Заложив руки за голову, Стюарт Дэли из стороны в сторону покручивался на кресле, бездумно таращась на стену, увешанную дипломами в рамках, большая часть из которых не имела к нему никакого отношения, зато придавала его крошечному кабинету, арендованному на окраине Чарльстона, солидный вид.
Настроение у Стюарта было хуже некуда.
«Чёртова жизнь! Чёртова работа! Чёртово всё!», - как заведённый повторял он, мысленно перебирая подробности событий последних дней.
Вот надо было ему вляпаться в это дело, как муха в… понятно куда? Ничего не предвещало неприятностей, ну, кроме привычных. Он добывал доказательства неверности мужа для одной дамы, возжелавшей получить от благоверного, помимо развода, ещё и кое-какие дивиденды. Работа не для чистоплюев, но выбирать не приходилось, да и дело знакомое и не особо обременительное.
Дама посулила хорошие деньги, и Стюарт энергично, насколько позволяли шестидесятилетний возраст, одышка и пивной живот, принялся за решение, казалось, несложной задачи. Но всё пошло не так. Его плёвое дельце переплелось с делом о чарльстонском маньяке, который со скоростью взбесившегося конвейера душил молоденьких девушек в городе. Внимание к нему общественности несколько ослабло в связи с расстрелом девяти чернокожих прихожан в здании Африканской методистской епископальной церкви каким-то психом.
Тем поздним вечером Стюарт, рискуя свернуть себе шею, вскарабкался на дерево, чтобы сделать снимки встречи объекта со своей пассией в спальне, располагавшейся на втором этаже небольшого загородного дома, который, как он выяснил, тот снимал для своих греховных утех. Всё прошло, как нельзя лучше. Полученные кадры впечатлили бы не только заказчицу, но и издателей грязных журнальчиков, которыми не брезгают торговать некоторые мелкие частные магазины.
Дэли подождал, пока объект не усядется в свой «инфинити», и не уедет с парковочной площадки, и уже прикидывал, как с наименьшими моральными и физическими потерями спуститься с дерева, когда боковым зрением заметил в спальне какое-то движение. Он снова навёл объектив камеры на окно «гнёздышка», и увидел входящего в комнату типа, в дождевике с капюшоном. «Что за маскарад? – ещё подумал тогда Стюарт, - осень осенью, но температура не опускается ниже шестидесяти восьми градусов, да и дожди в это время года здесь далеко не самое частое явление».
То, что потом произошло, заставило Стюарта, забыв об осторожности, обламывая ветки, буквально ссыпаться на землю. Там, в спальне, человек в дождевике бросился на девушку, и принялся её душить. Неудачно приземлившись, Дэли подвернул ногу, и заковылял ко входной двери, откуда несколько минут назад вышел его подопечный. Дверь была заперта. Стюарт попытался её выбить, но у него ничего не получилось. Пришлось вызвать полицию по сотовому.
В течение двух минут к дому подъехали три патрульные машины. Двое полицейских выставили дверь, и поднялись наверх. Остальные, получив от Дэли словесный портрет подозреваемого, узнав, что в доме посторонних нет, а девушка мертва, бросились на перехват. Им удалось задержать человека попадающего под описание, тот даже не стал оказывать сопротивления, впрочем, какое сопротивление, старику было под семьдесят.
Дэли, как свидетелю, предложили прокатиться до полицейского участка. Знакомый детектив снял с него показания, и по-дружески разрешил ему присутствовать при допросе подозреваемого.
Если бы диктофон был одушевлённым предметом, с него бы семь потов сошло, пока он записывал тараторившего без умолку старика, словно тот торопился к последнему причастию. Он сознался во множестве совершённых им убийств, точно указав место и время, а под конец, видимо, чтобы уж совсем избавиться от тяжкого бремени совершённых злодеяний, он рассказал о своём первом убийстве, которое совершил летом 1968 года, в маленьком городке, на Среднем Западе.
Стюарт, услышав название городка, даже на стуле подпрыгнул. Ему стало нехорошо, и он, подписав какие-то бумажки, поехал домой.
