Шепот клинка, молитва пламени

810 год от о.А.И. Гилемо Антарий

   Гилемо Антарий – радужный венец Юга. Государство, одним фактом существования которого доказывалось, что магия правит в мире наравне с порохом, сталью и парусами. А Аструм Примарис – совет могущественнейших магов этой страны, не уступает во власти и величии Королю, Императору и наглому Ригельсберме. Не столь известный на Экваториальном Архипелаге и в других землях, как выскочки – Шваркарас, Ригельвандо и Алмарская Империя, Гилемо Антарий был столь же несокрушим, его берега охраняли Летающие Корабли, а над городами гордо парили грифоньи всадники – неусыпная стража покоя Земель Магов. Он был могуч, несокрушим и прекрасен – этот край, где единственным признаком, определявшим права человека на власть и свободы, были магические способности. Таким был Гилемо Антарий. Уже много веков и впредь.


Могущество и скверный характер. Мордред Синее Пламя

   Столица была великолепна. Антарис-Примула вставала в блеске и величии, возвышаясь над землей и водой бухты Астар. В красно-золотом сиянии рассвета появлялись стены крепостей, купола и шпили башен, грациозные арки мостов, забранные в камень серебристые ленты рек, волшебные сады у их берегов, заполненные нарядными жителями проспекты, ярусами мраморной белизны овевавшие холмы дома богатых граждан, шумные базары, наполненные жизнью даже в столь ранний час.
   В помпезном величии восходили дворцы и усадьбы – резиденции глав Школ, приехавших на сессию Совета.
   Вот сияла непорочностью Башня Света – резиденция Школы магии Света, на ее вершине трепетал флаг с белым лучом, рассекающим тьму. Потрясало искусство архитектора, создавшего галереи, бастионы и беседки Каменной Твердыни, украшенные сотнями статуй – героев, мастеров и Лордов Школы Земли.
   Кляксами среди буйства красок чернели мрачная Тринадцатая Резиденция Магов Смерти, похожий на летящую в воздухе черную тучу Обсидиановый Дворец Магов Тьмы, а также приземистая и расцвеченная красными огнями Усадьба Ночи.
   В небесах парили грифоньи всадники – бдительный патруль городской стражи, а в водах неглубокого залива высились Колоссы – Медный, Стальной и Чугунный. Выражая суровость и неприступность, они сложили могучие руки на груди и были недвижимы до тех пор, пока городу не угрожала опасность. Город был прекрасен. Прекрасен и отвратителен.
   Сложив руки на груди, подобно колоссу из бухты Астар, Мордред Синее Пламя с ненавистью взирал на город с балкона Пламенной Цитадели – резиденции Школы Огня. Полукруглого сооружения, выполненного из красного мрамора, возвышавшегося над мостовой на добрых тридцать метров.
   «Омерзительно. Они не могли найти худшего времени на созыв внеочередной сессии? Город и без того полон: вернувшиеся моряки, люди на ярмарках. Выпускные в академиях. Любой из этих бесталанных уродов может прятать в рукаве клинок. Даже на улицу невозможно выйти без охраны. А в Зале приходится все время оглядываться, многовато новичков в этом году прошло в Аструм. Неужели звание мастера теперь дают за пук или где-то открылся волшебный источник силы? Тогда зачем я плачу этой своре шпионов и осведомителей? К черту, я Носитель Раскаленного Клинка и Короны Вечного Костра, за мной вся Школа Огня. Последнего ублюдка, покусившегося на мою жизнь я изжарил в течение сорока часов. И прочих тоже размажу. Пора собираться. Надо послушать, что сегодня скажут эти говоруны».
   Алая мантия взметнулась, рука в стальной, эмалированной красками пожара перчатке откинула полог из тяжелого бархата, и глава Гильдии Огня вступил в душный полумрак своих покоев, освещенных только немногочисленными огнями тлеющих углей в пятнадцати жаровнях. Он прикоснулся к языку демона-барельефа на стене, и вход на балкон тут же заблокировали стальные шторы. Один взмах руки в красной стали – и жаровни ярко вспыхнули, озаряя богатое убранство с преобладавшими красными, оранжевыми и желтыми тонами.
   На стенах из красного кирпича висели шелковые драпировки и изредка встречались объемные барельефы в виде бесов – каждого, кто посетит эту комнату непрошенным, струи пламени из пастей бесов сжигали за пару секунд. Книжные шкафы ломились от томов в богатых переплетах. Под стенами располагались стойки с самым разнообразным оружием – мечи, сабли, копья, шестоперы, алебарды, стальные цепи. Все оружие тут же раскалялось, если брала его не рука хозяина.
   На потолке – тяжелая бронзовая люстра на две сотни свечей, сейчас не горевших, в виде спящего дракона, свернувшегося кольцом. Это голем-артефакт, по кодовому слову владельца комнаты он оживал и должен был уничтожать любую опасность для господина. А прямо под люстрой – огромный стол из красного дерева с орнаментом из сплетающегося пламени и причудливых цветов. Просто рабочий стол, усеянный бумагами – донесениями, прошениями, письмами от коллег, списками, бухгалтерскими отчетами. Жизнь Носителя Короны Вечного Костра нелегка. И опасна.
   Но сейчас ни для стола, ни для книг на полках, ни для тренировок с любимым оружием не было времени. Мордред подошел к шкафу из нескольких пород дерева с закатной и кровавой древесиной, украшенному объемной резьбой в виде ухмыляющихся ифритов. Шкаф был так велик, что вмещал полсотни различных костюмов – мантий, котт, дублетов, туник и хитонов, принятых в Гилемо Антарии, а также четыре комплекта полных доспехов.
   Мордред выбрал парадный – толстая стальная кираса, украшенная лепестками пламени, наплечники в виде сложенных крыльев дракона, длинная юбка из горизонтальных пластин стали, поножи и наручи с шипами. Под него белый, цвета раскаленного донельзя металла, поддоспешник из кожи, поверх – пурпурная котта с капюшоном, расшитым желтым золотом. Этот доспех обладал не только внешним блеском, но и полезными свойствами – например, окружал носителя в бою стеной огня, безопасной для него и гибельной для врага. Отклонял пули и пущенные снаряды, прижигал и врачевал раны, нанесенные хозяину. А также немного нагревался, когда Мордреду врали.
   Он оглядел себя в ростовое зеркало, которое держали две обвившиеся хвостами огненные бесовки из бронзы и красного серебра. Оглядел и остался доволен – высок, красив суровой и горделивой красотой воина. С чертами лица грубыми, но хорошо подходящими друг другу: высокий лоб – признак ума, четкие острые скулы, сильный подбородок, тяжелая челюсть правильной формы, орлиный нос с горбинкой, мужественные губы, волосы цвета соли с перцем, черные брови вразлет. Он мог бы и замедлить старение, но зачем – он силен и крепок здоровьем, как и все маги огня, а седина и морщины к лицу воину и политику. Но через пару лет все же придется подумать о том, чтобы посетить специалистов из Школы Жизни.
   Что ж, все готово – пора отправляться в Аструм Примарис. «Еще начнут без меня, с них станется, с ублюдков».
   Аструм Примарис – правящий совет сильнейших магов государства, в который имели право войти только те, кто обладал статусом Мастера, располагался в сером готическом дворце, украшенном молчаливыми статуями магов минувших веков, называемом Зданием Стихий и Основ. Они стояли, облаченные в глухие балахоны с закрывающими лица капюшонами, из-под которых сапфировые, бриллиантовые, рубиновые, ониксовые, лазурные, малахитовые и прочия глаза пращуров взирали на потомков, призывая их честно и праведно управлять страной. Ну, по крайней мере, так подразумевалось.
   «В этой стране всегда царил бардак, подкуп, интрига и огненный шар, бросаемый из-за угла, приправленные толикой безумной демократии. Я бы с большим почтением относился к этим истуканам, если бы не знал, что, например, вот этот, Секст Благочестивый, отравил четверых конкурентов, вызвав их на дружеский обед, чтобы прийти к главенству в Школе. Вот эта – Летиция Сапфировый Луч, стала любовницей шестнадцатого Короля Света, превратила его в дебила и правила двадцать лет от его имени Школой Света. А это вообще Виттус Мальгвезийский, интересно, кто и когда приказал его поставить...»
   Украшенные лепниной и барельефами шпили Здания Стихий и Основ тянулись на сто метров вверх, шпилей было четырнадцать – тринадцать на каждую школу и самый крупный – центральный Шпиль Единства. Сегодня над каждой вершиной развевался флаг Школы, означавший присутствие делегатов в Здании. Так бывало далеко не всегда – нередко делегаты тех или иных школ отсутствовали, поскольку Аструм Примарис работал сессиями по два месяца в начале и в конце года, а на период меж сессиями многие отправлялись домой или же находились в городе негласно. «Шпионить, подкупать, плести паутину заговоров и ластиться к правящей школе».
   Сейчас же случай был особый – внеочередную сессию собрали по ряду вопросов, которые понадобилось решить экстренным порядком. Основанием стало желание Школы Тьмы передать ряд колониальных владений, богатых и лакомых кусков, Аструм Примарис – а значит, другой Школе, которую назначат протектором колоний от имени Совета. «Интересно, темные, чем это вы так изосрали свои колонии, что решили их отдать, или амиланийки подбираются? Ничего, сначала выиграем, потом разберемся, Школе Огня колонии нужны, и нам есть, кем их заселять, в отличие всякой мелкой гнуси типа темных, магов смерти, шутов».
   Но благодаря самому факту созыва внеочередной сессии к основной повестке был присовокуплен еще ряд вопросов, более мелких – претензии, спорные права, несколько маловажных законов. Но все это затягивало сессию с пяти дней до десяти. Что невообразимо бесило Мордреда – город давил на него незнакомостью и переполненностью, его резиденция была далеко не так безопасна, как та, что осталась дома, в столице Школы Огня, Пламенной Цитадели. И даже в стенах Здания Стихий и Основ, окруженный кольцом охранников – горящих воинов, несмотря на то, что они каждую секунду были в боевой готовности, облаченные в алые плащи и кровавые шлемы с богатым плюмажем, вооруженные копьями, мечами и магией – он не был уверен в безопасности ни на миг. На него уже покушались. И покушение могло произойти снова.
   «Ничего, это мы переживем. Немного осторожности, побольше внимательности, и все будет хорошо».
   Внутри тринадцать шпилей образовывали круглую сцену, центром которой были нижние пространства Шпиля Единства. В каждом из тринадцати были организованы балконы, расположенные ярусами друг над другом, поскольку в Аструм Примарис мог войти любой маг, сдавший экзамен на уровень магического искусства Мастера. На каждую школу балконов приходилось довольно много, и ярусы тянулись под самый потолок – к мастерски расписанному Ильбезем Коротконогим куполу, являвшему аудитории картины открытия магических сил и самых великих свершений прошлого. За куполом, впрочем, располагалось еще несколько этажей башни, отданных под различные административные и технические нужды. В центре же, доступная взгляду с любого балкона (в то же время и балконы всех школ были хорошо видны с любого другого балкона зала), располагалась Трибуна – висящий в воздухе каменный круг, разделенный на сектора из тринадцати цветов с серым пятном в центре. В этом пятне находилась кафедра, с которой обычно раздавал приказания Спикер-Распорядитель или выступали докладчики от Школ. Когда на Трибуне кто-либо находился, если он, конечно, имел право там находится, цвет его Школы вспыхивал магическим светом и демонстрировал залу, от чьего имени ведется беседа.
   Особыми акустическими достоинствами зал не обладал, потому голоса докладчиков, как с Трибуны, так и с места, усиливались магическим образом, посредством артефактов-усилителей. Штатные – порхавшие по залу, просто усиливали голос говорящего и выглядели как бронзовые рты с крылышками. Но многие из достаточно состоятельных Мастеров имели при себе собственные артефакты. Так, например, усилитель Мордреда был выполнен в виде львиной головы, а когда он говорил при ее помощи, в его голосе слышался рев пламени. Мастерам из Школы Смерти служили усилителями их маски-черепа, делавшие голоса рокочущими или замогильными. В Школе Воды были популярны артефакты в виде водных фей, наполнявших голос журчанием весенних ручьев. Маги из Школы Тьмы говорили зловещим шепотом, разносившимся на весь зал, через шелковые повязки на нижней половине лица. В обиходе подобного рода артефакты назывались «горлопанами».
   Мордред занял балкон в одном из центральных ярусов своей Школы, сел в золоченое кресло черного дерева, обитое пурпурным плюшем и багровой кожей с клепками из красной меди и скомандовал Берру Желтолицему – сержанту его личной охраны:
   – Более никто этот балкон занимать не должен, но не забывай пропускать моих маленьких гостей, – тонкие губы посетила мимолетная улыбка.
   Голова в глухом шлеме без забрала с узкими стреловидными прорезями для глаз кивнула, взметнулся алый плащ. Горящие воины встали у входа на балкон и скрестили копья.
   «В конце концов, пока я правлю Школой, имею право требовать уединения, если желаю. А Корону Вечного Костра они сумеют вырвать лишь из моих скрюченных мертвых пальцев. Хотя, может, именно этого они и желают».
   Стены, балконы, ограждения, полы и прочие элементы строения были серыми. Однако многие школы для демонстрации факта своего присутствия вывешивали через перила свои штандарты и флаги, вносившие немного разнообразия. Мордред мрачно рассматривал Зал, положив подбородок на руку в латной перчатке.
   Школу Воды под знаком белой капли на синем фоне, представлял Артур из Ледяных Рено, именитый флотоводец. В аквамариновых доспехах и тяжелом плаще темно-синего бархата он выглядел довольно величественно. Мужественное, загрубевшее от соленого ветра лицо, длинные, густые волосы того же цвета, что и плащ, ниспадавшие на плечи, стелившиеся по спине, а вот глаза темные, хитрые и глубокие. Престарелая Леди Воды – наследная правительница Школы, тридцатая по счету, прекрасно знала, кого посылать представлять ее интересы по вопросам колоний.
   «Выскочка. Пара ничего не значащих побед на море, пара выигранных турниров, и он уже возомнил о себе невесть что. Много ли ты понимаешь в политике, парень? Сомневаюсь».
   В ложу, пройдя мимо стражников, скользнул низкий человек в бархатном камзоле мышиного цвета, с мелкими чертами лица и вкрадчивой улыбкой.
   – Школа Металлов готова осуществить поддержку, если в этом году вы сократите производство пламенного оружия, особенно огнепушек, – улыбка была заискивающей.
   – А они тем временем крепко зажмут рынок своим великолепным оружием, особенно, – осклабился Мордред, – всережущими клинками. К черту. Пошел прочь.
   Мышиный человек быстро удалился, на обратном пути получив пинок от стражника.
   Школу Земли, флаг которой – зеленое дерево и серебряная скала на темно-коричневом фоне, представляли Лорды Щебня, Мрамора и Глины. Первый – невысокий, худой и сутулый, в коричневом камзоле по шваркарасской моде, второй – волевой и надменный, с тяжелым подбородком и просто чугунным взглядом, в бурой мантии. Последний – юный и прекрасный, с чуть грубоватым, но честным лицом, в доспехах из кожи и дерева дракийского типажа. В Школе сейчас был период междуцарствия, старый Протектор Земли был дискредитирован и почти не имел власти. А нового еще не выбрали, ибо выборы происходили голосованием за лучший архитекторский проект претендентов, что требовало времени.
   «А неплохо я тогда придумал с этой шлюхой. Они еще года четыре провозятся со своими дворцами и башнями. И я уж сумею этим воспользоваться. Во всяком случае, Щебень уже обещал поддержку. Алчный мелкий дегенерат».
   Один из стражников передал письмо, запечатанное синим сургучом. Руки в латных перчатках неловко распечатали послание. «Хм, новый Мастер Воды предлагает встретиться. Почему бы и нет, у них немало голосов».
   Серебряный ветер, дующий в золотую тучу на небесном фоне – Школа Воздуха, похоже, была заинтересована в колониальных приобретениях, или же ее иерархам просто нечего было делать. На ее балконах присутствовал суровый гигант двух метров роста в светло-синих доспехах – Рикардос, Маг Крепости Клинков. Легкий, стройный и надменный, облаченный в сапфировый хитон из шелка, ходил Авелин, Маг Лучистого Моря. В небесно-голубой плотной мантии с высоким воротником, подметающий полы белой бородой, стоял мудрый и опасный Нестор, Маг Библиотеки. Присутствовала даже извечно зависевшая от семи Магов Небесного Копья – столицы Школы, несравненная в своем лазоревом платье, расшитом топазами, сапфирами и бирюзой, с корсетом, подчеркивающим полную, безупречную грудь, и высоченным воротником с семью шипами, аристократичная и прекрасная Инесса Владычица Небесной Башни, ведущая свой род от основательницы Школы. Ее окружали одетый в цвета штормового неба мрачный Родрик, Маг Северного Шпиля, отличавшийся крючковатым носом и кругами под глазами, и величественный в своих простых стальных доспехах и белой тунике Маг Южной Цитадели Аллегрос, с белой короткой бородой и кустистыми бровями.
   «Почти весь гарем притащила, курица. Ничего, из этого стада чего-то стоит только Нестор, а на него я найду управу. Ехала бы ты лучше к себе домой, девчонка, в куклы играть. А политику оставила бы большим дядям».
   На балконе как будто из ниоткуда появился человек в лиловой мантии, с несколькими причудливыми кольцами на сухих пальцах, капюшон скрывал его голову.
   – Ничего не вышло. Приезд Инессы все испортил. Я не вижу более вариантов, – голос был довольно кислым.
   – Что поделать, у всех бывают неудачи, – голос Синего Пламени, наоборот, был весел. – Жду новостей.
   Человек в лиловом поклонился и вышел.
   – Берр, – подозвал Мордред начальника охраны, тот мгновенно оказался рядом, – последи за тем, чтобы нашего друга по достоинству вознаградили, не терплю некомпетентность, – он кивнул в сторону удалившегося лилового.
   Желтолицый ничего не сказал, лишь вновь кивнул, тряхнув плюмажем из рыжего конского хвоста, и удалился.
   Спикер-Распорядитель – Фокусник из правящей ныне Школы Эмоций, облаченный в черный сюртук, белые перчатки, лосиные штаны, фиолетовый плащ и высокий цилиндр, тем временем начал зачитывать повестку дня. Но Мордред, слушая вполуха, продолжил осмотр Зала.
   Школу Металла, с флагом в виде молота, кузнечных щипцов и обоюдоострого меча, золотых на стальном поле, представлял скучающий в стальном кресле Претор Гильдии Оружейников этой Школы. Он был молод, хорош собой и совершенно недоволен происходящим.
   «Новый Претор? Неужели старого уже сместили за мужеложство? Не с этим ли пареньком он спал?»
   Один из охранников передал на подносе яблоко, глава Школы Огня разломил плод. Внутри был мертвый червяк – знак благосклонности Школы Ночи или, по крайней мере, части ее.
   В ложе Школы Дня, под знаменем белого солнца на золотом фоне, улыбаясь и даря лучезарные улыбки всем прекрасным дамам в зале, в расшитом золотом простом белом хитоне, подпоясанный поясом из серебра и сердолика, на тронообразном кресле белого камня восседал атлетичный, красивый как бог, белозубый, с ровными, прекрасно расчесанными и водопадом спадающими почти до пола волосами и смеющимися золотистыми глазами Эрос, Принц Полудня. Ему сопутствовали в мантии с высоким воротником Белый Канцлер и в золоченых доспехах Щит Дня – его советник и генерал. Не менее прекрасная сестра – Принцесса Зари, равно с принцем правящая Школой, похоже, осталась дома.
   «Как бы хотелось взять стамеску и по одному выбить эти белые камушки из его ухмыляющейся пасти. Ненавижу этого заносчивого ублюдка. Ни подкуп, ни лесть, ни угрозы – ничто его не берет!»
   Лучезарно улыбающаяся блондинка в эффектном белом платье прошла за кордон копий и, наклонившись к уху Мордреда, произнесла пухлыми губами:
   – Луч света рассекает тьму. Пусть между нами не будет преград, – по телу Синего Пламени прошла неприятная дрожь, не от ее слов, от ее жеста, она приблизилась чрезмерно, но когда он повернулся отчитать посланницу, она уже удалилась.
   «Школа Света готова к переговорам, неплохо».
   Главную ложу Школы Ночи занимала Ночная Звезда – обворожительная дама, возглавлявшая Сестер Гаротты, одно из влиятельных обществ Школы, в состав которого входили убийцы, врачевательницы, содержательницы детских приютов и борделей. Она была на хмааларский манер закутана в ночные шелка, приправленные изящными золотыми и серебряными украшениями с аметистами и черными опалами, на поясе висел зловещего вида клинок. Голова была укрыта чалмой, а нижняя часть лица – лакированной полумаской, оставлявшей на виду глубокие фиолетовые глаза, дарившие обещания. Ей сопутствовали одетые похоже Мрачные Девы – ее командиры. И облаченные в черные мантии, с круглыми бархатными фесками или беретами на головах Ночные Доктора, принадлежавшие к другой влиятельной организации Школы.
   «Вот это женщина! Настоящий игрок. Ей и проиграть было бы не жалко. Жду не дождусь оставить красные отпечатки пальцев на ее бледной шее. Но Школа их малочисленна. Колонии им ни к чему, она тут только ради развлечения. Иначе уже кто-нибудь умер бы».
   Довольно бесцеремонно в ложу, наорав на стражников, вошел высокий мужчина и плюхнулся в кресло. Одет он был, как и Мордред, в огненные тона, а на поясе носил скипетр с красным, пульсирующим рубином. Носитель Пламенного Жезла, один из ближайших соратников Носителя Короны Вечного Костра был среднего возраста, со светлыми волосами и пламенем в глазах. Его звали Велларес Красный Бык.
   «Я не доверяю тебе ни на грош, скотина, и лучше б ты отсел подальше – обожгу».
   – Закон о побочных наследниках можно будет протолкнуть, – начал Велларес, в Школе Огня он возглавлял административную службу.
   – Ну так чего ты тогда приперся, дорогой друг? – заметил Мордред.
   – На это уйдет миллион золотом, знаешь, такими желтыми кругляшками, у меня столько нет, – Красный Бык улыбался.
   – Спроси Еноха, он же у нас казначей и Носитель Горящей Шкатулки, – раздраженно ответил Синее Пламя.
   – Если ты помнишь, он с самого начала был против этой затеи, – собеседник закинул ноги в мягких сапогах на перила балкона, – и, подозреваю, он кем-то подкуплен.
   – Н-да, – мрачно протянул Мордред, – надеюсь, только в этом вопросе. Хорошо, я отсыплю тебе звенелок, но смотри, чтобы они пошли туда, куда нужно. А что по вопросу об особом статусе военных училищ?
   – Не забудь добавить чего-нибудь сверху за труды, по училищам голосование в конце года, к этому времени и будут результаты. Ладно, пойду посплетничаю с ветерками, – Он встал и раскланялся. – Всего наилучшего, ваше горяченькое величество.
   Синее Пламя раздраженно отмахнулся, собеседник вышел. «Надо укоротить ему поводок».
   Спикер меж тем приступил к второстепенным вопросам, а Мордред вернулся к залу.
   Угольную тень на темно-сером фоне – Школу Тьмы, созвавшую внеочередную сессию сообщением о передаче своих колоний в ведение Аструм Примарис, представлял Черный Схимник. Облаченный в черную домотканую мантию, плешивый, низкий старик со впалыми щеками и обширной лысиной, он ведал всеми финансами Школы, но давал обет бедности. Ему, сидевшему на резном кресле черного дерева, сопутствовали еще трое из Совета Девяти – разодетые в пух и прах.
   «Черный обет. Черное сердце. Черная власть. Тебя стоило бы бояться, но пламя всегда разгоняет тьму. Что же все-таки вы намутили с колониями...»
   Стражники передали вино, подарок от Школы Эмоций. От Черного Клоуна. Мордред налил в бокал, поданный одним из горящих, отсалютовал дарителю и выпил. «Если бы он хотел меня прикончить, то я был бы уже трупом, без всяких комментариев». Вино оказалось неплохим, хорошего урожая и с легким наркотическим эффектом – взбодрило.
   Школу Света – белый луч на черном поле, как всегда, представлял Регент – маг из Школы Дня, давший обет служить Аструм Примарис как советник Короля Света. Последний был деспотичным и эксцентричным, единоличным правителем Школы Света. Регента звали Алистер Монах, и он был уже шестым из Регентов, а король, которому он служил, был двадцать шестым из Королей Света. Также на балконах присутствовали Мастера Света менее значительного статуса, облаченные в белые или золотые мантии с множеством драгоценностей.
   «Король плюет на Совет, Регент подтирает. Доберусь я когда-нибудь до толстячка Малькольма VI, заставлю его повизжать».
   В ложу прошел тучный человечек среднего роста, с лысой головой и пучками рыжеватых волос на затылке. Людвиг – доверенный слуга Носителя Раскаленного Клинка:
   – Отправь сегодня Регенту пятьдесят тысяч и Шаиру в подарок, не говори от кого, но тысячу монет пошли со знаком пламени, – Мордред оправил на толстой шее слуги рабский ошейник, подавляющий волю. – Ступай.
   Слуга поклонился и ушел. А Спикер меж тем вещал о церемонии принятия клятв отличившихся новиатов, закончивших обучение. «Еще один геморрой на мою бедную задницу».
   Школу Смерти – с почти пиратским флагом в виде черного черепа на белом фоне, представлял Золотой Череп – один из правящего Круга Черепов. На нем была золотая маска в виде черепа и черный балахон с капюшоном, расшитым золотистыми линиями. Он восседал на кресле из слоновой кости, выточенной в виде человеческих черепов, и был молчалив. Черепов вокруг них всегда было очень много.
   «После падения Виттуса Мальгвезийского вы – лишь горстка бессмысленных позеров. Даже руки марать нет смысла».
   Стражники, предварительно получив одобрение господина, пропустили на балкон человека с серой, болезненной кожей, в черном балахоне, расшитом серебром.
   – Золотой Череп приглашает вас, о Носитель Короны Вечного Костра и Раскаленного Клинка, в свой чертог сегодня вечером, – вежливо, почти шепотом проговорил он.
   – Я весьма признателен за приглашение, передайте Золотому Черепу мои уверения в дружбе и добром расположении, – «Пошли к черту! Ничего общего с вами иметь не стану», – подумал Мордред, – «Неужели они что-то пронюхали?!», – однако, к моему великому сожалению, сегодняшним вечером я занят, меня ожидает важнейший эксперимент, отложить который я никак не могу, вы же знаете – совпадение всех необходимых факторов, поток энергии...
   – Я передам ваши слова Золотому Черепу, – маг смерти поклонился и вышел.
   Школу Жизни, флаг которой – золотой сноп на молочном фоне, представлял Милостивый Иерарх – высокий и степенный старец в белой ермолке и светло-серой, украшенной орнаментом из змей и цветов, мантии. Опирающийся на посох с Кристаллом Жизни, сияющим молочным светом, легендарным фокусом Школы Жизни. Он добродушно беседовал с кем-то из более мелких Мастеров Жизни.
   «Я ожидал Щитоносца, с ним хоть напиться можно, а от этого зоркого старого мерина одни проблемы. Неужто и он будет бороться за колонию? И на кой она им? Травы там что ли нашли?»
   Спикер-Распорядитель заканчивал оглашение программы и переходил к вопросам и выступлениям делегатов.
   Правящая в этом году (в Аструм Примарис циклом в 13 лет, по году, по очереди правила каждая школа, входящая в Совет, соблюдая сложный порядок чередования) школа Эмоций, с флагом в виде разноцветного шатра на снежном поле, прислала веселую разукрашенную Коломбину в пестром наряде из осенней листвы и обрывков шелка, Старого Пьеро, чей возраст был скрыт слоями грима, а чело печально, и Черного Клоуна, свисавшего с балкона, зацепившись ногами вниз головой на высоте двадцати метров от пола и мрачно обозревавшего зал. Школой Эмоций правил Цирк.
   «Весь Аструм Примарис - сплошной цирк, в красках и огнях, и только они этого не скрывают, надо будет потом зазвать Черного на партию в теннис».
   – Доброго дня, магистр, – поздоровался долговязый молодой человек в строгом ультрамариновом облачении, застегнутом на множество пуговиц, обращаясь к Мордреду по его статусу магического умения.
   – А, – улыбнулся Синее Пламя, – вы – Декар Дождливая Осень, мне пришло ваше письмо. Приветствую, мастер, прошу, присаживайтесь, – он указал на стул через один от себя.
   – Благодарю, – юноша сел на указанное место и, огладив свои серебристо-синие волосы, начал. – Я выступаю от не совсем официальной группы в составе нашей Школы, мы заинтересованы в добрых отношениях со Школой Огня, и я был делегирован засвидетельствовать вам почтение.
   «Хе-хе, хотите кого-то столкнуть и пригреть задницы на освободившихся местах, это я люблю».
   – Изъявление добрых чувств принято, и оно взаимно, – маг огня по возможности тепло улыбнулся магу воды. – Полагаю, спектр моих интересов вам известен?
   – Думаю, не столь явно, как вам самому, – неловко улыбнулся юноша, – но достаточно для того, чтобы понимать, какую помощь мы сможем вам оказать.
   – Прекрасно, –  Синее Пламя продолжал улыбаться. – Здесь не место и не время обсуждать детали, но можете считать, что ваше предложение найдено уместным и приемлемым.
   «Я еще подергаю вас за ниточки».
   – Благодарю вас, магистр! – мастер воды улыбался теперь торжествующе. «Юный, наивный, восторженный идиот». – Вы не пожалеете о своем решении!
   – Я более чем уверен в этом, – улыбка не сходила с уст Мордреда, юноша распрощался и удалился.
   До главы Школы Огня как раз дошла очередь высказаться по повестке:
   – Колониями должны править те, дамы и господа, – начал он торжественно, – Кто обладает для этого ресурсами и возможностями. К моему прискорбию, большая часть школ сейчас не обладает ни достаточным населением, ни достаточным количеством специалистов и, уж тем более, квалифицированных магов для заселения колоний. Школа Огня ими обладает. Равно она обладает флотом и налаженной транспортной системой через Пояс Свободы и Экваториальный Архипелаг. К тому же, мы обладаем протекционными договорами с Шваркарасом и Ригельвандо, что обеспечит надежность нашему статусу правителя колониями Школы Тьмы от имени Аструм Примарис. С моей точки зрения, – ревело пламя, – выбор очевиден!
   Под дружные аплодисменты своей Школы и довольно сдержанные хлопки всех прочих, он вновь сел и отключил «льва-горлопана».
   «Ничего, я еще заставлю вас рукоплескать».
   Скованный долгом и обязательствами, ненавидящий политику до мозга костей, на Совете присутствовал глава Школы Боевой Магии Фельдмаршал Дурхарм Аннервиц. Под знаменем со скрещенными мечами и шлемом, черными на багровом поле, облаченный в мундир с эполетом на правом плече и доспешным наплечником на левом, он блистал позументами и золотыми пуговицами, серебряным шитьем и бронзовыми медалями. Его суровое, как будто вырезанное из камня, лицо было застывшим и напряженным. Офицеры, окружавшие Фельдмаршала, также были напряжены.
   «Вот мы оба командиры армий своих школ. Но у меня почему-то подозрение, что я его размажу и один на один, и на поле боя. Балаганщик».
   Пройдя мимо стражников, к Мордреду приблизился человек, высокий, но очень сутулящийся, с крысиными чертами лица, в неприметной темной одежде. «Начали мышью, закончим крысой», – подумал Синее Пламя.
   – Вот список. В основном слуги, младшие маги, воспитанники и соратники, ни одной крупной рыбы – пока рано, – рука в латной перчатке, держа двумя пальцами, протянула конверт. – Чисто, тихо, достойно, как всегда. Слива рядом с именем – убить, персик – запугать, банан – похитить, ананас – подкупить. Запомнил? Ступай.
   Конверт скрылся в руке с крючковатыми пальцами, человек, похожий на крысу, улыбнулся, что-то пробормотал и скрылся.
   «Занятно. Кто из них следующим предаст? Кто позарится на чужое золото и на дареные милости? Хорошо хоть мы живем в просвещенном государстве, и, если мразь не владеет искусством, ее нельзя наделить ни титулами, ни владениями. Они живут в землях Школы Огня, а значит, они в моей власти. Предателей я сумею жестоко наказать. Но кто же будет следующим?»
   Заседание подошло к концу. «Ну вот, еще один день впустую».
   Мордред поднялся и покинул зал в кольце охраны, не забывая по ходу движения раздавать улыбки, комплименты и обещания встреченным коллегам.
   Дом. А вернее, временное пристанище – резиденция Школы Огня в Антарис-Примула, встретил его духотой непроветриваемых помещений и сухим жаром сотни жаровен, бросающих блики пламени на настенные росписи, повествующие о героях и злодеях прошлого, славных и печальных годах Школы, об интересном и поучительном. А также на убранство из золота и серебра – люстры, светильники, вазы, картинные рамы – Школа Огня всегда была многочисленна и богата, огонь влечет.
   Оставив подле себя лишь двух, самых надежных горящих воинов – высокого Неда и кряжистого Йорга, отослал всех прочих. «На людях и в толпе они вряд ли решатся, но вдруг кого-то из этих ублюдков подкупили на Совете, пусть сторожат не меня, а коридоры, ведущие ко мне». Мордред направился в обеденную залу.
   Не мытьем, так катаньем он сумел на время своего приезда вытурить из Пламенной Цитадели всех прочих мастеров огня, приехавших участвовать в сессии Аструм Примарис. И потому к огромному столу, выполненному из ценных пород дерева красных и желтых тонов, украшенному красным золотом и искусной резьбой, столу, рассчитанному на сотню персон и расположенному в Зале Властелинов Огня, при входе в который висела табличка с клятвой верности и братства, даваемой магами огня при посвящении еще на первую ступень мастерства, он вышел один.
   Мордред занял крупное кресло с высокой резной спинкой, заканчивающейся двумя огненными драконами, вставшими на дыбы и раскинувшими крылья, расположенное во главе стола.
   Первое блюда принесла служанка по имени Эллис. Смуглая, с миндалевидными глазами и рабским ошейником, украшенным гранатом на шее, она была воплощением красоты северных широт и происходила с Пояса Свободы – важной географической точки, севернее Гольвадии, связывающей Юг и Экваториальный архипелаг, представлявшей из себя цепь островов и лоскутное одеяло мелких государств и городов-государств.
   «Какие формы, какая грация. Кто платит тебе, развратная шлюха? Чьи еще приказы ты выполняешь? Кто заплатит тебе за пару щепоток кислого порошка в моей тарелке? Или тебе обещали свободу?»
   Девушка, облаченная лишь в шелковый хитон, открывавший левую грудь – полную и с большим круглым алым соском, поставила перед магистром золотое блюдо с крем-супом из осетрины и, поклонившись, удалилась. Перед началом трапезы он провел над тарелкой малахитовым жезлом в виде изгибающейся змейки, напитанном магией яда, жезл не засветился – еда не была отравлена или артефакт ценою в небольшое поместье не обнаружил яда.
   Кусок не лез в горло – суп был слишком густым, к тому же там было многовато мякоти на вкус Мордреда, но есть было необходимо, он и так пропустил завтрак и обед. Ему понадобятся все силы, которые он сможет собрать.
   С трудом глотая суп из глубокой золотой тарелки с чеканкой в виде игры огненных духов, он рассматривал зал. В глазах его все ярче разгорался огонь паранойи.
   «Старый Томас, ты мой друг с детских лет и сейчас ты охраняешь мои двери, ветхий дворецкий, истовее, чем стражники. Я верю тебе, но не давай мне повода усомниться. Я не хочу тебя терять».
   Его взгляд текуче переместился на стоявшую рядом с сухим, подтянутым дворецким тучную женщину в строгом платье на алмарский манер.
   «Бигония. Тебе, наверное, жарко в этом доспехе из сукна и кружев. Эх, ключница, в последнее время ты частенько говоришь о дочери и муже. Что будет, если их пленят? Останешься ли ты верна мне или потеряешь голову от горя?»
   Далее, ожидая приказаний от господина, стояла высокая служанка с волосами цвета спелой пшеницы, единственной ее одеждой была набедренная повязка из кожи с красивым шитьем и рабский ошейник с изумрудом на шее.
   «Нэйрис, она у меня уже два года, мягкая, податливая, услужливая, даже когда я не активирую ошейник, но когда ее привели, она брыкалась и кусалась. Я оказал ей честь, взяв на службу из той крестьянской клоаки, где она родилась. Ее брат защищал ее. Возможно, она до сих пор не простила меня за его смерть? Все может быть».
   Вторым блюдом был павлин, сухой и жесткий, слишком старый, под винным соусом и сдобренный травами. Блюдо королей. Впрочем, Носитель Короны Вечного Костра почти и был королем. Его принесла коротко стриженная, облаченная в платье с корсетом на шваркарасский манер, служанка с миловидным, почти кукольным личиком, все время мило улыбающаяся.
   «Новенькая, и трех месяцев не служит, надо будет наказать Гордона-управляющего, я даже не помню, как ее зовут, она не должна подавать мне ужин, особенно сейчас, когда на меня так недавно покушались. Но яда в еде нет. Яда нет. Но если она насыпала битого стекла, это ничем не лучше, и жезл его не опознает».
   Служанка удалилась, а Синее Пламя проводил ее долгим, тяжелым взглядом, запивая павлина фруктовым вином из кубка с огненными опалами.
   Последним блюдом был кремовый торт с ежевичной начинкой. И принесла его тучная черноволосая служанка в просторном платье из бархата. Она была не только в рабском ошейнике, но и в рунированных кандалах, а из уголка рта у нее стекала слюна, пачкая подбородок.
   «А-а-а, милашка Петти. Я помню тебя. Никто не отказывает магистру, особенно бесталанная мразь, если я сказал, что ты должна опуститься на колени и сосать мой член. Повинуйся. А не разглагольствуй о правилах приличия. Даже на праздничном банкете. Надеюсь, хоть тебя я могу не опасаться».
   Завершив ужин рюмкой обжигающего рома, Мордред поднялся, поблагодарил слуг и покинул зал, за ним неусыпно следовали Нед и Йорг.
   Путь магистра лежал в глубины Цитадели. В коридорах, где он появлялся, тут же вспыхивали магические светильники, а за ним закрывались массивные стальные двери с рунической вязью, неподвластной магии. По длинной базальтовой лестнице он спустился в подземное помещение, защищенное не хуже, чем его собственные покои, справа и слева от двери черного дерева, украшенной тигровым глазом, стояли стальные големы. Дорогие и редкие, способные выполнять множество приказов и способные каждый справиться с двумя-тремя десятками бойцов-людей. Почти нечувствительные к магии, и потому еще более опасные. Они проводили Синее Пламя взглядом сапфировых глаз из-под забрал рыцарских шлемов и остановили его охранников на входе, синхронно вытянув руки.
   За дверью оказалось просторное помещение, кишащее, как матрас в плохой таверне клопами, разнообразными механизмами, столами с книгами, сложными картами и схемами на стенах, механическими устройствами под потолком, чем-то ползающим, извивающимся и скрежещущим под ногами.
   От наиболее интересного сооружения – небольшого каменного столика, в центре которого лежал крупный, размером с ладонь угольно-черный ключ, а вокруг на сложной конструкции из энергочувствительной проволоки висели кристаллы и драгоценные камни разнообразных цветов и оттенков, повернулся к вошедшему магистру человек. Невысокий, тучный, с костистым, обрюзгшим лицом с неправильными пропорциями – слишком высоким лбом, крючковатым носом, маленькими бессмысленными глазами, облаченный в потертый и давно нестиранный балахон и круглую шапку, скрывавшую обширную лысину, из-под которой выбивались седые пряди водянистых волос.
   «Удивительно, как за таким уродством скрывается такой великий разум».
   – Приветствую вас, магистр Мордред, – поздоровался обитатель чудесной комнаты дребезжащим, почти старческим голосом, хотя сам на вид был не так уж стар.
   – Мое почтение, архимаг, – Носитель Раскаленного Клинка легко поклонился. По уровню магического искусства его собеседник превосходил Синее Пламя, но благодаря власти и влиянию порой все же удавалось добиться большего, чем просто заслугами в учебе. «Что ж, кто-то умеет работать, а кто-то – править».
   – О! Прошу вас, – ученый махнул жилистой рукой с выступающими синими венами, – Велларес. Просто Велларес, как всегда. Или Книжный Червь, если будет угодно магистру.
   – Я вас для этого слишком уважаю, – кротко улыбнулся глава Школы Огня, и ничуть не соврал – он уважал этого человека и ценил, потому как он вел Мордреда к невообразимому могуществу. – Как наши результаты? – Синее Пламя кивнул на конструкцию с ключом в центре.
   – К моему прискорбию, весьма скромны, – мелкие глазенки Веллареса сделались печальными, – «Ключ Звездных Врат», а я подозреваю, что это именно он, был создан величайшим из магов Школы Смерти, Виттусом Мальгвезийским, я и вполовину не так талантлив, как этот великий ум...
   – Столь великий, что поднимал мертвых, вскрывал живых, был изгнан из Гилемо Антария, создал царство смерти и террора под названием Звездная Конфедерация, где правили некроманты, вампиры, ведьмы и черные рыцари, был разгромлен только объединенными силами всей Гольвадии и умер при невыясненных обстоятельствах, – Мордред передернул плечами. – Я помню, кто такой Виттус, и я уверен, маэстро, что вы достаточно талантливы, умны и последовательны, чтобы проникнуть в тайны этого древнего ублюдка.
   – Возможно, – кротко улыбался архимаг. – Все возможно. Сейчас я работаю над сплетением энергий основ. 
   Он взял Синее Пламя под локоть и подвел к сооружению из проволоки и кристаллов.
   – Быть может, сработает какая-то из комбинаций тьмы, смерти и ночи, – он указал на полночно-черный кристалл, находящийся напротив него оникс и расположенный чуть сбоку обсидиан, из которых выходила энергия различных оттенков черного, образующая сложный треугольник мерцающей энергии, бьющий вершиной в ключ на столе. – В конце концов, это же темный артефакт, но я пробовал также энергию дня, свет, даже жизнь. Пока безрезультатно.
   – Вам что-нибудь еще нужно? – вежливо поинтересовался Мордред, который при всех своих знаниях и навыках понятия не имел, как работает это устройство.
   – Да, я составил список, – дрожащей рукой ученый передал Синему Пламени заляпанный листок. – Особенно мне необходим более мощный фокус смерти. Может быть, драконий череп? Хотя он слишком массивен. Попробуйте что-нибудь найти. Я буду признателен.
   – Конечно, архимаг, – магистр снова коротко поклонился, – всенепременно. А теперь я вас оставлю с вашими экспериментами.
   – Да, да, благодарю, – ученый уже начал забывать о присутствии своего покровителя, – надо работать.
   Он отвернулся и стал поправлять кристаллы.
   «Великий человек или безумный, еще не понял. Но полезный – это точно», – подумал Мордред, удаляясь.
   Его спальня встретила магистра жарой и духотой, окна и вход на балкон закрывали снабженные защитными заклятьями железные ставни, шесть светильников и свечи на люстре весело сияли. На кровати – массивном ложе, затянутом багровым ситцем и усеянном множеством подушек, его ждала служанка, четырнадцатилетняя, но вполне созревшая Мия, в рабском ошейнике с аквамарином. Подумав немного, он прогнал ее неудовлетворенной.
   Перед сном магистр пустил люстру-дракона бродить по комнате, иногда конструкт отвратно скрипел металлом о камень, но безопасность важнее. Также маг разломал небольшой арбуз, покоящийся на прикроватном столике, чем активировал на ночь заклятие, очищающее воздух от яда и вредных газов, к тому же освежающее его. А когда он улегся, кровать окружил огненный купол, который будет надежно охранять его от недоброжелателей всю ночь.
   Неудовлетворенный, но успокоенный такими мерами, магистр уснул тревожными снами параноика.


