У Хлебожралова в жизни было три ценных вещи: военная тайна, Родина и жена Маруся.
Военную тайну Хлебожралов хранил пуще зеницы ока. Она была в отличном состоянии, и он её никому не доверял. Но когда соседи (так себе людишки!) стали жить приличней его, он, не раздумывая, продал своё сокровище одной иностранной разведке, пожелавшей остаться неизвестной. За сколько продал – не говорит, так как военная тайна оказалась, ко всему прочему, ещё и коммерческой.
Родину Хлебожралов продавать не хотел. Она была у него одна. Не то, чтобы очень хорошая, но после реконструкции, было в ней что-то от мировых стандартов с лёгким присутствием местного колорита. Да что там: родина как родина – не хуже, чем у других. Неплохие “бабки” ему за неё давали – не продавал! Бартер сулили знатный – ни в какую! Да кто же – болотный корень! – последнюю родину с себя продаёт?! Разве только вообще неизвестно кто! И тут вдруг Хлебожралов случайно узнаёт, что знакомые его соседей благоухают хлеще, чем он! От этого удара судьбы могла спасти только торговая операция. Причем – нестандартная. И она состоялась. Продал Хлебожралов свою последнюю и единственную. Продал по частям, что дало ему неоспоримую выгоду. Нормальная получилась сделка! Аналогов не имеющая, но юридически оформленная без булды.
Жена Маруся была для Хлебожралова всем: матерью, любовницей, секретаршей, домработницей, бальзамом для израненной бытом души. Он её боготворил и на руках не носил разве только потому, что берёг их для большего, да и мыть после носки руки не больно-то и хотелось. К Марусе приценивались все, кому не лень. Соседи наглые приценивались. Знакомые соседей за ценой не стояли. Соседи знакомых соседей через посредников пытались её купить. Всем был облом! Всех Хлебожралов оставил с носом. Шейху одному ближневосточному уступил всё же. И не то, чтобы на икру не хватало, а вот уступил и всё. Практически, себе самому в ущерб, но доставил шейху маленькую такую приятность. Тем паче, что Маруся для Хлебожралова была уже в некотором роде б/у. И тут ещё не известно, кому подфартило больше: шейху, у которого этих Манек в гареме больше, чем клопов в загашнике; Маруське, которая скоропостижно избавилась от стирки, готовки, уборки и Хлебожраловских закидонов; Хлебожралову, которому теперь не надо никого таскать на руках, а, следовательно, и мыть их можно гораздо реже.
Между прочим, никто не осуждает Хлебожралова за эти сделки. Напротив – уважают его за смелость, чутьё и хватку, ибо, только имея эти качества, можно заявить о себе в полный голос. По крайней мере, на данном этапе развития нашего недоразвитого общества.