Я сижу на крыше недорогой гостиницы и любуюсь Вриндаваном. Мне кажется, что он весь передо мной, как на ладони, но я ошибаюсь — за куполами храмов, за дорогими особняками и обшарпанными домишками скрываются беднейшие хибары и целые улицы полиэтиленовых сараев и шалашей. А еще дальше — чудеса духовной архитектуры, которую мне еще только предстоит увидеть. На соседней крыше кто-то принимает душ, неподалеку на другом доме за ланчем расположилась семейная пара, видимо из приезжих. Внизу шум, крики, торжественные песнопения, оглушающие гудки нагруженных людьми и багажом рикш и мотоциклов.
Сегодня праздник — Холи. Сегодня вся Индия покрыта цветной пудрой. Сегодня Вриндаван кричит и сигналит громче, чем всегда. Этот шумный город совершенно не поддается никакому осмыслению, здесь все как в чьей-то фантазии, в которой отсутствует логика, привычные образы и зона европейского комфорта. Здесь можно лишь завороженно наблюдать за беспорядком на проезжей части, где каждый участник движения не переставая сигналит на всю улицу, здесь надо сдаться толпе, которая несет тебя по узким улочкам вглубь города, крича и обсыпая краской. И стоит только столкнуться с кем-то взглядом — он сначала внимательно разглядывает тебя, а потом улыбается и кричит: «Хари!» или «Раде!»
Признаться, я была напугана, когда впервые оказалась в местной толпе. Мне понадобился шерстяной плед, потому что почти все теплые вещи мы отправили из Гоа почтой в Москву, чтобы не быть обремененными ненужной поклажей. Но здесь оказалось прохладно. Владелец гостиницы, услужливый и обстоятельный Випул, всегда чуткий к нашим желаниям, посоветовал нам купить одежду на рынке. Но предупредил, чтобы мы ни в коем случае ничего не пили из рук незнакомцев, не жевали и не ели, не покупали неизвестные напитки на улице — велик риск оказаться опьяненными какими-то одурманивающими средствами и быть ограбленными прямо в толпе. «И вообще», - волновался за нас Випул, - «оба дня праздника лучше вам переждать дома».
Но пока не стемнело, мы решили быстренько сгонять на маркет и вернуться до того, как фестиваль вступит в свои права. Как наивны мы были, предполагая, что рынок может быть спокойным местом. Десяток бесконечных улочек, шириной в два метра, по которым впритык друг к другу протискиваются машины, рикши, мотоциклы, велосипеды и сотни горожан, в радостном волнении спешащие неизвестно откуда и невесть куда. Водитель привез нас в самый центр рынка и высадил прямо в толпу. Мы отыскали магазинчик с одеялами и пледами и мой любимый нашел для меня красивый насыщенного изюмового цвета палантин из шерсти тибетского яка. Я обмоталась этим нежным на ощупь и очень теплым покрывалом и, отогревшись, почувствовала себя увереннее.
Предстояло найти выход с рынка и поймать рикшу до гостиницы, которая осталась на другом конце города. Толпы прибывали. С трудом мы протискивались через группы людей и бредущих с упрямой покорностью коров. Нас кидало из стороны в сторону от взрывающихся над самым ухом сигналов, криков рыночных зазывал, снующих меж ногами мальчишек и наезжающих вплотную транспортных средств, словно не замечающих, что для проезда здесь совсем нет возможности.
И вот здесь-то с нами, кажется, и приключилось боевое крещение этим святым местом. Мы шли так долго, что время сжалось для меня в одну перетекающую волну бытия. Я выхватывала из наблюдаемой картины чьи-то глаза, то пустые, то дикие, то глубокие, словно топь или бездонные, смотрящие в пустоту. Здесь были индусы разных мастей — дредоволосые старцы, кришнаиты в рыжих одеждах, нищие и богатые, бизнесмены и попрошайки. В этом непрекращающемся калейдоскопе лиц, я ощутила, как моя хватающаяся за привычное личность стала исчезать, погружаясь все сильнее в это месиво тел, одежд, лиц и товаров. То там то тут в меня кидали краску или пшикали из баллончика с криками «Хари Холи!».
