Семнадцать лет назад
— Юльча, вставай! Завтрак на плите! Я убегаю на работу! — Алла растолкала дочь и помчалась в прихожую. Поправив прическу перед зеркалом, она с довольным видом схватила сумочку и выскочила из квартиры.
Пережитые накануне события казались сном, который ушел из жизни Юли вместе с последней потухшей звездой в предрассветном небе. Это и понятно, такое не может быть реальностью. Если бы Юле приходилось испытывать подобное каждый день, ее сердце бы не выдержало и разорвалось от восторга и переизбытка чувств. Девочка тешилась этим неуклюжим объяснением, когда наконец-то уговорила себя встать с кровати. Взглянув на часы, она помчалась в ванную. Распахнула дверь и... увидела улыбающегося Романа. Он стоял перед раковиной обнаженный, обмотав бедра полотенцем.
— Ой, посмотрите кто у нас тут? Растрепа, — промурлыкал Роман, втянул ее в ванную и еще больше взлохматил ей волосы. — Как спала?
Забыв как дышать, Юля застыла на месте. Это не сон! Это реальность!
— Э-э-э... я спала... — только и смогла вымолвить она, но страх быть пойманной за чем-то неприличным заставил насторожиться. — А если твой папа увидит, что мы в ванне вдвоем?
— Он дрыхнет. В такую рань его пушкой не разбудишь, — он поцеловал ее в щеку, медленно и чувственно, как она накануне. Провел указательным пальцем по ключице. — Я соскучился. Всю ночь думал о тебе. А ты? Ты обо мне думала?
Лицо Юли зарделось, как же приятно слышать такие слова, но она была неопытна в любовных вопросах и не знала, что отвечать, потому сказала правду.
— Когда думать? Я же спала.
Роман убрал руку и отстранился. Лицо стало жестким, неприветливым. Юля поняла, что снова разочаровала его. Она закусила губу, как же сложно с парнями.
— Я опять сказала что-то не то... — она потупила взгляд. — Прости...
Он с шумом выдохнул, обхватил ее за талию и осторожно притянул к себе.
— Это ты меня прости. Я веду себя с тобой неподобающе. Ты еще совсем маленькая, хотя выглядишь как девушка. Мне нужно притормозить, а то я тебя до обморока доведу, — он заглянул ей в глаза. — А может, мне перестать говорить с тобой о чувствах? Может, тебе рано еще такое слышать?
Юля вздрогнула, в глазах отразился испуг. Она сама не ожидала от себя такой реакции, но, похоже, выдала себя.
— Ладно, я просто спросил. Миа, я очень-очень-очень хочу пожелать тебе доброго утра. Можно?
Она кивнула, а что тут такого... пусть пожелает.
Его губы потянулись к ее губам и застыли в сантиметре. Она видела, как искрятся его глаза. Лицо светится от счастья. Он расслаблен и нежен. От волнения руки подрагивают на ее талии.
— Моя медовая девочка.
Еле касаясь губами, он заскользил сначала по нижней губе, потом по верхней. Из ее груди вырвался стон. Ощущения были такими трепетными, что Юля закрыла глаза.
— Не могу поверить, что нашел тебя. Люди ищут свою любовь всю жизнь, а я нашел тебя в пятнадцать. Скажи, что я твое небо.
Юля открыла глаза и хотела уже произнести эти слова, как в коридоре послышался мужской кашель, открылась и закрылась дверь туалета. Оба вздрогнули. Юля хотела высвободиться из объятий, но Роман сжал ее еще крепче.
— Т-с-с-с, — он приложил палец к губам и зашептал ей на ухо: — Скажи... и я отпущу тебя.
— Ты мое небо, — дрожащим голосом прошептала Юля, испуганно поглядывая на дверь.
— А ты мое солнце, — отозвался Роман, после чего сразу выскочил из ванной комнаты.
Только закрыв дверь на щеколду, Юля смогла выдохнуть. Она прислонилась спиной к кафельной стене и громко задышала. Если так будет начинаться каждое утро, она не сможет даже до школы дойти, а о концентрации внимания на уроках речь уже не шла.
Завтракали втроем. Вопреки прогнозам Романа отец встал рано и собирался идти искать работу. Роман подметил, как лихо Юля управляется на кухне. Она накрыла на стол, порезала хлеб и сделала салат. Движения проворные, быстрые. У него уже был опыт проживания со сводными сестрами, и ни одна из них так себя не вела. Девчонки сидели за столом, как в гостях, и ждали, когда матери принесут им все на тарелочке. Юля же обслуживала не только себя, но и их с отцом. Иногда она еле касалась его руки, он понимал, что это случайность, но каждый раз закрывал глаза от удовольствия. Нет, он определенно никогда ничего подобного не испытывал. Она просто сводила его с ума.