Едва войдя в квартиру, он бросился на кухню, достал из шкафчика едва початую бутылку виски, и прямо из горлышка выпил её до половины. Вторую половину Стюарт допивал сидя в кресле в гостиной, пытаясь таким незатейливым способом отогнать нахлынувшие на него воспоминания.
Его разбудил звонок сотового, который он положил на журнальный столик, когда садился в кресло, где и оставался на данную минуту. Оберегая от малейшего движения мозговую часть черепа, готовую рассыпаться на все восемь своих составных частей, Дэли дотянулся до телефона. Звонила Лора, его секретарша. Оказывается, он не приехал ко времени, им самим же назначенному для встречи с клиенткой. Лора битых два часа пыталась до него дозвониться, а он так и не взял трубку. Посетительница, разумеется, ушла, но предупредила, что повторно зайдёт в районе двенадцати часов пополудни. Если он не появится к этому времени, то непременно будет скандал, и тогда…
Стюарт, морщась от головной боли, держал телефон на безопасном расстоянии от уха. Нежный голосок Лоры воспринимался им сейчас, как рёв «фантомов», некогда взлетавших с палубы авианосца «Йорктаун», ныне в качестве плавучего музея стоящего на вечном приколе в нескольких милях от его дома.
Вызвав такси, о поездке на своём автомобиле не могло быть и речи, он добрался до офиса, выпил с пинту чёрного кофе, и прислушиваясь к медленно уходящей головной боли, стал ждать заказчицу, чтобы поведать ей печальную историю о том, как его цифровую камеру приобщили к делу, и теперь масса посторонних людей уже ознакомилась с фотографиями, запечатлевшими похождения её мужа.
В другое время Стюарта огорчила бы сама мысль, о признании перед клиентом своего провала, но не сегодня. Перестав чертыхаться, он, словно по волшебству, перенёсся в жаркое лето 1968 года.
Рос он в маленьком сонном городке с претензиционным названием, каких на Среднем Западе и по всей Америке тысячи. По его твёрдому убеждению, не стоило ломать голову, придумывая этим захолустьям имена позаковыристее. Достаточно было пронумеровать их, как улицы в Нью-Йорке, и не вводить в заблуждение туристов, которым хватило бы посещения города №1, чтобы вычеркнуть из списка осмотра достопримечательностей все остальные номера.
Отца своего Стюарт не помнил, а мать, оставив его, шестилетнего неухоженного мальчишку, заросшего копной рыжих, торчащих в разные стороны волос, у дверей дома своей незамужней старшей сестры, укатила в неизвестном направлении с какими-то хиппи, заниматься любовью, а не войной.
Тётя Джулия, поначалу обомлевшая от такого коварства, не отправила оборванца в приют, а отмыла, постригла, и оставила у себя. Было бы неверным, сказать, что Стюарт рос, как придорожная трава. Тётя, как могла, заботилась о нём, но работая в городской библиотеке, как и положено старым девам, не могла уделять присмотру за ним должного времени. Дожив до двенадцати лет, Стюарт, если бы прочитал хоть одну книгу из тех, что Джулия ему приносила, очень бы удивился, узнав, что его жизнь очень похоже описал некий Марк Твен, без малого, сто лет назад.
Тот воскресный день ничем не отличался от множества предыдущих, разве что тётя Джулия, в кои-то веки, вознамерилась испечь своё фирменное печенье, но оказалось, что в доме не было ни крупинки корицы. Стюарт собирался поехать на велосипеде в передвижной парк аттракционов, разбитый на пустоши за городом. Его друг Айзек уже извёлся, и бил копытом на улице.
Джулия, хорошо изучив повадки племянника, отказалась выдавать ему обещанные на аттракционы деньги, пока тот не привезёт из лавки Уилсона пакетик специй.
Вот с этого-то всё и началось… Точнее, всё началось с пятидолларовой банкноты, которую Стюарт подобрал у входа в лавку. Если бы банкнота находилась внутри магазина, то Стюарт, возможно, с большей долей вероятности… скорее да, чем нет, отдал бы её старику Уилсону, или его помощнику, полудурку Элфи Линну, но купюра лежала на улице, а значит, принадлежала тому, кто её нашёл.
