Я вступил в секту в восемнадцать лет. Впрочем тогда, пятнадцать лет назад, в далёком 2018 году я ещё не знал, что наше объединение называется сектой, а наш лидер, Капитан – жестокий и коварный обманщик, соблазняющий человеческие ума и сердца. Лишь позже, после нескольких лет пребывания в ней, стали доходить до меня слухи и сомнения, что наше братство, объединённое идеей поиска Истины, идеей нахождения равновесия во Вселенной – всего лишь преступное сборище, руководимое безумным фанатиком.
Стоит ли говорить, что я никогда не верил в этот бред. Не верил, когда будучи безусым юнцом пошёл вслед за Капитаном, не верил, когда испытал с ним первые трудности, не верил, когда движение наше ушло в подполье. Не верил и тогда, когда нашёл его мёртвым в куче тлеющих углей в лесу за нашим острогом. Не верю я в это и сейчас. Не верю, потому что воочию убедился в правде его воззрений. Убедился в том, что Великий Молчаливый однажды придёт в наш мир.
Я родился в 2000 году, что по взглядам нашего братства было огромной удачей. Год смены тысячелетий, год наступления эры Водолея – все считали это счастливейшим стечением обстоятельств. Капитан, тот и вовсе намекнул мне как-то, что я могу стать тем избранным, кто вызовет Великого Молчаливого.
В 2017 году я окончил школу. Ни одно высшее учебное заведение не пожелало видеть меня в своих рядах. Я направил свой аттестат в пятьдесят или в шестьдесят институтов и университетов, но…не из одного из них не получил ответа. Признаюсь честно, был он совсем не выдающимся, мой аттестат, и расчитывать с ним на завоевания в сфере науки было наивно.
Ничего не оставалось делать, кроме как устраиваться на работу. Приличной работы мне разумеется не нашлось и я устроился испытателем воздушных болидов. Сейчас они стали основным видом транспорта на планете, а тогда
их эра лишь начиналась. Это были тяжёлые, неповоротливые машины, с трудом отрывавшиеся от земли и готовые врезаться в первую же преграду на своём пути – будь то угол дома, дерево или же провода высоковольтной линии. Каждый второй болид разбивался на испытаниях и работа испытателя была чрезвычайно опасна. Собственно говоря, испытатель – это слишком громко сказано. Я был манекеном, которого сажают в аппарат лишь для того, чтобы проверить на нём перегрузки и повреждения, которые машина может причинить человеку в полёте и особенно – при падении. Увы, манекены были слишком дорогие и не могли рассказать о перегрузках. Для этого имелись такие отчаянные юнцы, как я.
За неполный год работы я разбивался в болидах четыре раза – и все четыре
вполне благополучно. Сотрясения мозга и ссадины не в счёт.
- Ты удачлив, - сказал мне Капитан при первой нашей встрече, - но долго ли будет с тобой эта удача?
Я не ответил ему. Я был отчаян, смел – по крайней мере, мне так казалось –
но и достаточно сообразителен, чтобы понимать, что везение может покинуть
меня однажды.
- Умереть в девятнадцать или двадцать, - продолжал Капитан, - так и не узнав тайн мироздания? Так и не заглянув за оборотную сторону реальности?
Он был убедителен.
Он был убедителен, энергичен и красив. Седовласый, с суровым обветренным лицом – он действительно походил на опытного морского волка, Ахаба, ведущего своё судно и команду на поиски идеи фикс – своего белого кита.
Таким белым китом был для моего Капитана Великий Молчаливый.
- Смотри, - сказал он мне, выставляя вперёд руку ладонью вверх. – Сейчас я вызову одного из духов.
Его губы зашевелились, бормоча какие-то заклинания, взгляд устремился в одну точку, пальцы были напряжены и скрючены. Через минуту над его ладонью возникло голубоватое сияние. Сияние сгущалось, обрамлялось деталями и вскоре оформилось в безобразную зубастую рожу. Рожа морщилась, кривилась и пыталась вырваться с ладони Капитана.