Оценив содержимое сковородки, Юля распределила на две тарелки жареную картошку с сосисками и поставила перед новыми жильцами квартиры. Мужчины тут же приступили к завтраку, а ей пришлось нырнуть в холодильник. Она как раз доедала творог со сметаной, когда почувствовала, как к ее ноге прижалась нога Романа. Юля замерла и кинула на него осторожный взгляд.
— Как ты это ешь? — сморщился Роман и показал на творог.
В дипломатии Юля была не сильна, что думала, то и говорила.
— А что делать? На троих там точно бы не хватило.
За столом воцарилось молчание. Сергей так и застыл с раскрытым ртом и с нанизанной сосиской на вилке.
— Черт! Вот я олух! — Роман вскочил и кинулся к плите.
— Что ты делаешь? — Юля сжалась, не понимая, что на этот раз не так.
— Пожарю для тебя картошку, что еще... — проворчал Роман, — и пока ты не поешь, в школу не пойдем.
— Не надо! — Юля вскочила и бросилась к Роману. Схватила его за руку и потащила к столу. — Я серьезно, Ром. Не надо. Я люблю творог, и я уже наелась.
— Точно? — Роман вглядывался в ее лицо, пытаясь прочесть, насколько она с ним правдива.
— Точно, — она одарила его добродушной улыбкой и собрала со стола грязную посуду.
Отпивая горячий чай из кружки, Роман перекидывался красноречивыми взглядами с отцом. Оба понимали, что на этот раз все по-другому. Никогда Сергей не начинал поиск работы на второй день после соединения с новой женщиной. Проходило время, всегда разное, пока он понимал, что задержится на какой-то период, и сбережений может не хватить. В свою очередь Роман никогда не проявлял такое внимание и заботу к детям женщин, с которыми Сергей пытался завести постоянные отношения.
•••
В первые дни, оставаясь с Юлей наедине, Роман выглядел задумчивым, а она даже не знала, о чем можно с ним поговорить и разбавить безмолвную атмосферу. Ее тревожило, как отнесутся к его появлению в школе и в их многоквартирном доме. Без сомнения, за ним начнут ухлестывать девчонки, а ей так хотелось, чтобы он уделял внимание только ей. Юле и дела не было до чувств других парней, а Роман в считанные дни стал для нее самым важным человеком. Малейшие колебания в его настроении вызывали в ней бурю эмоций. Ей хотелось, чтобы он был счастлив, всегда улыбался и шутил. И, конечно же, говорил с ней как никто и никогда...
Прошла первая неделя жизни в Боровске. Роман чувствовал такой подъем сил и энергии, что, казалось, мог свернуть горы. Еще никогда так легко и быстро он не привыкал к новому дому, новой школе и новым друзьям. Все благодаря солнцу по имени Юля — девочке с волосами цвета ржавчины и зелеными глазами, в которую он влюбился с первого взгляда. Влюбился! Он целую неделю привыкал к этой мысли. Осознавал и примерялся к тому, как в дальнейшем от этого чувства изменится его жизнь.
Никогда он не забудет тот миг, когда увидел ее в прихожей с темными обоями. Она, как всполохи пламени, затмевала убогость и серость, царившие вокруг. Бурая река волнистых локонов обрамляла миловидное нежное лицо и струилась вниз к только-только начавшей формироваться груди. Короткое платьице нежного серо-розового оттенка оголяло ее стройные длинные ноги. Она была явлением. Идеалом красоты. Его Абсолютом. Рядом с ней он преображался, не ходил, а парил на крыльях. Все с чем он сталкивался, преодолевалось с завидной легкостью и оптимизмом. Он испытывал к Юле восторженную и упоительную нежность, граничащую с всеобъемлющим обожанием. Мог часами говорить о своих чувствах, казалось, она должна была уже пресытиться его излияниями и прогнать от себя, но она ни разу не проявила скуки. Наоборот, смотрела на него так, будто слышала эти признания впервые, что распаляло его еще больше.