Мой новенький плед через некоторое время превратился в мокрое разноцветное тряпье и у меня даже не оставалось сил сокрушаться по этому поводу. Спустя полчаса я перестала понимать где я и что происходит. Нет, я не волновалась за нашу безопасность и наши жизни, я совершенно не беспокоилась о нашем благополучном возвращении. Тот, кто беспокоился внутри меня, исчез, а я, потеряв способность различать что-то отдельное, в темноте и сумасшедшем потоке толпы начала наблюдать бога, представшего нам в этом паззле изменчивых форм. А когда через некоторое время мы оказались в рикше, рывками пробирающейся сквозь людской поток, я ощутила, что смотрела на это действо не глазами личности, не через призму привычек и установок. Мне казалось, что мое тело существует отдельно, а наблюдатель, как во сне, беспристрастный и спокойный, сновидит этот хаос, поглощая опыт каждой частицей в одном бесконечном мгновении.
Мой возлюбленный сказал, что в этом месте подвергаются испытанию все чувства и до предела обостряются все реакции. Здесь, как в ином измерении, смещаются акценты и личность капитулирует перед цунами нового опыта, беспощадно наваливающегося на сжатый кокон нашего энергетического тела. Единственным островком привычного в этом бесконтрольном вареве энергий была рука моего любимого, за которую я держалась так крепко, как могла, даже когда теряла из виду его очертания. Спустя некоторое время мы уже валялись на кровати в нашем номере и смотрели «Игру престолов», вспоминая наше маленькое приключение, как странный и удивительный сон.
Как-то я попросила бога показать мне реальности других людей. Я спросила его, каким он бывает и каким он может быть. Я смело заявила, что готова увидеть любой его лик, ведь внутри себя я знаю, что любая реальность - сон души, и каким бы дурным, сумасшедшим или прекрасным он ни был — он изменчив и переходящ, как струи дыма, поднимающиеся над танцем пламени. И он показывает и при этом очень бережет меня, как ребенка, который просил рассказать страшную сказку. Да, безусловно, мир — это коллективное творение, сотканное страхом и радостью миллионов людей, миллионов божественных созданий, не помнящих о великой творящей силе своего разума. И в этом мире будет существовать ужасающая реальность, пока в люди будут поддаваться страху перед миром, перед богом и людьми.
И все же, что происходит персонально для меня, что прямо сейчас показывает мне бог моею реальностью? Три года назад я прочла книгу Лиз Гилберт «Ешь, молись, люби». Лелея свои мечты о писательстве и путешествиях, я словно обнаружила в жизненном укладе этого автора ориентир для своей собственной реальности. Да, я не отличалась оригинальностью, меня привлекали простые вещи — путешествовать с любимым человеком, писать книги на маленьком симпатичном лэптопе, восседая на крышах домов, любуясь живописными видами незнакомых городов, сидеть в кофейнях и пробовать традиционный для разных мест кофе, вглядываться в глаза незнакомцев, сравнивать собак и голубей из похожих и непохожих друг на друга городов и поражаться красоте мира.
И что же? Вот я с любимым мужчиной в очередном городе — и не просто в городе, в одном из самых святых мест Индии, а сама Индия — объект моих долгожданных грез. Мы сидим в тишине на крыше здания, а снизу доносится жизнь этого непривычного глазу, но такого прекрасного города. И да, я писательница — ведь издательство готовит к публикации мою книгу. Признаться, это восхитительные ощущения — сидя на берегу океана на другом конце планеты, получить емейл от редактора с вопросами о картинке на обложке или уточнениями по тексту. Я словно сплю и вижу тот сон, о котором когда-то грезила. Боже, ты исполняешь мечты руками ангелов, которых приводишь ко мне. Как мне отблагодарить тебя за эти дары, кроме как чувствовать бесконечную благодарность за видимое и переживаемое.. Разве что быть твоими руками для кого-то другого?