- Подчинись! – крикнул он ей. – Подчинись, или я отправлю тебя в долины небытия, где жернова причинности перемелят тебя!
Дух прекратил сопротивление.
- Готов ли ты служить мне? – сверкая глазами, спросил Капитан. – Служить всю вечность, не прося ничего взамен?
Дух произвёл движение, похожее на кивок. Капитан был удовлетворён.
- Хорошо, - молвил он, - сейчас я отпущу тебя. Но ты явишься ко мне по
первому моему требованию, тебе ясно?
Дух согласился. Капитан убрал руку и посланник запредельности тихо расстаял в воздухе.
Я был потрясён. Я смотрел на Капитана как на бога. Я был готов идти с ним хоть на край света.
- Однажды, - сказал он мне, обнимая за плечи, - я вызову самого могучего, самого сильного. Я вызову родоначальника мироздания – Великого Молчаливого. Он одарит меня частицей своей сущности и я стану единовластным повелителем реальности.
Так я стал одним из его последователей. Капитан дал мне имя – Юнга, и хотя юных матросов, правда не таких верных, на его корабле было множество, имя это закрепилось за мной и в братстве меня звали только так.
- Он возле идола, - сказал я братьям и сёстрам, вернувшись в острог, - на
жертвенном огне. Я перевернул его и оттащил в сторону. Он обгорел и
трудноузнаваем, но я уверен, что это он.
До последнего момента все ещё надеялись, что исчезновение Капитана – лишь его странная выходка, свидетелями которых мы были неоднократно, что он лишь отлучился на время, что он скоро вернётся.
- Он мёртв? – выдохнул Боцман. – То есть я хочу сказать – он действительно мёртв? Просто мёртв, и всё?
- Просто мёртв, - подтвердил я.
Боцман закрыл лицо руками. Он был с Капитаном с самого начала, задолго до меня, был его первым заместителем и поверенным, был его истым почитателем.
- Может быть он вызвал Великого Молчаливого? – предположила Русалка, подруга Боцмана. – Может быть ему удалось?
- Нет,- мотнул Боцман головой. – В Завете сказано точно, как осуществится пришествие Великого. Он одарит избранного частицей своей сущности и этот избранный станет повелителем нашей реальности. Он будет способен управлять ей, изменять её…
- Но откуда мы знаем, что Капитан не стал таким повелителем? – сказала Нимфа. – Может быть смерть его – вовсе и не смерть, а переход в иную стадию?
Мы задумались над её словами. Что, если это действительно так? Что, если Капитан просто отбросил своё бренное тело и переродился во что-то нематериальное, что и может стать повелителем нашей реальности? Что если он витает над нами сейчас и смеётся?
- Нет, - отмахнулся Боцман от этой идеи, как от наваждения. – Я знал Капитана почти тридцать лет, он во всех подробностях описывал мне то, как должно произойти перерождение. Оно не должно было
окончиться его физической смертью.
Я был с ним согласен.
- Я не сказал ещё кое о чём, - добавил я.
Все смотрели на меня, ожидая.
- В спине Капитана торчит нож. Его убили.
- Я знал, - поднялся со своего места Матрос Фиолетовый, - я всегда знал,
что именно так это и окончится. Что вся эта вера в Великого Молчаливого –
чушь собачья. Мне давно надо было делать отсюда ноги, но я чего-то ждал, на что-то надеялся…
Матрос Фиолетовый пришёл в братство за год до меня. Большинство из своих последователей Капитан называл Матросами – «Матрос» было обычным обращением руководителя секты к её членам, как «Рядовой» в армии – и чтобы как-то различать их, он давал им названия цветов, оттенков или каких-то других признаков. В своё время в братстве были Матрос Изумрудный, Матрос Лиловый, Матрос Травянистый…
Матрос Фиолетовый был самым большим негативщиком из всех. Я поражался тому, как он смог продержаться в секте столько времени, ведь многие другие, имевшие куда как большую веру, оставили Капитана гораздо раньше. Я объяснял это только одним: Матрос Фиолетовый был слишком бестолков и беспомощен, чтобы жить самостоятельно.