***

   – Зачем ты здесь? – он смотрел на порт, с галереи белой, тонкой, почти воздушной обзорной башни, встречаться у моря было их давней традицией.
   – За тем же, чем и ты, Реймунд, – ответила она, чуть куснув его в знак приветствия за ухо.
   – Я всего лишь приехал подивиться на грифонов и драконьих наездников, – он улыбнулся и осторожно, чтобы не вызвать возмущения тигрицы, обнял ее за талию.
   – Сильно в этом сомневаюсь, – Бэгрис гневно шлепнула Стурга хостом по мягкому месту и почесала у него под подбородком своим острым когтем.
   – А ты? – Реймунд машинально погладил тигрицу по спине.
   – А я, как и мой друг-убийца, всего лишь осенний лист, гонимый ветрами странствий по воле долга, – она улыбнулась, обнажив клыки.
   – Поэтично, – он посмотрел в зеленые глаза пушистой собеседницы. – Сама придумала?
   – Нет, – огорчилась Бэгрис вопросу. – Это Генцель. У мальчишки всегда был своеобразный поэтический талант.
   – Возможно, – пожал плечами Реймунд. – Я с ним не знаком.
   – А с Главой Школы Огня ты случайно не знаком? – промурчала она.
   – А зачем тебе он? – Стург был несколько удивлен данным вопросом. Мордред Синее Пламя был его целью.
   – Ну-у-у, он же тааакой импозантный мужжжчина, – протянула тигрица томно.
   – Он твой? – поразился Реймунд.
   – Нет. Не он, кое-кто из его помощников. Вернее, это он думает, что помощников. Эх, ладно, не знаешь, так не знаешь... Я вижу там, внизу на базаре, девушку, она мне ну ооочень приглянулась, пойду ковать железо, пока горячо, – она, сделав стойку на руках, выпрыгнула за парапет, зацепилась за перила двумя этажами ниже, опять прыгнула, крутанулась вокруг какого-то флагового шпиля и исчезла из виду.
   – Позерка, – пробормотал Реймунд, – не лучше Генцеля.
   «Мордред Синее Пламя, крепкий сукин сын, – тревожные мысли одолевали Реймунда. – Глава Школы Огня насолил кому-то очень и очень крепко, а теперь он еще и прикончил одного из наших. Убить агента Альянса, уже почти забравшего твою жизнь. Убить наверняка и навсегда. Для этого нужен незаурядный талант. Как подобраться к этому параноику? Кем стать? Снова попробовать вариант напроситься в ученики? Он уже стоил жизни агента, впрочем... молния... дерево. Прикинуться деловым партнером или просителем? Или, может быть, заменить одного из союзников Мордреда по Школе? Черт, это, пожалуй, самое сложное из моих дел».
   


Обучение магов. Кровь, слезы, унижения

   День выдался жарким и дождливым, впрочем, теплый летний дождь лишь радовал огненного мага. Чего нельзя было сказать об обязанностях, которые сегодня ожидали Носителя Короны Вечного Костра.
   Каждая из Тринадцати Великих Школ магии Гилемо Антария обладала центром, как правило, столичным городом, где проходили обучение будущие маги школы, преодолевая самые тяжелые ступени могущества – ранги неофита, ученика и подмастерья. Эти школы давали качественное и завершенное образование, в них маги воспитывались в духе и традиции Школы, становясь со временем ценными членами общества на вершине социальной пирамиды государства.
   Однако Гилемо Антарий, в отличие от Шваркараса и Алмарской Империи, имеющих во владении крупные центральные острова – Шварк и Алмар, как и Ригельвандо, раскинулся на нескольких архипелагах, усеянных в основном довольно некрупными островами, входящими вместе в состав Гольвадии, скопления островов Юга. Посему, как правило, Школы отделяли друг от друга многие километры моря, преодолевать которые было дорого и опасно. И для того чтобы не терять ценные человеческие ресурсы, в каждом из крупных городов, не принадлежащих ни одной из Школ, располагались учебные «филиалы», где также готовили магов.
   Само собой, такой имелся и в Антарис-Примула. И, как глава Школы Огня, Мордред не имел права не посетить это учреждение, явив своей персоной пример карьерной успешности, коей при должном старании мог достигнуть любой из юных магов огня. На деле, конечно, это было не так – Синее Пламя происходил из древнего, владетельного рода, много поколений радевшего за благо школы, и его карьерный взлет был закономерен. Но сопляков все же стоит поощрить.
   Филиал Школы Огня, равно как и филиалы всех прочих Великих школ, а также училища нескольких мелких, типа школ Льда и Яда, располагался в Многоцветной Академии. Много лет назад Аструм Примарис и городские власти Антарис-Примула решили, что учебный центр столицы должен быть объединенным для налаживания добрых, дружеских отношений между магами разных Школ с детства. По мнению Мордреда, это лишь способствовало взаимной ненависти, соперничеству и частой гибели неофитов и учеников на дуэлях. Зато позволяло выживать сильнейшим. Каковых среди магов Школы Огня, владеющей множеством разрушительных заклятий, было немало. Так что идея об объединении ему нравилась.
   Многоцветная Академия поражала воображение величиной, буйством красок и творческим безумием архитектора, сумевшего объединить красный кирпич и желтый песчаник, мрамор семи разных цветов и разнообразные оттенки гранита. Серый строевой камень, обсидиан и мореный дуб в переплетении галерей и коридоров, башен и приземистых терм, мостов, раскачивающихся на массивных цепях и шпилей, блистающих на солнце. Многочисленные расписные ворот и стройные ряды стен, опоясывающих сооружение. Здесь со всей возможной помпой разместились тринадцать отделений Великих Школ, с жилыми помещениями, тренировочными площадками, загонами для зверей, гостиницами, библиотеками, питейными заведениями и административными корпусами, несколько отделений школ малых. А также такие строения как Храм Высшей Магии – по сути институт, где маги разных школ совместно проводили исследования по совмещению и гибридизации магии. Турнирное Поле, где производились состязания в Искусстве. И Зал Чудес – музей Академии с небольшим зоопарком удивительных и необычных, как правило, пригодных на поэлементный разбор, созданий.
   Каждый филиал Высших Школ управлялся собственным ректором и был поделен на факультеты, для магов, желающих изучать более высокие и сложные дисциплины, была отведена Аспирантура и Коллегия Чародеев (магов, постигших четыре сочетаемых магических Школы – элиты из элит), находящиеся под патронажем Конклава Ректоров – высшего управляющего органа Академии.
   В вышине, над реющими вымпелами, парили грифоньи всадники и наездники драконов, охранявшие оплот науки и молодые дарования. «Кучку зеленых бездарей». Внизу эту роль исполняли Бесцветные Гвардейцы – городская стража. Всего в Многоцветной Академии обучалось более тысячи студентов-магов одновременно. Преподавательский и ученый состав включал около пятисот опытных магов и наставников, а полторы тысячи слуг – рабов и зависимых горожан, – обеспечивали все необходимые нужды учебного заведения.
   Ворота Драконьего Дыхания открылись, и филиал Школы Огня встретил высокого гостя делегацией хозяев этого островка знания, состоящей из нервничающих деканов и толстощекого ректора Мальрика Тучного в богато расшитой мантии с четырехугольной, украшенной змеиными хвостами, шапочкой на голове.
   – Школа Огня Антарис-Примула приветствует в своих чертогах Носителя Короны Вечного Костра и Раскаленного Клинка! – торжественно возвестил ректор, тряся многочисленными подбородками и бурно потея.
   – Благодарю за прием, Светила Пламенной Науки, – так же помпезно ответил Мордред, облаченный на этот раз в доломан с красными цепями и аксельбантами, строгие шерстяные штаны и закатный плащ из шести слоев бархата. Он пожал ректору руку своей стальной дланью и дружелюбно предложил: – Ну, показывайте.
   Школа Огня была представлена в Многоцветной Академии факультетами Боевой, Теоретической, Бытовой, Защитной, Общей и Высшей огненной магии.
   Декан боевого факультета – подтянутый мужчина лет сорока, бывший наемник, а позже военный советник Школы, с которым как глава армии Синее Пламя был знаком, с гордостью продемонстрировал высокому гостю Ристалище.
   – Бойцы растут! Настоящие воины! Гордость и честь Школы! – произнес он довольно, положив Мордреду сильную руку на плечо. «Убери, или я ее сломаю», – злобно подумал Глава Школы Огня. По пятам за ним по-прежнему следовали шестеро горящих воинов – он не мог доверять даже братьям по цеху.
   Ристалище представляло собой закрытое и обложенное зачарованным для пущего эффекта негорючим камнем помещение в несколько десятков квадратных метров, где юные ученики и ученицы метали огненные шары в движущиеся мишени. Атаковали друг друга пылающими хлыстами, выставляя для защиты доспехи, щиты или сферы из огня. Пытались группами победить огненных духов. Все это были уже опытные ученики, прошедшие необходимую подготовку и жизни их почти ничего не угрожало. Однако случались и казусы.
   Так, например, на глазах у комиссии рыжеволосая девушка лет пятнадцати, обладающая, похоже, немалым потенциалом, бросила в своего противника огненное копье. Тот – парень лет четырнадцати, с длинными черными волосами, выставил щит, но копье, разделившись на две пики, обогнуло его справа и слева и ударило в незащищенные бока. Тут же вспыхнули волосы, одежда, запахло горелой плотью. Ругнувшись подобающим для рубаки, а не для преподавателя, образом, декан факультета выбросил из кольца с гранатом луч красной энергии, тут же погасив парня.
   – Беррик, если можешь ходить, бегом в лазарет, если не можешь – ползи. Неудачники нам ни к чему. Аланра, еще одна такая выходка и отправлю сортиры чистить, – жестко сказал он, затем добавил, – но то, что освоила «двойной пилум» – хорошо.
   «Рыжая – симпатяжка, интересно, старина Рональд спит с ней или девчонка просто действительно талантлива?» – подумал с ухмылкой Носитель Раскаленного Клинка.
   Термы встретили их жаром и тяжелой, горячей влажностью. Здесь обучались владению силой неофиты. Мальчики и девочки, отдельно, от трех до десяти лет, редко старше, сидели в горячих парилках, из которых уже через пять минут с воем выбежал бы могучий житель алмарского крайнего севера, по нескольку часов кряду. Менее опытные их собратья плавали в горячих бассейнах, то и дело потные слуги выносили из помещений не выдержавших. Продвинутые ходили по горячим углям или купали руки в пламени жаровен. Каждый маг перед тем как получить возможность творить заклинания, должен был познать свою стихию, ибо магия являлась отражением мира предметного и существующих в нем явлений на мир мистический или энергетический – мир отголосков реальности. Мир Вещи-в-себе, из которого маги черпали энергию, по мере сил и способностей. Для того чтобы почувствовать свою стихию, маги в начале пути должны были познать в ее природу, проникнуться потоками силы, слиться с нею. Маги огня для этого, как было ясно, подвергали себя воздействию огня и высоких температур. Маги земли сначала принимали грязевые ванны, а потом, чуть окрепнув, хоронили себя заживо. Маги воздуха целыми днями стояли на узких насестах, высоко над землей, открытые всем ветрам. Маги яда принимали отраву. Маги ночи сначала учились жить в темноте, затем воришками и нищими обитали в городских трущобах, познавая природу ночи. Как учились маги смерти или маги гнили, Мордред предпочитал не думать.
   Носитель Короны Вечного Костра смотрел на этих детей и вспоминал собственное учение – обмороки, обугленные ступни, постоянная духота и жар, жар, жар. На этом этапе отсеивалось большинство бесталанных, многие умирали, обучение магии было нелегким путем, а в магии огня слабым вообще было нечего делать. Но оно того стоило – эйфорию того момента, когда он впервые смог исторгнуть из себя живое магическое пламя, послушное его воле, Глава Школы Огня до сих пор не мог сравнить ни с наслаждением от плотской любви, ни с радостью боя, ни с политическим триумфом. Прошедшие ад обретали блаженство. Он смог, и отец гордился им, брат умер в муках, сестра отказалась и жила в презрении.
   Тут Синее Пламя заметил странное металлическое шарообразное сооружение, с одного края которого располагалась топка, куда чумазые мускулистые слуги кидали уголь из большой кучи.
   – А это что? – удивленно поинтересовался он, глядя на струи пара, выходящие из вершины шара.
   – О! Это наше особенное изобретение! – радостно возвестил декан факультета Общей магии огня, так же ответственный за детское отделение – худой бородач за пятьдесят, с добрым, чуть придурковатым лицом.
   Мордред хмыкнул.
   – Ну, вернее, не наше, – неуверенно улыбнулся бородач, – заказали у гартарудов, их инженер иногда приходит сюда обслуживать агрегат, правда, для этого приходится делать тут похолоднее – похоже, рогачи не сильно любят наш жар.
   – И как действует? – магистр подошел к небольшому иллюминатору, расположенному в конструкции на уровне глаз.
   – Там пар, его плотность и температуру можно легко контролировать рычажками, вот с той стороны, – светился гордостью декан. – Это устройство должно ускорить и сделать более контролируемым процесс познания силы.
   – Сомнительно... – начал было Мордред, тут в иллюминатор влепилась детская пятерня, оставляя отпечаток на запотевшем стекле. «Твою мать!», – магистр отпрянул и схватился за рукоять своего Раскаленного Клинка – полуторника в лакированных красных ножнах, увитого цепями и украшенного пульсирующими рубинами. Детская рука принялась панически колотить в стекло, сотрясая поверхность иллюминатора, стук-стук-стук, из последних сил.
   – Ох, – расцвел бородач, – похоже, юный Марти не выдержал. Томас, – обратился он к одному из кочегаров, – выпусти, пожалуйста, ученика.
   Рассматривая тщедушного пятилетку в полубессознательном состоянии, с кожей красной, почти сваренной, извлеченного из механизма, Синее Пламя подумал: «Технология на службе магии, мне это нравится, рогачи сами делают нас сильнее».
   – Думаю, надо доработать, – заметил декан.
   – Да, – согласился Мордред, – но задел на будущее есть. Пришлите мне потом отчет о результатах испытания. Обязательно со статистикой смертей. Если будет удовлетворительной, в других школах тоже введем ваш агрегат. Как вы его, кстати, назвали?
   – Адская душегубка, – потупился бородач.
   – Подходяще, – улыбнулся Мордред.
   В одной из аудиторий для лабораторных работ группа учеников факультета Бытовой Магии работала с фокусами. Магия являлась продуктом заимствования энергии из непредметного мира в мир предметный, эту энергию образующий. Понять этот постулат Носителю Короны Вечного Костра в свое время было сложнее, чем научиться творить заклинания. Для выплеска в мир предметный магической энергии требовался фокус – как правило, предмет, имеющий отношение к образованию нужной магической энергии. Для Школы Огня это было пламя. Ученики в аудитории под надзором суровой преподавательницы среднего возраста сидели за партами и держали в руках кто факел, кто свечку, кто масляную лампу. Пытались творить заклинания, передавая энергию через свое тело и концентрируя ее при помощи таких незамысловатых фокусов. Важным было так же не переборщить – человеческое тело, особенно нетренированное, способно было вместить ограниченное количество энергии, если в пространстве вокруг или в самом фокусе, энергию не только направляющем, но и создающем, ее оказывалось слишком много, то магу грозили серьезные неприятности – физические и психические травмы.
   Так, например, у одного из студентов, сидевших друг от друга на почтительном расстоянии, державшего крупный масляный факел, похоже, произошло переполнение. Изо рта у него, обжигая язык и внутренности, вырвалось материализованное пламя, а из носа хлынула кровь. Под дружный смех коллег слуги вывели его из зала, поддерживая под руки.
   – Какие награды лучшим в этом году? – поинтересовался Мордред у декана факультета Бытовой Огненной Магии, невысокой, полноватой женщины в шелках, золоте и самоцветах.
   – Три рубиновых перстня, а отличившемуся – жезл с огненным камнем, – почтительно ответила она.
   – Богатеем, – улыбнулся Синее Пламя. Речь шла о так называемых «спецфокусах» – артефактах, где сущность огня (и вообще любой магической стихии или основы) была посредством сложных манипуляций, доступных опытным артифисерам (они редко при этом являются магами), и подходящих ингредиентов, заключена в неактивной форме, пригодной для долгого использования. Если факел вырабатывал свой ресурс после десятка заклятий, свечи хватало на три-четыре, а спички – на одно и слабое, то спецфокус, в виде, например, рубинового кольца с красным золотом, правильно сработанного, позволял произвести сотню-две манипуляций, после чего активный элемент, в данном случае – рубин, разрушался.
   Эти артефакты были достаточно редки и ценны, ибо делали их в основном не маги, а колдуны и артифисеры, реже зельевары и алхимики. Собственным, почти неисчерпаемым, стоящим как небольшой дворец, фокусом Мордреда были его латные перчатки и легендарный Раскаленный Клинок, бесценный, ибо его ресурсы не могло исчерпать уже шестое поколение Носителей.
   Для учеников старшего возраста, готовящихся стать подмастерьями, в Алой аудитории читалась лекции по сложным вопросам теоретической магии.
   – Материя суть есть первична, она определяет сознание, равно как определяет мир энергии. Если бы материя действительности была бы иной, объективная реальность строилась бы на совершенно других условиях, нежели чем известная нам. Объективная действительность, данная нам в предметном мире, познаваемая эмпирически посредством ощущений, детерминирует вариативы существования и развития всего сущего. В том числе, энергетических пространств, а также явлений божественных и даже хаОса, неупорядоченной вселенной, – с огнем в глазах читал лектор – молодой и лохматый маг, неизвестный Мордреду.
   – Что это еще за ересь? – пораженно поинтересовался Глава Школы Огня. – Кто этот псих?
   – Это не ересь, – обиделся тоже очень молодой, незнакомый Синему Пламени декан Факультета Защитной Огненной магии, которого Носитель Раскаленного Клинка подозревал в недобром и всегда старался держаться от него за два-три горящих воина. – Это приглашенный лектор, светило науки – Карлос Мракс.
   – Оно и видно, – угрюмо согласился Мордред. – Мрак-с он несет. Надо вам будет финансирование урезать, чтоб не тратили деньги на этаких гастролеров.
   «Интересно, кто назначил этого парня в деканы, чья он протекция? Надо будет выяснить, этот блондинчик мне не нравится».
   В завершение магистр посетил Высокие Покои. В ранге неофита маг познает силу своей стихии, в ранге ученика – учится ею управлять. Становясь подмастерьем, он учится быть магом, ему дают наставника из опытных магов, который учит своего подопечного глубинному пониманию искусства, а также знакомит с традициями и принципами Школы. На осознанном уровне наставник окончательно указывает новиату путь полезности и лояльности, который тот должен пройти.
   В отдельных кабинетах и тренировочных залах наставники и их подмастерья занимались шлифовкой искусства. Изобретением собственного магического арсенала (основы создания заклинаний закладывали в Школе с малых лет, но в процессе обучения каждый маг сам выковывал арсенал наиболее подходящих для себя заклятий, которыми мог легко пользоваться). Обсуждением важных теоретических и моральных аспектов магии. Впрочем, магов тут было совсем немного – подмастерья и их наставники не были обязаны оставаться в здании Школы. Многие путешествовали или служили. Отцом Мордреда был прошлый Носитель Раскаленного Клинка, а его наставником стал друг отца – позапрошлый Носитель Короны Вечного Костра, и юноша впитывал последние крохи учения искусству вместе со знаниями о том, как нужно править и воевать.
   – Магистр, – обратилась к нему Селеста Мангари – декан Факультета Высшей Магии, – ведь в данный момент у вас нет подмастерья.
   «Вот еще».
   – Нет, госпожа декан, – ответил он вежливо, чуя западню, – я покамест не чувствую способности взять ответственность за воспитуемого.
   «Прошлый ублюдок, которого мне подсунули, попытался меня убить! Я воспитывал его два года! Мне собственноручно пришлось изжарить засранца!»
   – Разрешите вам представить? – улыбнулась красавица Селеста. – Это Родрик Аннельхейм, достойнейший из учеников прошлогоднего выпуска, готовый стать верным и надежным подмастерьем, ваша пламенность!
   «Нет! Нет! Не сейчас, тупая сука! Мне не нужны еще одни лишние уши, ни в крепости, ни в жизни!»
   – Приветствую вас, господин магистр, – коротко поклонился высокий юноша с широким лицом и довольно неприятной улыбкой, которого подвела декан. – Для меня было бы честью служить вам верой и правдой и усвоить хотя бы малую часть вашей мудрости.
   – Благодарю вас, Родрик, – «Язык у него неплохо подвешен. Но как же здоров». – Я, безусловно, рассмотрю вашу кандидатуру, все обдумаю, и сообщу о своем решении, какое бы оно ни было, позже...
   – Но... – начала было Селеста.
   – Позже, – отрезал Мордред. – Скажите, Родрик, в вашем роду не было гетербагов?
   – Нет, мой господин, – вопрос, похоже, не смутил парня, – но мне многие говорят, что я велик и силен, как один из них. Но, поверьте, магистр, ни на умственных, ни на магических моих способностях это не сказалось.
   – Охотно верю! – ухмыльнулся Синее Пламя. – Что ж – позже. А теперь нам пора завершать. Повара, наверное, заждались.
   «Пора отсюда сваливать, и помни, идиот – ничего не ешь и не пей на банкете, кто знает, может, один или несколько этих лживых тварей сговорились тебя прикончить, банкет самое место», – размышлял Мордред сам с собой, направляясь на праздничный обед в его честь.
   Воздав должное истинно царскому угощению, вернее, сделав вид и проверяя исподволь каждый деликатесный ломтик своим малахитовым жезлом, глава Школы Огня сказал пару слов о долге, чести и славе удела жизни огненного мага перед собранием учеников и, высказав удовлетворение работой филиала Школы ректору и деканам, удалился.