Айзек, к тому времени исчерпавший все известные ему уничижительные эпитеты, адресованные печенью с корицей, которые он выкрикивал по дороге в лавку, заворожено уставился на деньги.
- Целых пять долларов, Стю, лопни моя селезёнка! – заорал он шёпотом, - пять долларов! Если мы немедленно не купим сахарной ваты, и не выпьем газировки, то ты мой враг на всю оставшуюся жизнь.
Пустырь с аттракционами находился всего в двух кварталах, и если прислушаться, можно было уловить звуки музыки, доносившиеся оттуда. Стюарт решил, что если они задержатся на несколько минут, это не станет причиной безвременной кончины тёти Джулии.
Мальчишки оседлали велосипеды, и погнали наперегонки по улице, ведущей к пустырю.
Выпив по два стакана клубничной газировки, съев по облаку розовой ваты, величиной с голову телёнка, и прикинув, куда они направятся в первую очередь, когда вернутся сюда после того, как отвезут корицу тёте Джулии, ребята собрались покинуть парк, но их задержал какой-то старик, в мятом древнем цилиндре на голове, и несмотря на жару одетый в потраченную молью шубу.
- Легко проедается то, что не стоило и капли труда, - скрипуче рассмеялся старикашка, и закашлялся.
Мальчишки замерли. Откуда старик мог знать, что они нашли банкноту? Им и в голову не пришло, что тот имел в виду, что дети, в отличие от взрослых, легко тратят деньги на всякие глупости.
- А не желаете ли прокатиться на каноэ по волшебной реке, где вас поджидают удивительные приключения и опасности? – старик театральным жестом показал на павильон, с грубо намалёванной вывеской, гласящей, что этот сарай из неструганных досок ни что иное, как «Река ужасов», - всего по пятьдесят центов с каждого.
Чтобы отвязаться от назойливого старика, откуда-то узнавшего их тайну, они сунули в его давно не прикасавшуюся к мылу ладонь доллар, оставили велосипеды у входа в павильон, и вошли внутрь.
Всё оказалось не так плохо, как они думали. В полумраке помещение казалось намного больше, чем выглядело снаружи. На подсвеченном снизу плексигласе, имитирующем воду, стояло расписанное замысловатыми узорами индейское каноэ. Сверху, из темноты, спускались причудливо изогнутые ветви деревьев, со свешивающимся с них неровной бахромой лишайником. Отовсюду слышалось разноголосье птиц и крики скрывающихся в зарослях животных.
Стюарт занял место в каноэ. Айзек последовал его примеру. Под ними, чуть слышно, заработал какой-то механизм, и лодка медленно «поплыла» под непроницаемым сводом. Чем дальше они продвигались вглубь павильона, тем реальнее выглядели декорации. Стюарт мог поклясться, что наяву почувствовал запахи воды, тины, и приторный аромат каких-то растений. В один момент, заставив мальчиков вздрогнуть, что-то пробежало у них над головами, роняя в лодку листья и мелкие обломанные ветки. Они закричали в голос, когда гибкая чёрная тень, с горящими жёлтым огнём глазами, метнулась через каноэ с одного берега на другой, задев их мохнатым хвостом. Из воды вынырнула огромная, уродливая голова аллигатора, клацнув полной острых зубов пастью, и едва не откусив голову Айзеку.
- Я больше не хочу в этом участвовать! – чуть не плача завопил тот, - я хочу домой!
Всё происходящее было настолько достоверно, что Стюарт тоже не на шутку испугался.
Никто из них потом так и не смог вспомнить, как они снова оказались на берегу, там, откуда начали своё путешествие. Они пробкой вылетели за дверь, и сопровождаемые хриплым смехом старика, помчались прочь, давя на педали, будто за ними вот-вот погонятся вырвавшиеся из павильона чудовища.
