День рождения

               
               
      
       Тридцатого декабря бабушка ни свет, ни заря засобиралась в дорогу. Кряхтя и то и дело поминая Святого Угодника Николая, долго накручивала на свои мосластые ноги онучи, примерялась к лаптям, попутно поясняя заспанному и голодному Алешке, что не к смерти грех: валенки надобно беречь. А в лаптях оно и спорей, и способней. В них, родимых, и в снегу не загрузнешь, и на ледовице голимой не раскатишься. Алешка, в принципе, не возражал, понеже был вполне, как нынче говорят, адекватным ребенком, которому вот-вот исполнится аж целых пять лет.
      Факт своего появления на свет Алешка знал. Естественно, со слов бабушки. Родился он ровно в полночь с тридцать первого декабря на первое января одна тысяча девятьсот сорок седьмого года. Таким образом, на носу у него был двойной праздник, а по сему бабушка  и собралась в деревню Плетеневку. Там, на колхозном поле, можно было наковырять остатки прошлогодней картошки. Из этих мерзлых грязных окатышков, коли их разморозить и тщательно промыть, а потом натереть вместе с кожурой на терке, получались приторно-сладкие кавардашки, то бишь, картофельные оладьи. Бабушка с Алешкой по праву считались в пристанционном поселке христарадниками, попросту, побирушками, а потому и кормились как придется. Бабушке пенсию не платили, поскольку дедушка не успел во время войны угнать от немцев лошадь с телегой, попал во враги народа и сгинул в лагерях, а мама Алешкина отказалась от дедушки, а  потом, когда Алешке едва стукнуло три месяца, ее задавил поезд. «На кусочки растащил», - рассказывала Алешке бабушка: - «За грех тяжкий. Господь не прощает тех, кто родства не помнит»… А ютила Алешку с бабушкой у себя по доброте душевной одинокая стрелочница тетя Люба в летней кухоньке с отдельным входом.
      Бабушка ушла, пообещав вернуться засветло. Алешке в этот день скучать было некогда. Он попил теплой водички с остатками свекольной патоки, нырнул в бабушкины валенки и подался во двор. Там, под тетки Любиным забором у него в сугробчике хранилась елочка. На прошлой неделе елочка эта выпала из кузова полуторки, и Алешка ее подобрал, решив устроить себе с бабушкой настоящий Новый Год.
      Весь день мальчонка наряжал свою елку. Игрушек в доме отродясь не водилось. Кроме картонной звездочки, которая хранилась в бабушкиных бумажках. Как она оказалась среди пожелтевших справок, каких-то писем и старых открыток, бабушка и сама не могла ума приложить. Звездочку эту Алешка приладил на самую макушку пахучего деревца. Потом склеил несколько бумажных цепочек, нарезал и нанизал на ниточки флажки, обернул фантиками коротенькие деревяшки. Елка получилась здоровская! Алешка под ней и уснул, так и не дождавшись бабушку.
      Второго января свернутый калачиком Алешкин трупик обнаружила под елкой тетка Люба. Созвала соседей. Пришел участковый милиционер. Бабы плакали, участковый ругался нехорошими словами и прямо как зацикленный вопрошал, ни к кому конкретно не обращаясь:
      - Где справедливость? Где, я вас спрашиваю?.. А тетка Люба одно твердила, запамятовав, что она партийная: - Господь забрал душеньку безгрешную, Господь, я вам говорю.Ангелочком кому-нибудь назначит...
      Бабушку нашли по весне, когда из-под снега оголилась бурая земля. На том самом поле, куда она ушла за кавардашками…