Именно он, криво улыбаясь, сказал мне как-то:
- А ты знаешь, что вызов Капитаном духа – это всего лишь дешёвый фокус? Ведь Капитан вызывал перед тобой духа? Ведь именно этим он соблазнил тебя в секту?
- Ты лжёшь, - ответил я ему тогда.
- Нет, - качал он головой, - я говорю правду. Это фокус. Дешёвый фокус. Я могу тебе объяснить, как он проделывает его.
Я выхватил тогда свой нож, прижал Фиолетового к стене и готов был перерезать ему горло, но…что-то остановило меня. Матрос Фиолетовый похрюкивал и пронзал меня своими маленькими круглыми глазками. Я отпустил его и вышел вон.
- Знаешь, почему ты не убил меня? – крикнул он мне вслед. – Потому что ты и сам сомневаешься в Капитане. И однажды твои сомнения станут такими сильными, что ты обратишь этот нож против него.
Я рассказал о случившемся Капитану.
- Не беспокойся, - потрепал он меня по щеке. – Матрос Фиолетовый хороший человек, верный. Просто он слишком много думает, а потому сомневается. Но я уверен, что это пройдёт. Ведь когда на нас снизойдёт милость Великого Молчаливого, сомневаться будет просто глупо.
И именно этому неприятному брату, Матросу Фиолетовому, досталась самая красивая женщина секты – Нимфа.
- Ну что же, - сказал Боцман после раздумий.– Мы должны вернуться к идолу и похоронить Капитана.
- Наверно будет лучше предать его огню, - сказала Русалка. – Капитан был лучистым существом и наверняка захотел бы исчезнуть в огне, а
не в земле.
- Ты права, - кивнул Боцман. – Так мы и сделаем.
- А заодно, - добавил Матрос Фиолетовый, - неплохо бы выяснить, кто убил его. Ведь вы же понимаете, что убить его мог только член секты.
- Это мы непременно выясним, - сказал Боцман. – Но позже.
Втроём – я, Боцман и Матрос Фиолетовый – мы двинулись к поляне идола. Втроём, потому что мужчин в секте оставалось лишь трое. Столько же, сколько и женщин. Да, да, кроме Капитана братство насчитывало лишь шесть человек. Многочисленная когда-то и могущественная, секта захирела и причиной этому были вполне конкретные политические события.
Ещё семь лет назад Капитан был влиятельнейшим человеком. Он имел свой офис в Новосибирске, издавал журнал, содержал несколько сайтов в Интернете и получал пожертвования на свою деятельность со всех уголков мира. Но в 2026 году безумный бурят по имени Тимофей Загубин дошёл со своим маленьким отрядом фанатиков-буддистов до Москвы и совершил переворот. В стране воцарилась диктатура буддизма. Все иные религии, а также секты были объявлены вне закона.
- Дурак, - говорил о Загубине Капитан. – Вера в Великого Молчаливого ни на йоту не противоречит буддизму. Напротив, она логичное завершение этой религии, её финальный аккорд. Но разве такому идиоту понять это!
С тех пор мы были вынуждены перейти на нелегальное положение. О деятельности в городах уже не шло и речи. Единственное убежище, которое мы смогли найти, оказалось в горах Алтая – скромный деревянный сруб, окружённый деревянным же забором. Мы называли наше обиталище острогом.
Секта, насчитывавшая в лучшие свои годы десять тысяч человек, быстро теряла своих членов и к 2033 году вместе с Капитаном нас было всего семеро.
Боцман, правая рука Капитана, жил с Русалкой – тоже давней и преданной последовательницей секты. Матрос Фиолетовый и я за время пребывания в братстве сменили нескольких подруг, но когда кроме Русалки их осталось всего две – красавица Нимфа и немая дурочка Морской Конёк, прибившаяся к секте лишь по собственному слабоумию – между нами произошла очередная стычка.
- Кого из них ты хочешь? – спросил меня незадолго до этого Капитан.
- Конечно Нимфу, - ответил я. – Она такая красивая, такая…
- Я постараюсь помочь тебе, - сказал он, - но, увы, в таком вопросе моя власть не безгранична.