Немного подковерной возни

   – Меня интересуют голоса, – отпив вина из бокала тонкого стекла, говорил Мордред часом позже, трапезничая в «Ласковом Ветре» – одном из лучших и славящихся своей честностью (никто из посетителей за двести лет не умер от отравы или в результате ссоры в стенах заведения) ресторанов города. – Но также и вся возможная лояльность Школы Воды, которую вы сможете мне обеспечить. Непосредственно в вопросах колоний меня волнует не только необходимость получить их, но также – удержать. Тут вы бы мне пригодились.
   – Несомненно, – отвечал его собеседник, мастер воды Декар Дождливая Осень, попивая кофе из небольшой фарфоровой чашки. – Но прежде разрешите поблагодарить вас.
   – За что же? – недоуменно поинтересовался магистр.
   – За это место – я о нем не знал, – улыбнулся собеседник, огладив серебристо-синие волосы, в этот раз заплетенные в несколько косичек. – А также за ваше внимание, признаться, не ожидал, что вы снизойдете до беседы со мной. Размышлял попытать счастья с Носителем Пламенного Жезла или Пламенной Книги, они ведь тоже в городе?
   – Да, место приятное, – «Хитрый щенок, желаешь подстегнуть мой интерес? В эти игры играют парами», – я никогда не упускаю хорошие возможности, но ресурсы мои, понятное дело, ограничены. Выбирая меж несколькими кандидатами, которые добивались моего внимания – включая магов из Школ Земли и Воздуха, – я выбрал наиболее перспективный вариант, – улыбка Синего Пламени стала хищной. – И, похоже, не ошибся в Мастере Воды, осознающем, что мои ресурсы много больше, чем у прочих иерархов Огня.
   – Поэтому я здесь, – сделав еще глоток, юноша отставил чашку. – Если цена поражения – смерть или изгнание, то я готов играть по-крупному. Вам нужны голоса, мне поддержка.
   – Пожалуй, я могу ее обеспечить, – рука в латной перчатке налила себе еще вина, от услуг официантов, само собой, пришлось отказаться. – Люди, оружие, корабли? Что-то особенное?
   – Пригодилась бы диверсия, – мастер воды стал серьезен, – и напряженные дебаты в Аструм Примарис, которые бы на время обратили на себя внимание видных иерархов нашей школы. Привели бы их в Совет, подальше от дома. А мои друзья тем временем были бы рады пригласить двести-триста боевых магов огня в Аквирас.
   – А что на это скажет Леди Воды? – поинтересовался Мордред безразличным голосом.
   – Леди Воды окружена неверными советниками, лжецами и подхалимами, – жестко проговорил юный маг, сжав кулаки в шелковых перчатках цвета неба. – Отщепенцами из благородных якобы семей, уже давно утративших способности к управлению. Перемены необходимы!
   – Несомненно, – бокал медленно вращался в стальных пальцах магистра. «Такой юный, такой горячий, такой наивный».
   – Из них опасен лишь Мастер Подземных Рек, Даон Дипволдрис, – мастер воды чуть замялся, – И я был бы рад воспользоваться вашими несравненными ресурсами, для создания, э-э-э, диверсии, которая могла бы отвлечь его внимание.
   – Вот как, – голос магистра был сух и задумчив. «Идиот, если он тебя поймает, то это поставит под удар и меня, и все ваше дело, нельзя же говорить столь открыто. Но как же хочется утереть нос их мальчишке-адмиралу». – Меня интересуют голоса: колонии Школы Тьмы, закон о побочных наследниках, поправки к дипломатическому курсу и всякая мелочь. Позже мои люди сообщат вам подробности. И, само собой, флот Школы Воды должен будет готов оказать поддержку нашим войскам на Экваторе.
   – Это меня устраивает, магистр, – Декар склонил голову, тряхнув косичками. – Чем мне доказать нашу преданность?
   – Голосами Школы Воды на текущем голосовании, само собой, – Мордред допил вино. – А также, для моего спокойствия, вы сообщите позже и не мне, а одному из моих людей, имена ваших сообщников, чтобы я знал, с кем имею дело.
   – Хорошо, ваш человек сможет меня найти... – начал юный маг.
   – Не волнуйтесь, друг мой, теперь вы мой союзник, – Синее Пламя зловеще осклабился. – Мои люди знают, как вас найти...

***
   После «Ласкового Ветра» была «Чайка», заведение много менее статусное, но принадлежащее друзьям Носителя Раскаленного Клинка.
   – Две тысячи в Школу Света, семь в Школу Воздуха, пятьдесят в Школу Эмоций, – вещал сидевший напротив магистра неприметный толстячок. Из бухты свежий ветер нес на открытую террасу запах воды и соли.
   – Школу Воздуха и циркачей вычеркни, – Мордред махнул рукой. – Здесь Владычица Небесной Башни, – «Чтоб грифы выклевали тебе глаза, надменная шлюха», – они будут делать лишь то, что прикажет она и ее новые фавориты. А циркачей подкупать бесполезно. Пока не сменился Черный Клоун – это все равно, что бросать золото в отхожее место.

***
   – Велларес Красный Бык был замечен в обществе Фельдмаршала, – шептал, то и дело озираясь, карлик в розовом дублете. – О чем они беседовали, узнать не удалось, однако...
   – Это был мой приказ, – «Ну что поделать – иногда случается шпионить за самим собой», – сурово отрезал Мордред. – Дальше.
   – Енох Драконье Золото посещал бордель «Гартанна», – шепот карлика перешел на писк. – Это заведение принадлежит Школе Дня.
   – Да что ты? – ухмыльнулся магистр. «Это уже интереснее, надо будет не забыть отправить казначею письмо с напоминанием, что его дочь до сих пор воспитывается в моей семье. Или сразу прислать кусочек уха девчонки?»
   – Именно. Но самое подозрительное – Артур Краснолицый, Носитель Пламенной Книги, посещал судно «Гордость рода», принадлежащее одной из Астуритонских Благородных Семей, туда же, позже, были перевезены шесть сундуков из Банка Читеолли.
   – Свободен, – мрачно бросил Мордред и погрузился в мысли.
   «Малокровные из Благородных Семей Астуритона часто становятся авантюристами, даже наемниками и убийцами, «Гордость Рода» принадлежит семье Риккенберз. Носители крови этой семьи способны превращаться в монстров, вторую натуру которых они взращивают в себе. Это опаснейшие, почти идеальные убийцы. Золото из ригельвандского банка, не разглашающего сведения о своих клиентах ни при каких условиях, сразу после визита моего друга Краснолицего. Не в меня ли ты метишь, библиотекарь? Все еще недоволен, что я обошел тебя при выборах на Носителя Короны Вечного Костра? Что ж, подобное выбивают подобным, а действовать нужно на опережение».
   Минутой позже он приказал одному из доверенных лиц найти другого выходца из Астуритона – кого-то из Семьи Виттенберз, владеющей живыми клинками.

***
   И, наконец, литературный салон «Песнь Девы», где собирался весь цвет магической публики, что-либо смыслившей в литературе. Свечи в изящных золотых канделябрах и магические светильники под потолком давали ровный мягкий свет, озарявший просторную сцену с кафедрой, где какой-то юный белокурый маг зачитывал недурную балладу о любви и смерти. Полсотни столов из драгоценных пород дерева, украшенных резьбой и позолотой, скрывались в тени, пока шло выступление. За двумя соседними столами, сопровождаемые пустоголовыми, восторженными спутником и спутницей, глядя исключительно на сцену, и иногда на свою вторую половину, беседовали, как бы невзначай, двое – Мордред Синее Пламя и Элисса Солнечная Мышь.
   – Ах, взгляни, Арман, на эти золотые огни, – обращалась русоволосая красавица в газовом платье к своему кавалеру. – Двухсот тысяч таких, я думаю, хватило бы, чтоб осветить чертоги моего особняка?
   – У юноши на сцене вкус недурен, не находишь, Лана? – замечал Носитель Раскаленного Клинка своей спутнице. – Но он слишком жаден до зрительских симпатий.
   – О, – стонала, глядя на сцену и огни над ней, пышногрудая красотка Элисса, – даже ста пятидесяти хватило бы. Я была бы готова отдать свой сладкозвучный голос за буйство этих огней.
   – Вот теперь он перешел, пожалуй, к самой интересной части своего произведения, – шептал громко Синее Пламя, целуя своей спутнице руку. – Если бы к его громовому баритону прибавились бы голоса его талантливых друзей, которых я вижу там во тьме, я не пожалел бы никаких денег, чтобы разнести их сладостную речь над далекими просторами Экватора.
   Мордред и Солнечная Мышь на мгновенье встретились взглядом, она подмигнула, он победно улыбнулся. Школа Света дала согласие на серьезные переговоры.


Кровь и бронза. Полосатая служанка

   Глава Школы Огня вернулся домой глубоко за полночь, измученный дневной беготней и постоянными подозрениями, льстивыми ухмылками и лживыми речами, скрывавшими острые ножи. День дался ему нелегко, и не было оснований полагать, что прочие будут лучше. Все больше и больше ненавидел он столицу.
   Приняв ванну и неплотно поужинав, он устало отправился в свою комнату.
   Она лежала на полу его спальни, толстый живот распорот, сизые внутренности наполняют душное помещение зловонием, черные волосы почти все сгорели, в глазах застыло бессмысленно-покорное выражение. Одна рука, в рабских кандалах, оторванная и обугленная, валялась в трех метрах от тела, сочась сукровицей из черных трещин. Во второй была зажата щеточка для уборки пыли. Люстра-конструкт, свернувшись, висела на своем месте, из ее челюстей капала кровь. Пара настенных бесов еще горячи после выброса пламени.
   «Какой идиот послал сюда именно ее? Почему никто не отключил ловушки?! Почему никто не дал ей опознавательный амулет?! Почему никто до сих пор не убрал ЭТО из моей спальни? Неужели я мало плачу ублюдкам, неужели сложно избавлять меня от подобных зрелищ?! Она сдохла! Неужели надо было дожидаться, когда я сам вернусь и обнаружу это? А может, она хотела меня убить. Хотела затаиться и зарезать? Или отравить ткань подушки? Черт! Черт! ЧЕРТ!»
   Дворецкий лепетал что-то о том, что не посылал Петти сегодня убирать в его комнате, что служанка перепутала день, что это все огромная ошибка! «Ошибкой было твое рождение!» – орал Мордред и бил слугу ногами. Потом коротко распорядился:
   – Иди и найди новую. 
   «Проблема с Петти состояла еще в том, что она прислуживала Книжному Червю, а на этих продажных шлюх я не могу ее заменить».
   – Кого магистр пожелает видеть в качестве служанки? – дворецкий встал, вытирая кровь с губ. – Мне составить для вас список кандидатур?
   – К черту! 
   «Если кто-то узнает, что мне нужна служанка, то тут же постарается подкинуть такую, которая решит меня уморить».
   – Иди на улицу и выбери первую встречную, которую сочтешь подходящей, приведи ее сюда и дай мне с нею поговорить.
   Ужас от такого вопиющего нарушения этикета, увиденный в глазах дворецкого, доставил Синему Пламени истинное наслаждение.
   «Хороший ход – безвестная, никому не служащая девка с улицы. Одно большое никто – мы не станем выпускать ее из Цитадели, и я буду уверен, что ее никто не подкупил и не послал убить меня, я все еще могу придумывать оригинальные ходы!»
   Через час дворецкий, не смея ослушаться приказа гневного господина, привел симпатичную девицу – высокую, стройную, даже сексуальную в своей кожаной безрукавке и узенькой юбочке на крутых, аппетитных бедрах. Еще у нее были изумрудные глаза, а мать или отец, похоже, грешили с тигринами, что пошло девице на пользу. «Мне уже не терпится намотать твой полосатый хвостик на руку, когда я буду брать тебя сзади». Его мужское естество напряглось, сделав штаны тесными.
   – Как твое имя? – сурово поинтересовался он у претендентки в служанки.
   – Бэг, мой господин, – ответила она, откровенно похотливо осматривая Мордреда.
   – Желаешь ли ты служить Школе Огня, Бэг? 
   «Нет, не сейчас, оставь свои мысли, даже со случайной девкой с улицы спать слишком опасно».
   – Я сделаю все, – она томно улыбнулась, обнажив нечеловечески крупные клыки, – что прикажет мой господин.
   – Знаешь ли ты, кто я? – мягче, но все же строго поинтересовался он.
   – Слава о моем господине идет далеко, а я лишь маленькая кошечка, каждый день торговавшая цветами у подножия резиденции Огня. Мой господин величайший из величайших Носитель Короны Вечного Костра и Раскаленного Клинка, так поют герольды, когда господин выезжает из Цитадели. Я вся трепещу от оказанной мне чести, – она скромно опустила глаза в пол.
   – И ты столь послушна, ты столь желаешь мне служить, что даже позволишь, надеть на тебя рабский ошейник в оплату за честь? – помпезно вопросил Синее Пламя.
   – Не колеблясь, мой господин! – когда она посмотрела на него, в ее изумрудных глазах была страстная, испепеляющая, трогающая до самой души любовь.
   – Отлично. Я рад тебе, – затем магистр обратился к дворецкому. – Подбери ей ошейник покрасивее, обязательно с изумрудом, и пусть принимает обязанности Петти. Представь ее архимагу, и пусть работает.
   Дворецкий кивнул и поклонился.
   «Я поиграю с тобой чуть позже, кошечка».
   Перед сном пришлось заняться еще одним неприглядным делом – отключить и отправить в хранилище добрую половину охранных артефактов, в том числе люстру и бесов-барельефы. Без них Мордред чувствовал себя почти голым, совершенно незащищенным. Но кто знал – может быть, в следующий раз бронзовый дракон набросится на него, а у магистра не хватит пламени его успокоить, или же бесам вздумается подышать в неурочное время. Также охранные артефакты убрали и из других частей цитадели – големы, огненные ловушки, падающие из стен железные решетки, рассыпающиеся на жалящих стальных скарабеев. Все это отправилось на склад, оставив Синее Пламя волноваться о том, не переборщил ли он.
   А теперь его ждала кровать, со страстью любовницы и мягкостью матери принявшая Носителя Короны Вечного Костра в свои объятия. Сны были мрачным, тревожными и наполненными кровавыми подозрениями.

***
   Он видел, как она зашла в калитку в массивных воротах Пламенной Цитадели, махнув улице хвостом, но он был уверен в том, что Бэгрис его видела и поддразнивала. «Я уже здесь, а ты там мерзнешь».
   Он действительно был близок. Почти уверен в том, что его пригласят в чертоги Школы Огня. Но паранойя или природная осторожность Мордреда не позволили этому произойти.
   Ничего, Реймунд Стург умел ждать, умел выбирать момент и умел наносить удар.
   «Позже. Позже – так позже, – думал убийца. – Мордред Синее Пламя – искушенный политик и опытный интриган. Ума не приложу, как он сумел разгадать моего предшественника. Леон Белокровый – он был одним из лучших. Мастер, познавший в совершенстве искусство имперсонации и актерское мастерство, без труда читавший в человеческих душах. Почти гений. Он умел выжидать и действовать наверняка. Самое долгое его дело длилось десять лет, за которые он сумел дослужиться от капрала до полковника, чтобы прикончить колониального генерала. Где случилась осечка? Что пошло не так? Как этот мрачный параноик в алых тонах сумел переиграть такого специалиста? Вот она – наша жизнь. Судьба агента – череда никому не известных «великих» свершений и бесславная смерть от рук очередного негодяя. Мы платим своими душами и телами, а взамен не получаем ничего. Прочь. Прочь, мрачные мысли. Положусь на удачу новичка и болезнь разума красного мага. И на Бэгрис. Хоть одна хорошая новость. Она единственная, кому я хоть сколько-то верю. Кошка не подведет. Не подводила никогда. Черт, я почти люблю ее».


Библиотека Хранителей Знаний. О государствах-уникумах Южного Архипелага. Гилемо Антарий и Сетрафия

Единственная в мире Держава Магии!
   Наша великая держава возникла, когда в Древней Империи Имирас (глава 3, параграфы 1-8), в городе Гилемо, коий теперь сменил свое название на Антарис-Примула, маг Антарий создал первую Магическую Академию. Он выработал научные принципы подхода к изучению магии (глава 6, параграф 3) и обеспечил магическому искусству такую форму, в которой мы знаем его и сейчас.
   Первоначально существовали Четыре Школы Стихий, мастерству которых обучали в Академии Гилемо. Это были стихии огня, воды, земли и воздуха. И позднее именно эти школы легли в основу образования государства, получив имя Великих.
   Много позже. После Черного Похода и распада Империи Имирас, Великим Школам Стихий, образовавшись самостоятельно на нескольких островах будущего архипелага Гилемо Антарий, стала противостоять Школа Основ. Первоначально в нее входили Школы Дня и Ночи, позже добавились Школы Света и Тьмы. Школы Основ настаивали на верховенстве своего магического искусства по причине происхождения его от основных категорий вселенского порядка, в то время как стихии почитались ими как вторичные природные элементы. В ходе возникших дискуссий ни одна из сторон не получила существенного перевеса в борьбе, однако Школы Стихий, объективно осознав могущество Школ Основ, пришли к решению включить их в существовавший на тот момент в составе четырех Школ Аструм Примарис.
   С течением времени, приблизительно через сто лет (более точные даты историческая наука покамест не имеет возможности установить ввиду утраты огромного количества документов в ходе Эпохи Черного Неба), к Школам Стихий не без борьбы присоединилась Школа Металлов, фактически при помощи своего превосходного оружия завоевав себе место в Совете. А немногим позже к Школам Основ присоединилась Школа Жизни.
   До сих пор многие маги считают, что самым черным днем в истории Гилемо Антария, был день, когда к Школам Основ присоединилась Школа Смерти. Адепты которой, ввиду попущения со стороны Аструм Примарис, вызванного невозможностью предсказать последствия, также занимались чернокнижием, в том числе некромантией.
   В результате этого прискорбного события очень скоро из магов Школы Смерти выделился Виттус Мальгвезийский, происходящий из владения Мальгвези, ныне разрушенного и сохраняемого как исторический памятник. Эксперименты и идеология данного человека вынудили Аструм Примарис изгнать его из пределов Гилемо Антария и упразднить Школу Смерти.
   В результате последующих событий – а именно бегства существенного количества учеников Мальгвезийского вслед за учителем, – было образовано государство, получившее название Звездной Конфедерации, что считается для Гольвадии началом периода Эпохи Черного Неба.
   В ходе Эпохи Черного Неба существующий в Гилемо Антарии порядок был фактически разрушен, ввиду потери большей части территорий, политического и экономического коллапса Державы.
   Сразу по завершении Эпохи Черного Неба, которое ознаменовалось падением преступной Звездной Конфедерации и возвращением в Гилемо Антарий Школы Смерти, когда наследники Виттуса Мальгвезийского вошли в состав Аструм Примарис под номером 13 и заключили пакт Черной Книги, обязующий их контролировать и предотвращать все возможные попытки появления чернокнижников, схожих с Мальгвезийским, и регулярно отчитываться Совету о деятельности своей Школы, государственная структура постепенно начала восстанавливаться в новых условиях.
   Предшествующими номерами в списке Великих Школ стали Школы Боевой Магии и Магии Эмоций. Согласно общей классификации, эти школы относятся к Школам Социальной Магии, но прочие школы из этого списка представлены в Гилемо Антарии лишь малыми школами.
   Малые школы включают в себя различные специальные образования или суррогатные подходы к магии, воплощающиеся в виде объединений полезных Гилемо Антарию, но недостаточно значимых, чтобы войти в Аструм Примарис.
   Данные школы возникали и исчезали на протяжении всего существования державы. Самыми ранними считаются школа Льда, выделившаяся из Школы Воды, школа Магмы, выделившаяся из Школы Огня. Школа Стали, выделившаяся из Школы Металла. Школа Яда, выделившаяся из Школы Земли. Школа Вони, ныне фактически не существующая, выделившаяся из Школы Воздуха, к ее прискорбию. Эти малые школы классифицируются как Естественные, поскольку образовались естественным путем в ходе специализации магов Стихийных Школ.
   К научным – выделившимся в ходе обособленного научного поиска, в результате необходимости отвечать на исторические вызовы, бросаемые Гилемо Антарию, – школам относится ряд школ, уже сейчас готовых приблизиться к статусу Великих. Школа Разума – маги данной школы служат в структурах безопасности Аструм Примарис и Великих Школ. Они немногочисленны, но сама магия этих школ весьма могущественна, однако Школа Разума при появлении взяла на себя обязательство не входить в Аструм Примарис. Такое же обязательство взяла на себя не менее многочисленная, появившаяся в ходе активного научного поиска, школа Информации, маги которой работают в схожих областях.
   Также малые школы появлялись как попытка выделить новые пути развития магии, такие школы имеют звание неклассифицированных или же относятся к магии социальной. Могущественные и невероятно редкие – школы Изменения и Искажения, по поводу второй из них до сих пор ведутся дискуссии о правомерности. Школы Тела, Призыва и Анимагии, в Гилемо Антарии не получившие чрезмерного развития, в других областях очень распространены за счет уникальных возможностей, которые даются магам этой школы. Отдельным порядком идет школа Бытовой магии – в рамках традиции Гилемо Антария, бытовая магия изучается каждой школой отдельно. Однако в Шваркарасе и Ригельвандо школы Бытовой магии существуют наравне со школами Боевой магии. Так же существуют узкоспециализированные школы, возможности магов которых достаточно ограниченны, ибо применимы в небольшом количестве областей – такие как школа Секса, школа Боли, школы Страха и Темных эмоций, выделившиеся из Школы Эмоций и прочие.
   На данный момент Гилемо Антарий переживает бурный период развития магической научной мысли и не исключено, что в ближайшем будущем появятся новые школы, а какие-то из малых достаточно окрепнут, чтобы войти в Аструм Примарис.
История Гилемо Антария с древнейших времен, до наших дней: [Рекомендован для старших учеников и подмастерий] / ред. Теодор Рваный, Фелиция Золотое Пламя, Альфред Ризерро и др.  764 год от о.А.И.


Летающие корабли и малокровные наемники

   Гавань была полна народу – у причалов теснились сотни кораблей со всех сторон света. Гордые галеоны Алмарской Империи. Бригантины и флейты из Шваркараса. Эллумисские макробиремы. Пузатые ригельвандские торговцы. Остроносые хмааларские шебеки. Дракийские джонки. Похожие на расправивших крылья птиц корабли из Симиралла. Даже сетрафийский паровой крейсер, обшитый броней, с двумя трубами и мощными, шипованными колесами. И множество судов из иных земель.
   Гавань охранялась Радужными Бастионами – сетью крепостных сооружений, в которые каждая из Школ обязана была посылать воинов и магов. Эти величественные крепости из белого камня были оснащены всеми достижениями гилемо-антарской магии. Огнедышащими пушками Школы Огня, ледяными копьеметами, каменными требушетами, роями теней, с близкой дистанции посылавшими на врагов сонмы бестелесных воинов-призраков, и, конечно же, крупнокалиберными пушками береговых батарей, которые лили в Школе Металла и Школе Боевой магии.
   Под десятками крытых базаров и сотнями навесов не протолкнуться было от кишевшего в них народа, разговаривающего на множестве разных наречий. А бульвары и проспекты, идущие вдоль гавани, раскинувшейся полумесяцем вдоль берега Астара, были облюбованы великолепными в своих пестрых облачениях магами и их высокородными гостями – капитанами, аристократами и богатыми купцами. Простой люд на эти украшенные резными скамейками, освещаемые золотистыми магическими фонарями в темную пору территории не пускали, дабы не осквернять благородный взор их основных посетителей.
   Магазины, лавки, склады и купеческие дома покрывали Серую Гавань, где шел постоянный торг. А в Гавани Меча маршировала по мраморным плацам морская пехота и боевые маги Школ, охранявших Антарис-Примулу или сошедших с боевых кораблей. Благословенная Гавань предназначалась для судов Школ и высокородных гостей, в ней также располагались летающие корабли – предмет сегодняшнего визита Главы Школы Огня.
   – Приветствую Носителя Короны Вечного Костра и Раскаленного Клинка, – отдал честь двумя пальцами улыбавшийся капитан, облаченный в пурпурный кафтан с аксельбантами и эполетами, вишневый камзол и белый жилет. На голове он носил широкую треуголку с плюмажем, трепетавшим под свежим ветром, а на ногах – кюлоты кирпичного цвета и высокие ботфорты, блестящие свежей лакированной кожей. На массивном поясе в серебристых ножнах висел морской палаш, а за пояс было заткнуто четыре пистолета с перламутровыми ручками.
   – Доброго утра, Джон, – расплылся в улыбке Мордред. Джон Горячие Паруса был его другом, славным малым, магом, обученным в Школе Огня и в малой магической школе Моря, а также он был капитаном личного судна Синего Пламени.
   «Враждебный» был летающим фрегатом, в его алом корпусе виднелись задраенные на стоянке порты для двадцати шести пушек. Три мачты горделиво возвышались над суденышками поменьше, окружавшими его. На ноке каждой из них виднелись бронзовые украшения в виде пылающих факелов. А носовая фигура из красного дерева, меди, бронзы и эмалированной стали являла миру разъяренного огненного демона, выдыхавшего пламя и сжимавшего кривые ятаганы в вытянутых мускулистых руках, стальные крылья монстра охватывали нос корабля.
   «Враждебный» был летающим кораблем, а потому в его кормовой части виднелась сложная конструкция из сияющих рубиновым светом кристаллов, медных трубок и острых шпилей, меж которыми проскакивали магические разряды. Полетная машина позволяла этому обладавшему отменными мореходными качествами судну в случае опасности или при возникновении необходимости двигаться быстрее. Подниматься в воздух и плыть по нему, используя тот же ветер, что и на море. Так он мог проделать много миль, минуя опасности морских просторов, находясь в воздухе до шести часов в сутки, после чего полетной машине требовался отдых и обслуживание.
   Летающими кораблями владели многие школы, они составляли существенную часть ударной мощи Гилемо Антария в схватках на море, периодически даже на суше. Хотя особенно высоко, туда, где дули более жестокие ветры, им подниматься было опасно. Большая часть таких кораблей была некрупной – шлюпы, люггеры, бригантины. Самыми быстрыми, способными дольше всего оставаться в воздухе (лучшие модели – в течение нескольких суток), обладала Школа Воздуха, использовавшая в полетных машинах энергию магии своей школы, в то время как большинству прочих школ приходилось использовать дорогостоящие артефакты из редких материалов, например, воздушного камня. Однако за исключением десятка судов, находящихся в непосредственном ведении Аструм Примарис, сравниться с «Враждебным» могли лишь «Смертоносец» – линейный корабль Фельдмаршала боевых магов, «Айсберг» – корвет Хранителя Лазурных Берегов Школы Воды и «Томная Молния», принадлежавшая Ночной Звезде из Школы Ночи. Последняя использовала какую-то особенную полетную машину неизвестной конструкции и могла даже становиться невидимой, но уступала прочим вооружением.
   Кают-компания «Враждебного» была большой и удобной, стол на двадцать персон был сервирован всего на двоих – капитана и его гостя. На собеседников со стен, обшитых панелями черного и красного дерева, взирали портреты прошлых капитанов, а из углов таращились пустыми прорезями шлемов парадные доспехи.
   – Этот город меня тяготит, – пожаловался магистр, отпивая ром из чеканной рюмки. – Всюду вижу измену и злобу, даже те, кого я считал союзниками, вызывают подозрение, а от врагов вообще жду худшего.
   – Ты в своем репертуаре, – капитан рассмеялся, обнажив белые зубы в половине рта и золотые протезы во второй половине. – Если тебя пытался прикончить собственный ученик, это еще не повод шугаться от каждой тени. Да, вас, больших ребят, иногда убивают, но ты достаточно силен и опасен, к тому же за тебя будут мстить, – он хлопнул себя сильной рукой в кожаной перчатке в грудь. – Я, например. Я же помню, как ты вытащил меня на себе из пекла. Есть много людей, верных тебе! Просто не стоит так волноваться!
   – Ну, знаешь ли, когда маленький засранец, которого ты воспитывал и одевал, учил и нянчил, вдруг неожиданно пытается отплатить кровавой монетой, это наводит на мрачные мысли, – «Может ты и прав, старый друг, а может быть, тебя кто-то заставил говорить эти слова, сыграв на одной из твоих многочисленных слабостей». – Но представь себе! В академии мне пытались всучить нового питомца!
   – Ну, так и взял бы, – серьга в левом ухе Джона разбрасывала по каюте тысячи бриллиантовых бликов. – Заодно проверили бы на практике, был ли прошлый раз случайным или злонамеренным.
   – Прошлого ты тоже мне советовал взять, несмотря на подозрения, – мрачно заметил Мордред, отрывая зубами кусок от ноги поросенка, зажаренного в сухарях и сметане. – Тот был безродным, никому неведомым и малообщительным. Этот, как я успел выяснить, такой же. Не полезу дважды на те же грабли. К тому же, он ночью шнырял возле Пламенной Цитадели, его видели мои люди.
   – Ну уж, – мотнул головой капитан. – Ты везде видишь черные плащи и колкие кинжалы. Может, у парня подружка поблизости живет?
   – Может и так, – Синее Пламя проглотил свинину с трудом, опять кусок не лез в горло, – но моя шкура мне дорога, и я не готов расстаться с жизнью, недооценив еще одного щенка.
   – И это говорит человек, рубившийся на саблях с амиланийской бабой-капитаном посреди горящих снастей, когда пламя уже подбиралось к крюйту, – весело заметил Горячие Паруса.
   – На эту сучку не действовала магия, и я в тот момент чуть не обмочился. Надеюсь, ее кости взяла Пучина, – он немного помолчал. – Я боюсь, Джон, боюсь, что в этот раз все зашло слишком далеко. У меня много врагов, а друзьям веры нет, кругом подкуп, заговоры, интриги...
   – И добрую половину из них ведешь ты, – продолжая улыбаться, ввернул капитан. Мордреду захотелось съездить ему по роже, как в старые времена.
   – Обещай мне, – вместо удара проговорил он, – обещай, что вы будете готовы. Уж на тебя-то я могу положиться?
   – Всегда готовы, магистр! – Джон, услышав в словах друга страх и мольбу, поднялся и произнес торжественно: – Мне плевать на Носителя Раскаленного Клинка и Короны, но для тебя, мой друг, я сделаю все!
   – Спасибо, – Синее Пламя шумно выдохнул. «Я думал, он вскочил меня прикончить», – аж дух захватило. Просто будьте готовы отправиться, я не желаю ни секундой больше, чем нужно, оставаться в этом лживом городишке.
   – Мы будем готовы, – кивнул капитан.
   – И, Джон, – Мордред поднялся, собираясь уйти, – за астуритонца тоже спасибо! Это ведь ты устроил встречу? – друг кивнул. – Я не забуду!

