице. Часто он был с кипой различных рекламных материалов, а на улице, практически, всегда с огромной собакой. Мы мило беседовали, и я всегда ставил свои подписи, которые он собирал в поддержку тех или иных различных коммунистических инициатив и кандидатов.
Милейший человек.