- Конёк?! – вопил Матрос Фиолетовый. – Морской Конёк?! Эту дуру мне в подруги?! Не за что!
- Подумай хорошенько, - сказал ему Капитан. – Морской Конёк очень добрая девушка. Послушная и исполнительная.
- Но как же наша иерархия?– не сдавался Фиолетовый.– Ведь он – Юнга, а не Матрос. Я выше его в иерархии, старше по возрасту и в секте я состою дольше.
Против таких доводов возразить было нечего. Капитану пришлось сдаться, и Нимфа досталась Матросу Фиолетовому. Я же вынужден был довольствоваться Морским Коньком.
У Капитана собственной женщины не было. Все женщины секты принадлежали ему и так – по праву главенства.
Мы собрались в дорогу. Путь до поляны идола занимал около часа. Боцман
и Матрос Фиолетовый шли впереди налегке, я – с канистрой бензина плёлся сзади. День клонился к закату. Странная мысль пришла ко мне: а вдруг тот, кто убил Капитана, вызвал Великого Молчаливого и теперь наделён способностью изменять реальность? Что же теперь начнётся?
- Я вот о чём подумал, - словно угадав мои мысли, сказал Матрос.– Не просто же так Капитан отправился к поляне идола. Может быть, он действительно хотел вызвать Великого Молчаливого? Может быть срок был именно вчера?
- Нет, - отозвался Боцман.
- А что сказано в Завете? Насколько я знаю, там указана точная дата.
- В Завете указана не дата, там указаны циклы, в соответствии с которыми можно высчитывать оптимальные даты. Каждая такая дата выпадает в среднем раз в десять лет. Очередной оптимальный срок должен был выпасть через месяц.
- Чёртов Завет! Никто из братьев никогда его не читал. Все видели лишь какую-то книгу, которую Капитан вечно таскал с собой. Что в ней было на самом деле, кто знает? Уверен, что Капитан просто дурачил нас этим Заветом. Наверняка в той книге была какая-то чушь, не имеющая никакого отношения к Великому Молчаливому.
- Нет, в ней не чушь. Я читал пару страниц из неё. Она настоящая.
- Ты читал пару страниц? Сам?
- Мне дал их почитать Капитан.
- И что в них было?
- В них было описание сущности Великого Молчаливого. Завораживающие строки.
- Кстати, а где сейчас Завет? Ты не видел рядом с Капитаном эту книгу? – повернулся ко мне Матрос.
- Нет, - мотнул я головой, - рядом с ним не было книги.
- Значит он спрятал её где-то в остроге.
- Он мог уничтожить её, - сказал Боцман.
- Это почему?
- Может быть, он хотел помешать кому-то воспользоваться ей?
Матрос Фиолетовый криво усмехнулся.
До поляны идола мы дошли уже в темноте. Капитан лежал там же, где я его
и оставил. По его телу гуляли два ворона. Завидев нас, они тяжело и неторопливо поднялись в воздух и, отлетев на несколько метров, уселись на дереве.
Приготовления к тризне были недолгими. Из сухих сучьев мы соорудили настил, положили на него Капитана и минуту постояли молча. Потом Боцман облил его бензином и поджёг.
Вот и всё, думал я, глядя на Капитана. Вот так умирает мечта и пятнадцать лет жизни. Я действительно верил в него, я действительно надеялся на то,
что мы сможем переродиться во что-то иное. И вот – конец. Словно кто-то всемогущий и безумный взял мою судьбу в руки и теперь управляет ей, насмехаясь надо мной и насылая на меня разные беды. Никогда я не чувствовал себя таким опустошённым, как в эти минуты.
В острог мы вернулись глубокой ночью. Я тотчас же отправился спать, понимая, что лишь заснув смогу избавиться от тяжёлых раздумий по поводу своей будущей жизни. Я осознавал, что мне необходимо принимать какое-то решение. Скорее всего, возвращаться к людям.
