Леха женился что называется «по залету». Отшумела веселая свадьба. Дали молодоженам от работы квартиру, которую на деньги от свадьбы и обставили. Жена вскоре родила ему сына, но любви к ней, почему - то не добавилось. Раздражало ее осунувшееся лицо и неприбранный вид, плач младенца по ночам, домашний беспорядок. Леха «смотрел на дверь» с сожалением, а уж на прохожих девушек и подавно. Прожили они недолго. Вероятно, Леха просто перестал появляться домой на ночь. Жена с сынишкой ушла к родителям, собрав наскоро свои пожитки.
Когда то, еще до женитьбы прицепилась к Лехе цыганка на рынке. Долго он от нее отбивался, да не тут-то было, пришлось ее выслушать:
- Ждет тебя большая любовь, милый, да только погубишь ты молодую жизнь, свое счастье погубишь… Леха конечно и значения не придал ее словам, но все-таки на душе как то нехорошо сразу стало. Видно дурной глаз у цыганки – промелькнуло в голове.
Свободная и разгульная жизнь манила своими соблазнами: город есть город, свое свободное время Леха проводил с шиком. Денег он зарабатывал достаточно, благо в доперестроечной России для этого не нужно было особо напрягаться - платили по труду. Девушек он менял безжалостно, как перчатки, несмотря на то, что еще сохранялись в нашей стране патриархальные устои, и каждая девушка старалась удачно выйти замуж, родить вовремя детей и посвятить себя семье. Это так органично сочетается в русской женщине, настоящей хранительнице очага, любящей, доброй, верной, что все-таки Леха не устоял, снова женился.
Вторая жена, моложе его на 12 лет, была очень хороша собой. Леха влюбился, вопреки своим не писаным правилам. На свет появилась прехорошенькая дочка. Все бы ладно, да Леха пить начал по-черному, как следствие, менять работы, и прочее. Лидочка долго терпела такую жизнь, но однажды решившись, она ушла к другому мужчине, забрав с собою и дочку. Леха переживал так, что даже пить завязал. Немного вернув свое человеческое достоинство, купил машину. Через год вернулась и Лидочка, не выдержав разлуки с ним, а еще через год родила ему и сына. Но Леха не менялся, прикидывая, что уйти от него с двумя детьми жена уже не решится. Он в своей жизни делал то, что хотел и этому не мог помешать никто на свете. По гороскопу Леха был Скорпион, обладая особой для женщин притягательностью, он мог жить только в свое удовольствие. «Трепло» и весельчак по натуре, баянист и солист в кампании, он вызывал большую симпатию всех окружающих и огромную зависть к Лидочке даже ее подруг. Только Лидочке была эта любовь уже не по силам. Она сама потянулась к рюмке, перестала следить за собой, чувствуя свою обреченность. Леха вил из нее веревки, придирался по пустякам и всегда выставлял без вины виноватой, оправдывая свою разгульную жизнь в глазах родни и друзей.
Лидочка изводила себя слезами, но облегчения не наступало. Родителей у нее уже не было, подруги сами так жили, переживая предательство и измены мужей. Страдая от безысходности, она никому и ничего не говорила, только надлом в душе все увеличивался.
Дочери исполнилось меж тем семнадцать, сыну восемь лет. На первый взгляд семья ничем не отличалась от тысячи других российских семей. Леха вроде бы и прилагал все усилия, что бы загладить свою вину перед Лидочкой: помогал по хозяйству, интересовался делами ребят, но «горбатого только могила исправит», как говориться. Нет-нет, да и засветиться Леха на сверхурочной работе. Возраст его уже двигался с осознанному, приближался сорок шестой день его рождения.
