Глава 10. Ущелье.
Обычно, отпуск радует советских граждан. Многие к нему готовятся, мечтают куда-то там съездить. Побывать в неизведанных далях, в местах обитания всякой дикой природы. Некоторые сбиваются в туристические группки и проводят время в туристических походах или даже в настоящих экспедициях. В которых, чтобы отпугнуть диких зверей, завывают сидя у костров песни, которые тоже называются почему-то туристскими. Некоторым это так нравится, что с удовольствием бы проводили в туристских походах всю жизнь. Думаю, что их удерживает только смена времен года. Бродить по дикой природе хорошо только летом. А лучше всего в бархатный сезон.
В настоящее время я не в отпуске и он мне не предвидится. Поэтому, многодневный турпоход по местным экзотическим местам невозможен. А что в моих силах и служебных возможностях? Турпоход выходного дня!
Теоретически я много чего знал о передвижении по пересеченной и дикой местности. И во время учебы у нас был турпоход с ночевкой. В соответствии с учебным планом. И палатки разбивали и костер жгли. И кашу на костре в большом котелке варили.
Сейчас я хотел бы спуститься в ущелье, примыкающее к горе, в которой находился охраняемый нами Объект.
Не смотря на глубину ущелья и погодные фокусы, в нем случающиеся, вроде грозы или просто дождя, побывать в ущелье было бы интересно. По разным причинам. Причины были неплохо видны в десятикратный бинокль, если знать, куда смотреть. Куда правильно нужно смотреть я определил давно, потратив много времени хождению по окрестностям в выходные дни. Иногда сам, реже с Ивакиным. Пару раз побродили по территории между Ак-Сунигом и нашей частью вместе с Анашкиным и Ивановым, во время их приезда. В основном с целью пострелять от души.
Что было видно в бинокль? Много интересного. Особенно, остатки военного ГАЗика, который можно и не заметить в густой зелени. И еще было видно некое отверстие в противоположной стене ущелья, у самого дна. Слишком прямоугольное, чтобы быть естественной пещерой.
Альпинистского снаряжения и бухт веревок лежало на военном складе много. Видимо, его использовали при передислокации воинских частей из Ирана. Потом оставили, как второстепенное и могущее пригодиться именно здесь. А потом… Слишком много всего произошло потом, чтобы о складе кто-то бы вспомнил. И не вспомнили! А те воинские части, которые оставили склад, скорее всего, раскассировали. А то личный состав слишком много знал, и слишком много видел.
И не одно поколение воинов сменилось. Склад же, хоть и тщательно заложили входы, но полностью не маскировали. Тем не менее, все что в нём было, неплохо сохранилось, как и не было пролетевших десятилетий.
Спуск в ущелье вообще то был, но видимо им очень долго не пользовались. Но я его увидел. Когда перешел через перевал, на котором подорвался даг, буквально на второй день как я приехал. Примерно менее километра от нас, если смотреть направо, шел перевал идущий на юг, в сторону Запретных Земель.
Я пошел в ту сторону, чтобы посмотреть, кто это на мотороллере там тарахтит, катается наверное? Местный абрек. Увидев меня, поехал по перевалу прочь. Далеко не уехал. Как звук взрыва противопехотной мины изображается если написать его буквами? Ба-бах!? Бух!? Буду считать, что сочетанием Бух!
Перевал был весь утыкан противопехотными минами, и я их отлично видел. А горный человек - нет.
Так я осмотрел нашу сторону ущелья, глядя на нее с противоположной стороны. На противоположную сторону прошел по краешку и немного петляя.
Тропинка - сход вниз была еле-еле, но видна. Поэтому, веревки я предполагал брать для страховки, но как мне казалось, спуститься можно было попробовать и так.
Наверху. Наверху близ спуска вниз я временно установил стационарный пост. Чтобы не бездельничать, солдатики полуроты установили грибок для постового, неподалеку стол и скамейки. Немного в отдалении небольшой навес с сарайчиком для вещей. На подходе со стороны Ак-Сунига щит с объявлениями. Кнопками приколол объявление: Стой! Запретная зона! Проход запрещен!