Заснуть быстро мне не удалось. Морской Конёк обвила меня и учащённо задышала в затылок. Я смотрел в темноту и не мог отделаться от дурных мыслей. Какое-то время спустя мне всё же удалось забыться.
Проснулся я оттого, что меня трясли за плечо. Это Морской Конёк. Вид её был испуганный. Я прислушался. Внизу, на первом этаже острога что-то происходило. До нас доносились сдавленные крики и звуки ударов. Я тотчас же оделся и спустился вниз.
Картина, представшая моим глазам, хорошего настроения мне не добавила.
В центре зала – главного помещения острога, в котором мы ели и проводили
собрания – лежал окровавленный Боцман с ножом в груди. Над ним стоял
Матрос Фиолетовый и, свирепо вращая глазами, бормотал какие-то проклятия. Руки его были по локоть в крови.
Вслед за мной в зал спустились девушки. Они встали за моей спиной и с таким же недоумением и страхом, как я, взирали на Матроса.
Он увидел нас.
- Боцман, - прохрипел он, - это он убил Капитана!
- Боцман? – недоумённо вырвалось у меня.
- Да, это он. Я могу доказать это.
Мы стояли, не двигаясь с места.
- Я нашёл Завет, - продолжал Матрос Фиолетовый, - книгу Капитана, по которой он вычислял даты вызова Великого Молчаливого. Юнга, помнишь, как Боцман сказал нам, что следующая дата должна была свершиться через месяц?
Я молчал.
- Помнишь?!
- Д-да, - выдавил я.
- Так вот, я провёл вычисления и выяснил, что он обманывал нас! Оптимальный срок был в тот день, когда убили Капитана. И он знал об этом, он не мог не знать! Он убил, чтобы вызвать Молчаливого самому.
- Это ложь! – крикнула Русалка. – Он никогда бы не поднял руки на Капитана. Он боготворил его.
- Я говорю правду. Он не меньше Капитана хотел вызвать Великого Молчаливого. Да и кто из нас не хотел…Все мы жаждали стать обласканными его милостью. Когда я провёл вычисления и предъявил Боцману свои доказательства, он набросился на меня с ножом. Лишь везение помогло мне отнять у него нож и обратить против него самого. Посмотрите, ведь это его нож! На рукоятке его инициалы.
Разглядывать инициалы никто не стал. Все были напуганы и обескуражены. Русалка плакала. Нимфе и Морскому Коньку едва удалось увести её в свою келью.
Я чувствовал сильное головокружение и тошноту. Очертания предметов плясали перед глазами. Взор тускнел. Мне едва удалось подняться к себе и повалиться на топчан, прежде чем сознание отключилось. Я погрузился в вязкую и беспокойную темноту.
Мне показалось, что я пребывал в ней не больше двух часов. Жуткая мысль – мысль о том, что нечто страшное может произойти с Русалкой, подругой Боцмана, пришла ко мне во сне. Я вскочил на ноги, ещё не полностью проснувшийся, и бросился из кельи наружу.
Келья Русалки и Боцмана располагалась на другой половине дома. Я бежал к ней по длинному и узкому коридору. Дверь в их келью оказалась приоткрыта.
Я распахнул её настежь и вошёл внутрь.
- Сюда! – вопил я спустя секунду. – Все сюда! Русалка повесилась!
Матрос Фиолетовый, Нимфа и Морской Конёк сбежались на мой крик.
Русалка, тихо покачиваясь, висела под потолком. Глаза её были открыты и смотрели прямо на нас. Вид мёртвой Русалки и взгляд её мёртвых глаз вогнали меня в панику.
- В одну ночь! – бормотал я. – И он, и она – в одну ночь! Господи, что же будет дальше?
- Боцмана я убил прошлой ночью, - сказал Матрос Фиолетовый. – Ты целый день валялся в бреду.
Это известие лишь усилило мой испуг. Я почувствовал, что реальность ускользает от меня. Ускользает и отказывается служить мне должным образом. Словно кто-то незримой пеленой отгораживал меня от людей и событий и погружал в какую-то вязкую зыбкость.
- Надо снять её, - сказал Матрос. – Не висеть же ей тут вечно.
