Игорь провалился в какой-то туман. Почему-то сразу всплыло лицо бабушки. Ни мамы, ни любимой Леночки, а старой морщинистoй бабушки в черной кепке "security". Мама что...её понять можно. Такие сволочи на жизненном пути попадались ( включая родного отца, которого Игорь никогда не видел) что её карьера модели постоянно стояла под угрозой. Ей приходилось "трудно и несладко" -так говорила бабушка. Её-то Игорьку с детства приходилось воспринимать как мать и отца вместе взятых. Мама постоянно уезжала на какие-то съёмки и выступления, а Игорёк оставался с бабушкой.
"Я тебя ненавижу, Ба! " - крикнул он ей как-то. И она просто дала ему, семилетнему, половой тряпкой по заднице за такие слова. Это он сказал ей от обиды, конечно. За то, что заболел. Всех его сверстников лечили вкусными леденцами со вкусом малины , ароматными пшикалками и вкусными сиропами, а ему приходилось терпеть невероятные мучения. Бабушка лечила по-своему.
"Вот ещё, деньги тратить на химию!" -приговаривала она, наматывая на вязальную спицу вату, обмакивая её в вонючую жидкость с запахом йода. Она под пытками заставляла Игорька открыть рот и жёстко обмазывала ему все гланды. Он рыдал. Как девочка.
Потом начиналось ещё страшнее : бабушка ставила банки. В её руках горел факел , она им разогревала стекляшки и они впивались в его худую спину в остервенелом засосе. Игорёк от ужаса не мог пошевелиться, потому что бабушка сказала :" Шевельнёшься - я разолью спирт и он загорится прямо на твоей спине. Будет пожар, сгоришь ты и имущество. Так что лежи смирно." И он лежал, кусая подушку и мечтая о другой бабушке.
Окончательной точкой в лечении была дневная пытка под одеялом над вареной картошкой и вечернее парение ног. В первом случае горело лицо, во втором -ноги. Бабушка не скупилась на пар и кипяток, заставляя Игорька карёжиться от боли.
Обычно болезнь его проходила за пару дней, чем бабушка невероятно гордилась. А он клялся себе больше никогда не болеть, поэтому не ел снег и не лизал сосульки перед контрольной, как все одноклассники, а с тяжким вздохом к ней готовился.
Иногда приезжала мама. С кучей подарков. Это было Игорьковым счастьем в беспросветной жизнью с бабушкой. Он умолял её остаться, а она гладила его по каштановым волосам и говорила : "Скоро я стану получать хорошие деньги, Игорёчек мой, накоплю и мы будем жить припеваючи, построим большой дом...разобьём сад... купим машину...заведём собаку...кота..."
Под эти сладкие мамины слова он засыпал, а наутро видел перед собой стакан горячего молока с ненавистной пенкой, бабушку руки-в-боки, и с тоской понимал, что мама опять уехала.
Бабушка была сурова. Редко гладила его по голове. Особенно боялся Игорёк родительских собраний в школе, которые она словно ждала и ни одно не пропускала. Одевалась она на собрания намеренно бедно и плохо. "Это для того, -говорила она,- чтобы у них язык не повернулся деньги клянчить! А ты, Колька, смотри мне : узнаю что-то плохое про тебя -берегись! "
Колькой звали дедушку, который рано умер и которого Игорёк не видел. Но бабушка забыть его видимо не могла и постоянно путала имена. Сначала Игорёк обижался и бабушку поправлял, но её неисправимость ему надоела и он смирился с тем, что иногда Колька.
С собраний она приходила довольная. Игорёк ещё умудрялся убраться в доме, почистить школьный костюм, свою и бабушкину обувь, почистить зубы и лечь как бы спать в семь вечера. Это на случай, если на собрании будут его ругать. Но его почти всегда хвалили. Тем не менее, бабушка очень долго потом, почти до полуночи, мыла кости всей стстеме образования, ругая поборы за занавески, окна и подарки учителям. И заканчивала речь на мажоре :" А завтра ты выучишь мне пять стихотворений! Пять! Это для твоего же блага, сынок. "
Игорёк удручённо засыпал, представляя, как завтра она будет его тыкать носом в книгу и не разрешать гулять. Она тотально следила за его учёбой. И даже когда он пошёл в одиннадцатый класс, всё так же проверяла его уроки и заставляла вслух перессказывать параграфы.
