В Феврале 1917 года режим самодержавия, каким он был в России в эти дни, был совершенно обречён на взрыв.
Взрыв массовых выступлений рабочих.
Взрыв массового дезертирства солдат с фронта.
Взрыв так называемой общественности, которая только ждала социального взрыва в городах, так как недовольство, что ещё мягко сказано, было велико и росло далее.
Наконец, не взрыв, но кризис самой правительственной власти, которая пестрила заменой одних министров другими и была всё более неустойчивой или попросту слабеющей властью.
Наконец, трудно описуемый страх перед опасностью революции делал власть ещё более подозрительной, мнительной и трусливой.
Надо принять во внимание ещё и мистицизм власти и общества. Этот мистицизм был проявлением глубокой и весьма сильной болезни.
Мучительность войны для России - вот что было настоящим ужасом и тоской. Россия бессильна, фронт плохо и всё труднее обеспечен даже самым необходимым. А самое необходимое это солдатское обеспечение: от одежды и обуви до технической силы войны, то есть вооружения, и в первую очередь тяжёлого вооружения.
В стране процветал упадок:
а) транспортных перевозок и недостаток самого транспорта - паровозов и вагонов
б) стремительная дороговизна и дефицит самого важного для работы заводов и обогрева домов - угольного топлива
в) нехватка рабочих рук как в деревне, так и в промышленности
г) полная растерянность властей на местах и бессилие изменить положение при таких тисках кризиса хозяйственного
д) крик о хлебе, который дорожал.
Крик о железе, которого не хватало в деревне
Крик о кожах и сапогах, которых было всё меньше, а сырья не хватало
Дорожали сахар, текстиль, дико не хватало бумаги.
Фронт и военные потребности поедали гражданские нужды и гражданское промышленное производство.
Эти факты не я открыл.
Они давным-давно известны историкам.
Ими занимались несколько десятков лет в СССР.
Почему же об этом столь многом и давно-давно известном молчат ныне? Молчат те, кто РАССУЖДАЮТ с видом понимающих, но без вида незнающих. То есть считается, что те, кто размышляют о Феврале 1917 года, конечно, знают эти факты.
Так знают или знать не хотят, так как знать невыгодно и несовместимо с их утверждениями СЕБЯ РАДИ, то есть ради карьеры этих знатоков, карьеры сегодняшнего времени? Или сегодняшнего времени конъюнктуры?
Как же это назвать?
А?