***

   Встреча происходила в приморском трактире, куда Мордред явился почти инкогнито, накинув на плечи серый плащ, а на голову – глухой капюшон. В зале было плохо слышно даже слова собеседника, сидевшего через стол, от гула голосов и толпы за стенами. И это было на руку магистру.
   – Итак, ты желаешь, чтобы я расправился с этим Риккенберзом? – говоривший был плечист, обладал атлетичной фигурой, костистым утонченным лицом, все это были характерные признаки астуритонской аристократии – Семи Великих Семей, обладающих могуществом крови. А вот каштановые волосы, наполовину магически перекрашенные в болотно-зеленые, выдавали в нем малокровного – не столь сильного в плане семейных способностей, но все же полезного планам Мордреда. – А если получится, то и с пареньком, его нанявшим?
   Последовал кивок головы в капюшоне.
   – А какие у нас гарантии, что ты расплатишься? – голос исходил из-за плеча собеседника магистра, где в богатых ножнах, частично открывавших черный металл, висела кривая, длинная сабля. Магистр не сразу понял, что сварливый, трескучий голос исходит от клинка – особенности семьи Виттемберз, малокровный которой сидел перед Носителем Короны Вечного Костра. – Что ты не наймешь кого-то еще, чтобы прикончить нас?
   «Умная железяка, даже чересчур. Не подавай мне идей».
   – Я расплачусь именным векселем, на ригельвандский банк Медини, – он говорил негромко, постоянно оглядываясь по сторонам, напомнив себе, к отвращению, одного из своих доносителей. – Деньги по нему – четверть сейчас, три четверти после дела и премию за две смерти сможешь получить только ты, – он, само собой, обращался к человеку, а не к оружию. – Они уже внесены на счет, и мне их не вернут.
   – Ну, что думаешь? – обратился малокровный Виттемберз к сабле, поговаривали, что они растут вместе, оружие принимает черты характера и скрытые стороны души носителя, а также видоизменяется в течение жизни владельца, чтоб быть максимально удобным.
   – Этот перец продажен и подл насквозь, разумнее всего было бы снести ему башку, обчистить и смыться, на нем наверняка навешано всякой утвари, больше, чем он нам в золоте сулит, – проскрипела сабля, затем, помолчав, добавила, – но сейчас он, вроде, не врал. Выглядит честным.
   «Ах ты заморенный кусок ржавчины!» – уже очень давно никто так не разговаривал с Главой Школы Огня.
   – По рукам, – довольно возвестил Виттемберз по имени Вейро, – получишь оба трупа. Никогда не любил перевертышей. Да, Кейлин ты, похоже, нравишься.
   – Вот векселя на аванс, на премию, на награду, принесите их в городской филиал Медини и вам выдадут наличные, само собой, когда вы их заработаете, и не пытайтесь меня надуть, – Синее Пламя встал и направился к выходу.
   – Пошел в жопу, петух! – пропела ему вслед сталь.

***

   Носитель Раскаленного Клинка шел по базару, расталкивая прохожих и ругаясь себе под нос. Уже давно и не без оснований никто не смел разговаривать с ним в таком тоне, малокровный и его железка взбесили магистра до крайности. Он был готов взорваться. И случай представился очень скоро, но совершенно не по воле Мордреда.
   Тяжеленный ком навоза пришелся в серый плащ магистра, прямо вслед за криком: «Идиот!» В ярости маг огня обернулся, его перчатки начали пылать. Прямо перед ним стоял оторопелый мальчишка-нищий, грязный, облаченный в лохмотья из домотканых рубашки и штанов. Сначала парень удивленно посмотрел за спину магистру на убегающего дружка, которому предназначался навозный подарок. Потом в его серых глазах начало читаться осознание совершенной ошибки, и он спрятал испачканные руки за спину. Вокруг сгрудилась толпа, и бежать сопляку было откровенно некуда. Когда он увидел, как рассерженный маг двинулся к нему, парень совершил странный поступок – он резким движением полез за пазуху.
   «Наймит!» – пронеслось в голове у магистра. – «Замаскированный убийца!»
   Он резко рванулся вперед, сшиб парня с ног и, схватив железной хваткой за обе руки, поднял над мостовой, о грязную брусчатку стукнулся ржавый нож с простой деревянной рукояткой. «Проклятый наверняка!» – заподозрил магистр. Следом упал белый шелковый платок, судя по виду обладателя – краденый. Мордред сделал вид, что этого уже не заметил.
   Он вперил злые свои глаза в мальчишку и, встряхнув, потребовал:
   – Кто тебя послал?! Отвечай, сопляк! Дерьмо! – латные перчатки начали накаляться, по голым рукам парня пошли волдыри, в толпе начали шептаться. – Кто нанял тебя?!
   – Нет, нет, – мальчишка мотал головой и подвывал от боли, – я нечаянно.
   – Лжешь. Я заставлю тебя говорить, – прошипел магистр, сжимая руки малолетки, воздух наполнился вонью горелой плоти.
   – Довольно, господин маг, – на руку Мордреда, дрожавшую от напряжения, легла чужая рука, большая и сильная. Глаза магистра встретились с глазами цвета морской волны, принадлежавшими Декару Дождливой Осени.
   – Ты? – опешил Глава Школы Огня, но нищего не отпустил. – Следил за мною?!
   – Я даже не знаю вас, – ответил маг воды невозмутимо. – Но вы ведете себя неподобающе. Отпустите ребенка!
   – Ах да, конечно, – железная схватка разжалась, плачущий ребенок с ожогами третьей степени на кистях упал в пыль. – На меня что-то нашло, – заметил магистр встревожено и кинул искалеченному нищему золотой. – Вот, пацан, купи себе какую-нибудь мазь или вина, чтоб забыться.
   Он быстро зашагал прочь от места происшествия, толпа раздалась в стороны. Мордред краем глаза увидел, как в руки обожженного ребенка упал кошель с золотыми: «На нормальное лечение, если сможешь сберечь», – сказал мастер воды и последовал за магистром.
   – Жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах, – сказал он, догнав Синее Пламя. – Но сама встреча удивительна.
   – Да, обстоятельства, – пробормотал Мордред. – Декар, прошу, не говорите никому о том, что видели.
   – Конечно магистр, вы же заметили – я специально сказал, что не знаю вас, – он лучезарно улыбнулся, не все зубы у долговязого мага были ровными, но улыбка казалась искренней. – От меня никто не услышит, об этом... э-э-э... инциденте.
   – Буду вам весьма признателен, – маг огня прибавил шагу, стремясь как можно дальше оказаться от места своего позора. «Жизнь мальчишки – ничто, но все увидели мой страх! Испугаться нищего! Нищего, который хотел дать мне платок!»
   – У вас ко мне дело?
   – Я лишь хотел сообщить, что завоевал для вас треть голосов Школы, – маг перекинул на спину волосы, на этот раз затянутые в серебристо-синий хвост. – Если вы к завтрашнему дню сумеете перевести на этот счет, – он протянул магистру бумажку рукой в небесной перчатке. «Идиот, не оставляй следов без крайней необходимости», – сто тысяч золотом, то будет много больше.
   – Да, – Мордред взял бумажку, – обязательно переведу. А сейчас нам лучше разделиться.
   – Как прикажете. Доброго дня, магистр! – юный маг откланялся и зашагал в другом направлении, похоже, довольный собой.
   «Я обжег нищего, а вот ты прикончил, вручив мешок золота», – мстительно подумал Носитель Раскаленного Клинка, глядя в широкую спину удаляющегося мага.
   Развернувшись, он неожиданно для себя заметил в толпе базара Родрика Аннельхейма, но протеже Декана Высшей Магии, несмотря на свой рост, исчез в толпе так же внезапно, как и появился. Так что Синее Пламя, уже достаточно измотанный паранойей на сегодня, решил, что ему показалось. А за поворотом, встретившись со своим эскортом из горящих воинов, он уже думать забыл о своем несостоявшемся подмастерье.

***

   Ночь была душной и темной. Жарко было, как в аду. Но Мордред любил жар – большинство магов, пройдя в детстве испытания на владение силой, потом с течением жизни утрачивали приобретенные в детстве навыки и сопротивляемость. Но глава Школы Огня сохранил живое дыхание силы из детства – он по-прежнему, когда было время, сидел в жарких парилках и иногда ходил по углям, заставляя тело помнить уроки, которые принесли ему магию.
   Носитель Раскаленного Клинка метался на алых простынях, сбрасывал подушки, и напряженно размышлял:
   «Верно ли это, правильно ли я поступил, наняв этого Виттемберза? Что если его поймают или перекупят? Что если он начнет охотиться на меня вместе со вторым астуритонцем? Что если он сможет опознать меня как нанимателя, а не он, так его дурацкая железка? Он ненадежен, как любой наемник, к тому же об их способностях я знаю лишь из третьих рук. Хоть бы не ошибиться. Не ошибиться. Ошибиться...»
   Он заснул тяжелым, свинцовым сном, а во сне ему увиделась черная кривая сталь в сильной руке, входившая дюйм за дюймом в его незащищенный живот. Она впитывала всю кровь, что выливалась из него, и хохотала...

***

   Реймунд Стург же сидел на вершине одной из многочисленных дозорных башен города в уединенном кабинете, смотрел в окно и напряженно размышлял, глядя на бухту в огнях, раскинувшуюся далеко внизу.
   «У меня все меньше времени, прошло уже три дня, через семь дней Совет закончится, маги разъедутся, и он ускользнет. Мордред был в порту. Наверняка посещал свой корабль, договаривался об отплытии. До конца голосования он не уедет, но и ни минуты больше мне не даст. Но торопиться нельзя. Он убил одного из наших. Убил навсегда, изжарив в магическом огне в подвале своей башни, защищенной от колдовства. Его душа не могла выскользнуть и возродиться, он умирал в пламени снова и снова. Горькая участь. Леон был много опытней меня, сильнее, но он недооценил врага. В его честь я прикончу Мордреда Синее Пламя. И выживу. Во что бы то ни стало...»
   Ветер трепал шелковые занавески и доносил гул огромного города, лежащего вокруг.
   Постепенно размышления о плане и событиях прошедшего дня привели Реймунда к иным мыслям – рваным и колючим, как дыхание минувшей истории. «Мордред Синее Пламя, когда-то ты был героем, тебя любили женщины. Ты ходил под парусом, участвовал в десятках сражений. Тебя окружали верные друзья. Ты был известен не как политик, но как исследователь и защитник слабых. Почему все изменилось? Как ты из верного друга превратился в затравленного параноика? И почему вместо надежных близких людей тебя начали окружать только временные, пригодные к расходу политические попутчики? Что и когда в твоей жизни так круто изменилось? Какая власть стоила таких потерь? В отличие от меня, у тебя был выбор, право не только принять предначертанное, но и изменить его. Неужели ты правда посчитал именно такой выбор верным? Тогда ты еще хуже меня, ведущего за тобой охоту убийцы, слепого орудия в чужих руках. Выбравшего свой путь между жизнью без привязанностей и смертью». Так размышлял Реймунд, по малолетству или в силу иного склада характера не умея понять, почему люди выбирают иначе, чем ему, ущемленному изначально, кажется правильным.


Публичная политика – суть эффектное метание бисера. Перед свиньями. Такими же, как ты

   Зал Аструм Примарис сиял и переливался всеми красками радуги, а скорее даже всеми оттенками палитры опытного художника-пейзажиста. Школы прибыли полным составом мастеров-магов, имеющих право голосовать.
   Сегодня на пробу преподносили основное блюдо – протекторат над колониями Школы Тьмы. А потому всем, желающим заполучить лакомый кусок, необходимы были голоса. Остальных же сюда привел подкуп – подарками, уступками или привилегиями, желание быть причастным к великому делу демократии, вернее, магократии, и в последнюю очередь, у очень редких персон – чувство долга. «Н-да, обычно с долгом и совестью в политику не идут».
   Тут же должны были определиться основные претенденты в борьбе за владения. А всем, имеющим глаза и уши, должно было стать ясно, какие из Школ достаточно сильны и амбициозны, чтобы бороться за колонии.
   Помимо Мордреда из высших иерархов Школы Огня на Совете присутствовали еще трое из шести имеющихся. То есть, с Синим Пламенем – четверо. Велларес Красный Бык, облаченный в дублет закатных цветов, плащ цвета крови, смешанной с водой, просторные штаны из парчи и высокие сапоги из змеиной кожи с металлическими пластинами. Он был весел и сидел балконом выше Мордреда.
   Енох Драконье Золото. Изначально нейтральный к Главе Школы, ныне, по подозрениям Мордреда, перешедший в стан его врагов, был стар и согбен грузом прожитых лет. Борода его была столь длинной и тонкой, что делала его схожей с магами и колдунами из сказок, а просторный халат, расшитый языками пламени и звездами, усиливал образ. Через обвисший толстый нос проходил старый шрам, нанесенный оружием, раны от которого нельзя было залечить. А живые и хитрые маслянистые глаза цвета коры дуба напоминали Главе Школы Огня, что этот старик все еще весьма опасен. На поясе Еноха висела Горящая Шкатулка, служившая мощным магическим фокусом и символом его звания – казначея Школы.
   Последний из трех – Артур Краснолицый, не менее опытный игрок, почти одного с Мордредом возраста. От постоянного употребления вина и неустанных тренировок в рукопашном бое лицо этого невысокого, кряжистого мужчины и правда сделалось красным. Волосы, укрытые алмарским беретом, были каштановыми, с легкой рыжиной, руки сильными и мускулистыми, а кольчужный хауберк и хитон цвета темной крови, в которые он был облачен, ничем не выдавали в нем Носителя Пламенной Книги – ответственного за библиотеки и учебные заведения. Книгу эту – размером метр на полтора, толстую и окованную металлическими пластинами, дополнительно укрытую цепями и несколькими замками, держал кто-то из многочисленных подмастерий Носителя, худой и болезненный. Артур недолюбливал Мордреда за свое поражение при выборе Носителя Короны Вечного Костра, и, возможно, желал убить. Если так – Синее Пламя предвосхитил этот маневр, натравив на Краснолицего астуритонца.
   Не хватало двух – Носителя Красного Плаща, ответственного за цеха и производства, сейчас занятого каким-то важным проектом. И Носителя Алой Маски – крикливого, веселого человечка, возглавлявшего тайную службу школы. Он традиционно не вмешивался во внутренние склоки. «Режьте друг друга, сколько хотите! – часто говорил он. – Лишь бы не во вред Школе!»
   Итак – претензии на колонии Школы Тьмы заявили Школа Воздуха:
   – Наш флот, великолепный и многочисленный, самый крупный и подготовленный к лишениям, ожидающим моряков в колониях, – звонко вещала через горлопана в виде дракончика со стрекозиными крыльями Владычица Небесной Башни. И ее слова, подсказанные кем-то из стоящих за ее троном, разносились по залу шелестом легкого весеннего ветерка. «Школа Воды с тобой бы шумно не согласилась», – подумал Носитель Раскаленного Клинка, разглядывая грудь мнимой хозяйки Школы Воздуха, приятно круглившуюся в тесном корсете. – Наши обширные связи в колониях и дипломатические успехи, достигнутые в общении как с местными туземными государствами, так и с державами Гольвадии, позволяют обеспечить колонии мир, процветание и развитие. Я, как добрая мать, забочусь о своих владениях, и новые колонии так же с любовью прижму к своей груди! – раскрасневшись, звонко закончила она под гул аплодисментов прихлебателей из ее Школы.
   «Прижмет к груди в виде шкур, шелков и меха из новых владений. Потаскуха».
   Школа Дня тоже не осталась в стороне:
   – Владения колониями – это не только привилегия, но также и тяжкое бремя, – Принц Полудня, облаченный в анатомические доспехи, белый, тяжелый плащ, юбку из кожаных полос с металлическими клепками и высокие сандалии из беленой кожи, похоже, любил выделяться. Его горлопана не было видно, а голос, высокий и чистый, звучал под сводами Зала без каких-либо искажений. – Это бремя должен нести достойный правитель. Проявляющий заботу о своих подданных не издалека, а рядом с ними, деля горести и радости тяжелой жизни на Экваторе. Школа Дня не обладает колониями, и, возможно, не имеет опыта в данном деле. Однако я, Эрос Принц Зари, и три тысячи колонистов из моей Школы, ожидающих в порту Анкаргоса отправки в Новый Свет, готовы не словом, а делом доказать свою готовность взять на себя бремя колониальной жизни. Я готов передать бразды правления здесь своей сестре – Принцессе Зари, а сам отправиться на Экватор. Мои люди готовы бросить свои дома и земли ради лучшей доли, они ждут меня и ждут вашего решения. Что мне передать им? – закончил он с надрывом, победно обозревая зал.
   «Провалитесь немедля в ад со своими кораблями вместе, так и передай! Хитрый пацан, это будет сложно перебить. Сложно, но можно», – Мордред был одновременно впечатлен и раздосадован речью Принца Полудня.
   Следующей, как и боялся Глава Школы Огня, выступала школа Жизни. Равно как магов смерти не любили и боялись не только в Гилемо Антарии, но и во всей Гольвадии, так же магов жизни любили и почитали. Они были очень сложным противником.
   – Жизнь в колониях опасна и тяжела, – начал степенно Милостивый Иерарх, пользуясь горлопаном в виде небольшого ангела, делавшего его голос мягким и добрым. – Болезни, укусы опасных насекомых, эпидемии, голод, неурожай, нашествия варваров и кровавых северянок. Все это угрожает колонистам, готовым отправиться в новые земли. Рассказал ли об этом Принц Полудня своим людям? Вряд ли, он не был там и не может знать. Флоты Владычицы Небесной Башни наверняка знают, каково это, и люди, ходящие на ее кораблях, продолжают гибнуть от цинги, а колонисты – от малярии. Но колонии – это не только беды, но и новые открытия, травы, лекарственные растения, яд местных насекомых, змей и прочих созданий влажных джунглей и горячих равнин. Они ценнее, чем все прочие товары, которые мы можем получить оттуда, – он обвел зал глазами. – Исследовав и начав применять лекарственные свойства веществ, полученных из колониальных владений, Школа Жизни использует эти достижения для улучшения жизни колонистов во всех владениях Гилемо Антария, а также и здесь, в метрополии. Передав колонии под наш протекторат, вы поспособствуете улучшению жизни каждого гилемо-антарца.
   Под гром аплодисментов он сел. «И не поспоришь особо. За исключением того, что ты лжив насквозь, старик. Вы приносите пользу и исцеление лишь тем, кто приносит пользу вам».
   Мордред уже знал, что говорить. Колониальная организация Гилемо Антария была до смешного ущербной. Каждая школа действовала обособленно или заключая зыбкие, быстро разваливающиеся союзы. А потому каждому, кто владел колониями, приходилось защищать и снабжать их самостоятельно. Лишь изредка удавалось добиться, применяя все тот же подкуп, слезы и уловки, какой-то помощи от Аструм Примарис или правящей на тот год Школы. Потому колонии этой могучей в Гольвадии державы были разрозненны, малы и фактически предоставлены сами себе. Все это было плодами разлада. И мало кого устраивало. Но так же мало кто был готов делиться благами от колониальных владений с другими Школами. Потому бардак процветал. Но на надеждах очень удобно было играть.
   Он встал и начал. Очень благодарный Черному Клоуну, которому пришлось дать солидную взятку за то, что смог выступить последним.
   – Колонии, – взревело пламя, – это общее дело. Мы урываем кусок у ближнего, не задумываясь о том, что так ослабляем и себя, ибо на борьбу подчас сил больше тратится, чем на прогресс. Пришла пора это изменить. Здесь было сказано много важных вещей. О верном правлении, о добром подходе, об общей эфемерной пользе. Но протекторат – это в первую очередь защита. У Школы Огня есть бойцы и корабли, мы можем защитить то, чем обладаем. Даже от Амиланийской Империи, спрутом рассевшейся на севере Экваториального Архипелага. Мы готовы обеспечить защиту не только самим колониям, но и торговым путям, по которым будут следовать корабли туда, и обратно – в метрополию. Мы готовы защитить владения Гилемо Антария, а ведь все мы – часть Гилемо Антария, от посягательств пиратов, туземцев и других держав. Но, став протектором областей, ныне принадлежащих Школе Тьмы, мы будем рады любой поддержке. Колонии – это люди, это товары, это огромные неисследованные территории. В охраняемых нами владениях мы рады будем принять колонистов Школы Дня. А Школе Воздуха мы будем благодарны за любую помощь от их флота, готовые со временем разделить бремя власти. Школе Жизни мы обеспечим все условия для исследований на общее благо, – он возвысил голос. – Мы будем рады всем, кто решит отправиться на земли, которые Школа Огня будет оберегать для Гилемо Антария, и разделит с нами тяготы колониальных завоеваний. Вместе мы сможем добиться того, чего не смогли врозь. И Школа Огня готова отдать за это все имеющиеся у нее силы!
   Под аплодисменты, весьма сильные, он устало сел, отключив горлопана. «А все доходы мы, само собой, справедливо готовы взять себе».
   Голосование прошло бурно, не без ссор и взаимных упреков, не без сюрпризов и оригинальных ходов. И даже с наивными попытками подкупа прямо в Зале Совета. Ни одной из сторон не хватило голосов до безусловной победы. Но Школа Огня была немного впереди. Теперь предстояло закрепить успех.
   Краткое свидание в кулуарах с Декаром Дождливой Осенью закрепило поддержку магов воды в обход их адмирала.
   – Многих весьма заинтересовали ваши обещания, связанные с колониями, – говорил юноша, улыбаясь. «Что-то слишком часто он скалится». – Если бы вы могли пообещать кое-какие привилегии, связанные с этим, голосов можно было бы накинуть.
   – Право занимать любую необжитую территорию с получением наследственного владения устроит? – вяло бросил кость Мордред. Делить неубитого медведя всегда приятно.
   – Весьма! – еще больше расцвел маг воды.
   – Оно ваше.

***

   Ночная Звезда была прекрасна. А ее переговорная комната была обставлена с шиком и помпой, при этом с истинно женским вкусом и изяществом. Две немых магессы из Сестер Гарроты держали над комнаткой «покров безличия» – заклинание, не позволявшее как-либо подслушать их разговор.
   – Дались тебе эти колонии, – красавица в шелках, с укрытым тканью лицом, была таинственна и соблазнительна. Нельзя было даже сказать – Ночная ли это Звезда, или же та ли это Ночная Звезда, которую очень близко познал Синее Пламя пару лет назад.
   – Колонии – лишь ступень к возвышению. Моему личному и моей Школы, – он пригубил шербет из черной пиалы, расписанной цветами. – Не волнуйся, моя томная соблазнительница, я не оставлю тебя внизу. Ты и Ночь вознесетесь вместе со мной.
   – То есть, в речи ты не врал, – она положила голову ему на колени.
   – Тебе –  нет. Мое предложение столь серьезно, сколь серьезно оно вообще может быть, – он начал поглаживать ее по голому, смуглому, приятно округлому животу своей латной перчаткой, сделав ее теплой как рука. – Просто оно подходит лишь союзникам.
   – А если я не твоя союзница? – спросила Ночная Звезда сердито, но руки не убрала.
   – Значит, мы рано или поздно вцепимся друг другу в горло, – Мордред легко поцеловал ее грудь через полоску тонкого шелка.
   – Не волнуйся, мой дорогой, – она засмеялась мягко и мелодично, – тебя пока минуют объятия гарроты. Но всему есть своя цена.
   – Назови, о цветок ночи! – голову дурманили густые благовония и легкое вино.
   – Я тоже стремлюсь к могуществу и тоже не оставляю милых моему сердцу людей за спиной, еще, чего доброго, всадят туда нож, – она потянулась и, перекатившись, выбралась из его объятий. – Мне требуется одно, – взгляд лиловых глаз пригвоздил главу Школы Огня к месту, – твое бездействие.
   – И только? Это очень много, – недосказанность витала в воздухе, нанизываясь на кольца густого дыма.
   – Очень скоро, – произнесла она, подняв указательный палец в бархатной перчатке, – среди многих сильных нашей маленькой песочницы случатся трагичные потери, которые наполнят мое сердце скорбью. В том числе, среди тех, кто правит в вашей школе. Поклянись, что не будешь ни вести расследование, ни мстить, ни о своих, ни о других. Их будет немного, но они будут заметны.
   – Хоть всех перережь, – отмахнулся он, – только меня не трогай.
   – Клянись, – голос стал холодным и звонким, как струна для резки сыра.
   – Клянусь, – послушно повторил он.
   – Великолепно! – она обняла его напоследок и Носитель Раскаленного Клинка ушел.
   Дойдя до своего балкона, он тяжело повалился в кресло, сердце бешено колотилось, в глазах плавали кровавые мальчики, дыхание было хриплым и тяжелым. «Жив, жив, жив, черт побери. Как хорошо быть живым. Я был в ее власти, но она не тронула меня. Риск – великолепное дело, надеюсь, он будет оправдан. Ах, черная шлюшка, убивай кого хочешь, какое счастье, что я не один из них».

***

   Представитель Школы Металла явился к нему сам, и они битый час обсуждали возможности торговых уступок. В результате шаткий компромисс был достигнут. Тогда человек в стальном камзоле и плаще такого же цвета пообещал поддержку его школы и добавил:
   – Также нам бы пригодились аванпосты в колониях, – его голос был почти безразличным, почти.
   – Право владения всеми занятыми незаселенными территориями, с наследованием, устроит? – лениво поинтересовался Синее Пламя.
   – Распространяющееся на недра в неограниченном количестве, – глаза металлического человека сверкнули.
   – Само собой, – кивнул Глава Школы Огня.
   – Вполне, – гость поклонился и ушел.
   «Теперь ты у меня в кармане».

***

   С Регентом они беседовали на галерее Шпиля Света, выходившей на город и горный массив за ним.
   – Почему, если не секрет, – любопытствовал Носитель Короны Вечного Костра, – Школа Света не попытала счастья в колониях сама? Ведь вы, как и Школа Жизни, способны очищать от хаоса. Даже со священниками не придется договариваться.
   – Король не заинтересован в колониях, – уныло ответствовал Алистер Монах, получивший свое прозвище за аскетичное лицо, манеры отшельника и почти полное отсутствие пороков. За исключением пристрастия к опиуму, которое выдавали лишь сизые круги под глазами. – Он считает, что там нет ничего, кроме дикарей и амиланиек, кастрирующих мужчин и сожительствующих друг с другом. Мои увещевания в этом вопросе он пропускает мимо ушей.
   «Оно и к лучшему, пусть засранец тешится своим титулом и своими игрушками где-нибудь подальше от серьезных дел».
   – Чем может Школа Огня вознаградить вашу лояльность? – без обиняков поинтересовался Мордред.
   – Сто тысяч мне, шестьсот тысяч Школе и про посредницу не забудьте, это Мышь склонила мое мнение на вашу строну.
   «Помню, помню, это не Мышь, а просто гиппопотам в пушистой шкурке, когда дело доходит до денег», – подумал магистр.
   – Это серьезная сумма. Могу ли я рассчитывать на поддержку также в вопросах побочных наследников и статуса военных училищ? – без особой надежды спросил он.
   – По первому пункту – да. По второму у нас имеется много опасений. Обсудим ближе к делу.
   «Уже победа. Я тебя еще уломаю, засранец».
   – Значит, мы пришли к согласию? – улыбнулся Синее Пламя. Регент лишь уныло кивнул. И Главе Школы Огня не оставалось ничего, кроме как удалиться.