В общем, не сметь входить на государственную пристань! Поскольку я объявил премию в виде нескольких пачек американских сигарет, желающие поработать с огоньком нашлись сразу. Дерево для постройки нашлось в Ак-Суниге в одном из брошенных домов, хозяева которого уехали в Дюшамбе.
Да, в отступлении, точнее в выходе группы войск из Ирана через этот перевал, прилегающий к Ак-Сунигу, было много загадочного. Я ведь не только по остаткам брошенного дачного поселка пару раз прогулялся, но и через перевал сходить не поленился. Около километра всего. Заложенные мины мне были отлично видны специальным зрением. И обычным вообще-то тоже, так как дожди и выветривание за прошедшие годы сделали свое дело.
Перед самым въездом на перевал с противоположной стороны, стоял ржавый остов не советского грузовика. С многочисленными следами от пуль. Стекла разбиты. В кабине водителя и в кузове какое-то тряпье, кости. Ржавое оружие. Стреляли вслед уходящей советской колонне и получили ответку? И на дороге более никаких следов. Осматриваю дорогу в бинокль, покуда ее видно. Никаких следов. Никакого признака жилья или людей. В кабине древнего грузовика золотая цепочка с золотым же часовым корпусом. Часовой механизм превратился в ржавую труху. Ни дарственных надписей, ни гравировки.
Остатки униформы на остатках костей погибших здесь военных, явно говорили, что это были британцы. Ага, британский союзник. Наверное, провожали колонну и с ними явно слишком тепло попрощались. Границы здесь не было. Где она была и была ли вообще? Погранзаставы тоже никакой не было. Скорее всего, это и была та самая не маркированная территория, и я на ней находился. Надеюсь, это еще не граница.
Более тщательно осматриваю кабину когда-то автомобиля. Иностранная сумка-планшетка. Пролежавшая в погоду и непогоду почти 30 лет. С 1944 года, скорее всего. Среди тряпья какие-то истлевшие бумажки, несколько монеток. Пенсы. С портретом короля Георга, как я понимаю. Вот! Светится золото. Несколько соверенов. Вот это существенно. Британские союзники, хоть и погибшие, начинают мне нравиться все больше.
Обшариваю грузовичок более тщательно. В ящичке-бардачке нахожу кобуру с тяжелым револьвером. Тронут ржавчиной. "Веблей". И записная книжка. Завернутая в вощеную непромокаемую бумагу. Неплохо сохранившаяся и записи в ней тоже сохранились, хоть и было их не так много. Немного - тоже понятие относительное. Почерк писавшего был достаточно мелкий. А ведь мне предстоит скучнейшая зима и отрезанность от людей! Вот и будет чтение. Все заворачиваю и беру с собой.
В кузове пробитый пулями бачок для воды, банки, скорее всего это консервы, и прочий хлам. Искать остатки документов скелетированного личного состава нет никакого желания. Тем более, что золота больше не видно. Не спеша, собираюсь возвращаться обратно. Еще только посмотрим повнимательнее окрестности.
Кстати, о скелетированном личном составе. Сухие в меру горные субтропики и обилие насекомых. Биоценоз делает свое дело за несколько дней, а то ведь почти тридцать лет прошло! Думаю, что не более чем через день после гибели, от англичан ничего, кроме костей не осталось.
Осматриваю "свой" берег, вернее край ущелья. Тропинка, которую я присмотрел для спуска в ущелье, вьется зигзагообразным серпантином вполне грамотно. Заросла сильно. Заметно, что по ней давно никто не ходил. Очень давно. И именно с нее улетел вниз синепёрый капитан. Может быть, это был не его день. А может быть, его.
Поэтому, если проложить веревку для страховки будет полный порядок. Буду ли я опускаться в ущелье этим летом, вернее ранней осенью? Вряд ли. Разве что, настроение возникнет. Сейчас, когда я нашел несколько золотых монеток и иностранный револьвер, настроение у меня улучшилось.
Так, а что делается здесь? Можно ли выйти на позицию напротив нашего охраняемого Объекта? Решаю походить, поосматриваться. Метров на двести от машины в глубь условно чужой территории. Вбок ведет что-то вроде тропинки. То есть, она не видна, она не натоптана, но именно здесь по камням ходили люди. Осталась некая аура, как некий след в пространстве. Я ее немного вижу своим особым зрением. Так же, по-особому, смотрю на тропинку, осматриваясь. Нет, никаких закладок нету. Увлекся, и вскоре выхожу на траверз Объекта.
