Прошло некоторое время, и наступил долгожданный день выписки. Давид проснулся в 5:20 утра, когда абсолютно все пациенты ещё спали. Конечно, Броненберг больше не смог уснуть и начал думать, чем же себя занять. Сначала он сделал зарядку, а затем вспомнил, что Анхен принесла ему какую-то книгу, и начал читать её название.
— «История живописи XVI века». Хм, чего ещё можно было ожидать от Анхен? — прошептал Давид.
Он начал её читать, и так увлёкся, что не заметил, как пришло время завтракать. После трапезы Давид оформил все справки, поднялся в палату, собрал вещи, собрался сам, попрощался со всеми и пошёл на выход, еле таща пакеты с вещами и гостинцами, которые ему принесли за время лечения. Хорошо, что на выходе его встретила мама, Сара, Крис, Анхен и помогли ему с сумками. Они все вместе доехали до общежития на машине хорошего знакомого фрейлейн Бруден.
Они вошли в комнату: в ней было свежо, а хорошо постеленные кровати были прохладными. Давид не смог отказать себе в удовольствии плюхнуться на свою.
— Ты будешь лежать, а твои гости стоять? — упрекнула мама.
Давид вспомнил, что пришёл не один, быстро поднялся с кровати и посадил всех гостей. Посидев чуть-чуть, они пошли на кухню пить чай. Незаметно к ним присоединялись соседи, и вскоре кухня наполнилась людьми. Все стали болтать друг с другом, и Давиду искусно удалось выйти из разговора. Он подошёл к Анхен и позвал её с собой в комнату.
— Как хорошо, что ты меня выдернул оттуда! Там такой шум! — радостно сказала Анхен. Наконец-то мечта о минутке уединения с Давидом сбылась, но она не предвещала ничего хорошего.
— Извини, Анхен, я сегодня уезжаю.
Анхен поникла и спросила:
— К маме в Берлин, да?
— Да. Не грусти, — сказал Давид и обнял Анхен. Та быстро приободрилась и воскликнула:
— Хм, я ведь тоже уезжаю, только позже. Моя турбаза находится под Берлином…
— Значит, встретимся? — обрадовался Давид.
— Обязательно! — радостно воскликнула Анхен.
Никаких секретов теперь нет, их заранее объявили парой, но на самом деле всё только-только начиналось. Они обнялись ещё крепче и сели на кровать. Оба испытывали сладостный трепет, и каждый чувствовал поведение друг друга, но никто не знал, что делать: каждый стеснялся что-либо предпринять, тем более, ни у кого не было подобного опыта, но это было не столь важно: «Главное — быть вместе, а остальное успеется», — подумал каждый из них.
Они услышали голоса за дверью и отстранились друг от друга.
— Вот они где, голубчики! — воскликнула мама. — Давид, собирайся, нам скоро уезжать.
— Хорошо, мам.
— Я, наверное, пойду. Не буду вам мешать, — сказала Анхен.
— Анхен, а поехали с нами. У меня большая квартира, все уместимся, — предложила мама.
Анхен чуть с ума не сошла от такого предложения, но сдержала свои эмоции и сказала:
— Я бы с радостью, только мы с родителями уже едем на турбазу. Она недалеко от Берлина.
— Вот и хорошо! Будем видеться! — сказала мама.
После этих слов каждый начал грезить о том, как прекрасно они проведут каникулы.