НА СНИМКЕ: Столовая №7 на проспекте Лаврентьева (тогда проспект Науки), где поселился кафе-клуб "Под интегралом". Сейчас там «Сибакадембанк». Видимо, он и приделал портик к входу в здание, которого раньше не было.
Интегралу пришлось сражаться с руководством столовой №7, которое систематически не выполняло договора об ассортименте вторых блюд, холодных закусок, сухих вин, напитков, мороженого и т.п. Об этой борьбе даёт представление фельетон Б. Жиганова, появившийся 16 ноября в газете «За науку в Сибири» №45. Он называется «Нелюбимому дитяти…» Привожу его целиком, без сокращений.
«Поэтов было больше двадцати. Они выгрузились из автобуса и шумно вступили в кафе-клуб «Под интегралом».
Добрались до «числителя» и несколько робко уселись за столиками, глядя на всё это молодёжное великолепие, а, может быть, даже и кое-что слагая попутно в уме.
Поэтом быть нелегко: вечно в голове всякие метафоры, рифмы…, тем более, если та, где ты живёшь, такого кафе нет…. Из одной зависти вдохновишься!
Потом в «знаменателе» они читали стихи, басни, отрывки из поэм, и их слушали, им аплодировали.
А потом…. Хотя в старину некоторые сатирики и изображали поэтов вечно голодными, сейчас времена переменились. И всё же хозяева клуба после разговора радушно пригласили гостей откушать.
И тут случился конфуз. Есть было почти нечего: свинцовая селёдка – краса любой забегаловки, деревянные, изящно выгнутые кусочки сыра, сиротливое второе блюдо – разве подкрепишь этим творческие силы?
И это всё? – не выдержал один стихотворец, но на него шикнули собратья по перу. Дескать, ешь, что дают, неудобно же.
Естественно, поэты, покрутившись для приличия около раздачи и бара и послушав музыку, стали потихоньку исчезать.
Сей случай весьма красноречив, типичен и как нельзя лучше объясняет, почему временами у самых ярых энтузиастов нового молодёжного клуба вдруг появляется в настроении скепсис и даже отчаяние.
Ведь до чего превратна жизнь! Ты можешь пригласить в своё кафе знаменитых артистов и поэтов, уговорить самого занятого академика, чтобы он рассказал жаждущим о диковинных вещах, завлечь приезжих иностранцев, организовать ультраинтересную дискуссию, где схлестнутся самые заядлые эрудиты и полемисты, – но ты не в силах заставить повара кафе готовить, наконец, обещанное фирменное блюдо, не в силах упросить начальство этой общепитовской точки разнообразить ассортимент закусок, чтобы угостить именитых приглашённых.
Журнал – дневник клуба – заполнен воплями дежурных и гостей, начинающимися со слова «нет». Например, 3 октября: «Нет коктейлей, сигарет, из сухих вин один «Рислинг». Нет фирменного блюда».
8 октября: «Меню старое, беден ассортимент, фирменного блюда нет. Качество неважное».
14 октября: «Нет соков, вод, кондитерских изделий» и т.д.
Еще чаще нет фруктов, мороженого, обещанных по договору разнообразных холодных закусок и молочных блюд.
Словом, налицо резкое несоответствие между духовной жизнью кафе-клуба, которая стараниями многих энтузиастов начинает бить ключом, и материальной, обслуживательской – она, как мы уже печально убедились, ключом отнюдь не бьёт. А плетётся кое-как, прихрамывая на обе ноги.
В чём же дело? Кто, как вопрошали Ильф и Петров, спит? И где спит, а главное – почему?
Зинаида Павловна Шишкина, и.о. директора обслуживающей кафе столовой №7, царь и бог всего снабжения, на эти вопросы склонна отвечать, что вроде бы все, кто обязан, бодрствуют. И труженики столовой, не щадя живота, варят, пекут самую разнообразную снедь, которую почему-то плохо поедают.
– По четыре рубля выручает иной раз кухня за вечер! – говорит Зинаида Павловна. – Курам на смех! А у нас бригада на кухне из 8 человек. И на каждого должно быть в день наторговано по 37 рублей. Таков план.
Далее тов. Шишкина обрушивается на Совет клуба, который самым злостным образом не сообщает ей, когда какое будет мероприятие. («Тогда бы мы гибко и мгновенно усиливали обслуживание»).
В конце концов, Зинаида Павловна приходит к закономерному выводу о полной своей невиновности.
Но мы позволим себе любезно с ней не согласиться.
Всем известно, что кафе явно не стало её любимым детищем. Зинаида Павловна подчас игнорирует Совет клуба, не является на его планёрки по средам, где её всегда ждут, - словом, не имеет и упорно не хочет иметь с Советом тесного рабочего контакта.
В самом деле: жили-жили, не тужили, выполняли план, уходили в пять часов домой, и вдруг точно с неба свалилось это кафе, да ещё молодёжное, вечернее, с разными этими финтифлюшками, встречами, приёмами, плясками. Хлопот – полон рот, а прибыли – ни на грош. А раз кафе в немилости у его хозяев, отсюда все беды Нелюбимому дитяти – всегда гнилой сухарь.
Тов. Шишкина жалуется, например, что в кафе плохо едят, мала выручка на кухне. Но от того и плохо едят, что есть-то нечего! Организаторы встреч и дискуссий изо всех сил стараются, чтобы дружеские беседы, живое общение продолжалось после «знаменателя» и в «числителе». Но что делать, если ассортимент блюд и вин подчас куц, как куриный хвост? Откуда тут и выручке быть…
Кафе-клуб «Под интегралом» – немалое достижение активной молодёжи городка. О нём хлопотали, его лелеяли в мечтах, его строили, оборудовали, буквально выпестовали своими руками. И вот оно обрело, наконец, какое-то собственное лицо и быстро превращается в очень интересный и полезный центр общественной жизни городка.
Но если одни искренне хотят расширять и углублять его работу, хотят общаться, спорить, расти духовно в его стенах, то другие стремятся только бесхлопотно жить, брать выручку, а всё остальное их не касается.
Их не интересует, перед кем завтра опять опозорится кафе-клуб, выдвинув вперед всё ту же свинцовую селёдку и изящно выгнутый, потрескавшийся сыр.
Они даже хотят этого позора, надеясь: может, закроют тихо-мирно это заведение? Их не волнует досуг нашей молодёжи, её отдых, и, наконец, престиж городка учёных, то впечатление, какое увезут отсюда гости во все концы страны и даже за её пределы».
Фельетон прекрасно отображает общественное положение работников торговли и общественного питания. Они считали себя «очень уважаемыми людьми», поскольку оказывали услуги по снабжению лиц высокого положения дефицитными продуктами, с чёрного хода, разумеется. И в связи с этим требовали к себе очень уважительного отношения. Ходить на планёрки в клуб по средам было ниже их достоинства.
Такие вопросы можно было решать только с начальником ОРСа «Сибакадемстроя» Николаем Александровичем Борисовым. Он был очень интеллигентным человеком и всё понимал. Но увольнять таких работников не мог, потому что тогда требовалось бы уволить чуть ли не поголовно. Приходилось работать с теми, кто был. Он увольнял только тех, кто проворовался. А таких, как Шишкина, пытался воспитывать.
Но автор фельетона нашел очень точные слова для пищи, которую предлагали в столовой: «сизую свинцовую селедку и изящно выгнутый потрескавшийся от старости сыр». Я видел их, и они и сейчас стоят у меня перед глазами.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2017/03/13/372