Тропинка сворачивает почти под прямым углом и уходит вглубь условно чужой территории. А что тут, в сторонке, ближе к краю обрыва? А тут у нас - лёжка.
Вернее не у нас. Хотя я тоже проходил соответствующий курс подготовки, и что такое лежка вполне представляю. Какой курс? Да снайперской подготовки.
Так что, лежка была не у нас, это я так выразился, а у него. Правда, хозяин ее ни заявить свои права, ни по-уставному представиться, никак не смог бы. По вполне прозаической причине - он был скелетом. То есть, был мертв, причем очень длительное время. На скелете было вполне грамотное горное обмундирование, выглядящее соответственно возрасту. Возраст был почтенный. Еще довоенный. Как я определил? А я ничего не определял. Как-то само пришло в голову, по совокупности признаков. Редкая снайперская винтовка, немецкий "Зауер", их было сделано очень немного в отличие от массового "Маузера". Патроны. Маркировка. Там номер партии и год выпуска - 1935. Патроны такие обычно долго не хранят.
Вообще то, в этих краях винтовка может быть русская, английская или немецкая. У страны места пребывания на вооружении могли быть древние кара - мультуки. Но я был бы искренне удивлен увидев здесь инструмент французский, американский, или совсем экзотический японский. Собственно, вот и все игроки.
Можно предположить, что этого снайпера уложила пуля его коллеги по профессии со стороны Объекта. Почему не случайное попадание? Потому что, в лоб случайных попаданий не бывает. Снайперская дуэль, однозначно. Зачем и с какой целью немецкий снайпер обстреливал Объект? Убить своего коллегу с противной стороны, какого-нибудь безымянного для меня старшину, например, Имярека? Да, в конечном итоге Имярек оказался метче, я бы сказал - метчее.
Снайпер на стрелковой позиции - никто и звать его никак. У него не должно быть никаких документов и никаких опознавательных знаков. Никаких вещей. Во избежание, знаете ли. И если брать по времени действия, этот снайпер "отработался" здесь еще до войны. То есть в промежутке между 1935-м и 1941-м годами например, то кто он и что могло его подвинуть на огонь по своему тогдашнему союзнику? У меня есть предположение, что он - немец.
Это все хорошо и правильно и относится к моменту, когда снайпер на лежке и работает. А немного раньше или попозже? Попозжее, так сказать? Где обычно хранят то, что после задания поможет вернуться в цивилизацию? Часы, документы, деньги и прочие мелочи? Где-то в тайничке, и, скорее всего, неподалеку.
Неподалеку оказывается, метрах в ста от лежки снайпера-скелета. Пакет, плотно обернутый в вощеную бумагу. Увесистый. Так устроено чтобы легко было взять. Если приходится убегать, например.
Снимаю со снайперской винтовки скелета снайперский прицел и затвор. В нем еще есть патрон. Остальное оставляю здесь. Груз, с учетом набранного у английского патруля, как я окрестил лаймов, уже увесистый.
Не спеша, прогулочным шагом, иду обратно. Прихожу, Ивакин спит перед дежурством которое его по очереди. Но, не зайдя к себе, я к нему и не собирался. Хотелось наедине рассмотреть, что же я нашел у мертвого снайпера. Как я и думал, личные документы, деньги. И увесистый, но по объему небольшой металлический круглый футляр. Завинчивающийся. Я вижу, что каких-либо технических подвохов нет. Типа захотел открыть - взорвался…
Футлярчик как раз на пригоршню. Золотых монет, если их высыпать. Что я и делаю, мне очень интересно, что за монеты. Поневоле становлюсь нумизматом.
Если подсчитать, так я приобрел за недавнее время:
7 штук царских 3-х рублевиков - нашлись в сейфе, что стоит в мастерской.
6 штук английских соверенов с королем Георгом 5-м.
И сейчас. Я вытряс из футлярчика пригоршню приятно-знакомой золотой тяжести. М-да. Экзотика для наших мест полная. 20 рейхсмарок. Нет, монет 13 штук, это на монете надпись 20 рейхсмарок. Орел и свастика само собой. Тяжеловатая монетка.
