Ай-хо, конечно же, боковым зрением заметил чужака в шляпе, но виду не подал. Останавливаться было нельзя: солнце палило, и юная сарматка, как всегда – без шляпы, могла обгореть. Он называл её любовно – Ми.
Но была у Ай-хо ещё одна нежная привязанность – молодая кобылка Ай-ли. Уже настало то время, когда Ай-ли могла бы родить жеребёночка. Ночами, когда Ай-хо нежничал с ней, она даже подумывала о двух.
Жестокий сарматский обычай кастрировать, а не укрощать молодых жеребцов, в полной мере отразился на судьбе Ай-хо. Вскоре он стал почти женственным, ласковым и мечтательным. Благодатная Судьба, отняв у живого существа одно из природных качеств, наделяет его могущественной силой в другой сфере. Так Ай-хо научился мыслить. Больше того: он читал мысли окружающих его людей и животных так же просто, как смышлёный первоклашка нравоучительные рассказы Л.Толстого.
А в ПОЛНОЛу он сочинял стихи. Правда, не совсем сочинял: к нему прилетали чьи-то восхитительные слова, аккуратно уложенные в строчки, нежно касались его и доводили до слёз своим совершенством. Когда он шептал их на ухо Ай-ли, она от щекотки переминалась с ноги на ногу, вертела головой, но, скорей всего, не понимала. Задумываться об этом не хотелось.
И Ми тоже его не понимала, даже когда заглядывала ему в глаза, чтобы понять: сыт он или нет. Да разве в еде смысл жизни? Вон её сколько – степной ароматной травы, влажной от росы на рассвете!
"Выхожу один я на дорогу," – думал Ай-хо чьими-то словами, прилетевшими только что, в ПОЛНОЛу, – и от себя заканчивал: "О, женщины, вам имя... тру-ля-ля!"
____________________________________________________
Продолжение следует.