Я снова повалился на топчан своей кельи. Это Матрос, вертелось в моей голове, это он повесил Русалку. Он убил Капитана, за ним Боцмана, потом Русалку – он убивает всех. Кто следующий? Кто?
Ответ был очевиден.
Я лежал в бреду и горячке. Морской Конёк вытирала с моего лица пот и поила меня чаем. Не могу сказать, сколько это продолжалось. Может день, может два, а может и больше. Матроса Фиолетового я не видел и он меня пока не беспокоил. Но я был уверен, что лишь пока.
Бежать, думал я, надо бежать. Бегство – единственный выход в моей ситуации.
С наступлением сумерек я стал собирать свои вещи. Вещей оказалось немного – все они поместились в одной небольшой сумке, которую я закрепил на поясе. Я решил дождаться момента, когда все уснут.
Выбираясь из острога, совершенно неожиданно для себя я наткнулся на Нимфу. Она словно тень приблизилась ко мне, закрыла мне рот своей ладонью и прошептала:
- Ты бежишь?
Я смог лишь кивнуть ей.
- Возьми меня с собой! – умоляюще смотрела она на меня, опуская свою ладонь.
- Но…
- Я не люблю Матроса, я боюсь его. Он всех ненавидит. Я уверена, что это он убил Капитана и Русалку. Он всё время лжёт. Он всегда жаждал власти и теперь рвётся к ней всеми силами. У него Завет, ему кажется, что он сможет вызвать Великого Молчаливого, но до этого он убьёт нас всех. Пожалуйста, возьми меня с собой.
Нимфа, девушка моей мечты, моя тайная любовь – разве мог я отказать ей?
- Хорошо, - кивнул я. – Собирайся и мы тотчас же отправимся.
- Мне нечего брать, я пойду так, как есть.
Мы выбрались из острога и по тонкой, почти невидимой тропе тронулись в сторону ближайшего человеческого поселения. Я не был уверен, что мы идём правильной дорогой – за годы жизни в остроге я едва помнил в какую сторону идти к людям. Оставалось полагаться на интуицию.
Вскоре я уже не различал тропу. Мы двигались по сухому валежнику среди деревьев. Я ориентировался на звёзды.
Нимфа пребывала в возбуждённом состоянии. Она всё время говорила, причём что-то несвязное и малопонятное. Между фразами она то и дело заливалась смехом. Я был весьма обеспокоен её поведением.
Мы шли всю ночь, а под утро, найдя место для ночлега, легли отсыпаться. Ночное путешествие по лесу неимоверно утомило нас.
Спали мы примерно до обеда, по крайней мере солнце оказалось прямо над головами, когда мы продолжили путь. Очень хотелось есть, но, увы, - еду я взять не додумался. Было не до этого, да к тому же я всего через несколько часов дороги планировал дойти до какой-нибудь деревни. Никакой деревни, однако, не появлялось. Мы шли и шли, день клонился к закату, лес не заканчивался и я стал беспокоиться.
В довершение всего Нимфа начала капризничать. Голод, трудности дороги и страх, что Матрос может рано или поздно найти её погрузили Нимфу в отчаяние. Она плакала и каждые пять минут норовила остановиться, чтобы повалившись на землю, отдаться причитаниям. Я уже сожалел, что взял её с собой.
Над лесом сгущались сумерки, никаких признаков человеческих жилищ не было видно, Нимфа плелась за мной следом, нудно канюча. Вдруг её причитания прекратились. Я подумал с облегчением, что может быть она решила предоставить мне несколько минут покоя, но мой внутренний голос был со мной не согласен. Почему-то он выразил обеспокоенность неожиданной тишиной.
Я обернулся и обнаружил, что Нимфа исчезла. Я осмотрелся по сторонам, сделал несколько шагов назад и увидел невдалеке, как раз там, где я прошёл минуту назад отверстие в земле. Я приблизился к нему, заглянул внутрь и обомлел.