Так. Это мне, это снова мне, это опять мне… монеты я подвинул в общую кучу. Туда же записную книжку англичанина. Его портфельчик с планами и картами - в сторону! Это… кому же? Начальству! Для родного начальства ничего не жалко. Даже ретро-портфеля! И документы немецкого снайпера. Какой-то Франц Убельхау. А англичанин, его записки еще раз посмотреть? Вроде бы вот, на первой странице… эрл оф Стотенхейм. Хм, так мы еще и граф? Нет, записки я сам почитаю. По складам, разберусь, надо же мне повторить английский!
А немец то каков! Орел! Овеянный историческими загадками, поисками Грааля и тайн древних цивилизаций... Всем орлам орел! На его служебном удостоверении еще золотое тиснение не выцвело.
Ahnenerbe. Ahnenerbe! Это Анэнербе, черт его побери! И эта организация очень интересовалась моим, если так можно сказать, Объектом, еще до войны!
Бережно заворачиваю золото в бумажные свертки. И в коробку, приспособленную мною из под подарочного, особого чая. Ценности монет пока не знаю. Все это после спрячу в свои тайники. Контейнер для монет, немецкий, кладу пока в ящик письменного стола, с ним нужно будет разобраться.
Кроме этого, есть еще около полкилограмма мелкого самородного золота вперемешку со шлих-песком. Это лежит в захоронке, в кофейной банке, сразу послевоенного времени. Под порогом при входе с мастерскую. Лежало, так точнее. Я перепрятал.
Как сказал бы классик, это то, что в казну не поступало, во избежание излишней переписки…
Вот и все. Точнее, есть еще две захоронки, но что там не знаю. Потому что, захоронки на виду и нужно залегендировать для личного состава, чего там решил копать неугомонный лейтенант. Даже, если и на своем "подворье", то есть возле мастерской.
С триумфом докладываюсь Ивакину. Мы сидим после ужина и развода караула. Пьем кофе. Старший сержант Чепурко, сменный в карауле, уже спит без задних ног. Этой осенью ему на дембель, как и всему срочному составу роты, вернее нашей полуроты. Остаюсь я, Ивакин и кого-то из сверхсрочников еще назначат. Кого-то из командиров назначат из срочной службы. Это как смотреть полгода: много или мало. А дальше мы пока не заглядываем. Если человек предполагает, а судьба располагает верно, то для военного человека вернее вдвойне. Причем Ивакину большей частью придется находиться в Дюшамбе… У нас по-прежнему, нехватка людей.
Разбираем документы от англичан, найденные в портфеле графа, или по ихнему эрла. Кроме каких-то ведомостей, главное карта. Карта английская отпечатана для генштаба Британской армии, наш район. Где должен находиться наш охраняемый Объект красная точка и знак вопроса. Трасса выхода наших войск, в том числе и через перевал также обозначена. Точка выхода наших войск, которая шла через перевал - не главная. Черт побери. У нас нет такой карты! У нас вообще нет никакой! А карта Ак-Сунига, которой мы пользуемся, это схема-синька, взята в земельном отделе местного райсовета, да и то по знакомству!
Но это не главное, что из этого следует. Главное, что англичанами был проявлен интерес в точке на карте. Тридцать лет назад. И нам, сегодняшним, этот интерес не понравился. Вспомнилась Лже-Мерилин. Нападение на трассе. Лже-туристы в куртках студентов-стройотрядовцев. Все повторяется? Что же, черт возьми, мы охраняем?
Так в болтовне, мы провели вечер. Через несколько дней. Через несколько дней Ивакин поедет в Дюшамбе и я опущусь на дно ущелья.
Дорожка вниз, как я и предполагал, была проложена серпантином в незапамятные времена. И была достаточно устойчивой. Я предполагал, что какие-то устойчивые пути со дна ущелья вверх были. Ведь взялись же где-то наверху гигантские муфлоны, которых я так удачно подстрелил к обеду в первые дни службы! Поэтому страховочная веревка была не очень то и нужна. Разве что в месте, где собственно, был выход на тропу, ведущую вниз.
Нагрузился я основательно. Мотки тросов, альпинистское снаряжение. Сильно мешала 3-х литровая пластиковая фляга воды - я не знал, есть ли водные источники на дне ущелья, и в каком они состоянии. Оружие.