Роман со всей присущей ему страстью погрузился в учебу. Наверстывал пропущенный из-за частых переездов материал и помогал Юле. Последний год девочка так глубоко переживала смерть отца, что потеряла всякий интерес к жизни, вследствие чего запустила учебу. Роман часами проводил с ней в ее комнате за рабочим столом. Зачастую их ноги переплетались, как тугие узлы на канате. Так им было проще осваивать новый материал. В такие моменты он любил повторять:
— Образование — ключ к нашему успеху, Миа. Нельзя надеется на помощь родителей. Мы сами должны поступить в институт и пробиться в жизни.
В школе все случилось в точности, как Юля и предполагала: восторженные вздохи, завистливые взгляды, едкие комментарии, когда ее сводный брат слишком рьяно проявлял к ней свои чувства. Благодаря Роману Юля стала самой популярной девочкой в старших классах. С ней хотели дружить те, кто пытался заполучить ее загадочного и пылкого брата.
Юля стала светиться, словно лампочка на двести ватт, чем привлекала к себе внимание противоположного пола. Роман безумно ее ревновал, не давал никому к ней приблизиться. По отношению к ней он вел себя авторитарно, а Юле, как ни странно это нравилось. Она быстро поняла, что чувства Романа к ней не выдумка, не мираж, не придуманная им байка для какой-то своей эгоистичной цели. Кроме нее он никого вокруг не замечал. И, конечно, по школе очень быстро поползли слухи. Кто-то даже нарисовал на них карикатуру в школьной газетенке и приписал похабные стишки. Юля знала, кто это сделал — Арина, девушка каждый раз таяла при появлении Романа.
— Это ад! — признался он как-то, открывая перед ней массивную школьную дверь. — Видеть тебя и не иметь возможности дотронуться. Дома я могу под любым предлогом зайти к тебе в комнату и заполучить хоть один поцелуй, а тут все таращатся на нас, будто мы инопланетяне.
— Это из-за твоих взглядов, Роша, — ответила Юля и прошла мимо в такой близости, что у него перехватило дыхание. Его обдало ароматом ее волос. — Ты даже меня ими пугаешь...
В первую же неделю они установили правила. Перекус после третьего урока на скамейке перед спортзалом. Еду приносила Юля, а если не успевала приготовить дома, покупала в буфете. Правда, их единение частенько нарушал Артем, одноклассник Юли, но так как он сидел на соседней скамейке не один, а с очередной девчонкой, в преследовании его сложно было уличить. В такие дни темы для разговоров выбирались нейтральные, какие могут быть между братом и сестрой.
После школы домой не торопились, гуляли вдоль речки или убегали к озеру, подальше от любопытных глаз. Если кто-то из них задерживался на тренировке или дополнительных занятиях, второй терпеливо ждал в вестибюле.
Роман оказался начитанным и любознательным парнем, в его рюкзаке всегда была интересная книга о приключениях и странствиях. Он заставил ее по-новому взглянуть на неведомый и фантазийный мир «Одиссеи», «Путешествий Гулливера», «Копий царя Соломона» и многих других книг. Он приправлял чтение своими эмоциями: волнением, предвкушением и страстью рассказчика. Если не хотелось читать, он рассказывал ей истории, которые слышал от бывших сослуживцев отца из команды сухогруза.
Время, проведенное наедине, было самым спокойным и счастливым. Уже с первых дней им казалось, что они знакомы много лет и понимали друг друга с полуслова. Юля больше не робела, говорила о том, что зарождалось в ней и тлело. Роман в этот момент всегда улыбался и от переполняющих чувств был готов носить ее на руках. Но иногда на него накатывал страх. Это случалось даже после незначительной ссоры родителей. Ему казалось, что отец вот-вот постучится в дверь его комнаты и скажет: «Собирай вещи, завтра уезжаем». В такие дни он был особенно нежен и откровенен с Юлей.
— Юлька, Юлечка, любовь моя, — он обнимал ее и прижимался щекой к ее виску. — Если мы с отцом уедем, знай, что я всегда буду любить тебя. Когда тебе исполниться восемнадцать я приеду и увезу тебя. Слышишь?
Она кивала, на глаза тут же накатывали слезы. Конечно, он говорил это искренне, но ведь за пять лет случиться может всякое. Ей казалось, если он уедет, они уже никогда не увидятся.
— Роша, мы не должны допустить, чтобы они разругались, — от этих слов ее сердце сжималось. — Не представляю жизни без тебя, даже месяца не представляю.
И тогда он начинал неистово ее целовать: лицо, шею, плечи. Становился одержимым, не мог выпустить из объятий. Она видела, как увлажнялись его глаза, дрожали руки и пылало лицо.