Могущество Конфедерации. Власть Мальгвезийского

   Совет закончился. Решающее голосование близилось. И Носителя Короны Вечного Костра вполне устраивали промежуточные результаты. Не давала покоя лишь мысль – почему Школа Тьмы решила от них отказаться. И еще более занимал тот факт, что как он доподлинно знал, ни на подкуп, ни на секретные переговоры Схимник ни с одной из заинтересованных сторон не шел.
   – ...таким образом, Виттус Мальгвезийский вынужден был с позором покинуть Гилемо Антарий, – меж тем довольно занудно вещал Книжный Червь, – однако за ним последовало множество учеников и сподвижников из Школы Смерти, реформированной им. Будучи человеком деятельным и в то же время полностью лишенным каких-либо принципов, движимый лишь одним честолюбием, он вскоре отвоевал себе несколько островов Гольвадии, подальше от нашей державы, и стал виновником прихода на Юг Эпохи Черного Неба, – дребезжал почти старческий голос этого, в общем-то, довольно молодого человека. – Очень быстро основанная им Звездная Конфедерация, где правили вампиры, чернокнижники, ведьмы, черные рыцари и прочая нежить, распространилась почти на всю Гольвадию. Немало потеснив и владения Гилемо Антария, давшего приют этому чудовищу. Живые в этой стране были ущемлены и обездолены, либо вынуждены были вставать под знамена тьмы и изучать темные искусства. Мертвые – которым не было числа, использовались на простых работах и пополняли огромную армию Мальгвезийского. Он же познавал искусство все глубже и глубже, пожирая чужие души и изучая древние фолианты, а также труды прочих знатоков черных искусств, действовавших во множестве в ту пору в разных областях мира. Он обрел небывалое могущество...
   – Сравнимое с силой бога, – оборвал лектора Мордред. – Я знаю историю, мой дорогой Велларес. Потом против него объединились люди-птицы симираллы и все остатки земель Юга, под предводительством Культа Единого, и вместе они положили конец Звездной Конфедерации. Сам же Виттус погиб при невыясненных или не дошедших до нас обстоятельствах. Что ты выяснил?
   – Этот предмет, – указал архимаг на ключ, лежавший на каменном постаменте в еще более усложнившейся конструкции из драгоценной проволоки и еще более дорогих кристаллов, к которым прибавился принесенный Мордредом поглощающий свет Камень Смерти, стоивший столько, что магистр мог бы в его цену еще одни выборы выиграть, – мог принадлежать самому Виттусу, в нем даже могли сохраниться отголоски его невероятной мощи, их вполне можно пробудить, и обладатель ключа...
   – А это буду я, – напомнил Синее Пламя.
   – Да, да, конечно, – часто закивал Книжный Червь. – Так вот, обладатель этого ключа сможет, пожалуй, стать сильнейшим магом современности, сравнимым по силе с Героями Героики.
   – Воодушевляет! Как ты близок к разгадке? – ажиотированно поинтересовался Мордред.
   – Довольно близок. Я чувствую это. Но насколько именно – не могу сказать, все же это очень древний и сложный предмет, обладающий уникальной природой. Годы, история и некроэнергия изменили его. Но я скоро добьюсь результатов. Вот список, – дрожащая рука с желтым листком намекала Носителю Раскаленного Клинка, что ему скоро придется этот клинок заложить, а то и по миру пойти ради запросов ученого.
   – Хорошо, – латная перчатка вырвала листок из рук архимага. – Все добуду!
   – Благодарю, магистр! Вы очень любезны, – маг, способный в теории разделать Синее Пламя под орех, поклонился ему в ноги.
   Выходя из каморки исследователя, магистр чуть не столкнулся с Бэг, одарившей его горячим взглядом, полным нескрываемого желания.
   «Высокая, стройная, ах, какая задница, пожалуй, слишком мускулистая, впрочем, если ты живешь на улице, то надо как-то иметь возможность за себя постоять. Нареканий не возникало. И червячку она, кажется, нравится. Прочие слуги от нее млеют. Со всеми очень мила. Впрочем, это и подозрительно».
   – Служанка, – окликнул он тигрицу. – У тебя есть какие-нибудь просьбы?
   – Я? Я хотела бы сегодня согреть постель магистра, – взгляд изумрудных глаз был устремлен в пол. 
   «Ого, она дрожит от страсти, неужели нимфоманка? Хотя нет, ухажеров из слуг она отшила».
   – Я обдумаю твое желание, – он улыбнулся, получилось сально. – Не сегодня. Но возможно скоро я тебе и позволю. Беги.
   Она коротко поклонилась и сбежала по ступенькам в каморку Веллареса Книжного Червя, передав поднос со съестными припасами одному из големов-стражников (их Мордред, само собой, не убрал), она осталась ждать, пока тот передаст еду господину (никого, кроме них и главы Школы Огня в лабораторию не пускали) и вынесет грязную посуду.
   День был хорош. И призраки с ножами отступили от Носителя Короны Вечного Костра. Он погрузился в сон, довольный собой и умиротворенный, а во сне ему пригрезился черный трон на груде черепов, где он восседал в короне из черненого золота с сапфировыми, рубиновыми и жемчужными звездами на зубцах. При этом он держал на коленях обнаженную Бэг, купаясь в изумрудных озерах ее глаз. Но затем двери его мрачного чертога распахнулись, и, едва помещаясь в воротах, в них ввалилась уродливая, согбенная тварь, выдыхающая смрад клыкастой пастью, царапающая обломками костей истлевших крыльев потолок, скребущая пол массивными когтями. Это был дракон, вернее, дракиец, мертвый и невероятно уродливый, поливающий пол черной кровью из раны на горле. Сон, так хорошо начавшийся, закончился криком в ночи и дрожью в ногах.

***
   Ветер рвал полы плаща, вздымая их крыльями за спиной, из башни Пламенной Цитадели разнесся крик. «Не спишь, Мордред – подумал Реймунд Стург. – Ты зажился на свете, но каждый путь приходит к логичному завершению, твое наступит скоро». Из нижнего окошка лился прерывистый свет. Бэгрис смеялась над ним и предупреждала, что в Цитадели много ловушек и много стражи.
   «Нужно что-то придумать, возможно, стоит найти союзника?»


Блистательное общество для блистательных интриг

   Пятый день пребывания главы Школы Огня в Антарис-Примула обещал быть суетным и полным мрачных мыслей. В этот раз ему предстояло официально посетить некоторых из союзников или тех, кто мог стать таковыми, сказать много лестных слов, выпить и поесть в местах, где его запросто могут отравить. И наконец – он просто должен был терпеть все эти лживые рожи.
   Все это не добавляло Мордреду хорошего настроения после ночных кошмаров. А когда ему сообщили, что неподалеку от Пламенной Цитадели опять видели того бугая, которого ему хотели вручить в подмастерья, он уже было совсем решил никуда не ехать. Но через некоторое время вежливые взгляды слуг и привычная мелкая суета его собственного дома начали столь нервировать Синее Пламя, что он все же решил уехать, спасаясь от обступающих его подозрений.
   Он облачился подобающим образом – в красно-черные доспехи с мощными шипами на наплечниках, наручах и поножах, с анатомически исполненным нагрудником и юбкой из вертикальных пластин, напоминающих сполохи огня, поддоспешник и штаны из кожи василиска, черный парчовый плащ с пламенной эмблемой Школы и не забыл о Короне Вечного Костра, украсившей его голову блеском красного золота, рубинов и бриллиантов, и Раскаленным Клинке, сиявшим великолепием на поясе, в ножнах, пристегнутых шипастыми цепями. В таком виде, а также благодаря особым свойствам облачения, Мордред был готов сегодня встретить судьбу.
   Замок Водопадов действительно представлял собой четырехугольную твердыню, построенную между двумя ярусами городских построек таким образом, чтобы по каждой из его стен в обширный ров внизу, переходивший далее в каналы, спускался искрящийся в солнечных лучах водопад, придававший строению вид природный и в то же время фантастический.
   Артур из Ледяных Рено, Хранитель Лазурных Рубежей, облаченный в доспехи, украшенные голубыми и зеленоватыми, морского цвета, кристаллами, принимал высокого гостя на влажной террасе. Где заросли диковинных растений соседствовали с великолепно исполненными фонтанами из мрамора и хрусталя. А над этим великолепием стремился ко рву внизу водопад южной стены.
   Носителя Раскаленного Клинка охраняли горящие воины в глухих округлых шлемах, делавших их почти безликими. Ими в этот раз командовал Лерон – сержант, порекомендованный Джоном Горячие Паруса. Берру Мордред перестал доверять и отправил его приглядывать за астуритонцем. Вместе с Лероном горящих было двенадцать – все они были магами огня, хоть и слабыми, но вполне способными защитить своего патрона.
   Делегата же от Школы Воды охраняли его лазурные рыцари – в светло-зеленых нагрудниках, чешуйчатой броне под ними, с наручами, наплечниками и поножами, украшенными стальными плавниками. В высоких шлемах, так же напоминавших плавники, и с очень тонкими, но полностью стальными копьями, они были похожи на скорее игрушечную, чем настоящую охрану. Но мнение это было ошибочным, лазурные рыцари – закаленная в боях гвардия магов Школы Воды.
   Вежливая беседа текла своим чередом, Синее Пламя весьма рад был хотя бы тому, что собеседник ни разу не упомянул Дождливую Осень и вообще оставался весьма корректен, сух и официален. Ледяного мага не разговорило ни вино, ни воспоминания о былых победах. Но глава Школы Огня все же попытался выяснить деталь, не дававшую ему покоя:
   – Скажите, Артур, почему Школа Воды не попыталась сама побороться за колонии? – он посмотрел собеседнику в глаза, увидев там лишь тьму.
   – Вы могли слышать, что это из-за слабости и старости Леди Воды, – кулаки собеседника в чешуйчатых серебристых перчатках сжались и разжались. – На самом деле, это не так. У нас действительно есть силы и средства занять эти колонии, – он немного помолчал. – Ладно, вреда не будет, если я скажу. Леди считает, и иерархи Воды с ней согласны, что проще будет отбить еще кусок суши у туземцев, чем занимать колонии Школы Тьмы. Лунный Колодец подсказывает, что добра от этой затеи будет меньше, чем зла.
   – Вот как, – Мордред замолчал, повисла пауза. «Паранойя старушки – не повод упускать такой сочный кус, но, может, вы, водяные, считаете иначе. С другой стороны, Лунный Колодец – мощный, неизученный до конца, но очень точный предсказательный артефакт. Мне тоже не нравится затея темных, но колонии мне нужны».
   Позже, спускаясь по ступеням изо льда и перламутра, Носитель Раскаленного Клинка все еще тяготился финальным аккордом беседы с Хранителем Лазурных Берегов. Однако внимание его отвлекли несколько магов, которых он по одному встретил, спускаясь на первый этаж высокого сооружения. Молодой и очень толстый маг воды раскланялся перед Мордредом. Затем какой-то старикан подошел, и, будучи пропущенным по приказу Синего Пламени, пожал ему руку и хлопнул по плечу. А на самой нижней ступени ему встретилась симпатичная девушка с ультрамариновыми волосами, фраза, высказанная ею: «Мы возлагаем на вас большие надежды!», покоробила Мордреда. «Неужели этот юный дегенерат не умеет скрывать свои знакомства и контакты или это все его доверенные люди? Они что – совсем страх потеряли, это же безумие, их поймают и заточат в глыбы льда, а меня дискредитируют. Нужно будет отчитать ублюдка при встрече».


Щедрый владыка металла

   Большая Кузня встретила его переливающимся на пяти куполах, крытых каждый разным металлом, солнечным светом. Стенами, щетинящимися стальными шипами, и так любимой магом огня духотой в каморе Претора, расположенной над горячими цехами, где в раскаленных печах бурлило красное железо.
   Новый Претор был учтив и немногословен, его охраняли не люди, а стальные големы. Школа Металла умела делать этих кряжистых гигантов без применения дорогостоящих материалов и колдовства, как в тех, что служили Мордреду, используя лишь магию, которая оживляет металл. Претор был одним из трех правителей Школы Металла и возглавлял Гильдию Оружейников школы. Ректор-Металлург, глава Академии Сплавов, остался дома, принимая экзамены у юных учеников. А все Старшие Братья Кузнецы были заняты своими производствами, поэтому решение общегосударственных вопросов предоставили молодому и серьезному Амаранту Бельвасу, занявшему пост главы оружейников в начале этого года. Он был облачен в просторную рубаху серого цвета, штаны из кожи, украшенные цепями и заклепками, просторные ботфорты, а на правой руке носил полный стальной наплечник с наручем и налокотником, а также стальной перчаткой с крючковатыми когтями. Так что когда они с Носителем Раскаленного Клинка здоровались, пожимая друг другу кисти рук, зал наполнил металлический звон.
   – Я не знаю, сколько в этом правды, а сколько пустых обещаний, – говорил Амарант, когда все прочие официальные вопросы были уже исчерпаны. – Однако ваша инициатива с колониями впечатлила меня. Школу Металла интересуют недра, шахты, выработка руды и работа цехов. И новые рынки. Если все это можно получить, минуя необходимость самостоятельно оборонять и снабжать колонии – тем лучше.
   – Поверьте мне, Претор, – ответил Мордред, размышляя о том, что при должном подходе к пошлинам и налогообложению с производств Школы Металла в его колониях можно будет получить больше прибыли, чем обретут сами металлурги, – в этом вопросе мои слова были совершенно искренними. Это, впрочем, не избавит наши школы от соперничества на рынке оружия. Но я являюсь сторонником честной конкуренции.
   Собеседник кивнул.
   – Позвольте сделать вам подарок, – Амарант кивнул кому-то из слуг.
   Четверо человек вкатили в зал большой деревянный ящик из неошкуренных досок. «Мог бы и получше подарок запаковать, скаредный ты щенок». Однако когда переднюю стенку ящика убрали, Синее Пламя не смог сдержать восхищенный вздох.
   Голем Школы Металла – ростом с человека, но шире в плечах. Мощная броня из стальных пластин имитирует совершенную мускулатуру. Гибкие сочленения из прочной проволоки, закрытые пластинами из бронзы, обеспечивают почти реалистичную подвижность. Золотая маска придает творению вид завершенного благородства и отливалась, судя по всему, по макету лица одного из прошлых знаменитых Носителей Короны Вечного Костра Альдрика Пламенное Сердце. В качестве вооружения на кистях голема были закреплены метровые, бритвенно-острые лезвия. Он был легче и стройнее обычных големов и мог двигаться с проворством опытного бойца. Подарок впечатлял. Мордред решил, что не зря вчера столь долго беседовал с посланцем Школы Металла – уже сам этот дар искупал потраченное время.
   – Этот голем-охранник настроен защищать вас. Активируется этим словом, – Претор протянул собеседнику бумажку.
   «Стальная тревога», – прочел магистр.
   – Весьма впечатляет, – он чувствовал себя мальчишкой в день рождения. – Примите мою горячую благодарность!
   – Не стоит, – отмахнулся маг металла. – Пусть это послужит основой дружбы наших Школ.


Хозяйка ядовитой истомы

   Усадьба Ночи раскинулась посреди огромного сада, где половина цветов и трав источали синильный аромат, а деревья сочились смолой вперемешку с ядом. С проложенных в мягкой почве тропинок ни в коем случае нельзя было сходить, а красные фонари, во множестве расцветившие чернильные стены усадьбы, выхватывали в вечернем свете гибких, смуглых врачевательниц из Сестер Гарроты, почти нагишом собиравших в зеленых глубинах травы, пригодные как лекарства и как отрава.
   Ночная Звезда, подобно Мордреду, любила уединение, потому, если в столицу отправлялась она, никто из тех, кто делил с этой опасной женщиной бремя власти, никогда не селился в Усадьбе. В этот раз ни Шепчущий Господин – правитель Шепчущего города, ни кто-либо из неугодных Ночных Докторов не отправился в Антарис-Примулу на внеочередную сессию – магам ночи вообще очень сложно выпутаться из клейкого болота внутренних интриг.
   Ночные Доктора тут были – те из них, что угодны матриарху Сестер Гарроты. Ночная Звезда любила держать друзей рядом, врагов еще ближе, а тех, в ком не уверена – вообще под носом, спиной к себе, так удобнее накидывать струну.
   Мордред видел их – опытных магов ночи, облаченных в черные одежды и четырехугольные судейские шляпы, а порой совершенно обнаженных, они тискали по углам Сестер Гарроты, пили вино, обсуждали текущие события или читали стихи, зная, что в этой усадьбе их жизнь может оборваться в любую секунду.
   Временная хозяйка усадьбы встретила его в Зале Оргий, маги ночи никогда не стеснялись ни откровенных названий, ни ночных занятий – любви, воровства. Убийства.
   Она была облачена в шелк и плотный бархат, закутанная с ног до головы, и от того еще более желанная. Рядом находились приближенные – пара Ночных Докторов в просторных одеяниях, одетые подобно своей госпоже Сестры Гарроты, среди которых выделялась смуглокожая красотка с миндалевидными глазами и фигуркой юной девушки. Она была окутана шелками, как и прочие, но лицо и ниспадавшие черным водопадом волосы оставила открытым, равно как и уродливый шрам на шее. Многие представители Школы Ночи выглядели довольно странно для южан – смуглая кожа, миндалевидные глаза, угольные волосы. Это объяснялось довольно просто – магам школы нравилась хмааларская стилистика, и они магическим, мистическим или иным образом изменяли свою внешность в сторону желаемого. Иногда получалось уродливо, чаще – красиво. Так же поступали маги, обладавшие волосами и глазами неестественного цвета.
   Официальное общение не заняло много времени – Мордред выразил свои теплые, исключительно дружеские чувства Школе Ночи, его пообещали уберегать от острых ножей в темных аллеях. «Ах, если бы». Все было сказано еще вчера. На пиру маг огня даже ни разу не доставал своего малахитового жезла – бесполезно, везде яд или наркотики, но в безопасных дозах. Открытое убийство Носителя Раскаленного Клинка было бы величайшей глупостью со стороны Школы Ночи. У них есть Сестры Гарроты, есть Доктора и гвардия Шепчущего Города. Но при попытке выйти за рамки дозволенного мощь Школы Огня сотрет их немногочисленную школу в порошок – в открытом бою меч и огонь всегда оказываются вернее яда и кинжала.
   В общем, Синее Пламя уже собирался уходить, но его удержала Ночная Звезда:
   – Мордред, ты знаешь, ведь за тобой идет охота, – вкрадчиво произнесла она в спину магистра.
   – Благодарю за предостережение, – ответил он кисло, следовало бы вслед за этим подумать: «И без тебя знаю, тупая шелковая шлюха», однако ходили слухи, что на службе Школы Ночи состояли кешкашивары. Эти таинственные полупризрачные создания с легкостью читали мысли, и приходилось себя сдерживать.
   – Не желаешь остаться у нас? – ее голос источал мед. – Ты ценный союзник, было бы жаль тебя лишиться. К тому же, я помню и ту ночь, и ту тюрьму, и твой героизм. Я коварна, это в нашей природе, но добра не прощаю.
   – У вас… – его бровь взлетела вверх. – Красивое предложение, жить здесь в довольстве, вкушать сладости, пить вино, курить опиум и забыть обо всем, – его лицо помрачнело. – у меня есть долг, есть обязательства и есть право биться за свою жизнь. Им я воспользуюсь в полной мере, – его голос был суровым и жестким. – если кому-то нужна моя жизнь, пусть придет и возьмет ее. А я поборюсь.
   Он развернулся и зашагал, развевая черный плащ с огненной эмблемой. Маги ночи переглянулись.
   – Они найдут его, – сказала черноволосая красавица со шрамом на шее.
   – И прикончат, – добавил один из докторов.
   – А ведь такой молодой, – отозвалась Ночная Звезда.
   – Скорее, молодится, – рассмеялась девушка со шрамом и хлопнула Звезду ладонью по голове. – Ладно, слезай с моего места. Повеселились и хватит – хороший человек умирает.
   – И думает о том, как его Школа Огня раздавит вас при желании, – донесся бесцветный голос из-за портьеры.
   – А что, – настоящая Ночная Звезда отпила из хрустального бокала. – Правдивые мысли – не так уж плохо.


Регент и мышь

   – Хорошо придумано, изящно воплощено и, несомненно, принесет пользу, – голос Регента был тусклым и усталым, за окном разливалась ночь, наполняя город у подножия величественной, сложенной из известняка и облицованной белым мрамором Башни Света, сказочным ореолом множества огней. «Издали они приятнее, чем вблизи», – думал Мордред. Они беседовали, сидя на открытом балконе, почти у самой остроконечной вершины башни, охрана отсутствовала – Глава Школы Огня не боялся меланхоличного Регента и улыбавшейся от сопричастности к великим деяниям Солнечной Мыши.
   – В ваших словах я слышу скрытое недовольство, – Синее Пламя отпил из глубокой фарфоровой чашки. Делегат Школы Света не любил алкоголь, потому приходилось довольствоваться чаем.
   – Скорее, просьбу, – ответил маг дня (Регента к Королю Света приставлял Аструм Примарис, и он всегда происходил из иной школы, давая обет служить верой и правдой Королю).
   – И в чем же она состоит? – Мордред старался смотреть вниз, на город, минуя взгляд цепких глаз собеседника.
   – В общей пользе, которой вы так придерживаетесь, – мастер дня кивнул Солнечной Мыши.
   – У нас есть подозрения, – девушка отложила пирожное и начала говорить еще с набитым ртом. Сейчас она была настоящей леди – красивой, с гладкой белой кожей, прекрасно сложенной, облачающейся в шелка, бархат и парчу. Но магистр еще помнил ту четырнадцатилетнюю поскакушку со стрижкой под каре, с которой он путешествовал на Лунном Сиянии – корабле ее наставницы. Они как раз плыли в колонии, наказать пиратов. Много воды утекло. – Школа Тьмы исконный противник Школы Света. И наше недоверие к ним можно объяснить этим. Однако теперь есть и серьезные основания. Наши агенты с Экватора доносят, что в колониях Школы Тьмы принимали странных гостей, приезжавших инкогнито, стараясь быть незамеченными. Также там велись какие-то раскопки, из колонии вывозили древние реликты, которые Школа Тьмы стремится скрыть.
   – Так чего же вы хотите от меня? 
   «Я все больше убеждаюсь, что это дело пахнет гнилью, но не отступать же».
   – Мы не имеем сил получить колонии в свое владение. Но поддерживаем вас, в надежде на помощь, – продолжил Регент. – мы просим оказать посильную помощь... Скажем так, комиссии Школы Света, которая должна будет расследовать деятельность Школы Тьмы после того как колонии отойдут Огню.
   «Игры, интриги, давние обиды, природная вражда. Почему нет. Дело нечисто. И я буду только рад, если в этой грязи будет копаться кто-то другой. Если найдут что-то полезное, Алый сумеет их приструнить. Если всплывет какая-то хрень, у нас будут рычаги давления на обе Школы».
   – Со своей стороны, я постараюсь сделать все возможное, чтобы предоставить вам эту поддержку, – вслух сказал Мордред. – Но колонии надо сначала получить.
   Похоже, Регент остался доволен этим ответом, а Солнечная Мышь вся просияла. Именно она, видимо, должна была возглавить эту предполагаемую «комиссию».


Полуночная паранойя

   Возвращаясь домой во втором часу ночи, Мордред был неприятно удивлен. Прямо на ступенях Пламенной Цитадели от двери резиденции Школы Огня к нему метнулся человек, остановленный горящими. Сегодня их было с Синим Пламенем двадцать. Мордред всегда чувствовал себя уязвимым в домах других Школ. С огромной неприязнью он узнал в человеке юного мага, прочимого ему в ученики.
   – Прошу вас, магистр! – он встал перед горящими, сомкнувшими копья, прямо на пути Носителя Раскаленного Клинка. И был, похоже, очень взволнован. – Всего несколько слов. Минуту вашего времени.
   – Юноша, – проговорил огненный маг, потирая латной перчаткой лоб. – У меня был тяжелый день, я устал и желаю поскорее навестить лучшую из женщин – свою кровать. Сейчас не время и не место.
   – Но, магистр, – надрывался Родрик Аннельхейм. – Возможно, между нами вышло недопонимание!
   «Да куда уж там, я не понимаю, почему не должен тебя немедленно спалить за наглость».
   – Я всего лишь хотел пояснить вам, что госпожу Декана попросил о чести быть представленным вам я сам, – он явно думал, что это заслуга. – Я не являюсь чьим-либо протеже и искренне желаю учиться у вас, ибо считаю Носителя Короны Вечного Костра лучшим и искуснейшим из ныне живущих магов! В моей персоне вы найдете самого верного и преданного ученика из всех, что у вас были.
   «Вы все так говорите. Хитрые продажные сукины дети».
   – Позже, молодой человек. Я обдумаю ваши слова. Но сейчас не время и не место. А ваша назойливость лишь вредит делу, – он двинулся в обход, а горящие воины заблокировали Аннельхейма копьями, пока магистр не скрылся за дверьми Пламенной Цитадели, оставив юношу недоумевать и сокрушаться.
   В спальне стоял подарок магов металла. Мордред сам приказал доставить голема сюда. Всматриваясь в совершенные формы стальной пародии на человека, он размышлял о том, что сталь, золото и провода подошли бы людям больше, чем плоть и кости. Сделавшись не таким хрупкими, не так приходилось бы беспокоиться за свою жизнь. Впрочем, прогресс смерти всегда сопутствует прогрессу жизни – нашлись бы яды и на металл, и слабые точки в конструкции, куда кололи бы чем-то пострашней кинжала, и стальные люди, собранные специально на погибель другим. Ему некстати вспомнилась разорванная Петти. Что она думала перед смертью? Кричала ли, когда бронзовая тварь терзала ее плоть? Кричала бы, не будь ошейника и кандалов. Он взглянул на подарок в новом свете, передумав произносить ключ-слово, как только что собирался.
   «Что если их намерения были не столь добрыми? Честная конкуренция, да? Или не очень честная. Может, им нужны колонии так же, как и мне, а если не колонии, то есть масса других вопросов, по которым мы соперничаем. Может, у Претора много больше теплых чувств с Краснолицым или кем-то еще из иерархов огня. Может, кто-то из них заказал этого монстра, чтобы избавиться от меня чужими руками. Опять же, маска – этот подарок явно делали для мага огня. Он был подготовлен заранее. Кто-то спланировал это все. А я чуть не попался! Чуть не угробил себя чужими руками. Дурак. Дурак!»
   Он с отвращением посмотрел на совершенные стальные формы голема. «Ну уж нет!» Приказав отнести голема в хранилище, к груде прочей бесполезной охранной рухляди, Глава Школы Огня успокоился, лишь когда за стальным человеком закрылась толстая чугунная дверь.
   Уснув в волнении, Мордред видел во сне корабль, на котором они плыли с Солнечной Мышью, и старые волны своего прошлого. Но волны стали раскаленным железом, и корабль начало затягивать. Он увидел, как скрылись, заживо сгорая под водой, матросы, Мышь и ее наставница. В безумном ужасе он лез на мачту, а та все глубже погружалась в расплавленный океан, горели снасти и паруса, в вороньем гнезде ему подала руку Ночная Звезда. Под ее шелками скрывался белый череп. «Они доберутся до тебя», – шепнул он и растаял дымом. С диким воплем Синее Пламя проснулся за секунду до того, как раскаленный металл коснулся его ступней.

***
   – Ничего, друг мой, скоро ты выспишься, – шепнул Реймунд Стург, услышав крик.


Чернильный котел

   Лаборатория была наполнена гомоном механизмов, пылью и запахом застарелой грязи. На каменном постаменте чуть вибрировал под направленными на него золотистым, белым и двумя разного оттенка черными лучами ключ, обладавший древней историей.
   Начало дня Мордреда не особо радовало – он был растрепан, зол с недосыпу и удивлен тем, что архимаг послал за ним в столь ранний час. Зато разбудившую его Бэг он всласть полапал, пока она провожала магистра до подземной каморки.
   – Что вам известно о воде смерти? – полюбопытствовал Книжный Червь. В свете зеленых свечей, горевших в нескольких торшерах, лицо ученого выглядело инфернально.
   «Ни дать, ни взять – черный колдун из страшных сказок», – в блеске глаз своего подопечного Синему Пламени почудилось нечто недоброе.
   – Это высокая практика совмещения магии воды и магии смерти, порождающая субстанцию, обладающую особыми свойствами, – припомнил магистр из лекции по теории магии, которые читал ему старый Фред Потешник – лектор из академии магии, очень похожий на Веллареса, но много более старый уже тогда, в годы юности магистра. – Кажется, она позволяет поднимать мертвых, беседовать с духами, а также является сильным ядом.
   – Не путайте с черной водой, имеющей похожую природу, но относящейся к магии тьмы, вода смерти – не яд, при употреблении ее внутрь человек начинает видеть духов. Но организм она тоже подтачивает – многие, злоупотреблявшие этой субстанцией, рано простились с жизнью или закончили свои дни в лечебнице для душевнобольных, – поправил Книжный Червь лекторским тоном.
   – Это очень интересно, безусловно, – ответил магистр без всякого интереса в голосе, – но меня ждет тяжелый день. И ранее пробуждение отбило у меня способность мыслить научными категориями. Может, вы поясните мне, архимаг, при чем тут вода смерти?
   – Она мне очень нужна, – без обиняков ответствовал Велларес. – Причем качественная, имеющая нужный заряд и консистенцию.
   – Ну, я думаю, я мог бы... – Мордреда бесцеремонно прервали.
   – Нет, нет и нет! – тон ученого не понравился Носителю Раскаленного Клинка. – Вода нужна свежая и, еще раз повторяю, качественная.
   – И что же вы предлагаете? – магистр был несколько озадачен и много больше рассержен. «Не забывай, чьи руки тебя кормят. Нет, я не те пушистые имею в виду!»
   – Школа Воды обладает занятным артефактом, – архимаг начал пощипывать себя за подбородок. – Он называется Чернильный Котел и производит воду смерти в потребных для меня количествах нужного качества, – сухие губы расползлись в улыбке, показавшейся Мордреду зловещей.
   – И? – поторопил Носитель Короны Вечного Костра.
   – Не могли бы вы мне его достать? Это ускорило бы исследования, – выглядел при этой просьбе ученый очень смущенно. «Еще в ладошку постесняйся».
   – Посмотрю, что могу сделать, – ответил магистр, взмахнул плащом и ушел.


Интриги дождливой осени

   Заведение называлось «Львиный город», это был игорный дом, бордель с элитными куртизанками, отменный ресторан и кальянная. Развалившись на подушках, Мордред и его собеседник, облаченный в цвета зимы – белый и светло синий, курили черный табак, смолистый, ароматный, и непринужденно беседовали.
   – Скажите, Декар, вы ведь действуете в интересах большой группы? – группа действительно была большой, его юный друг передал агентам Синего Пламени список имен, включавших не менее трети всех мастеров воды и много магов менее высокого уровня.
   – Так и есть, – ответил Дождливая Осень, – но к чему этот вопрос?
   – А чего вы рассчитываете добиться для себя лично? – струйка густого дыма вырывалась изо рта Мордреда.
   – Я не слишком амбициозен индивидуально, так сказать, среди моих соратников есть много достойных людей, мне хватит и второстепенного поста, дающего надежду на повышение, – скромно ответил маг воды, поправляя расстегнувшийся высокий ворот рубашки.
   «Только не говори, что ты альтруист. Я тут же прикажу тебя отправить в лечебницу».
   – В вас говорит исключительно любовь к своим соратникам? Или же вы ощущаете недостаток ресурсов, мой юный друг? – лениво поинтересовался "Синее Пламя".
   – Друг... – юноша зарделся, хотя, может, магистру показалось (черный табак оказывает также наркотический эффект), затем Декар улыбнулся. – Немного того, немного другого. У меня нет собственных мощных связей и финансов, чтобы претендовать на что-то большее. Те, которые имелись, ушли на место в Совете.
   – А если бы они у вас появились? Равно как надежный покровитель и сильный тыл? – в окутывающем собеседников дыме глаза магистра сияли красными углями.
   – Тогда-а-а, – протянул Дождливая Осень, – я думаю, что смог бы претендовать на большее.
   – Тогда у меня к вам предложение, – встрепенулся Мордред, – мне нужна ваша помощь в одном деле, а взамен... – он выдержал паузу. – Вы получите мою благодарность. В золоте и влиянии.
   – Это предложение, от которого не отказываются, – в улыбке блеснули зубы собеседника. «Ну у него и клыки, такой пастью можно много сожрать». – Что от меня требуется?
   – Это лично для меня, – ответил Синее Пламя и чуть помедлил, дав им обоим насладиться моментом. – Мне нужна одна вещь, которой обладает Школа Воды, и я готов ее купить. Но сделать это надо тайно. Без разглашения персоны покупателя и целей покупки.
   – И что это за вещь? – юноша посерьезнел. – Помните – на предательство Школы я не пойду.
   «Ты уже предатель. И можешь лишиться жизни, если я об этом кое-кому шепну».
   – Ничего столь важного. Мне нужен Чернильный Котел, – маг огня вынул мундштук кальяна изо рта и пустил сизый дым колечками. – И я за него хорошо заплачу. Как и вам, за посредничество.
   – О! – заулыбался маг воды. – Всего-то? В этом я с огромным удовольствием помогу вам, магистр!