Пошел! Как оказалось, не я один спускался по дорожке. Правда, с неизвестным коллегой альпинистом, вернее горным туристом, мы разминулись во времени. Лет на тридцать не меньше. Грамотно проложенная страховка из капроновых тросов, какие применялись еще до войны. Спасибо, однако! Периодически переключаюсь на дополнительное зрение - но сюрпризов не чувствую. Посторонних тоже нет.
В общем, глубина ущелья около 400 метров. Немножечко до километра не хватило, как я рассчитывал. На дне, как ни странно сухо. Не зря с собой взял воду для питья. Возможно, есть вода, или даже ручей, но искать некогда. Время пошло!
Базовый лагерь решил развернуть в нише, высеченной в скале, примерно в метре от поверхности. Направился вначале туда. Ширина ущелья метров пятьдесят с вариациями. Дно неровное, рытвины, камни. Разнообразный кустарник, низкие деревья. Немного пасмурно на дне, сумрачно.
Подхожу к нише. Сказать, что это удивительно, означает ничего не сказать. Ниша не высечена в скале. Горная порода выбрана как пластилин горячим ножом скульптора. Глубина, вернее длина выемки метра четыре, чтобы спрятаться от непогоды. Ширина равна ширине входа, около двух метров, а высота метра два с половиной. Двери. А дверей нет. А были, двустворчатые, - приходит понимание. Очень давно. В месте, где должны были быть отверстия для дверных петель, отверстия, просверленные или сделанные неведомым способом, в наличии имеются, но они идеально гладкие. Видимо двери были очень, очень давно.
Тщательно осматриваю пол. Вековой мусор. И здесь блестит золото! Несколько небольших самородков. Кто-то давно сложил до лучших времен. Которые для добытчика драгметалла, так и не наступили. Поэтому, его драгметалл был здесь, а он - где-то там…
Из веток какого-то кустарника, делаю веник и частично подметаю обретенное помещение. Разгружаю вещи, воду. Разжигаю спиртовку и пью кофе из большой кружки, закусываю бутербродами. Чтобы не шастала мелкая живность и насекомые, излучаю некробиотику, и в радиусе десяти метров вся мелочь разбегается.
Перевернутый автомобиль лежит от меня метрах в семидесяти кверху колесами со сгнившими шинами. ГАЗик определяю я вблизи. В кабине то, что когда-то было водителем. На автомобиле сохранились номерные знаки, которые я записываю в блокнот. Знакомые знаки. Наша машинка, которая якобы числилась за нашей ротой.
Везет мне на останки. Куда ни пойду, сталкиваюсь. Ничего, лучше сталкиваться с чужими останками, чем присоединиться к их сообществу.
На этот раз останки скелета были облачены в останки же, судя по погонам, майорской формы узнаваемого, современного образца. Форма наша, внутренних войск, с малиновыми петлицами. Форма повседневная, с непарадными петлицами без окантовки. Судя по всему, майор был в машине один. Стреляли с него сзади, выпустив всю обойму из "Макарова", чтобы попасть через тент. Тент весь в дырках, как будто очередью били. После чего, видимо, автомобиль свалился в пропасть, так как водитель потерял управление. Ну, управление он потерял раньше, скорее мертвым продолжал давить на акселератор. А почему оказался близ пропасти? Загадка. Кто стрелок и почему или зачем стрелял? Несколько сплющенных пуль в кабине, по ним и определил, что огонь вели из "Макарова".
Увесистая чья-то офицерская сумка. Возможно, майора. Возможно, его спутника, который, будучи вне машины, открыл по ней огонь. В сумке, а что у нас там? А там деньги. Тщательно упакованные в целлофан и в банковских упаковках. Деньги разложены в пачки по номиналам, но не новые. Не бэнкинг фреш. Магазинная выручка или ее часть. Заработная плата или ее часть.
Не поделили. Вот и мотив того, что произошло. Стоила ли овчинка выделки? Ах, да. Газета! "Красная звезда". От 27 сентября 1967 года. Никак не раньше этой даты.
Пачки в банковских упаковках крест-накрест. Деньги сохранились неплохо, благодаря многослойной завертке в целлофан. Хоть сейчас в магазин, за поллитрой. Нет, водка меня не привлекала. То ли дело настойки на травах, ликеры, бальзамы. Местный продукт, называется "Шан-Калы", очень даже хорош с кофе.