Через три месяца, когда между родителями произошла первая крупная ссора, Роман, по дороге из школы домой, совсем расклеился. Им пришлось свернуть к речке, чтобы он успокоился. Юля впервые видела его плачущим, и ей было до жути неловко. В ее глазах он был воплощением мужественности и смелости. Но когда дело касалось нависшего над ними уже неизбежного отъезда, он превращался в раздражительного нытика и мог нагрубить, будто это она была виновата в том, что родители не могут ужиться.
Юля прислонилась спиной к мощному стволу дуба и терпеливо ждала, когда стихнут его всхлипы. На минуту она погрузилась в свои мысли, а услышав шелест жухлых листьев, повернула голову и увидела Романа. Его взгляд полыхал огнем. Дыхание тяжелое. Он рванул к ней с такой скоростью, что она забыла как дышать. Роман прильнул к ней всем телом, обхватил ладонями лицо, а потом поцеловал в губы. Это был совсем другой поцелуй, не похожий на те, что были раньше — нежные и трепетные. Этот был неистовым, страстным. Его язык ворвался в ее нежную прохладу и кончиком ласкал десна и зубы, щекотал нёбо. Юля застонала и обмякла в его руках. Роман нехотя отрывался и вбирал воздух полной грудью, а потом снова набрасывался на ее губы, будто распробовал самый вкусный десерт и не может им насытиться.
— Миа, я буду любить тебя до последнего вздоха... — шептал он, ненадолго давая передышку ее припухлым губам.
•••
Наши дни
Гул мужских и женских голосов медленно пробирался в сознание. Тело ныло, будто накануне ее нокаутировали на бойцовском ринге. Во рту пересохло. Губы потрескались. Горло раздирало от боли, как от трения колючей проволоки. Юля никак не могла размежить веки. После нескольких попыток удалось их немного приподнять, но слипшиеся ресницы так и не позволили ей разглядеть присутствующих.
— Что у нее с лицом? Ее женишок к ней приложился? — мужской голос слышался в отдалении.
— О насилии Юля не заявляла. Я знаю, что она попала к нам в отделение, когда упала в обморок в приемном покое. Сотрясения нет. Всего лишь синяк.
— А ребенок? — послышался совсем рядом женский голос.
— С плодом тоже все в порядке. Понимаю, выглядит все ужасно, но уверяю, она к утру оклемается и сможет покинуть больницу.
— А Роман? — со страхом в голосе спросил все тот же мужской голос.
— Прогноз пока неутешительный, но делаем все что можем. Извините, но вам здесь больше нельзя находиться. Часы посещения я вам уже озвучил.
Юля почувствовала, как чья-то горячая рука сжимает ее руку, а потом она услышала тот же женский голос:
— Доченька, поспи, мы будем дежурить в реанимации. Утром зайдем к тебе, — громкий всхлип. — Господи, как же могло до такого дойти?
Юля не понимала, почему голос матери так изменился?
— Пойдем Алла... дай ей поспать...
Опять провал... гул... пустота...
Когда в следующий раз Юля ощутила рядом чье-то присутствие, даже не пыталась открыть глаза. Слышалось свистящее размеренное дыхание. Кто здесь?
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Юля услышала, как открылась дверь, и кто-то приглушенно заговорил:
— Врачи говорят, что все решит эта ночь, но судя по травмам, он вряд ли выживет. Полиция выставила часовых. Прямо у его койки сидит отец. Надо уходить, пока нас никто не увидел.
— Нарой мне всю подноготную про эту парочку. Я хочу знать, когда все это у них началось и почему они не общались. Ляля говорила о какой-то истории, которая произошла еще в детстве. Узнай, что она скрывает. Они оба из Обнинска. Пошли туда людей.
Шаги. Кто-то приблизился к ней. Клокочущий кашель, будто у посетителя от напряжения сейчас разорвутся легкие. Она почувствовала на своем лице тяжелое дыхание.
— Как же ты меня разочаровала, Ляля. Как же ты меня разочаровала... Всегда говорил, что доверие — это самая непростительная роскошь в моей жизни.
Дверь снова хлопнула. Шаги стихли.
Кто это? Лялей ее называют только Дорофеевы, семья Ярика. Но это не он... и не старший Дорофеев — ее босс. Он в Америке на лечении, хотя есть что-то общее в командирском тоне.
Все книги на ЛитРесhttps://www.litres.ru/inessa-rafailovna-davydova/
http://idavydova.ru/
https://www.facebook.com/inessa.davydoff
https://twitter.com/Dinessa1
https://ok.ru/group53106623119470