Жертва Бахуса

Владимир Кронов
  Прошлое лето выдалось очень жарким. С самого июня я не мог сходить на кладбище привести могилу своих родителей в божеский вид. И только в середине августа, после обильного дождя я добрался туда. Тишина… на кладбище — ни души. Лишь с ближнего оврага, заросшего липами и кленами, доносится щебет птиц. Могилы позаростали травой. Мне понадобилось не менее часа, что бы с помощъю острой лопаты навести там порядок. Упарившись, я прохожу между могилами. Некоторые надгробия разрушены. В 2014 году и сюда долетели снаряды. Иду и смотрю на памятники. На портретах узнаю бывших горняков шахты «Семеновская». Немало их тут, ушедших до срока в мир иной. Вот памятник Бушмакину Глебу. На фото — мужчина с волевым подбородком и упрямым взглядом. Ниже — инициалы, даты рождения и гибели:

                Бушмакин Глеб Тарасович

                1968.15.07 – 2013.15.07

  Он был моим соседом. Погиб в расцвете лет. Все соседки завидовали Соне: ее красоте и нарядам. Как же она умела одеваться! И недорого, а смотрелась — глаз не оторвать. Муж ее, горный инженер, — под стать ей, был на загляденье. Какая была пара, хоть — на конкурс красоты отправляй! Им бы жить, да жить. Оба работали: она — оператором в сберкассе, а он был замом главного инженера по технике безопасности, и не одну шахтерскую жизнь спас…

  Могила запущена. Надо бы ее убрать. Вдова Соня живет сейчас в Борисовке, что возле Северского Донца, приехать сюда не может: солдаты не пускают через блок-посты. Убираю траву и вспоминаю тот трагический день.

  …Июльский денёк, всем на радость, выдался тихим и солнечным. У Бушмкиных спозаранку зазвучала музыка. Колонки, как это в наших местах принято, вынесли на улицу. Радостные, прекрасные мелодии слыхать было издалека. Не только соседи, но и вся Петровка уже знала, что Глебу стукнуло сорок пять. Юбилей — важное событие, грех не отметить. Соня два дня перед этим таскала еду, вино и водку из магазина. И еще целый день родные и соседи помогали Соне варить, жарить и тушить…
  Гостей собралось немало: его и ее родители, коллеги по работе, товарищи и соседи. Веселились,танцевали,пели, шумели… Когда же «набрались до кондиции», кто-то из приятелей Глеба предложил сходить на ставок. Эту идею с радостью поддержали. Благо, — до ставка рукой подать. Двадцать минут ходьбы, — и вот она желанная водная гладь, где с шумом и гамом плещутся дети и взрослые.
  Весёлой компанией расположились в тени тополей. Сразу поскидывали одежду и, разбежавшись, попрыгали в воду. Ох, как хорошо!.. Кровь молодая!.. Сила богатырская!.. Вышли из воды, отряхнулись. Еще «приняли на грудь».., подхватили на руки именниника и давай качать, приговаривая: «Многая лета! Многая лета! Многая лета!». Затем поднялись с ним на насыпной вал, раскачали его и бросили подальше в ставок. Раздалось жалобное: «Оооййй!!!». Увиденное повергло товарищей в ужас... Глеб почему-то не погрузился в воду. Захлебываясь, он весь дергался, бил руками и ногами, а вода вокруг него покраснела… Когда приятели сняли его с острых ржавых штырей он еще дышал, но изо рта пеной шла кровь, и вскоре он затих. Эти злополучные штыри остались от бывшего мостика. Их вовремя не убрали. В ставок закачали воду, и вот результат.
  Еще гости продолжали веселиться, танцевали и пели. Еще никто ничего не знал, а горе было уже у порога. Вдруг, затихла музыка. Наступила метвая тишина. Внесли бездыханное тело Глеба, положили его на диван и сняли с лица покрывало. Соня припала к покойному и заголосила:
  — Ой! Глебушка! Радость моя! На кого ж ты меня покинул?Как мне жить без тебя-то?
  Вдруг она покачнулась, теряя сознание. Женщины подхватили ее под руки и уложили на кровать. Вызвали врачей — еле откачали...

  …Покончив с травой я, вытер пыль с гранитной поверхности памятника. С горечью на душе посмотрел на портрет Глеба и подумал: «В шахте ему повезло, а от зеленого змия не смог увернуться, стал его жертвой». Не хотелось верить, что его нет больше с нами. Вечная ему память!