- Ты как хочешь, Стю, а моей ноги не будет на этих аттракционах, - тяжело дыша заявил Айзек, когда они остановились у лавки Уилсона, - давай купим эту чёртову корицу, и поедем к тебе. Поиграем во что-нибудь, дождёмся печенья тёти Джулии…
- Ты же всю дорогу орал, что ненавидишь печенье с корицей, - засмеялся Стюарт, радуясь, что не он первым признался, что не хочет возвращаться на пустырь.
- Лучше я сам буду давиться печеньем, чем мною закусят аллигаторы!
Ребята зашли в магазин, но за прилавком никого не оказалось. Они ждали минут двадцать-тридцать, пока через заднюю дверь не вбежал запыхавшийся полудурок Элфи Линн. Вид у него был такой, будто он лицом к лицу столкнулся с Бугименом.
Элфи действительно был слабоумным, но считать и писать умел получше Стюарта с Айзеком. Его мать Джуди, слезно просила старика Уилсона, чтобы тот взял Элфи помощником. Джуди работала официанткой в местной забегаловке, растила сына одна, и Уилсон сжалился над бедной женщиной.
Стюарт купил корицу, и они с Айзеком поехали домой.
- Не очень-то вы торопились, джентльмены! - встретила их тётя Джулия, уперев руки в бока.
- Да полудурок Элфи пропадал где-то… - попытался оправдаться Стюарт, но Джулия его перебила.
- Не смей больше никогда так говорить, - уже всерьёз рассердилась тётя, - просто парень не такой как все.
Тётя, заполучив вожделенный пакетик с корицей, отправилась на кухню, а ребята поднялись наверх, в комнату Стюарта. Они ещё только начали спорить, во что бы им сыграть, когда по улице с включённой сиреной промчалась машина шерифа. Для их городка это было событием, сродни морозам и снежным зарядам в Новом Орлеане. Не сговариваясь, мальчишки бросились на улицу, и вскочив на велосипеды, последовали за удаляющимся, будоражащим фантазию звуком.
У одноэтажного дома, стоявшего ярдах в ста по прямой от магазина Уилсона, уже собралось с два десятка зевак. Помощник шерифа Батлер успокаивал что-то выкрикивающих людей, а приехавший на несколько минут раньше Стюарта и Айзека шериф Хьюз, похоже, зашёл в дом. Вскоре подъехала карета скорой помощи.
Бросив велосипеды на газон, ребята подошли поближе.
- Почему ты не хочешь нам сказать, что случилось, Батлер? Кем ты себя возомнил? – крупный мужчина в замасленном комбинезоне и красной бейсболке, с обтрёпанным козырьком, угрожающе надвигался на полицейского.
- Правильно, Райли! Мы имеем право знать, что здесь происходит, - поддержали мужчину из толпы.
Офицер медленно отступал, но упорно не желал отвечать на вопросы.
Тем временем санитары вынесли из дома носилки, накрытые простынёй. Из дома вышел шериф, и направился к притихшим зевакам. Он был бледен, было заметно, как неуверенно он себя чувствует под вопросительными взглядами множества глаз.
- Произошло убийство, - собравшись с духом, громко произнёс он, - в интересах следствия сказать больше, не имею права.
Чуть не врезавшись в патрульную машину, у дома затормозил видавший виды «форд». Из него выскочила средних лет женщина.
- Что вы все здесь делаете? – она испуганно посмотрела на толпящихся на лужайке возле дома людей, - где Сьюзи?
К ней подошёл Батлер, и взяв её за плечи, стал говорить ей что-то тихим голосом.
- Нет! – закричала женщина, и попыталась вырваться из рук полицейского.
- Помнишь, с какой физиономией вернулся в магазин полудурок Элфи? - зашептал Айзек на ухо Стюарту.
- Тётя Джулия запретила так его называть…
- Да называй, как хочешь! А только дело здесь не чисто. Я видел эту Сьюзи. Классная девчонка, только старовата для меня, а для Элфи в самый раз. Вдруг он решил подкатить к ней, а она его отшила, вот он её и…
- Что ты несёшь? – оттолкнул Стюарт товарища, - у Элфи может и не всё в порядке с головой, но он и мухи не в состоянии обидеть.