Представшая моим глазам картина не укладывалась в голове. Истекающая кровью и ещё слабо хрипящая Нимфа висела на торчащих из земли кольях. Колья были высокие и остро заточенные. Яма, в которую она свалилась, была ловушкой для какого-то крупного животного, вероятно медведя.
- Боже мой! – шептал я. – Боже мой! Ведь я только что прошёл здесь сам.
Меня охватила паника. Снова это мерзкое чувство, словно кто-то могущественный и безумный швыряет меня как шарик в своих руках, посетило меня со всей мощью и явью. Я бросился бежать. Деревья мелькали перед взором, я едва уворачивался от них. Лишь одно мне хотелось сейчас – добраться до людей.
Глубокой ночью, обессиленный и отчаявшийся, я набрёл на одинокий дом. Дом стоял прямо в лесу и был окружён деревянным забором. Наконец-то, подумал я, наконец-то удача улыбнулась мне! Сейчас я попрошусь на ночлег, наверняка те добрые люди, что живут здесь, не будут против. Ведь здесь наверняка живут добрые люди.
С такими мыслями принялся я стучать в ворота. Какое-то время за ними не раздавалось ни звука, но вот спасительные шаги хозяина донеслись до моих ушей. Замок щёлкнул, ворота открылись, я издал первый звук заранее подготовленной фразы…но вынужден был оборвать её.
В проёме ворот стоял Матрос Фиолетовый!
- Привет! – улыбнулся он мне. – Как дела?
Я загнанно осматривался по сторонам. Чёрт, дошло до меня, ведь это же наш острог! Я вернулся назад!
- Нимфа с тобой? – спросил матрос. – Где ты её оставил?
- Нимфа погибла… - обессиленно сел я на землю. – Её больше нет.
- Что?! – метнулся он ко мне.
Схватив меня за грудки, он втащил меня за забор и бросил на землю.
Мне вдруг стало всё ясно. Ясно с такой очевидностью, что иных объяснений уже не могло быть. Ну конечно же, конечно он вызывал Великого Молчаливого, только провёл ритуал неправильно или не до конца и к нему перешла лишь малая часть его силы. Он может отключать меня, может проникать в моё сознание и руководить им. Я в его власти.
Матрос Фиолетовый начал неторопливо и размеренно бить меня. Я не сопротивлялся, потому что ничего в этой жизни мне уже не хотелось.
После десятого или одиннадцатого удара в голову я потерял сознание.
Очнулся я оттого, что меня омывала водой Морской Конёк. Я лежал в зале, на столе. Добрая, заботливая Моской Конёк – она всегда была ко мне нежна. Ласково глядя на меня, она водила по моему лицу влажной губкой. В глазах её блестели слёзы.
- Где Матрос? – приподнялся я на локтях.
Морской Конёк показала рукой на двор. Шатающейся походкой я вышел наружу. Матрос Фиолетовый лежал во дворе, там же, где он бил меня. В животе его торчал нож.
Морской Конёк, мыча и размахивая руками, стала объяснять мне, что произошло. Из её телодвижений можно было понять, что я выхватил свой нож и стал всаживать его в Матроса. Мне такое объяснение показалось весьма маловероятным – в том состоянии, в котором я вернулся в острог, я не то что Матроса, а и таракана не смог бы убить. Однако другого объяснения быть не могло – не Морской же Конёк завалила Матроса.
Поев, я погрузился в сон. Морской Конёк легла рядом и как прежде обвила меня своей трепетной рукой.
На следующий день мы оставили острог. Я страшно волновался, не заблудиться бы и не вернуться обратно. Однако что-то говорило мне, что на этот раз подобного не произойдёт.
Первые люди встретились нам уже через пару часов пути. Признаться, я чрезвычайно опасался этой встречи – мне казалось, что нас, отшельников, ждёт на «большой земле» весьма прохладный приём. Уже через некоторое время мне пришлось убедиться в обратном. Люди были необычайно приветливы, говорили нам «здравствуйте», интересовались как дела, улыбались и были настолько открыты, что мне показалось жутко диким, что мы прятались от них в лесу долгие годы.