Политическая рутина с кровавыми подробностями

   Затем была рутина. Хотя Зал Аструм Примарис был полон, большинство присутствующих скучало – сегодня, предваряя на несколько дней расправу над главным блюдом, Совет обсуждал дела более мелкие. Хоте некоторые из них были достаточно важны для Мордреда.
   Однако голосование по вопросам побочных наследников и подтверждение столетнего «Акта о разделении полномочий» прошли без сучка и задоринки, щедро подмазанные огненным золотом. Другие вопросы оказались не столь просты в решении, к прискорбию главы Школы Огня, было подтверждено решение об особых правах городской стражи. Что создавало неприятный прецедент – теперь мэры и правящие советы городов могли по примеру Антарис-Примула, которой это решение касалось, захотеть так же заводить городскую стражу, не зависевшую от школ. Пополняемую из жителей района и оплачиваемую из городской казны. «Так мы скоро до бунтов бездарных дойдем, будем как в Шваркарасе».
   Также приняли неприятные для Мордреда поправки к дипломатическому курсу, решив усилить контакты с Сетрафией и Эллумисом, в ущерб отношениям с Алмарской Империей, Шваркарасом и Ригельвандо – такое положение дел рушило успехи личной дипломатии Школы Огня и не могло не расстраивать ее главу. «Паровые шлюхи гартарудов и мужеложцы! На них вы хотите променять державы-колонизаторы?! Кучка кретинов и лизоблюдов!»
   Были также оглашены предварительно вопросы, по которым состоится обсуждение на законной сессии в конце года. Статус военных училищ входил, и это приносило надежду на дальнейшее возвышение Школы Огня.
   В перерывах между заседаниями Синее Пламя успел побеседовать со своими доверенными людьми. Собственно, лишив их этого доверия.
   Первым был слуга магистра, он мелко трясся, когда горящие воины бросили его к ногам хозяина.
   – Людвиг, – расплылся в улыбке Синее Пламя, – старая ты гнида. Тебя видели у нашего друга Краснолицего. Что ты там делал?
   – Магистр! – слуга обнял сапоги из драконьей шкуры, в которые был облачен Мордред. – Ваши люди все неправильно поняли! – он оросил дорогую кожу слезами и соплями, что еще больше рассердило хозяина слуги и сапог. – Я лишь хотел втереться к нему в доверие, дабы лучше служить вам и принести больше пользы.
   – В следующий раз будешь втираться в доверие в аду, – пинок окованного шипастой сталью носа разбил скулу толстяка и рассек кожу, оросив ковер кровью. «На красном не видно». – Сержант! – приказал Мордред. – Выведите эту тварь и прикончите где-нибудь вне этих стен.
   В Гилемо Антарии жизнь людей, не обладавших магией и не принадлежавших кому-то другому, ничего не значила.
   Следующим был сутулый, в черном, с крысиными чертами лица – исполнитель заказов Синего Пламени. Вообще, все эти беседы можно было проводить и в другом месте или вообще доверить слугам. Но Носителю Раскаленного Клинка доставляло некоторое удовольствие разбираться в этом самостоятельно, а в стенах Совета он так разгонял скуку.
   Сутулого держали вчетвером, хотя на нем и был рабский ошейник.
   – Слива – убить, персик – напугать, тупой ты ублюдок, – он смотрел в зал, а не на собеседника, произнося эти слова.
   Крысомордому хватило ума промолчать.
   – Подберите для него теплую камеру, пусть подумает над своими поступками, – скомандовал магистр горящим, – он все еще ценен для нас.
   Когда человека в черном увели, Мордред сказал сержанту:
   – В камере его нужно прикончить, просто здесь многовато грязи он мог развести, – маг огня сбросил пылинку с плаща. – Он слишком много знает, а ценность имеет теперь невысокую. «Теперь придется кого-то подбирать на его место. Где б найти – поумнее и неподкупленного, хоть в Силенцию посылай».


Много шума из скорлупы

   Вечер его радовал, хотя в этот раз, согласно распорядку, составленному дворецким, на стол подавали не служанки, а слуги, магистра ожидал его любимый суп из морепродуктов с острыми как пламя приправами.
   Глаза у Меррита – первого из подававших на стол приборы и салфетки, – были усталыми и все время бегали. Руки немного дрожали, а когда он приблизился к Мордреду, то и коленки затряслись. «Боишься меня? Что-то замыслил. Кто-то посулил тебе больше денег или лучшую жизнь? Эх, а ты у меня так недавно».
   – Томас, выведите, пожалуйста, отсюда Меррита, и попросите сержанта с ним побеседовать, – холодный голос мага огня звучал как приговор, мальчишка вышел вслед за дворецким, рыдая и на ватных ногах.
   А вот и главное блюдо – его подал мускулистый детина с широкой спиной и тяжелой челюстью, один из слуг Пламенной Цитадели. Но дымящийся суп в глубокой тарелке из красного золота своим ароматом выбил подозрения из головы магистра.
   И зря. Первые шесть ложек были воплощением кулинарного блаженства. Он уже думал наградить повара. Но тут – седьмая, а вроде счастливое число. Сначала был легкий укол, когда магистр попытался разжевать мякоть устрицы, затем треск и нестерпимая боль, изо рта хлынула кровь, зуб сломался.
   «Отравили. Убили! Нет! Нет! Не-е-е-е-е-е-т!!!»
   Боль терзала сознание, рот наполнялся кровью, Мордред отбросил стол, одним ударом поверг здоровенного слугу, подбежавшего на помощь, с ног, разбил стул об стену, его перчатки запылали.
   – Нет! – взревел он. И внезапно понял. Резко плюнув на руку, он обнаружил перламутр на эмали перчатки – всего лишь осколок раковины, невинный и почти безобидный осколок раковины. Его охватило торжество. Раковина и ничего больше. «Но она могла меня убить», – внезапно понял Синее Пламя. Попасть в горло и задушить. «Прикончить до того момента, как я сумею что-либо сделать».
   – Повар! – заорал он снова. – Повара сюда!
   Когда к нему привели трясущегося мелкой дрожью (в последнее время многие на него так реагировали – с чего бы...) и слишком худого для повара человека по имени Ромеро, тот все отрицал. «Кто заплатил тебе?!» – «Никто синьор, это была ошибка – простой недосмотр». – «Лжешь! Лжешь, лжешь, лжешь!» Но даже обгоревший, избитый и со сломанными ударами ноги пальцами ригельвандец-повар все отрицал.
   – Твоя ошибка стоила мне зуба и могла стоить жизни, – поостыв, возвестил Мордред. – Ты уволен. Выплатите ему выходное пособие, и пусть убирается, – приказал он дворецкому и ключнице.
   Искалеченного человека увели. А Носитель Короны Вечного Костра отправился спать, не доев ужин. От боли в зубе он применил целебный свиток школы жизни. Но от боли подозрений он так и не избавился.
   Во сне он задыхался. Тонул. Был удавлен. Задушен подушкой. Ему перерезали горло гарротой, топили в собственном ночном горшке. Он умирал, умирал, умирал.

***
Письмо, тайком переданное Бэгрис, сообщало, что Мордред подозревает слуг и собственные охранные артефакты, подозревает всех вокруг, и его – Реймунда – тоже подозревает. Понадобится очень веский повод, чтобы приблизиться к нему. А убивать Синее Пламя придется в собственном доме, иначе он рискует попасть в лапы городской стражи или охраны других школ. «Пригодится диверсия, – решил Стург. – А его паранойей можно поиграть».


Путь молодых – всегда по истоптанным дорогам

   Аструм Примарис был торжественен и помпезен. Маги облачились в лучшие свои одеяния. Зал полнился знаменами, вымпелами и штандартами. Никто не желал ударить в грязь лицом перед остальными. В этот день не было голосования, однако Мордред был разряжен в пух и прах – доспехи с золотой чеканкой, корона и меч, плащ с высоким воротником в виде языков пламени, хитон, украшенный агатами и янтарем, сапоги из шкуры льва голенгардов. Прочие главы школ, мастера магии, делегаты так же старались перещеголять один другого.
   Все это предназначалось для молодых магов – тех, чьи наставники, как правило, люди видные и влиятельные, сочли этот день достаточно подходящим для приведения к присяге, а своих подмастерьев – готовыми принять на себя бремя полной ответственности за свои силы. Молодые маги, всего их было двадцать два, уже прошли все необходимые экзамены на получение звания магов первой и второй ступеней, сообразно их мастерству и могуществу. Среди них нашлись даже таланты, поднявшиеся до третьей ступени мастерства, превзойдя многих опытных магов. Они стояли – Тарлеа Звезда Полудня, ученица Белого Канцлера из Школы Дня. Счастливая и непрестанно улыбающаяся, в белом платье с узким лифом и кружевами, а на плечах меховая накидка из нерпы. Ильмарис Попрыгун – один из многочисленной паствы Черного Клоуна Школы Эмоций, облаченный в серое трико и разноцветную плащетку в клеточку. Харалс Горячий Поцелуй – бывший подмастерье Краснолицего в красной мантии поверх легкого доспеха из чешуи. И еще девятнадцать свежих магов с меньшим талантом.
   «Рейон, Рейон, ты мог бы превзойти их всех. По части искусства тебе не было равных, а вот голова дурная. Неужели так нужно было пытаться меня убить?» – удрученно размышлял Синее Пламя, глядя на чужие успехи – ведь как для отца нет большей радости, как вырастить здорового и сильного сына, так для мага-наставника нет большего счастья, как выпустить в свет талантливого ученика, прошедшего все тяготы жизни подмастерья.
   Еще большее раздражение доставлял Мордреду вид Родрика Аннельхейма как знак его позора, почти сравнимый с импотенцией. Он даже ни разу не объяснил никому, почему не берет ученика. Что было позором само по себе, и отверг парня дважды, оскорбив тем самым и унизив. Подмастерье прибыл в числе прочих гостей, как и Селеста – декан факультета Высшей Магии огня – на время церемонии приведения к присяге в здание Аструм Примарис допускали гостей, имеющих то или иное отношение к присягающим. Оба они – декан и подмастерье – мозолили Мордреду глаза. Он начинал даже подозревать, что это может быть чьим-то хитрым планом – если он возьмет ученика, тот попытается прикончить учителя. Не возьмет – опозорится и утратит влияние. «Выглядит довольно тонко, я сам не раз так действовал. Надо было обставить отказ получше. Но у меня есть беды и поважнее».
   Начав церемонию с пары шуток, грубоватых, но смешных, фокусник зачитал текст общей присяги, где юные маги обещали следовать духу и букве законов Гилемо Антария, верно чтить принципы Аструм Примарис и вообще быть просто душками и замечательными гражданами. Потом делегаты от школ, к которым относились новоявленные маги, приняли присягу школам. Не желая иметь с протеже Краснолицего ничего общего, Носитель Раскаленного Меча отдал эту честь Красному Быку – Носителю Пламенного Жезла.
   «Клянись верой и правдой служить матери, что взрастила тебя, дала власть над стихией, возвысила над прочими, наделила силой! Клянись помнить лишения и испытания, что прошел ты на своем пути, дабы навсегда запомнить цену власти. Клянись, что пламя, горящее в тебе, будет направлено против врагов твоей Школы, на добрые дела и на защиту всего, что нам дорого. Клянись быть верным, послушным и честным сыном Школы. Дабы братьям и сестрам по Пламени не пришлось разочароваться в тебе. Клянись не раздумывая отдать жизнь ради Огня и жить ради Школы!» – гласил текст присяги и Харалс радостно поклялся. А за ним рыжая девчонка – подмастерье какого-то мастера, правда, она клялась быть верной дочерью школы.
   «Ничего, скоро вы узнаете, что значит быть верным школе – убивать ради нее, интриговать, идти в бой, работать в поте лица и еще упорнее лезть наверх, дабы не оказаться подстилкой для кого-то более сильного, чем вы сами. Юные маги, очень скоро Школа состарит вас».
   Мордреда уже тошнило от речей, но все же он взял слово, иначе это расценили бы как слабость. Он пожелал магам твердо придерживаться избранного пути искусства, быть смелыми на пути учения и служения, а горящий в них огонь светлых порывов направлять к благу их школ, ибо оно суть равно их собственному благу.
   Произнося эту речь, он вспомнил собственную присягу – восторг и трепет, мудрого учителя и гордого отца. Он не завидовал этим новым магам, приносившим свои клятвы перед Аструм Примарис – это действо сакральное, но меж тем личное и даже почти интимное. Эту присягу следует давать только перед магами собственной Школы, в кругу тех, кто считает тебя братом и произносил такие же слова, которые произносишь ты. И рядом тоже должны быть братья и сестры, а не черт знает кто из других школ. Он взглянул на Артура. «Впрочем, братья очень быстро перестают быть таковыми. А мою сестру выдали в Шваркарас, проживать жизнь бездаря. Хотя, это сестра по крови – не более».
   Завершил Церемонию традиционный показ молодыми магами своего умения. Тарлеа Звезда Полудня обратила вино в целебную «белую воду» и предлагала попробовать всем желающим. Попрыгун заставил нескольких мастеров других школ испытать шестьдесят эмоций за шестьдесят секунд. Харалс призвал небольшого огненного дракона, подтвердив свою третью ступень. Большинство прочих магов тоже не осрамились. Хотя пара конфузов все же случилось. А юного мага воды по имени Мирас Ручей хватил инфаркт от несработавшего заклятия, но его исцелил Милостивый Иерарх.
   «Закончилось? Прекрасно, пойду нажрусь». Мордред покинул Зал сразу после официальной части, хотя многие остались на банкет и послесловье.


Браком хорошее дело не назовут. Династический союз – звучит лучше

   Впрочем, нажраться главе Школы Огня если и грозило, то только в компании. Сразу после церемонии присяги его ждала встреча в «Убитом Кабане» – довольно надежном заведении с кабинетами, предназначенными специально для серьезных переговоров. Политика – штука тонкая, соперничая в одном, можно оставаться союзниками в другом. Так сложилось, что школы Огня, Земли и Дня вели давнюю и взаимосвязанную матримониальную политику в Гольвадии и за ее пределами. А потому в «Кабане» его ждали Белый Канцлер из Школы Дня и Лорд Мрамора из Школы Земли.
   – Приветствую, господа, – Синее Пламя несколько удивило, что эти двое успели сюда раньше него. Не иначе, покинули церемонию еще до завершения. Он сел в глубокое, удобное дубовое кресло. – Начнем.
   Оба поздоровались. Начал Белый Канцлер – человек худой, строгий, с узким, будто выточенным из дерева лицом, высокими скулами, орлиным носом, проницательным взглядом. Он был облачен в простое одеяние, напоминающее сутану, с рядом мелких пуговиц и высоким стоячим воротником. На пальцах сильной, но мелкой руки поблескивали кольца с фокусами из янтаря и жемчуга.
   – Начнем с наболевшего. Алмарская Империя. То, что она находится от нас на другом конце Гольвадии, не отменяет нашего опрометчивого невнимания к этой державе, – голос его был сухим и властным. «Настоящий дипломат и неплохой игрок», – подумал Мордред, впрочем, сам канцлер политику игрой не считал. Он считал ее делом, сложным, рутинным, продуманным до мелочей ремеслом. – Маги Империи не столь организованны, как в Шваркарасе и Ригельвандо, но все же и не столь распущены как в Эллумисе, – он кивнул Лорду Мрамора, попытавшемуся что-то вставить, – да, да. Эллумис мы рассмотрим позднее.
   – И каковы же ваши мысли касательно Империи? – поинтересовался Мордред, наливая себе вина в высокий серебряный штоф.
   – Благополучие имперской магии зависит от аристократии, ибо простое сословие более тяготеет к церкви, особенно купцы. Если мы желаем контролировать магическую политику Империи, мы обязаны, – Канцлер выделил это слово голосом, очень четко, – обеспечить браки графов и герцогов, высшей владетельной аристократии, с подходящими претендентами из наших Школ.
   – Герцоги – это родственники императора? – поинтересовался Лорд Мрамора, он был крупным, тяжеловесным, и облачен был так же – в полотняный камзол, штаны из шерсти и тяжелые доспехи поверх этого. Кресло под ним трещало.
   – По большей части, – согласился маг дня.
   – У Лорда Щебня и Лорда Камня есть дочки на выданье. У Лорда Песка – сын-бездарь. У Лорда Извести – сын полноценный маг, – перечислил маг земли, загибая пальцы.
   – Неплохо для начала. Дети Лордов Школы Земли – вполне подходящая партия для герцогов, для графов сгодится и менее крупная рыба, – кивнул Белый Канцлер. – Что вы скажете, Мордред? – он не называл Синее Пламя магистром, чтобы не путаться, они все трое находились на этой ступени магического искусства.
   Магия была известна с древнейших времен. Первыми ее открыли дракийцы, претендующие на первородство в мире. Быстро начали использовать и другие расы. Сильная магическая традиция была в древней Империи Имирас, и древнем Эллумисе, от которого современный казался лишь тенью. В Хмааларском Султанате и на Экваторе, равно как и в Амилании, были свои магические традиции. Но школы магии Гольвадии, после того как судьба и время поглотили Имирас, а Эллумис искорежили, происходят из Гилемо Антария, появившегося раньше, чем прочие современные державы Юга. За исключением Героики с ее людьми-богами, такими же замшелыми, как и впавшее в декаданс государство. По тем или иным причинам, маги Гилемо Антария по завершении Эпохи Черного Неба отправлялись в иные государства Юга, основывали там школы и магические конклавы, очень быстро теряя историческую связь с родиной. Но все же Великие Школы по мере сил старались напоминать магам Гольвадии, откуда они вышли. А при возникновении возможностей обновляли магическую кровь соседей, к своей, понятное дело, пользе. Школы зорко следили за тем, чтобы все, кто возможно, не забывал своих антарских родственников, а старые союзы возрождались. Об этом и шла речь. Само собой, в другие страны отдавали не безродных магов, а принадлежащих к тем или иным знатным, обладающим именем и состоянием родам, хорошо себя зарекомендовавшим.
   – Семья Синего Пламени сейчас может предоставить лишь несколько побочных детей, – ответствовал Мордред, – но этого вполне достаточно для брака с графами. К тому же алмарцы все равно не сильно разбираются в нашей иерархии – обставим с нужной помпой и дело в шляпе. Дети есть в семьях Зеленого Пламени, Красного Дракона, Красного Быка, Огненного Колеса. Если повезет, то я смогу уговорить Носителя Алой Маски выдать свою дочь за кого-то из герцогов или эрцгерцогов, – Носитель Короны Вечного Костра, в отличие от Лорда Мрамора, разбирался в алмарской иерархии.
   – Очень хорошо, – кивнул Белый Канцлер, – я подготовлю список графов, герцогов и эрцгерцогов, а также алмарских аристократок, с которыми необходимо заключить союзы. Далее следует Шваркарас.
   – А как же? – подал голос Лорд Мрамора.
   – Эллумис будет своим чередом, – отрезал маг дня.
   – Я так понимаю, речь идет о герцогах Юзаца и Морпаньяка, а также о герцогских семьях Нормани и, возможно, Хаскони? – поинтересовался Синее Пламя.
   – Еще неплохо было бы найти партию для сына короля, но это маловероятно, – загрустил Канцлер. – Я пытался уговорить Принцессу Зари, но пока переговоры зашли в тупик.
   – Н-да, – добавил маг земли, – у нас тоже не найдется никого достаточно знатного.
   – Будем ждать смерти Леди Воды, – заключил Мордред. – Дочь у нее симпатичная, – он выпил вина и продолжил, – Юзац и Хасконь я возьму на себя. В семье Огненных Дев найдется одна горячая цыпочка, которая наверняка приглянется молодому Хасконскому, Нормань оставим Школе Земли, а вы, Канцлер, займетесь Морпаньяком. Идет?
   Оба согласились. Шваркарас был важен – в нем имелась собственная Гильдия Магов, могущественная и хорошо организованная, маги там имели звания на Гилемо Антарский манер, но при этом получали их не столько за умение, сколько как признак статуса и влияния. В Гильдию обязан был входить каждый подданный маг Шваркараса, следовательно, Гилемо Антарий за счет династических браков имел там свою руку. Однако обеспечить достаточное значение в Гильдии Магов Шваркараса, могли только браки с крупными феодалами – герцогами и членами королевской семьи. Впрочем, Шваркарас довольно охотно заключал такие браки.
   С Ригельвандо вечно были проблемы – маги там были достаточно свободны и объединены во множество мелких союзов, постоянно возникавших и исчезавших к тому же. Так что этот вопрос оставили до конца года, пока Канцлер соберет побольше сведений о текущей ситуации.
   – Эллумис? – без особой надежды поинтересовался Лорд Мрамора.
   – Да, Эллумис, – согласился маг дня. – Там бардак не меньше, чем в Ригельвандо, но магические рода хотя бы старые и стабильные. Нас интересуют Спартис, Пифос и Энкор?
   – Дочь Лорда Камня в последний, сын Лорда Грязи во второй и моя младшенькая Иллана в первый, – довольно возвестил Лорд Мрамора.
   – Принято, – кивнул Белый Канцлер.
   – Принято. Тогда я отправлю побочную дочь Синего Пламени в Филларес, – как бы между делом заметил Мордред, ему было приятно наблюдать, как изменилось лицо мага земли – Эллумис был исконным полем интересов этой Школы, а Филларес – весьма крупным городом-государством.
   – Как?! – воскликнул Лорд Мрамора. – Неужели в Филларесе есть свободный жених?
   – Не для ваших благородных кровей – бастард тирана города, – улыбнулся Мордред. – Я случайно о нем узнал.
   «Куда там случайно, сто тысяч золотом и три года слежки», – добавил он про себя.
   – Что ж, очень удобно, – не обращая внимания на кислую мину Лорда Мрамора, заметил Канцлер, – разбавили Эллумис. Думаю, на этом все, господа. Насчет Хмаалара пошутим в другой раз. В конце года. Шутка про пополнение гарема султана меня еще не отпустила. Разрешите откланяться.
   – Постойте, Бальмон, – обратился Синее Пламя к Белому Канцлеру по имени. – Я все понимаю, но все же, что понадобилось Принцу в колониях?
   – Мальчишке не терпится увидеть живую амиланийку, – с мрачной миной, говорившей о правдивости слов, ответил маг дня.
   – Яиц ему лишиться не терпится, – хохотнул Лорд Мрамора, и Канцлер молча удалился. – Выпьем, Морд? – предложил маг земли.
   – Выпьем, Лох, – согласился Мордред, Лорда Мрамора звали Лохтур.


Неслучайный скорпион

Поздно ночью, вернувшись домой навеселе, Носитель Раскаленного Клинка, не ужиная, направился в свою комнату, и, откинув одеяло, даже не сняв сапог, собирался погрузиться в привычные объятья кошмаров. Но быстрое шевеление и шелест простыней заставили его отпрянуть и немного протрезветь. По кровати, угрожающе выставив жало, на мага огня полз королевский скорпион, которые во множестве обитали в Антарис-Примула.
   Мордред отпрыгнул еще дальше, чуть не запутавшись в плаще. Латная перчатка на правой руке извергла пламя. Опомнился он, когда кровать превратилась в головешки и лужицы бронзы, а полкомнаты весело полыхало. Потушив огонь, Синее Пламя позвал:
   – Томас, – дворецкий явился, но довольно нескоро, магистр успел успокоиться и кристаллизовать свою злобу, – собери через пять минут всех слуг в приемном зале.
   Кивнув, старина Томас удалился.
   Слуги рыдали, горели, истекали кровью, но не признавались. «Это сделал кто-то из вас. Кому-то из вас хорошо заплатили за молчание. Или, может, сыграли на ваших хилых душонках? У кого была возможность? У многих. Мотив – это рабы, а я не самый добрый хозяин. Почти у каждого есть претензии. Свободным же есть, что терять, но и амбиции при них. Не признаетесь. Поступим по-другому».
   Он уволил всех слуг за исключением Томаса, ключницы и Бэг, весь день прислуживавшей архимагу рядом с лабораторией, и половину горящих. А своих агентов отправил проследить – к кому побегут эти побитые шавки. «Ничего, завтра же, завтра я узнаю, кто из вас предал. И буду жарить вас вместе с хозяевами – очень, очень медленно».
   Стены давили. Защитные артефакты казались смертельными ловушками, а стражники – подкупленными все до единого. Мордред устроился спать в одной из каморок для мелких гостей, наложив на стены и дверь смертельно опасные заклятья (не забыв, правда, предупредить оставшихся слуг). Днем он себя еще как-то держал, им правил долг и честолюбие, но ночью... Ему всюду чудились тени с ножами, косые взгляды, яд в воде и пище. А сны были и того хуже – его оскопленного и поруганного, в женском платье, выдавали замуж за мускулистую амиланийку-капитана, вдвое больше его, в глазах чудовищной женщины горел недобрый огонь и Мордреду очень не нравилось, как она поглаживала фаллическую рукоять своего клинка.

***
   «Уволил слуг, сжег свою комнату, дым виден и отсюда. Сократил охрану. Ты облегчаешь мне жизнь, Мордред. Кто бы мог подумать – столько планировать, организовывать, искать малейшие способы ослабить твою оборону... А случайно заползший в кровать скорпион сделал за меня половину дела. Видимо, сама судьба желает тебе зла, грешник Синее Пламя, впрочем, мы все такие».
   Реймунд Стург закрыл книгу знатных родов и правителей Школы Огня и лег спать. Сны его были безмятежны.


Маленький скандал с гомосексуальным оттенком

   Очередное унылое утро, отягощенное к тому же плотскими необходимостями – из-за отсутствия повара, Носителю Короны Вечного Костра пришлось идти завтракать в расположенный неподалеку ресторан «Багряное золото». Еда была неплохой, обслуживание великолепным, а вот компанию хорошей назвать было сложно – в основном маги школ огня, ветра и земли, чьи районы располагались поблизости, а также несколько бездарных купцов и каких-то иноземцев. Особенно способствовало несварению присутствие Авелина – Мага Лучистого Моря. Одного из Магов Небесного Копья. Этот довольно юный, стройный и худой мастер воды, сидя с еще тремя магами, постоянно поглядывал в сторону трапезничающего Мордреда и компания довольно громко смеялась.
   Когда Синее Пламя кое-как прикончил половину порции телятины под сливочным соусом, смех и разговоры перешли в тыканье пальцами и откровенный хохот. Этого терпеть было уже нельзя.
   – Мастер Авелин, – обратился он через зал к магам воздуха, вытерев перед этим рот салфеткой и кивнув стоявшим под стенами горящим воинам, – вам или вашим друзьям в моей персоне что-то кажется смешным?
   Это вызвало новый взрыв хохота.
   – Нет, нет, – ослепительно улыбаясь, ответил Маг Лучистого Моря. – Я всего лишь рассказывал своим товарищам о вашей любви к мальчикам.
   – По-моему, вы спутали меня с кем-то из представителей вашей школы, возможно, с самим собой, – ответил Синее Пламя, едва сдерживая ярость.
   – Ну как же, – не обратил внимания на колкость маг воздуха, – разве вас не осаждает симпатичный долговязый юноша, умоляя взять его в ученики? А мальчика нищего на базаре вы даже наградили горячим поцелуем. Но все же руки надо целовать женщинам, а мальчиков лучше в губы. Кстати, куда делся ваш подмастерье? Давно его не видел. Залюбили насмерть?
   «Кто проговорился о базаре, неужели этот дождливый праведник? Нет, вряд ли, там было много народу – кто-то еще меня узнал».
   – Я не сомневаюсь, мастер, что вы понимаете толк в любви мальчиков и мужчин. Для скольких Магов Небесного Копья вы послужили своей крепкой задницей, прежде чем получить титул? Или вы предпочитали трахать саму Инессу? Или она вас? Я слышал, в Амилании есть такие приспособления... – успешно подавляя ярость, начал магистр.
   Удар попал в точку, но эффект был не столь ожидаемым, и уж явно не таким, какого желал Мордред.
   – К черту! – маг воздуха перевернул стол, его друзья расступились, став справа и слева от него, лазурный плащ взметнулся, небесный хитон затрепетал. – Я вызываю тебя! Выходи на бой, старый замшелый огненный педераст!
   «Смелый щенок. Но здесь их всего трое. Зато множество магов вокруг могут потом донести о результатах поединка своим господам и покровителям. И говорил он слишком гладко, бил прямо в точку – как будто заранее готовился. Это ловушка абсолютно точно. К тому же, этот сопляк никогда не был известен как хороший боец. Флотоводец – может быть, но не боец. Меня подставляют».
   – Поднимите мебель и сядьте, юноша, – с рокотом в голосе ответил магистр. – Найдите свои пеленки и закутайтесь в них обратно, чтобы не позориться куцыми телесами и еще более куцыми способностями. Я давил магов посильнее вас, когда вы еще сосали материнскую грудь и пускали ветры. Впрочем, второе вы и сейчас делаете. Я дам вам время одуматься и устыдиться – до конца сессии Совета. Если его милость Маг Лазурных Берегов не устыдится и не придет просить прощения, мы решим это дело боем, – Мордреда окружили горящие воины – их доспехи пылали, а наконечники копий раскалились. – А покамест прощай.
   Провожаемым взглядом, полным бессильной ярости и злобы, Синее Пламя покинул ресторан.
   «Это произошло не просто так. На меня кто-то нацелился, я чувствую, как сжимается кольцо неприятелей. Кому-то достаточно могущественному и столь же опасному очень нужна моя смерть, он даже решил натравить на меня Школу Воздуха. Но кто? Принц Полудня? Краснолицый? Может быть, мой друг Красный Бык решил подняться повыше? Школа смерти прознала о ключе? Кто же, кто же, кто же?! Нужно быть очень осторожным и выверять каждый шаг – я вошел на лед весной и только от меня зависит, сумею ли я с него выбраться».