- А вдруг она его оскорбила, посмеялась над его чувствами. Он и слетел с катушек, - не унимался Айзек.
Мать девушки посадили в машину скорой помощи, между водителем и врачом, и увезли в городскую больницу. Батлер закрепил на двери дома жёлтую ленту с повторяющейся надписью «Место преступления. Не пересекать». Полицейские уехали. Люди стали расходиться.
Стюарт с Айзеком вернулись домой. Айзек тут же выложил тёте Джулии свою дурацкую версию происшествия.
- Какой ужас! Это в нашем-то городе, где даже из-за сбитой машиной кошки мэр готов объявить трёхдневный траур. Куда катится эта страна! Что же касается Элфи… Да я быстрее поверю, что к этому делу причастен дедушка Оулдридж.
Мальчики не смогли спрятать улыбки. Старик Оулдридж был паралитиком, и сколько они себя помнили, никогда не выезжал на своей коляске дальше веранды своего дома.
На следующий день за Стюартом приехал помощник шерифа Батлер, и отвёз его в полицейский участок. Похоже, трепло Айзек своей завиральной идеей не поделился разве что с жителями соседних штатов.
Шериф, за всё время нахождения на этой должности, не столкнувшийся даже с дорожной аварией с летальным исходом, и о ведении расследования знавший не больше, чем каннибалы Новой Гвинеи о счёте, с котором в прошлом сезоне сыграла «Окленд Атлетикс», вцепился в ребят, как клещ.
Точного времени, когда Элфи Линн отсутствовал в магазине, ни Айзек ни Стюарт назвать не смогли. Они подтвердили только то, что его не было около получаса, и он вернулся в лавку через заднюю дверь чем-то очень напуганный.
Шерифу хватило и этого, чтобы взять парня в оборот, добиться от него признания, и отправить в тюрьму штата.
Мать Элфи сама была на грани помешательства от горя, а в городе не нашлось ни одного человека, кто бы заступился за несчастного парня, и объяснил Хьюзу, что за такое ведение расследования тот может сам оказаться на скамье подсудимых.
Стюарт, узнав что Линна приговорили к смертной казни, вдрызг разругался с Айзеком, заварившим всю эту кашу. Возможно, считая, что виновен в смерти Элфи не меньше друга, он и стал в последствии полицейским, делая всё от него зависящее, чтобы ничего подобного больше не случалось. Стюарт дослужился до лейтенанта в Индианаполисе, и двадцать лет назад, отказавшись участвовать в грязных махинациях начальства, подал в отставку, не заработав пенсии, перебрался в Чарльстон, и открыл частное детективное агентство. Тётя Джулия к тому времени уже умерла, чего нельзя было сказать о довлеющем над ним всю его жизнь чувстве вины за произошедшее с Элфи Линном.
Всё это Дэли вспомнил, пока сидел в своём крошечном кабинете, в ожидании клиентки, которая непременно закатит истерику из-за того, что он нарушил конфиденциальность, но ему было всё равно. Теперь он был на сто процентов уверен, что Элфи Линн был ни в чём не виноват. Стюарт готов был остаток жизни отдать за то, чтобы вернуться на сорок восемь лет назад, и попытаться всё исправить.
Не находя себе места, Дэли захлопнул ноутбук, где нашёл всё подробности того дела, подхватил пиджак, и через приёмную направился к выходу из офиса. Лора, уже привыкшая к закидонам патрона, только спросила:
- Вы ещё вернётесь?
- Нет.
- А как же клиентка?
- Да пошли ты её в … - Стюарт проартикулировал одними губами название места, куда следует отправить посетительницу.
- Вы уверены? – приподняла ниточки бровей Лора.
- Абсолютно!