- Как жизнь? – спрашивал я их. – Не сильно свирепствуют буддисты?
- Буддисты? – удивлялись они. – Какие буддисты?
- Буддисты, которые совершили переворот семь лет назад.
- Переворот?! – смеялись люди. – Что-то ты путаешь, парень. Никаких переворотов не было уже сотню лет.
Через сутки пути мы дошли до Хабаровска.
- Хабаровск!!! – ошалело смотрел я на придорожный указатель «Хабаровск, 3 км». – От Алтая до Хабаровска за сутки пешком?!
Морской Конёк нисколько не удивилась этому. Бедная глупая девушка – должно быть она и не знала, где на карте расположен Хабаровск.
Хабаровск поразил меня своей красотой и великолепием. Я не бывал в этом городе раньше и даже представить себе не мог, что в России есть такие умопомрачительные города. По небу кружили летательные болиды, которые я когда-то испытывал, весёлые и жизнерадостные люди гуляли по люминисцирующим проспектам. Атмосфера всеобщей радости пьянила.
На первой же стоянке болидов мы взяли один напрокат.
- Сколько с нас? – сказал я девушке, работавшей там. Как-никак при мне была вся касса секты.
- В смысле? – переспросила она.
- Сколько с нас денег?
- Денег?! – поразилась она. – Вы с Луны свалились? Деньги давным-давно отменили.
Теперь поражаться пришлось мне.
- Куда хотите отправиться? – спросила она. – Япония, Индонезия, Калифорния?
Я не верил своим ушам.
- Что, можно и в Америку? Без визы?
- Ну вы точно свалились с Луны,- улыбалась мне девушка – Какие визы? В мире больше нет отдельных государств. Весь мир – одно большое братство.
Мы с Морским Коньком уселись в болид. Я надеялся, что ещё не разучился им управлять.
- Летите в Калифорнию, - сказала нам напоследок девушка. – Там сейчас необыкновенно хорошо.
Так я и поступил.
Через несколько часов мы загорали на жарком калифорнийском пляже. Морской Конёк делала мне массаж, я потягивал через трубочку коктейль и зачарованно смотрел на океан.
- Как было бы красиво, - сказал я, - если сейчас над волнами выныривали бы дельфины. Всю жизнь мечтал посмотреть на дельфинов.
Лёгкая дрожь прошлась по воде и через несколько мгновений стая ослепительно красивых дельфинов принялась совершать свои кульбиты над водой.
- А ещё было бы здорово увидеть птеродактелей, - продолжал я. – Хоть они и вымерли, но мне кажется они могут появиться здесь.
Чёрные точки, возникшие в небе, увеличивались и превращались в ширококрылых грозных птеродактелей. Они кружили прямо над нами.
- А к чему здесь море? – говорил я. – Пусть лучше будет пустыня. Бескрайняя, величественная пустыня.
Морские волны замерли и через мгновение осыпались песчанными перекатами. До самого горизонта простиралась пустыня белого песка.
Я схватил Морского Конька за руку.
- Значит Великого Молчаливого вызвала ты? – смотрел я на неё.
Взор её больших глаз был чист и лучезарен.
- Да, - ответила она. У неё был очень музыкальный и красивый голос. – Это была я.
Я смотрел на неё и представлял, как она, дрожа от страха и возбуждения, втыкает нож в спину Капитана, как вызывает Великого Молчаливого и получает от него частицу его могущества, как уже овладев силой и став повелительницей реальности, не уничтожает всех сектантов одним махом, а начинает кровавую и сладострастную игру, стравливая и изощрённо устраняя их одного за другим. Как выбирает меня – почему? с какой стати? – в качестве своего спутника. Что за страшные и тёмные недра таятся в ней и радоваться ли мне такому развитию событий?
- Я сделала это по одной единственной причине, - сказала Морской Конёк, отвечая на мои мысли.
Она нагнулась и приблизила губы к моему лицу.
- Потому что я люблю тебя! – шепнула она.
Долгий и страстный поцелуй последовал за этими словами.
- Знаешь что, - сказал я, когда мы отстранились. – Верни обратно море.