Здесь куют... Нет, не куют. Артефакты собирают

   Следующим пунктом его дневных дел был визит в мастерскую артефактов, принадлежащую Школе Огня, вернее, лично семье Синего Пламени, главой которой и носителем родового прозвища стал Мордред после смерти отца. Вопреки расхожему мнению, маги не живут дольше людей, разве что маги из Школы Жизни, и то не сильно. Иногда они могут продлевать свою молодость, но это тоже укорачивает жизнь.
   Мастерская была на вид всего лишь небольшим особнячком, расположенным в одном из благополучных, не принадлежащих ни одной из школ, районов города. Такое расположение привлекало к этому прибыльному местечку меньше нежелательного внимания. Физическая расправа с конкурентами и их предприятиями была довольно распространена в среде магов. Всегда чужими неизвестными руками, само собой.
   В особняке – двухэтажном здании на двадцать комнат, часть из которых была объединена, с двускатной крышей и резными украшениями фасада, Главу Школы Огня принял мэтр Гроссини. Это был сухой, подтянутый и невысокий старичок в просторной белой рубахе из плотной ткани, кожаном переднике, суконных коричневых брюках и со сложным устройством из различных, в том числе магических, линз на голове. Он был мастером-артефактором этой мастерской.
   – Приветствую вас, господин магистр, – сказал он дребезжащим, но сильным голосом. – Прошу, проходите, проведу вам экскурсию, а там и до заказа доберемся.
   – Благодарю, мэтр, – взяв с собой лишь двух горящих – артефактор был давним другом семьи Мордреда и за свою безопасность в стенах особняка маг огня волновался меньше, – Синее Пламя вошел внутрь и тут же оказался в обители чудес.
   Артефакторы по большей части магами не были. Не были они и колдунами, хотя многие из них и обладали дополнительными навыками для облегчения труда. Их работу можно было назвать ремеслом, но, скорее, искусством. Как и зельевары-алхимики, они добивались удивительных результатов, соединяя и обрабатывая особым образом различные уникальные компоненты. Если маг работает с энергией нематериального пространства, воплощая ее в реальном мире, а колдун сочетает свои познания заклинаний и ритуалов с множеством геомантических природных факторов, создавая энергию из взаимосвязи сложных природных процессов, то артефакторы пользовались иными методами. Они использовали редкие вещества и материалы, обладающие собственными скрытыми свойствами и по-разному проявляющими их в сочетании с другими подобными веществами.
   Создание артефактов – сложная и многогранная наука в теории и искусство, требующее творческого подхода, на практике.
   Самые примитивные артефакты, называвшиеся самими мастерами «ложными», создавались из элементов, заряженных энергией магом или колдуном. Например, если навесить на меч колдовской амулет, защищающий хозяина от стали, то меч сам начнет блокировать чужие удары. А если заряженный магией огня свиток, то меч начнет нагреваться. Были ложные артефакты, полностью исполненные магами или колдунами – например, мечи с нанесенными на них рунами имели много полезных свойств, или же жезлы, заряженные магией льда, замораживающие противника. Но у всех подобного рода предметов был один минус – они требовали подзарядки, руны стирались или утрачивали силу, ткань рвалась, нарушая колдовской узор, магический заряд заканчивался. А для подзарядки требовался соответствующий специалист. В общем, по мнению артефакторов это были дешевки.
   Но для кустарной работы, если клиенту требовалась срочность, а не качество, в особняке Гроссини имелись целые комнаты, заставленные стеллажами с колдовскими амулетами и магическими свитками, шаманской тканью и жезлами, зачарованным оружием и сферами стихий. В этих комнатах работали подмастерья, создавая из этих элементов «одноразовые артефакты».
   Преимуществом же артефактов «истинных» была неисчерпаемость – они работали везде и всегда. Иногда они накапливали энергетический заряд, который можно было затем расходовать и ждать «перезарядки». Иногда эффект был постоянным. Элементов, используемых в истинных артефактах, было не счесть. Из ржавых мечей, добытых с полей великих сражений, получалось при переплавке оружие, наносящее незаживающие раны. Рог единорога был смертелен для нежити и нечисти и имел много иных полезных свойств. Драконья чешуя, правильным образом обработанная, многократно усиливала прочность доспеха (при этом из самой драконьей чешуи доспехи получались немногим лучше, чем из кости). Кровь ифрита, добавленная в расплав, заставляла оружие и доспехи пылать, а добавление шерсти оборотня делало огонь безопасным для носителя. Эти элементы можно было сочетать. При правильном сочетании получались истинно великие артефакты, обладающие сразу множеством свойств.
   Фокусы магов тоже были артефактами, правда, исчерпаемыми, но это дело особое. Драгоценные камни, чтобы зарядить необходимой стихийной энергией, выдерживали в особых растворах или сочетали с какими-либо особыми элементами. Например, для создания фокуса магии смерти подходил оникс, выдержанный в крови вампира или с каплей вампирской крови внутри.
   Создание любых артефактов требовало времени и редких элементов, поэтому они были дороги и относительно немногочисленны. Латные перчатки Мордреда, например, четверо мастеров-артефакторов делали на протяжении десяти лет по заказу его отца, а за их цену можно было нанять небольшую армию.
   Мастер-Артефактор показал Синему Пламени свои небольшие владения – подмастерья готовили материалы, артефакторы трудились над простыми проектами, мастера создавали шедевры. Искусство артефактора требовало большого терпения. Наконец, мэтр Гроссини, уже за чашкой кофе в гостиной, где на стеллажах и полках шкафов лежали предметы дороже своего веса в золоте, протянул Мордреду небольшую шкатулку с изящной инкрустацией в виде огненных цветков.
   – Прошу, магистр, оцени по достоинству, – улыбнулся старик.
   – Моя признательность, мэтр, – маг огня распахнул шкатулку, в которой лежал амулет в виде обнаженной демоницы с расправленными крыльями. Он был выполнен из кости, золота и кожи дракона. С ювелирной точки зрения работа казалась не очень, но плевал Носитель Раскаленного Клинка на этих ювелиров. – Великолепно!
   – На тридцать минут вас будет окружать защитная сфера, отклоняющая как магические, так и кинетические воздействия, в теории может выдержать выстрел из пушки, – старик рассмеялся, – но тогда разрядится быстрее.
   – А время перезарядки? – озабоченно спросил маг огня.
   – Двое суток, – улыбнулся мэтр снова, – потому постарайтесь, пожалуйста, не каждый день влипать в линейные сражения.
   – Отменно! Мне подходит, – он прицепил демоницу на плащ. – Ну как?
   – Простовато и грубовато, но зато видно, что дорого, – съязвил Гроссини.
   – С этой штукой я могу плевать на общественное мнение, сколько вздумается, – магистр оправил амулет. – Мэтр, примите мою горячую признательность! Вы очень вовремя все закончили!
   – Вы нас хорошо обеспечили! – ответил старик.
   – Оплата, как и было оговорено, поступит на счет в банке Медини немедленно, – уверил мастера-артефактора Мордред и, распрощавшись, вышел из особняка.


Маленький балаганчик с участием слуг

   Отсутствие слуг и повара было еще той занозой в заднице, потому Мордред поручил Томасу исправить эту проблему. Дворецкий составил список, и Синее Пламя экзаменовал их в приемном покое Пламенной Цитадели.
   Первым был верзила, размерами и формами напоминающий две составленные друг на друга бочки, с маааленьким бочоночком сверху.
   – Имя? – поинтересовался огненный маг.
   – Тольбур, добрый господин, – ответил великан густым басом.
   – И почему я должен выбрать тебя из прочих претендентов?
   «Здоровый какой, интересно, это не прикидывающийся убийца?»
   – Ну так ить. Большой я. Сииильный. Еще умный немного, смекливый. И детишек люблю, – пробасил Тольбур, с минуту поковырявшись в ухе.
   – И почему ты хочешь служить? – магу огня такой здоровяк был очень подозрителен.
   – Ну, так, это. Значить. Кормють у вас. Поють. Деньги дають. Я деньги страсть как люблю, но у меня их всегда мало, – здоровяк сморкнулся, прижав палец к ноздре, на красный мрамор пола, – во как.
   – Ясно, – во рту сделалось кисло. «Да он просто тупой как морская свинка». – Свободен.
   Следующих трех претендентов – девушку с отменными рекомендациями, смышленого парня лет двадцати и пышную матрону за пятьдесят, он отверг, потому что они служили ранее у видных магов других школ. Опасался, что к нему прислали шпионов.
   Затем была симпатичная блондинка не первой свежести по имени Карамелька.
   – Я буду рада вам служить милорд! – распиналась она и раздевала его глазами. – Во всем-всем, я буду позволять себя наказывать, часто-часто. И ласкать тоже буду позволять, – псевдотомным голосом хрипела она. – Я очень люблю горяченькое в своей развратной киске.
   Латная перчатка Мордреда вспыхнула. В глазах зажегся огонь. Но между тем ему вспомнилась Бэг – она вела себя похоже, но получалось как-то естественней, что ли...
   – Горяченькое любишь, – на ладони магистра возник огненный шар, – ПОШЛА ВОН! – шар разбился у девушки под ногами, не причинив вреда, но испугав. И описавшаяся Карамелька, рыдая, удалилась.
   Затем был Уилл Хорек, пытавшийся стянуть со стола подсвечник прямо во время разговора. «Если бы у него вышло – даже принял бы». Саймон Простофиля, от которого воняло, как от пятидневного трупа, и он утверждал, что в Шваркарасе был шевалье. И Бесс Зануда – подтвердив свое прозвище, девушка столь долго и нудно зачитывала свои многочисленные, но не впечатляющие рекомендации, что заскучавший Мордред поджег ее платье горничной, чтобы взбодриться визгами и беготней.
   Последним был некто Эктор, крупный, широкоплечий, с тяжелой челюстью и низкими надбровными дугами.
   – Почему ты хочешь служить у меня? – поинтересовался Синее Пламя.
   – Это честь – служить Носителю Раскаленного Клинка, – ответил Эктор хриплым баритоном.
   – Есть ли у тебя рекомендации? – что-то крепко не нравилось во взгляде собеседника магистру.
   – Да. Я служил стюардом у ригельвандского купца, перед этим доверенным слугой у секретаря шваркарасского посольства, – без запинки ответил он. – Письменные тоже с собой.
   – Ознакомлюсь с ними позже, – махнул рукой маг огня.
   «Да он же наемник, откровенный убийца, он глазами ищет, куда мне нож всадить, смотрит на руки, оценивает крепость доспеха, даже на демоницу внимание обратил»
   – Пока свободен. Я обдумаю твою кандидатуру.
   Когда Эктор ушел, Синее Пламя приказал сержанту задержать его по-тихому и пристрастно допросить, но псевдослуга как в воду канул.
   Когда претенденты закончились, и ни один даже близко не устроил Мордреда, он наорал на Томаса:
   – Ты совсем из ума выжил, старый кретин?! Я просил слуг, – в голосе магистра ревел огонь. – А ты подсовываешь мне идиотов, шпионов, шлюх, убийц и Бесс Зануду?!
   – Но, магистр, вы должны меня простить, – робко ответил старый слуга. – После того, что произошло с Петти и с другими слугами, после повара, очень сложно найти желающих идти к вам на службу, а рабов нужно долго подбирать и проверять.
   – Значит, ищи лучше, – Носитель Короны Вечного Костра махнул рукой, и дворецкий с поклоном удалился.


Багряное золото и маятник

   Вечер завершался, где начался, в «Багряном Золоте» – отсутствие повара вынудило мага огня идти ужинать за пределы дома. С ним было двадцать горящих, все кто остался, самые надежные, за исключением еще пяти, оставшихся охранять подступы к лаборатории Книжного Червя.
   Компания на этот раз была получше, чем с утра – напротив Главы Школы Огня, в фиолетовом камзоле и кюлотах, голубых чулках и плаще цвета грозового неба, сидел Декар Дождливая Осень.
   – Я смог навести справки по вашей просьбе, магистр, – говорил он уже после десерта. – Чернильный Котел будет вам продан.
   – Отменно! – хоть какая-то хорошая новость за сегодня. – И какова цена?
   – Я использовал все имеющиеся у меня средства влияния и смог сбросить цену до ста пятидесяти тысяч золотом, – ответил юноша чуть сконфуженно.
   – Серьезная сумма, – «У него хоть достало совести покраснеть, за эти деньги можно купить и оснастить боевой корабль! Одно дело – платить за выборы, другое дело – за артефакт, который может оказаться бесполезным. А, ладно», – но котел мне нужен. Так что я беру. Заверните покрасивше.
   – Отлично. Деньги должны быть наличными и без посредников. С вашего разрешения, послезавтра я доставлю вам котел на дом и сам заберу плату, – обрадовался маг воды.
   – Как вам будет угодно, – «Вот как, домой ко мне захотел, еще и деньги в сундуках, ладно, парень, буду держаться с тобой настороже». – Вам известно, где находится Пламенная Цитадель?
   – Конечно, магистр! – улыбнулся Декар.
   – Буду ждать, – ответная улыбка вышла тяжелой и почти злой.
   Но ко сну Носитель Раскаленного Клинка отходил с легким сердцем. Если Чернильный Котел сделает свое дело – все могущество Виттуса Мальгвезийского достанется ему одному. И все эти мелкие людишки, эти пешки в его игре, потеряют всякое значение.
   Однако сон был не таким радужным, как мысли перед ним – Мордреду приснилось, что он прикован к каменному, холодному как лед столу, а сверху медленно и неотвратимо опускается отточенный как бритва полумесяц маятника, а в нем мелькает чье-то отраженье.

***
   – Попался, Мордред!


Сомнения и обещанья

   И наконец настал тот славный миг, когда к столу подали основное блюдо, и трапезничающие набросились на него с видом изголодавшихся гиен. В этот светлый день, когда солнце золотило своим сиянием крыши домов, башни и стены города, а вместе с ними Шпили Здания Стихий и Основ, решалась окончательно и бесповоротно судьба протектората над бывшими колониями Школы Тьмы.
   Судьба решалась, а Мордреду по-прежнему не хватало голосов. Перво-наперво, он посетил по очереди Декара и Ночную Звезду, удостоверившись в их лояльности и поддержке. Это вселило в Главу Школы Огня новые силы, и, решив обеспечить хороший перевес, он подергал еще за пару ниточек.
   – Отнесите вина и дарственную на владения с усадьбой Лорду Щебня, – приказал он двум горящим. – А вот это, – он вложил в латную перчатку стражника пухлый конверт, – список графов и герцогов Алмарской Империи, брачный союз с которыми Школа Огня уступает. Передайте его Лорду Мрамора.
   Затем предстояло совершить пару весьма нелегких дел:
   – Правление вашей школы завершается в конце этого года, – говорил он в каком-то тесном чулане Черному Шуту – начальнику тайной службы Школы Эмоций, – а еще через год бразды правления примет Школа Огня. Наверняка есть какие-то проекты и замыслы, которые вы начали, но не успеваете довести до конца.
   – Есть многое на свете, друг Мордред, что мы при жизни сделать не успеем, – ответил собеседник. Он был в черных шутовских одеждах, с множеством бубенчиков, звонивших как погребальные колокола. А лицо было покрыто толстым слоем черного и белого грима, делая мелкие и неправильные черты его зловещими и гротескными.
   – Ты знаешь – меня интересуют голоса, а не метафоры, – с Шутом всегда было так, добиться внятности было нелегко. – Взамен я обеспечу надежнее продолжение вашим начинаниям.
   – Пламя опасно и переменчиво, как-то в детстве я совал руки в костер, и ожидаемо обжегся, – бубенчики на семихвостом колпаке печально звякнули. «Смерть», «Рок», «Ужас», – услышал Синее Пламя в этом звоне.
   – Я обеспечу гарантии, письменно, деньгами, заложниками, – почему-то беседа с черным весельчаком делала мага огня очень серьезным.
   – Если не ходить над пропастью, не получишь удовольствия – пламенная бездна веселее костра, – перекошено ухмыльнулся шут.
   – Хорошо. Только обеспечь мне поддержку сегодня, – кивнул Мордред. Он не до конца понимал жаргон или тайный язык метафор шута, но понял, что тот согласен.
   Следующее действие далось Носителю Раскаленного Клинка еще тяжелее. «Есть не хочу и есть надо. И сейчас – надо. Да и к тому же, ничего они не знают», – решил он и отправился к Золотому Черепу.
   – Вы приглашали, и я пришел, – поздоровался магистр, входя в темный и скупо обставленный приемный покой мага смерти.
   – Я приглашал вас на трапезу, и это было давно, – пробасил мертвенный голос из-за золотой маски.
   – И все же, я думаю, нам и сейчас найдется, о чем побеседовать, – заметил маг огня.
   – Не тратьте мое время. Вам нужны голоса. Что вы готовы за них отдать? – молвил делегат Школы Смерти.
   – А что вам нужно – золото, деньги, женщины, владения? – поинтересовался магистр.
   – Нам нужна дружба Школы Огня. Прямая и искренняя. Нам надоело, что нас сторонятся и опасаются. Приглашения в гости, вежливые визиты в наши владения, – Мордред поежился – весь остров Школы Смерти напоминал сплошной склеп, – официальные выражения поддержки. Вот цена лояльности.
   – И я обещаю это вам. Как Глава Школы, я вполне вправе давать такие обещания. То, что должно – будет сделано, – торжественно пообещал Носитель Короны Вечного Костра, про себя уже размышляя, как бы обойти это обещание.
   – Хорошо. Мы поддержим вас на голосовании. Благодарю за визит, – ответил Золотой Череп и Синее Пламя с радостью ретировался. «Надо будет не забыть получше вымыться», – заметил он про себя.


Горький вкус славы с соленым привкусом разочарования

   Голосованию вновь предшествовали речи претендентов на протекторат. От Школы Воздуха теперь выступал Нестор, Маг Библиотеки. Он был подробен и последователен. Очень мудро и степенно объяснив всем, почему именно Школа Воздуха должна получить протекторат. Однако получасовая речь весьма утомила зал.
   Вторым был Милостивый Иерарх. Повторивший свою прежнюю речь о стремлении Школы Жизни к общему благу, в чуть более резком ключе, чуть ли не угрожая Совету мором и гладом, если колонии отдадут кому-то еще.
   Принц Полудня был горяч и красноречив, он выучил урок прошлого дня и приглашал всех желающих вместе с ним отправиться в колонии и найти теплое место под его милостивой рукой. Но обещания были довольно пространные, как в предварительной речи Мордреда, и такого эффекта уже не вызвали.
   Глава Школы Огня приготовил нечто особенное.
   – Маги Аструм Примарис, – взревело пламя. Он опять говорил последним. – Благородное собрание делегатов Великих Школ! Сегодня мы слышали много веских доводов, и все они важны. Однако мне все еще есть, что вам сказать. Школе Огня не требуется больше, чем она может получить. Но защищать колонии мы обязуемся, ради общего дела. Если протекторат будет передан Школе Огня, я, как ее Глава и представитель, от имени Короны Вечного Костра обещаю, что на все, что прочие Школы помогут нам получить в колониях, мы предоставим им право собственности. Школе Жизни мы предлагаем обеспечить условия для их исследований и права на вывоз и продажу всех обнаруженных трав и лекарств. Школе Дня обязуемся предоставить земли и ресурсы для основания колонии, а позже окажем поддержку в расширении на незанятые территории. Школе Воздуха будут открыты порты и даны торговые льготы. Всем прочим школам, желающим оказать нам поддержку в колониях, мы так же предоставим выгодные условия сотрудничества. Никто не уйдет обиженным! Клянусь. Я вижу в зале много возмущенных лиц. И прекрасно понимаю возникшее негодование. Но каждая школа говорила только за себя. И просила только для себя. И значит – сами виноваты в том, что не подумали об остальных.
   Он сел под грохот аплодисментов и восторженные возгласы, но видел так же немало яда в глазах тех, кого он обошел. Он ведь тоже тратились на подкуп, убийства, интриги. Но теперь ничего за это не получат. «Пусть проигравший плачет!»
   Голосование прошло довольно быстро – к делегатам подлетали позолоченные крытые корзины, источающие аромат роз, а те бросали в них гербовые бумаги с названием избранной школы. Довольно быстро проведя пересчет голосов, Спикер-Фокусник, отпустив помощников из Школы Эмоций, возвестил, что победила с незначительным перевесом Школа Огня.
   «Они меня все равно не любят, несмотря на все речи и посулы, ничего, главное – мы победили».
   Выслушав поздравления и произнеся благодарственную речь, Глава Школы Огня покинул свой балкон. Вместе с горящими.
   Однако на галерее, сразу за покоями Школы Огня, его ждала Инесса, Владычица Небесной Башни, вместе со своей свитой, стоящих из магов Копья и мастеров Воздуха. Несколько опешив, Носитель Раскаленного Клинка быстро взял себя в руки, увидев, что с другой стороны к нему приближаются иерархи Огня – Красный Бык, Енох, и даже Артура Краснолицего он был рад видеть.
   – Не могли бы вы немного задержаться, магистр Мордред? – милым голосочком обратилась к нему номинальная глава Школы Воздуха.
   – Я спешу. Но не могу отклонить просьбу столь прелестной и важной особы, – ответил он. – Надеюсь, это не займет много времени?
   – Нет. Нет. Что вы, – продолжила она мягким голосом. «Сладкая как леденец, аж тошнит». – Я всего лишь хотела сказать, что вы врун, подлец и законченный негодяй. Вы получили право на колонии обманом, лестью, подкупом, шантажом и убийствами. Вы посмели оскорбить меня и моих Магов Небесного Копья. И даже не посмели ответить за это оскорбление с оружием в руках нашему несравненному Авелину, – ей вторил рокот голосов прихлебателей. Инесса топнула ногой. – Надеюсь, вы за это сгниете заживо. Ибо грех осквернять кровью эти священные стены. Иначе я сама указала бы вам ваше место, – все это было произнесено одним и тем же сладким, вкрадчивым голосом и для ходивших поблизости магов выглядело как мирная беседа.
   – А теперь послушай меня, жалкая, мелкая, несчастная пешка, – Мордред разрушил образ идиллии, он говорил громко, со всей яростью, накопившейся у него за время пребывания в Антарис-Примула. – Тебя и твоего лазурного сосунка используют, нагло и коварно, кто-то, кто умнее и хитрее тебя. Впрочем, ты привыкла, что тебя используют. С кем из этих магов ты спишь? Или со всеми? Кто защищает тебя? Кто подсказывает тебе реплики? Поди прочь и перестань позориться, несчастная дурочка. А не то я залью вашей жидкой голубой кровью эти священные стены.
   – Вы! Вы! Ты! – Инесса глотала ртом воздух, сделавшись пунцовой как мак.
   – Магистр Мордред еще ответит за свои слова и свое поведение, – сказал бесстрастно Рикардос Маг Крепости Клинков, возвышавшийся над прочими в своем темно-синем полном доспехе. – Не сейчас и не здесь. Но скоро. Чаша терпения переполнена.
   Маги воздуха развернулись и удалились, провожаемые гневным взглядом Носителя Раскаленного Клинка. Ему стоило больших усилий не скрипеть зубами. И еще больших – не попытаться, включив защиту, размазать всю эту воздушную свору по полу и «этим священным стенам».
   – Как будто у магов есть что-то святое, – пробормотал он и, развернувшись, встретился с взглядом Веллареса Красного Быка, и пламя в них не понравилось Мордреду.
   – Ты в своем уме? – мягко и вкрадчиво произнес Носитель Пламенного Жезла. – Можешь не отвечать. Вижу, что нет.
   – Ты собираешься меня отчитывать? – мгновенно снова вскипел Синее Пламя. – Я пока еще Глава твоей школы!
   – Это очень скоро закончится, – вступил в разговор Носитель Пламенной Книги Артур. Его лицо казалось даже краснее, чем обычно, к тому же искажено гневом. – Я выяснил, что за колонии ты нам столь доблестно добыл.
   – Я тоже это выяснял, – отмахнулся магистр. – Четыре отличных острова, десяток мелких, плодородная почва, недра, пашни. Зверь в изобилии. Довольно большое население.
   – Тебя надули, Мордред, – смакуя это слово, произнес Краснолицый. – Это четыре заросших болотами каменных клочка суши, окруженные скалами, без единой надежной бухты. А население после тиранического правления Школы Тьмы, и вправду немалое для такого захолустья, нас ненавидит!
   – Это тебя надули, – магистр отказывался верить. – Если б все было так, то почему за них столько боролись?
   – Владения обширные, не спорю, – «Ага пошел на попятный!» – Для Школ, боровшихся за них, они имели бы пользу. Там много хорошего.
   – Но не той ценой, – опять вступил в разговор Красный Бык. – Ты развел столь бурную деятельность и потратил столько денег, столь многим наплевал в душу и столько пообещал... – друг опять гневно посмотрел на Синее Пламя, – что хватило бы на целый Алмарский Мейн. Ты перестарался.
   – И протратился, – добавил Енох.
   – Твое поведение вышло за рамки приличного уже давно, – продолжил Носитель Пламенной Книги, – теперь оно вышло и за рамки неприличного. Эта мерзостная сцена. Ты вообще осознал, кого оскорбил? Это Школа Воздуха, не менее могучая, чем наша. Она должна быть нашим другом. Но теперь это вряд ли удастся скоро уладить. Довольно, магистр. По возвращении домой я поднимаю вопрос о твоей замене.
   – К короне моей примерился? – прищурившись, посмотрел на него Глава Школы Огня. Все это переполнило чашу терпения, и он возвысил голос так, что толпа, давно собравшаяся вокруг, подалась назад. – Вспомнил упущенное. Повод нашел. Школа Воздуха как-нибудь пережует мои слова. Они сами виноваты. Их щенок гавкнул первым. И, подозреваю, гавкать его подначил ты, Краснолицый. Вопрос о замене. И кем ты меня заменишь? Им? – ткнул он пальцем в броне в грудь казначея. – Или им? – Красный Бык увернулся от тычка и помрачнел. – А может быть, собой? – магистр плюнул под ноги соперника. – Пошли прочь надменные идиоты! Я Глава Школы Огня. И останусь таковым до смерти. Вы сможете вырвать мою корону и мой меч только из моих обугленных мертвых пальцев. Но прежде я раздавлю вас. И раздавлю любого, кто попытается это сделать. Если корону получит один из вас или один из двух идиотов, оставшихся дома, – он замолчал, набирая в грудь воздуха, – это будет самый черный день в истории Школы. Я все сказал.
   Он гневно зашагал прочь, горящие воины расчищали перед хозяином толпу.
   – Мордред, – послышался голос Артура, тяжелый, как надгробная плита. – Вчера на меня было совершено покушение, мой охранник, малокровный из Риккенберзов, погиб. А напал на нас человек с живым клинком, думаю, малокровный из Виттемберзов. Но он ранен. И будет пойман. И если я узнаю о твоей причастности к этому делу, вопрос будет поднят не о замене, а об измене.
   Глава Школы Огня не удостоил эти слова вниманием.


За шаг до торжества

   Каморка Книжного Червя была наполнена ликованием, казалось, даже механизмы и причудливая конструкция из проволоки и кристаллов готовы пуститься в пляс.
   – Все почти готово, – уверял Велларес. – Осталось только получить Чернильный Котел, и сила ключа будет в наших, – ученый сбился, – то есть, ваших руках.
   – Ты узнал, что это? – поинтересовался усталый магистр, для которого день прошел весьма тяжело.
   – О да! «Ключ Звездных Врат» – личный артефакт Мальгвезийского, – голос Книжного Червя дрожал, он был почти в экстазе. «Моя маленькая, умная пешка, хоть ты меня не подводишь. Скоро болтовня всех этих бездарей станет для меня что пыль на ветру». – Я предполагаю, что при помощи этого ключа он как-то размыкал барьер меж нашим миром и миром отраженной энергии, нематериальным пространством, откуда все мы – маги, черпаем энергию. Ключ позволял использовать колоссальные объемы силы без вреда для организма.
   – Почти волшебная палочка, – засмеялся Синее Пламя.
   – И правда, – улыбнулся тонкими губами Велларес, в уголках рта у него засохли остатки пищи, видимо, пюре, которое ему носит Бэг. – Чем-то похоже!
   – Что ж, маэстро, не буду вам мешать, у меня был дерьмовый день и дерьмовым сном надо его закончить, – попрощался Носитель Раскаленного Клинка и отправился прочь.
   – Доброй ночи, магистр, – во тьме зловеще блеснули очки архимага, – приятных снов.
   Похоже, пожелание маленького человечка, служившего Мордреду, сбылось. Сны на этот раз были приятные. Своим отсутствием. Он крепко проспал всю ночь.

***

   – Ты готов? – спросила Бэгрис, стоя на руках, за балконным ограждением открывалась пятидесятиметровая бездна. Это была еще одна обзорная башня города.
   – Настолько, насколько может быть готов человек, малейшая ошибка которого может испортить то, что планировалось месяцами, а то и годами, – ответил Реймунд, ветер трепал его плащ с застежкой в виде кленового листа из бронзы.
   – Леон был отличным братом, – ее глаза выражали скорбь, но эти изумрудные озера не были зеркалом души – тигрица владела их взглядом в совершенстве. – Завтра ты свершишь месть, и мы почтим его.
   – Мы ничего ему не должны. Но произошедшее должно быть наказано, – он был прав – меж убийцами Альянса не было братских уз, что бы ни говорила его подруга, да и дружба была редка, за этим хорошо следили, ибо у агента не должно быть привязанностей. Но смерть агента бросает тень на качество работы Организации, а это недопустимо.
   – Не будь таким холодным, – она улыбнулась, спрыгнула на площадку и мягко подошла, покачивая хвостом. – Нам все запрещают. Но это рекомендации. Не более. Каждый из нас ценен. И если ты хорошо относился к Леону, то можешь и поскорбеть о нем, – Бэгрис чмокнула Стурга в щеку, – немного!
   – Время скорби прошло, как и время мести. Сейчас время долга и время дела, – он посмотрел ей в глаза. – Ты поможешь мне?
   – Конечно... – она помолчала, сделав театральную паузу, – нет. Это ведь запрещено.
   Оба рассмеялись.
   – Как ты улизнула? – спросил он чуть погодя, не без удовольствия разглядывая сильные ноги тигрицы, начавшей делать растяжку на перилах. «Она все время в движении – признак мастерства. Или шила в заднице».
   – Следить некому, – зеленые глаза блеснули. – Наш Мордред всех разогнал, стражи – всего ничего, а слуг так вообще трое со мной.
   «Оно и к лучшему, – решил Реймунд, – чем меньше жертв, тем лучше, и все же идти туда почти незваным гостем страшновато».