Дэли купил билет на самолёт до Индианаполиса. Всю дорогу размышляя над тем, что подвигло его так скоропалительно принять решение отправиться в город своего детства, где он не был со дня похорон тёти Джулии, Стюарт так и не смог найти вразумительного ответа. Даже завещанный ему тетей дом пришлось продать за бесценок, лишь бы ни дня не задерживаться там, где на всю жизнь на его плечи лёг тяжкий груз ответственности за судьбу Элфи Линна, и он вынужден будет нести этот крест до конца своих дней. Что его приезд мог изменить? Вся эта затея, от начала и до конца - результат преждевременного прогрессирующего маразма, не иначе. Но никакое самокопание не могло разубедить Стюарта, что ему необходимо побывать в городе. Какая-то неодолимая сила тянула его туда, и он был не в силах ей сопротивляться.
В Индианаполисе Дэли сел на междугородний автобус, и добрался до места только к ночи. Он снял номер в единственной в городе гостинице. Разбитый дорогой и мучимый мыслями, вытянувшими из него всю душу, Стюарт завалился спать, и проснулся только после полудня.
Приняв душ Дэли, так и не определившись, что он, собственно, здесь делает, предпринял единственно логичный в этой ситуации шаг. Купив букет цветов и фляжку бренди, он пошёл на городское кладбище, проведать могилу тёти Джулии.
«Так, наверное, и выглядит забвение»,- Стюарт остановился у вросшей в землю, потемневшей от времени, мраморной плиты, с едва приметной надписью. Положив цветы на могилу, он присел на пожухлую траву, и предался воспоминаниям о женщине, ставшей для него ближе родной матери, сдабривая припомнившиеся значимые эпизоды из их совместной жизни добрыми глотками бренди.
Слегка захмелев, Дэли решил прогуляться по городу. Ноги сами принесли его к лавке Уилсона, на месте которой теперь стоял современный магазин, с витринными окнами и автоматическими дверями. До ушей Стюарта донеслась уже слышанная им когда-то мелодия, от звука которой сердце тоскливо сжалось, и ему ни к чему было даже на секунду задумываться об источнике её происхождения. Он знал об этом до того, как услышал музыку. Дэли обречённо вздохнул, и пошёл в сторону пустыря.
Там мало что изменилось за все эти годы, разве что сами аттракционы были разнообразней и сложнее с инженерной точки зрения. Был будний день, и большинство аттракционов не работало.
Стюарт вздрогнул, когда услышал за спиной скрипучий старческий голос:
- Не пора ли вам прокатиться на каноэ по волшебной реке ужасов, мистер?
Дэли медленно обернулся и реальность, такая, какой он её знал, перестала существовать. Будто кто-то щёлкнул по его жизни магическими ножницами, отхватив отрезок, без малого, в полвека. Перед ним стоял неряшливый старик, в мятом цилиндре и изъеденной молью шубе.
- Всего пять долларов, сэр, - засмеялся старик, и закашлялся.
- В прошлый раз было пятьдесят центов, - Стюарт ощущал себя, словно во сне.
- Цены, как и время, не стоят на месте, если вы успели это заметить, - снова рассмеялся старик.
Дэли сунул в грязную ладонь старика пятидолларовую банкноту, и они не торопясь пошли в сторону павильона, собранного из металлических панелей, с кроваво-красной неоновой вывеской, ярко горящей в опускающихся на город сумерках.
Внутри павильона тоже были новшества. Вместо грубого плексигласа, имитирующего реку, была настоящая вода. Помещение поражало своими размерами, а сквозь густые ветви деревьев, как отблески пожара, пробивался свет заходящего солнца.
Стюарт сел в каноэ, и медленное течение понесло его вглубь зарослей...
Мимо бывшей лавки Уилсона, в сторону пустыря, взметнув в воздух опавшие листья, промчалась карета скорой помощи, оглашая улицу сиреной.
Из дверей магазина, шаркающей походкой, вышел худощавый старик в фартуке, с пластиковой метёлкой на дюралевом черенке, и замер, провожая машину отрешённым взглядом.
- Что там такое, Элфи? - окликнули старика откуда-то изнутри помещения.
- Не знаю, сэр. Наверное, на аттракционах кому-то стало плохо.