Пригласили гостей, накрыли добротный стол, благо хозяйка из Лидочки была превосходная. Леха, растрогавшись, принимал поздравления и подарки. Только Лидочка была задумчива и грустна, тихо обронив:
- Будь счастлив! - и тихо добавила: даже если без меня…
Никто за шумным столом не обратил и внимания на ее слова. Леха растянув баян, старался для гостей, был в ударе. Лидочка подпевала ему сильным грудным голосом:
- Это вот мое, это вот мое, это вот мое, Богом даденое…
Гости шептались между собой, рассматривая эту пару: не заслуживает Леха такой чудесной женщины… Лидочка сидела за столом в светлом платье с глубоким вырезом, вся изящная и тонкая, одухотворенная. Завитки волос пушились у висков, лебединая шея была безупречна и без украшений, печальные глаза как будто говорили: запомните меня такой…
Вот и отзвучали последние тосты, разбрелись по домам гости, убрана посуда со стола. Леха растянулся на диване, предвкушая счастливую ночь. Лидочка присела в нерешительности в ногах Лехи, как то по - детски подержавшись за его коленку и пошла, безвольно уронив руки, в ванную. Леха еще, будучи под воздействием восторженного одобрения гостей, перечитывал смс - поздравления от своих бывших и настоящих любовниц, довольно ухмыляясь в усы. Прошло еще, какое то время, когда сердце Лехи вдруг начало ныть. Он встал с тревогой, дернул дверь ванной, она была закрыта. Позвав Лидочку и не получив ответа, надавил плечом на дверь. . .
Вода еще лилась из крана, издавая какие-то уже не нужные звуки. Резиновый шнур, врезавшись в лебединую шею Лидочки, никак не обрезался кухонным ножом. Тело Лидочки такое желанное и теплое обмякло на мокром полу. Леха оцепеневши, не знал, что делать дальше…
- За что ты меня так? Зачем так… пошутила? – шептали его онемевшие губы.
Хоронили Лидочку холодным ноябрьским днем. Первый снег ложился на землю, придавая чистоту и разнясь с комьями желтой глины и песка возле могилы. Воронье кружило над березами, на краю городского кладбища, оглашая еще один нелепый жизненный финал. Леха невольно ежился от тяжелых взглядов провожающих родственников, слезы застилали глаза, тупая боль была во всем теле. Бросив горсть земли, он отошел от могилы, ноги плохо слушались его. В голове блуждала одна единственная мысль: как жить то теперь, как мне жить?… Больше не было того Лехи, что легко манипулировал женскими сердцами, пел веселые песни, пил водку и не о чем в жизни не тужил. Дочка все еще плакала, упавши на коленки возле свежего холмика земли, и повторяла сорванным от горя голосом, глядя безжалостно на отца:
- Это все ты… слышишь…ты!
Больше Леха не женился. Жил с детьми справно, работал на двух работах, старался и по дому: готовил, стирал, убирался. Приделав домашние дела, он мог один «раздавить» бутылку, но водка только усугубляла его тоскливое душевное состояние. Вроде бы и вины своей Леха не чувствовал, но что то мешало ему радоваться жизни. Ни одна женщина не рискнула - бы жить с двумя взрослыми чужими детьми в наше время, да и сам Леха не отвечал повышенным требованиям своих легкомысленных подруг. Если они и находились, то ненадолго, услышав историю о смерти его красавицы-жены, под любым предлогом старались от него скорей отделаться насовсем. Судите сами: тут уж никакое человеколюбие не спасало. Лехе незачем было и «отмываться» - мало помогало. Да еще и денег у него на женщин почти не оставалось, а это уж самый верный показатель закоренелого холостяка. В такие непростые времена в России редкой женщине не требовалась мужская поддержка, зарплаты не ахти, а цены заоблачные.
Подросли дети, со временем воз Лехи только увеличивался. Дочка без материнского глаза и по глупости еще, родила ему внука. Учиться после школы уже не получилось, замуж выйти тоже, так и осталась жить с отцом. Когда у них возникали между собой ссоры, дочь ему всякий раз напоминала, что без матери она осталась только по его вине. Тяжело было принимать Лехе такую неоспоримую истину, а каково было слышать это от родной дочери, невозможно себе даже представить. Слова обжигали душу огнем, бередили без того незаживающую рану. В такие моменты Леха был жизни не рад, все меркло перед ним, утрачивало смысл. Он уходил из дома, слоняясь по знакомым с детства улочкам, без единой мысли в голове, а вокруг была звенящая пустота, от которой можно было оглохнуть.
Когда же выпадал по осени первый снег, снилась ему Лидочка в любимом светлом платье с глубоким вырезом, в завитках пушистых волос и всегда он ее спрашивал:
- За что ты меня так? Зачем так… пошутила?