Друзья Игоря, как ни странно, любили его бабушку. Она не препятствовала им собираться у них во дворе. И даже когда засекла всех за курением сигарет, особо не ругалась, а просто дала всем подзатыльников под общий хохот. "Она просто стареет"- подумал он и на мгновение испугался, представив что её может не стать в любой момент. Удивился своим чувствам. Ведь он твёрдо уверовал, что бабушка - это воплощение строгости и контроля, который так мешает быть ему быть счастливым и свободным...
...Он смотрел на неё, как она ловко месит тесто для вареников. В его старых спортивных штанах, в его линялой футболке которую привезла мать из Италии ( эту футболку он в сердцах выбросил в мусорное ведро, когда бабушка постирала её вместе со своим халатом ). Седые волосы она спрятала под его выгоревшую на солнце черную кепку с надписью "security ". Он вспомнил, как плакал в пять лет, когда она из ленты видеокассеты с редким мультиком сделала "занавеску" на кухню, чтобы мух гонять. Как сожгла демонстративно, с обвинениями в жутком разврате, порножурнал , который он одолжил "полистать" у друга и спрятал аж в погреб . Нашла! Вспомнил, как однажды ночью он был скован страхом от грозы. Только бабушка знала, что он боится грохота ночного неба. Пришла сразу из своей комнаты. Молча присела к нему на кровать, похлопала по спине легонько...
Вспомнил, как стеснялся её, когда она пришла на выпускной. Гордо стояла в шёлковом синем платье с оборками среди молодых напомаженных мамаш. Она сама сшила это платье, хотела быть модной. Вспомнил церковь, куда она повела его крестить. Она сама купила ему золотой крестик и приказала не снимать. Вспомнил вдруг , как она впервые выиграла у него в карты. Она радовалась так, словно выиграла новый дом и ему от этого было очень смешно. Они смеялись оба. Им было весело...А потом он увидел впервые её слёзы. Он был в удивлённом смятении. Не знал, что она способна расплакаться от того, что он уезжает учиться. По её, кстати, наставлению.
Он уезжал счастливый, опьянённый будущей свободой. Она помогала ему собирать сумку, половину пространства в ней заняла тёплыми вещами. Отдельно собрала пакет с продуктами, от которой Игорь категорически отказался. Она настаивала. Говорила, что всю ночь пекла пирожки и печенье. Он не брал всё-равно. Разругались. Она хмуро шла за ним на вокзал, что-то ворчала про неблагодарность и эгоизм. Он встал на подножку поездка , быстро чмокнул её в щёку и только тогда почувствовал на губах соль. Она плакала. Впервые на его глазах. Он смутился, удивился, замешкался, хотел что-то сказать. Но поезд тронулся. Бабушка ещё шла за ним торопливо, махала рукой, что-то говорила и суетливо крестила воздух, вытирая слёзы рукавом. А он облегчённо вздохнул и улыбнулся : наконец-то он свободен! Через день началась его бурная студенческая жизнь в Москве...
...Туман в голове рассеивался. Перед глазами уже не было ни лиц, ни видений, ни чёрной кепки. Игорь ясно увидел больничную палату и себя на койке. Всё вдруг прояснилось. Он ехал на такси за своей девушкой, за любимой Леночкой. Приехала мама из Румынии, с долгожданным и кратким визитом. Остановилась в гостинице , и он спешил их познакомить друг с другом. Игорь видел, как на такси вдруг со встречки стала лететь жёлтая маршрутка. Ну а потом всё.
Вошёл доктор. Улыбнулся. Игорь боязливо попросил рассказать что с ним. Стало вдруг страшно оказаться инвалидом. А ещё стало страшно, что он здесь совсем один. В такой-то момент.
" Авария. Очень страшная. Только вы и выжили...Неделю вы пробыли без сознания, но слава Богу...Постоянно звали бабушку. Видимо, она очень бесценный для вас человек. Обычно в таком состоянии вспоминают только тех, кто по-настоящему дорог... Приехала сразу, как только узнала, ночует здесь, как солдат. Берегите её, она за вас горячо молится."
И доктор кивнул в угол палаты. Игорь увидел там спящую скрюченную бабушку на кушетке. Родную. Самую родную. "Ба!" - радостно, как ребёнок, крикнул он. Ему было очень хорошо, что именно она здесь. Она вскочила, счастливо заохала, засеменила к нему с объятиями. Он заплакал. От невероятной любви к ней Крепко обнял, легонько похлопал по худенькой спине, в такт её всхлипам...