Синее пламя гаснет

   Чернильный котел действительно был черен, как и субстанция, давшая ему название. Декар Дождливая Осень был вежлив, учтив и опасен. Мордред не чувствовал себя в безопасности даже в присутствии вынутых из подвала защитных големов. В том числе подаренного Школой Металла. Пока безмолвного, но готово проснуться по стальной тревоге.
   – Впечатляет, – промолвил Глава Школы Огня.
   – Не спорю, – маг воды был облачен довольно просто: в кожаный приталенный колет густого синего цвета, с двумя рядами блестящих пуговиц и стоячим воротником, плащ цвета весеннего ручья, закрепленный на двух стальных, эмалированных наплечниках в виде раковин, и скрепленный под горлом изящной застежкой. Штаны из прочной кожи какого-то морского зверя, темные, как вода в лесном пруду. Высокие сапоги, застегнутые на четыре ремня каждый. На массивном поясе висела сабля с гардой из крабьего панциря, пистолет и несколько свитков с заклинаниями. «Зачем ему свитки, интересно», – подумал магистр. – Предмет редкий, и, в общем-то, ценный лишь своей уникальностью. Вода смерти сейчас не слишком популярна.
   – Ну, – рассмеялся Синее Пламя, – смерть вообще не самое популярное явление.
   – И не поспоришь, – маг воды поправил высокий хвост, куда были собраны его серебристо-синие волосы. Пара прядок вырвались из-под шнурка и падали на глаза.
   Мордред приказал доставить Чернильный котел к архимагу. И Бэг, кряхтя, поволокла металлическую конструкцию размером с голову быка, а весом – будто та же голова, но отлитая из чугуна.
   Они сидели и беседовали в одном из внешних приемных покоев. Стены были украшены гобеленами и мозаикой, на полу лежали красные ковры. Сама беседа шла за столом из красного дуба, сервированным легким завтраком, вином и закусками. Маг воды мало пил, но налегал на острый сыр.
   – Как вам моя служанка? – поинтересовался с некоторой долей гордости маг огня. Не у каждого служили тигрицы. – Горячая штучка?
   – А? – встрепенулся Декар, последнюю минуту он сидел, напряженно к чему-то прислушиваясь. – Прошу прощения, магистр, я не обратил внимания.
   – Ничего... – заговорил Носитель Раскаленного Клинка. И тут его прервали.
   В зал, тяжело повиснув на тяжелой створке двери, ввалился истекающий кровью горящий.
   – Атака! – прохрипел и рухнул наземь.
   «Что за черт?!» – успел подумать Глава Школы Огня, но тут все стало на свои места. Выталкивая еще троих горящих воинов, в зал ввалился огромный человек в серебристых доспехах. Голову его венчал тяжелый шлем, забрало которого имело всего одну узкую прорезь, за спиной развевался голубой плащ.
   – Живой. Он нужен мне живой, – прогудел из-за шлема Рикардос Маг Крепости Клинков.
   По пятам за ним шли в доспехах и без, окруженные сиянием защитных сфер, маги воздуха. В некоторых магистр узнал вчерашних спутников Инессы.
   Големов в зале было трое – бронзовая люстра-дракон, приземистый страж внутренних покоев из железа и чугуна и стальной подарок Школы Металла. Двое уже рванулось на нападавших, третий был недвижим.
   – Стальная тревога! – прокричал Синее Пламя, между тем активируя демоницу на плаще. Удобство защитной сферы артефакта состояло в том, что ты мог достать противника из-за нее, а он тебя – нет.
   Голем тут же продемонстрировал свою полезность – быстро рванув вперед, он разорвал надвое зазевавшегося мага воздуха, вбежавшего в дверь за своим командиром, пол украсили кровь и внутренности.
   – Я прикрою вас, магистр! Отступайте! – бесстрашно произнес Декар, выхватывая саблю.
   «Какая жертвенность, на той ли ты стороне, парень? Ну нет, мы еще повоюем».
   Раскаленный Клинок запел в руке, из него в сторону нападающих тут же рванулся луч обжигающего пламени. Большинство защитились благодаря сферам, но двое нападающих загорелись как свечки, у них тут же вспыхнули волосы, обуглилась кожа, вытекли глаза.
   Нападающих было немало, но их сдерживали големы. Метким выстрелом из пистоля Дождливая Осень успокоил особо ретивого, пошедшего в обход. «А пуля-то антимагическая была», – отметил про себя Носитель Короны Вечного Костра. Но ему сразу стало не до лишних мыслей.
   Рикардос развалил надвое своим огромным льдисто сверкающим двуручником бронзового дракона и сошелся с Мордредом. Погрузившись в поединок, он все же успел заметить, как из боковых дверей вбегают горящие воины с раскаленными копьями.
   Маг Крепости Клинков нанес сокрушительный удар, вокруг лезвия его меча пел ветер, а это значило, что клинку не преграда ни сталь, ни, тем более, плоть. Оставив этот удар на милость демоницы, магистр в ответ ткнул противника, целясь в щель забрала. Оба меча отскочили, не причинив вреда. Рикардос был так же защищен магией.
   «Твой щит слабее моего – ведь ты беднее», – мстительно подумал Мордред.
   Противники расцепились, отпрыгнув. Вокруг кипел бой. Горящие шли в рукопашную или метали во врагов огненные стрелы. Маги воздуха напирали везде, кроме места, где их крушил дареный голем. «Если выживу, надо поблагодарить Претора». Он обрушил на противника огненный молот. Выдержав атаку, Маг Крепости Клинков ответил сдвоенными воздушными лезвиями. Они были острыми, но не очень мощными, и разбились о защитную сферу.
   Потому следующая атака мага воздуха выглядела как ревущий дракон из быстрого ветра. Выставив перед драконом щит из пламени, латной перчаткой левой руки магистр послал во врага голову пылающего адского пса. И она, пробив защиту, содрала эмаль с доспеха Рикардоса, раскалив металл.
   Предводитель нападавших отступил. Но маги воздуха все прибывали – в зале их было около тридцати, еще восемь лежали мертвыми, но новые все появлялись и появлялись. А число горящих воинов все убывало.
   Дождливая Осень был неплох. Он сражался против троих, увертываясь от мелких смерчей, воздушных копий и ветряных сюрикенов. Вот он развалил метким ударом сабли голову одного нападавшего, парнишки лет двадцати в шелках и коже, и накрыл струей гейзерного кипятка двух других. Жаль оставлять такого бойца.
   Выставив перед наступающими стену огня, Мордред крикнул:
   – Декар! – увидев, что юный маг обратил внимание, он продолжил. – Дверь в конце зала. Отступаем.
   Маг воды кивнул. Огненная стена погасла под ледяным ветром. Призвав огненного цербера, он, пятясь, начал отходить.
   Но метко брошенное заклинание порывом ветра захлопнуло вожделенную дверь прямо под носом у магов огня и воды. Шестеро оставшихся горящих воинов встали латной стеной перед нападающими, защищая того, кому приносили присягу. Но времени отворять тяжелые двери не оставалось. Тут из-за гобелена выглянуло неприятно знакомое широкое лицо:
   – Магистр, сюда! – произнес наглый мальчишка, придерживая край гобелена, за его спиной виднелась тьма тайного хода... и хвост Бэг.
   – Аннельхейм! Какого черта! Тебя здесь вообще быть не должно, – воскликнул ошарашенный маг огня.
   – Позже! Скорее сюда! – отмахнулся несостоявшийся подмастерье.
   – Хорошо. Декар, за мной! – он схватил мага воды за рукав, и тот сразу все понял и бросился вслед за магистром.
   Тайный ход встретил их тьмой, пылью, паутиной и запахом мышиного дерьма. А вслед за гобеленом узкий проем закрыл стальной лист.
   Когда они выбрались минут через пять из темного лабиринта мрачных тайных коридоров, Мордред дал волю своему негодованию в полной мере. Удар в грудь латной перчаткой свалил подмастерье на пол. В глазах магистра горела ярость.
   – Какого хрена?! Что ты делаешь в моей Цитадели?! – заорал он.
   – Тише. Тут наверняка поблизости маги воздуха, – предостерег Декар.
   – Мне понятно ваше негодование, магистр, – юноша с трудом поднялся, – но я не хотел ничего плохого. Лишь побеседовать. И Бэг, услышав мою историю, пустила вашего покорного слугу внутрь.
   «Высеку паразитку, как только этот бардак закончится».
   – Это ты показала ему тайный ход? – воззрился Мордред на служанку.
   – Нет, – помотала тигрица головой и ткнула пальцем в недомага огня, – он мне.
   – Чего? – пришел в еще большее негодование Синее Пламя.
   – Об этом я и хотел вам рассказать, – потупился Родрик. – Мой отец был вашим доверенным слугой, его звали Титос. Когда вас отправили на Экватор, он служил здесь, где и скончался. А я в детстве облазил здесь все закоулки и многое запомнил.
   – Ты сын Титоса Аннельхейма?! – поразился Носитель Раскаленного клинка. – Так вот почему твоя рожа казалась мне такой знакомой.
   Мордред припомнил старого и верного слугу. Он был алмарским наемником, а потом верно служил еще отцу Синего Пламени. Удивительно – его сын оказался магом. Даже не верилось.
   – Что ж, это многое объясняет, – поостыл магистр, – но ты, парень, подобрал самое неподходящее время.
   – Зато оказался вам полезен, – улыбнулся юноша.
   – Я слышу шаги. Сюда идут, нам пора, – заметил Дождливая Осень.
   – Немного времени еще есть, – ответил Носитель Короны Вечного Костра. – Мы во внутренних помещениях, во время атаки их перекрыли стальные двери. Снесут не сразу. Но вы правы, пора двигаться, попробуем добраться до лаборатории.
   «Как хорошо, что великие маги бывают только в сказках», – думал Синее Пламя, когда они шли по пустым коридорам в направлении спуска в подвалы. На деле мощь магов была довольно ограничена. Они, конечно, превосходили простого человека, но один на один хороший боец вполне мог соперничать со среднестатистическим магом. Защитные энергетические сферы вполне мог пробить хороший выстрел из пистоля и гарантированно пробил бы из мощного мушкета. А любое заклинание требовало времени, что давало шустрым бездарям много возможностей. К тому же, существовали колдовские антимагические средства, даже простой солдат носил с собой как минимум одну пулю против мага. Ну и, конечно же, были антимагические артефакты. В общем бою маги имели преимущество за счет разнообразия возможностей, но трех-четырех мушкетеров вполне могло хватить против боевого мага. А дальность боя заклинаний ограничивалась пятьюдесятью метрами, семьюдесятью, если маг был так силен как Синее Пламя, и сотней у редких и предназначенных не для войн дарований – архимагов типа Книжного Червя. Что оставляло артиллерии звание Бога Войны. А магистру и его спутникам – надежду, что стальные двери их преследователи пробьют далеко не сразу. «Остается верить, что они достаточно самонадеянны и не принесли с собой порох».
   Надежды, впрочем, не оправдались – продвигаясь к подземным помещениям, они встретили группу из трех магов воздуха. Значит, где-то защиту Цитадели проломили. Одного – бородатого здоровяка с пронзительно синими глазами, зарубил Декар. Двоих – парня лет семнадцати и симпатичную девушку лет двадцати пяти – изжарил двумя огненными плетьми Носитель Раскаленного Клинка. Все время, пока они шли, Родрик продолжал пытаться пояснить, что очень хочет в ученики к магистру. Но было не до того.
   Наконец они дошли до входа в подвал. Сзади уже слышались голоса, и времени было немного. У входа стояло два приземистых голема из стали и железа. Носитель Короны Вечного Костра отправил их воспрепятствовать погоне. «Не тысячи же их там!»
   А группа по склизким каменным ступеням спустилась к лаборатории. Двое механических воинов получили тот же приказ, что и големы сверху. А своим спутникам Мордред сказал:
   – Это самое безопасное место в Цитадели, к тому же за дверью нас ждет архимаг, при других обстоятельствах я бы ни за что не пустил вас внутрь, но... – он помотал головой, – меньше слов.
   Дверь растворилась им навстречу, а когда они вошли, сзади упала чугунная штора.
   – Архимаг, приветствую! – обратился магистр к Книжному Червю.
   На постаменте из камня высился Чернильный Котел, возле него возился Велларес.
   – Вы не вовремя, магистр, – он поправлял кристаллы. – Я почти закончил.
   Из котла начал подниматься переливающийся всеми оттенками черноты Ключ Звездных Врат.
   – Вот он. Настоящий человек науки, – с улыбкой произнес Синее Пламя, поворачиваясь к спутникам. Договорить ему не дали.
   Сабля Декара Дождливой Осени, вошла магистру в горло. Падая, он успел заметить красивую застежку на плаще мага воды в виде кленового листа и лежавшего в углу оглушенным Родрика Аннельхейма. «А ведь всего двадцать пять минут прошло, обманул артефактор», – подумал Мордред, рухнув на пол, имея в виду закончившую работать защитную сферу. Следующий удар наполовину перерубил шею.
   «Кукла убила кукловода. Ха. Ха», – было последней мыслью магистра. Следующий удар отделил голову от тела.
   Мордред Синее Пламя, Носитель Раскаленного Клинка и Короны Вечного Костра, маг огня и Глава Школы Огня умер.


Поражение за миг до победы – все равно поражение

   Камень смерти никак не желал становиться в нужную позицию. Пальцы дрожали от предвкушения. За спиной происходило какое-то шевеление. Велларес торопился.
   «Мордред Синее Пламя, олух несчастный, ты тратил свои деньги, выполнял все мои капризы, даже кошечку эту мне нашел. А я видел, как ты ее хотел. Кукла, считающая себя кукловодом, жалкий параноидальный позер. Неужели ты думаешь, я отдам тебе эту власть? Я шел к ней тридцать лет. Через мучения и лишения. А ты нашел мне ключик от шкатулки могущества. Я отблагодарю. Еще как. Чего ты там шебаршишься? Вот еще немного. Есть. Сейчас я повернусь и убью тебя, бездарь. А потом оживлю как верного слугу. Как тебе эта перемена мест?»
   Архимаг обернулся и встретился с изумрудным омутом глаз служанки Бэг. В следующий миг невероятно сильная рука с бритвенно-острыми когтями вошла ему в живот, чуть ниже ребер, мгновенно погрузилась и выскочила, мокрая от крови, со слипшимся полосатым пушком. И сердцем в руках.
   «Это мое сердце?! Но как же так? Я же все спланировал. Не может быть. Это сон».
   Еще три удара когтистой лапы почти оторвали ему голову.
   Архимаг, чародей и несбывшийся чернокнижник Велларес Книжный Червь умер.


Нет друзей среди убийц

   – Ты слишком мягок, Реймунд, – заметила Бэгрис, потроша несчастного ученого. – Мальчишку не убил, магистру сердце не вырезал, прям институтка, а не агент.
   – А ты кровожадное чудовище, – Стург устало прислонился к стене рядом с бессознательным Родриком. – Мы все равно тут все сожжем, нечего перебарщивать.
   – Я носила жратву этому безумному уроду и выскребала его дерьмо почти две недели, – заметила тигрица. Немного подумав, она сняла со старика забрызганные красным очки. – Имею право. Буду более уверена, что их не воскресят.
   – Не воскресят. Этот Мордред так всех достал, что сожалеть о нем никто не будет, а регалии потом из-под копоти выскребут, – пробурчал полугетербаг, – а про ученого почти никто не знал.
   – Как видишь, кто-то знал, – заметила тигрица, подходя к валяющемуся на полу ключу. Убив архимага, она тут же разрушила созданную тем конструкцию из проволоки и кристаллов, перевернув заодно Чернильный Котел, откуда натекла маслянистая черная жидкость, – и сказал мне.
   Она подняла ключ и спрятала в сумку к очкам.
   – С каких пор мы стали курьерами побрякушек? – поинтересовался Реймунд, проводив ключ взглядом.
   – Это тоже мне, – невинно улыбнулась Бэгрис.
   – Ври больше, – убийца поднялся. – Что будем дальше делать?
   – Нуу, – протянула полосатая маньячка, махнув пару раз хвостом, – я выбираюсь отсюда, как всегда элегантно и незаметно, и исчезаю. Ты пробиваешься, как придется. Светишься перед кучей народу, а затем покидаешь Гольвадию. Думаю, так.
   – Что! – он заслонил ей путь. – А получше ничего не могла придумать?
   – Реймунд, – почти прошипела Бэгрис, – ты еще не понял? Твое задание было отвлекающим, мое – основным. Книжный Червь был в сто раз опаснее Синего Пламени. Но все должны думать иначе. Вытащить отсюда я тебя не смогу. Так что, если тебя вдруг поймают, хотя уверена, этого не случится, ты будешь говорить только правду. Твоя цель – Мордред. А теперь отойди.
   Он вынужденно ретировался с пути – с тигрицей ему было не справиться, они оба это знали. Стург проводил ее долгим, но ничего не выражающим взглядом.
   – Не бойся, – сказала она от ступеней. – Я немного расчищу путь, – когтистый палец на что-то нажал, и чугунная перегородка ушла вверх.
   Коварная кошка ушла. Агент Альянса развесил по стенам свитки магии огня, которые взял с собой, и активировал их. Взвалив на плечо Родрика, он покинул весело пылающую комнату, полную чудных механизмов.
   Сердце не разорвалось в груди Реймунда, мир не ушел из-под ног, колокола не зазвонили в набат. Просто в очередной раз убийца убедился, что в их организации не место неженкам. Любовь, дружба, добрые отношения. Всего этого не было в Альянсе. Глупо было предполагать иначе. Он и Бэгрис – лишь орудия. Мечи не дружат, мушкеты не ходят друг к другу на чай. И они с тигрицей тоже никогда не сядут в старости в кресла-качалки где-нибудь на фруктовой ферме в колониях и не начнут вспоминать старые деньки. Было противно, больно и гнусно. Привычно. Но иначе быть не могло. Все, что иначе, осталось там, где шпиль алмарского собора.
   Но ключ и отвлекающий маневр, важность целей. Альянс так не действует. Никогда.
   Аннельхейма он бросил в коридоре, неподалеку от лестницы, ведущей в подвал, куда пламя уже не должно было добраться.
   Трупы попадались часто, несколько свежих были разорваны когтями. Многие имели характерные рубленые раны, нанесенные с нечеловеческой силой механических воинов. Сами воины, разорванные и искореженные, встретились чуть позже. Магов воздуха не было видно, кроме мертвых, само собой. Так он дошел до зала, где все началось. Его просто устилали трупы – около пятнадцати магов воздуха и почти столько же горящих воинов. Но никого живого. Снаружи слышались голоса. Похоже, нападавшие ретировались, а их сменили истинные владельцы Пламенной Цитадели.
   «Горящие воины. Это мысль». Он затащил тело одного из горящих с не слишком поврежденным доспехом, в небольшую комнату для слуг. Раздел, а затем, как смог, нацепил на мертвого свой серебристо-синий парик и потрепанную одежду. Сам Реймунд облачился в доспехи и надел шлем – у горящих они были глухими, без забрала, с тонкой прорезью, в которую даже глаз не было видно.
   На улице царил беспорядок – несколько магов огня высокого ранга ругались. Горящие воины и другие гвардейцы выносили мертвых и допрашивали нескольких раненных магов воздуха.
   В суматохе он почти ушел. Уже свернув в переулок, Реймунд услышал за спиной голос.
   – Эй, а ты еще кто такой? – сзади, перекрывая почти весь переулок, стоял кряжистый человек с красным лицом, в богатом оранжевом доспехе, алом плаще и таком же хитоне. – Повернись и подойди. Ты оттуда? Что там? Много живых? Магистр жив?
   «А может, черт с ним? Пусть берут, пытают, получают ответы про Мордреда. Про Альянс и прочее. Пусть сожгут как Леона. Нахрена все это, если даже полосатая маньячка оказалась напрочь неверной? Да еще и хитрее меня».
   «Эх», – подумал Стург, развернулся и выстрелил. Пуля, последняя зачарованная пуля Реймунда, вошла иерарху огня в колено, свалив того на землю. Поднялся переполох.
   Его довольно долго преследовали по темным переулкам и открытым проспектам, но в итоге потеряли на базаре, где ему помог нырнуть в накрытую брезентом повозку говночерпия мальчишка-нищий с обожженными руками.


Пара бесполезных мыслей

   «Это задание оказалось таким же пустым и бессмысленным, как борьба Мордреда за те ущербные колонии. Я слишком много светился, слишком много рисковал и слишком много тратил. Вопрос чести, да. Но раз мне придется в итоге покинуть Гольвадию – не все ли равно. Надо было прикончить его тогда, на базаре. Или во время одного из обедов. Я хотел быть уверенным в успехе. И, может быть, был прав. Леон поспешил и поплатился головой. Синее Пламя был силен, но все должно было быть проще. Место в Аструм Примарис – заслуга Альянса, тот мастер-маг – Дождливая Осень – в последнее время стал затворником и редко выбирался со своего уединенного острова. Мало кто его помнил. В общем, это было не сложно.
   Сложнее было косить под мага – постоянные траты на свитки, напускная таинственность, использование заряженных магией предметов взамен фокусов. Утомляет. Еще сложнее было убедить Мордреда в реальности моих возможностей помочь ему. К счастью, в Школе Воды много обедневших мастеров, но подкупать их через посредников и при этом как можно меньше показываться магам воды на глаза – настоящий геморрой.
   Хорошо еще, что Синее Пламя оказался достаточно самоуверен или пустил свою паранойю в другое русло и не стал выяснять подробности моей личности. Он бы, верно, сильно удивился, что никто из мастеров воды ничего толком обо мне не знает.
   Особенно забавно вышло со слугами, приплатил, нарядил в одежды магов. И вот уже Мордред считает, что я идиот, но с большой тайной поддержкой в школе. Проще всего было с именами. Ведь у них там и правда заговор. Если он что-то проверял на этот счет, то результат, видимо, удовлетворил. А уж выбрать магов с наиболее сомнительной репутацией и подсунуть список агентам Мордреда проблемы не составило.
   С мальчишкой-нищим вышло неплохо, а еще с той раковиной, которую удалось уговорить подбросить Бэгрис. Впрочем, на тот момент наш магистр и так был крепко помешан.
   Интересно, какое бы у него было лицо, если б узнал, что Чернильный Котел стоил всего пятнадцать тысяч, а остальные его денежки ушли на посредников и покупку еще голосов для него в Совете? И дались ему эти колонии...
   Сложное дело. И самое бессмысленное из всех. Но с магами воздуха вышло занятно. Не ожидал, что они так распалятся – а хватило-то всего лишь рассказать этому лазурному выскочке, что Синее Пламя думает об Инессе. А он, как оказалось, и правда так думал. Остальное они сделали за меня. Хорошо, что он не уехал сразу после голосования. Котел пришелся кстати.
   Но итог все тот же – они будут рыть, расследовать, гадать и напрягать шпионов. Времени скрывать следы не было – я общался с посредниками, с магами воды, по мелочи, но все же. Еще и Краснолицего подстрелил. Придется убираться из Гольвадии. Надеюсь, на Экваторе мне найдут дело поинтереснее. И полегче. Признаться, устал я от этих магов».
   Так размышлял Реймунд Стург, направляясь в Эллумис и еще не зная, что судьба готовит ему Ригельвандо, а затем Ахайос, с его грязью и коварством мнимых союзников.


Первый сон убийцы

   Реймунд заснул в гамаке на борту торгового галеона. Под скрип снастей и плеск волн – уютный, добрый шум моря. Не такой опасный, как гомон больших городов. Не такой сумрачный, как шорох ночного леса.
   Он парил во тьме. И тьма сгущалась вкруг него. Шепот тысячи голосов, разносившийся отовсюду, внезапно выкристаллизовался в один – сильный, мягкий, нечеловеческий голос. Перед Реймундом во тьме зажглись глаза цвета вечернего неба на грани заката.
   – Кто ты? – властно поинтересовалась тьма.
   – Я Реймунд Стург, – почему-то это казалось самым логичным ответом. Осторожность, навыки, вернее, почти рефлексы конспирации… Все отошло в сторону. Казалось неуместным и бесполезным обманывать этого посланника снов. – А ты, твою мать, кто такой?
   – Я часть тебя, – в голосе зазвучала ирония, – тот маленький кусочек твоего «я», что отвечает за логику. Логику и амбиции.
   – Очень приятно, – обиженно поздоровался Стург.
   – Ты пока не заслужил права даже на имя, – продолжил голос. – Кто ты на самом деле?
   – Я лишь гонимый осенним ветром листок, – припомнил убийца слова Бэгрис.
   – Это ближе к истине, – тьма беззвучно смеялась. – Ты лист, осенний лист, почти мертвый. Скоротечный. Летящий туда, куда укажет ветер. Ты лист. Ты платный убийца. Ты оружие в чужих руках. Клинок без воли и судьбы.
   – Поэтично. Но что-то не вижу в этих словах ни глубины, ни смысла, – покачал головой Реймунд.
   – Это потому, – тьма сгустилась и перестала смеяться, – что ты не видишь смысла в собственной жизни. Тебя воспитывали. Тебя тренировали. Тебя ломали. Чтобы изжить способность сопротивляться чужим приказам. Приказам тех, кто направляет тебя. Приказам тех, кто разменяет тебя. Если возникнет такая возможность. А в конце ты еще и убедил себя, что сам выбрал этот путь.
   – Все мы, – пожал плечами Стург, – выполняем чьи-то приказы. Всех нас воспитывали подчиняться кому-то и кого-то подчинять. В этом нет ничего удивительного. Всех – от короля до нищего – кто-то дергает за ниточки.
   – Ты прав, – фиолетовые глаза вспыхнули сильнее, – твоя участь немногим отличается от участи короля – покинуть свой пост будет равноценно смерти. Но ты ничуть не похож на нищего. Воля нищего заставляет его жить. Часто – заставляет изменить свою судьбу. Такое бывает нередко. А ты? Твоя воля сломлена. Ты уверен – изменить судьбу можно, только умерев.
   – И неужели я не прав? – улыбнулся грустно Реймунд. – Или я могу прийти в теоретический штаб Альянса и положить на стол заявление об увольнении? – он резко отмахнулся. – Конечно, нет, черт побери! Хватит гнать чушь.
   – Ты даже во сне остаешься лояльным, – вздохнула тьма, – даже в собственных мыслях боишься выпустить то, о чем давно мечтаешь. О чем скорбишь...
   – Похоже на еще один тест Альянса, – перебил Стург. – И если так – бесполезно. Я все еще на вашей стороне, ребята. И не собираюсь никого предавать.
   – Даже во сне ты боишься, убийца, – продолжала тьма, и сияющие во тьме глаза наполнялись скорбью. – Боишься признаться себе самому. Облечь в слова то смутное, что есть в душе. Допустить простую мысль – это не жизнь. Все, с тобой происходящее – это не жизнь. Все, что было раньше – ничего не значит. Твоя лояльность ничего не значит. Твоя персона – ничто. Твои решения – ничто. Попытки предотвратить лишние смерти... Ничто. До тех пор, пока ты не возьмешь судьбу в свои руки. Пока не начнешь сам решать, что тебе делать. Пока не обрежешь ниточки и не поймешь – ты не кукла в чужих руках. Пока не обнаружишь – твоя жизнь имеет смысл. Смысл, что выше и сложнее чужих смертей.
   Тьма сгустилась и взорвалась вспышкой слепящего света.
   Реймунд выпал из гамака и ударился о тяжелый сундук, прикрученный к полу. Наверху, на шканцах, колокол пробил утро.


Библиотека Хранителей Знаний. О государствах-уникумах Южного Архипелага Гилемо Антарий и Сетрафия

Рациональная общественная организация. Диктатура разума!

   Ваше Величество! Согласно Вашему приказу я, ваш верный слуга шевалье Амори Тео де Саланри, нахожусь с дружественным визитом в Сетрафии. И, с позволения моего Господина, желал бы рассказать о чудесах, которые довелось мне видеть в этой удивительной стране!
   Этот край полон пара и копоти. Грохота огромных машин и шума заводских цехов. Еще никогда ранее вашему покорному слуге не доводилось видеть столь крупных производств и столь упорядоченных городов. Сетрафия потрясает и даже, я бы сказал, подавляет. Но в то же время, по моему глубокому убеждению, весь быт здесь организован таким образом, чтобы подавлять не только иностранцев, оказавшихся в гостях, но также и местное население, которое, впрочем, не испытывает особой неприязни к царящему здесь подавлению.
   Города довольно велики, над ними довлеют заводские трубы и облака угольного дыма. Уголь здесь используется повсеместно. Им топят печи, от чего дома в крупных населенных пунктах грязны от копоти, его используют на производствах для паровых молотов, доменных печей и прочих потрясающих воображение машин, технологические секреты которых хорошо скрываются правительством этой державы. А также для многочисленного парового флота, использующего силу пара наравне с силой ветра. И этот флот, с прискорбием хочу заметить моему сюзерену, существенно превосходит флот Шваркараса.
   Жизнь сетрафийцев подчинена многочисленным законам и правилам – особым распорядкам и рескриптам. Она слишком упорядочена, иногда у меня создавалось впечатление, что я обитаю в муравейнике, а не в стране, населенный теми же людьми, которых я видел на родине.
   С рождения человек здесь приучается к порядку и дисциплине, а государство начинает с детства значить для него больше, чем семья и родственники. Маленькие дети начинают ходить в ясли, где получают начальные социальные навыки, затем в детский сад и, наконец, в школу. После обучения в школе в 14-16 лет человек получает финальное распределение, определяющее всю его дальнейшую жизнь – он поступает на службу. Служба здесь есть основа и главная ценность любого человека, только в труде на благо общества он должен чувствовать себя полностью живым, зато за верную службу человек всегда вознаграждается, и я считаю этот принцип очень подходящим для любого государства. С течением жизни и за выслугу лет человек гарантированно растет в чине и получает возможность эффективно воплощать все присущие ему от природы и приобретенные в процессе обучения навыки.
   Сетрафия – своеобразная бюрократически-административная магократия, если мне будет позволено применить столь необычный термин. В этом государстве правят числа, знаки и символы. Каждый гражданин имеет свое число, знак и символ, удостоверяющий его гражданское положение, уровень возможностей и права в государстве. Жизнь Сетрафии подчиняется распорядку, четко установленным правилам и табу. Удивительным является тот факт, что местным жителям удалось потрясающе органично объединить два принципа организации – мистический колдовской и научно-инженерный принцип гартарудов (составляющих, как мне стало известно, существенную долю от населения). Эти принципы создали тут чрезвычайно бюрократизированный, но действенный образ общественный жизни.
   Есть следующие государственные службы Сетрафии, с которыми человек связывает свою жизнь после школы – Производственный сектор, Продовольственный сектор, Военный сектор, Морской сектор, Торговый сектор, Магический сектор, Административный сектор, Карательный сектор, Судебный сектор, Дипломатический сектор, Медицинский сектор, Образовательный сектор, Культурный сектор и ряд других более мелких.
   В Сетрафии нет таких понятий как, например, политика, религия, свободное искусство и тому подобных. Все подчинено правилам и включено в иерархию. В то же время, в этом принципе есть и свои плюсы (во всяком случае, так меня уверяют местные жители) – с ростом по служебной лестнице человек получает новые признаки своего положения. Числа, знаки и символы, которые помимо прочего наделяют своего владельца некоторыми довольно небольшими (как правило) мистическими возможностями из области колдовства.
   На вершине иерархии стоят министры, в зависимости от успехов области, ими управляемой, один из министров каждые 5 лет получает статус Гранд Мастера – высший пост в государстве. Мне была предоставлена аудиенция, и я по возвращении предоставлю Вашему Величеству письма от Гранд Мастера с уверениями в дружбе и добром расположении, а также с рекомендациями по организации общественной жизни в Шваркарасе.
   Как я уже сказал, каждый человек здесь обладает определяющими его статус и даже личность, мистическими атрибутами. Эти мистические атрибуты имеют самоценное значение, ибо подразумевают возможность человека использовать колдовские силы, которые ему предоставляют для улучшения своего положения, а также на службе. Так, например, чиновник сельского министерства шестнадцатого статуса имеет возможность отгонять вредных насекомых от посевов, а чиновники судебного сектора обучаются чувствовать и предсказывать ложь. В то же время обладание числами и знаками наделяет граждан Сетрафии бюрократическими возможностями, обеспечивающими его значимость в обществе. Единожды сдав определенный экзамен, человек получает об этом соответствующий сертификат, и, если кому-то, например, необходимо соревноваться в стихосложении или умении верховой езды – достаточно сравнить сертификаты и все оказывается ясно.
   Таким образом, уклад жизни в Сетрафии существенным образом отличается от того, что мы знаем на родине, но надеюсь, что привезенные мною сведения существенным образом помогут Вашему Величеству обеспечить порядок в Шваркарасе. Коий будет не хуже сетрафийского. За сим, оставаясь верным слугой Его Величества, завершаю свое письмо. Уже пять часов вечера, пора идти пить чай.
   Дипломатическая переписка. Письмо посланника Шваркараса в Сетрафии шевалье Амори Тео де Саланри. Шевалье так и не вернулся на родину, оставшись в Сетрафии в качестве чиновника военного министерства, а его дети стали полноправными гражданами.