Сколько всего денег? 35 000 рублей. Тридцать пять тысяч советских рублей. Жалованье за десять лет беспорочной майорской службы. Хоть у кого дрогнет рука. Особенно, если в ней будет пистолет "Макарова", например. Не повезло майору. Обычно из "Макарова" не попадают в цель, даже если стараются. А тут - попали. По сути, вслепую. Попали в тент, закрывающий верхнюю часть кабины, а то, что за тентом был майор, то таке…
Перекладываю найденные деньги в холщовый мешок, принесенный с собой.
Осматриваюсь дальше и решаю пройтись немного по ущелью. Недолго, минут пятнадцать и назад. На десятой минуте ходьбы загорелся красный маячок с дополнительными искристыми переливами. В поле зрения опять золото и что-то еще. Опять что-то старинное. Не ошибся. Среди верблюжьих костей. Груз на павшем когда-то верблюде. Среди груды истлевшего тряпья - кожаная, окаменевшая от времени сумка. Килограммов на десять. Судя по индикации - золото в ней. Сумка, точнее мешок, сшитый из четырех лоскутов кожи, запечатана наглухо и залита у горловины воском. Воск окаменел от времени.
Так, пора обратно. Посидел на дорожку в каменной нише. Кто же ее сделал и когда? Сюда бы ученых, поисследовать... Впрочем, что это я? Каких таких ученых? А Объект? Что там такое, что опечатано черт знает когда, и до сих пор вооруженная охрана стоит, в том числе в моем скромном лице? Почему не исследуется Объект, нет достаточного количества советских ученых? Что там такое, что опечатано и все закрыто еще в сталинские времена? И это опечатанное охраняется? Ради чего погибли, хотя и неприятели, но все же люди? Боевик-снайпер из "Аненэрбе", джентльмены из службы Его Величества?
А те, кто стал лезть сюда в недавнее время? То, что лезли именно сюда, на Объект, у меня нет никакого сомнения.
Копия Мерилин Монро, бригада джигитов в форме милиционеров, Ышшо одна и сопровождающие ее двое клоунов, прямое нападение на Объект в присутствии нашего начальства!
Паззл похоже складывается. Что-то произошло, что именно я пока не знаю, но противник пошел на силовой захват. Захват окончился неудачей. Благодаря моим и Ивакина стараниям. Усилены ли меры безопасности с нашей стороны? Нет. Есть ли какая-нибудь видимость реакции с нашей стороны? Нет. Усилена ли численно боевая охрана с нашей стороны? Нет! Более того: личный состав охранной полуроты укомплектован дебилами, годными разве что к нестроевой службе в мирное время. Понятно, что говоря "с нашей стороны", я имею ввиду не себя и не Ивакина. Я с Ивакиным меры принял. Не очень стандартные и не совсем законные.
Что может предпринять противник при данных условиях? Временно отступить. А потом заслать казачка. Причем, казачек может быть на любой должности: от офицера, до кашевара.
Это если у противника есть время. И предрасположенность к возможным к агентурным играм. А если нет, то следует ожидать штурма. Как только они будут готовы. Значит, и нам нужно быть готовыми.
Как в старом советском кинофильме. Кулацкий сын устраивается на завод и там вредительствует, бросив в трансмиссию горсть песка. Но комсомольцы героически разоблачают затаившегося врага…
Вывод: если враг есть среди своих, и он затаился, то скоро следует ожидать визита комиссии. Например, строевого смотра нам как раз не хватало... И он будет среди членов комиссии. А может быть, и не приедет никто. Может быть, мы за последнее время существенно проредили их оперсостав?
Хватит сидеть. Пора домой. Можно сказать, удачно сходил.
Оставляю часть веревок, бачок с водой и часть прочего: инструменты, предметы первой необходимости, которые принес с собой. В каменной нише, где было самородное золото, их ничего не потревожит, надеюсь. Заматываю все добро от непогоды клеенкой.
Своя ноша не тянет - ложная вводящая в заблуждение поговорка. Вы, если придется когда-нибудь тащить чего, ей не верьте!
Конец главы 10.