1978 г. Поваленное дерево
В молодости я несколько летних периодов провел в геодезической партии. Интересное и увлекательное занятие для молодого парня. Пусть мы и не ездили никуда дальше московской области, но, тем не менее, занятие это было достаточно авантюрное, сопряженное, пусть и с небольшим, но все-таки, риском, поэтому необычайно нравилось и полностью захватывало меня. Не в пример тоскливому, осточертевшему за десять лет учебы, сидению за письменным столом и заучиванию, никому не нужных, уроков. Это была работа, настоящая, ответственная работа, поскольку по нашим чертежам пойдут строители, которые должны знать с чем они встретятся на своем пути. И в то же время эту работу нельзя было назвать тяжелой, ведь по молодости и неопытности, мне была поручена самая легкая ее часть - таскать инструменты и устанавливать теодолитную рейку.
Замеры делал старый опытный геодезический волк, начинавший свою трудовую деятельность еще после войны, когда нормального мужика невозможно было встретить - одни инвалиды, да старичье. Поэтому тогда всеми его подручными были молодые девки, набранные из, опустевших от всеобщей мобилизации, деревень.
Нам он рассказывал такой анекдот:
Провешивали они линию электропередач в горьковской (ныне нижегородской) области. Причем в заволжской ее части, где стоял когда-то былинный град Китеж, делали деревянные ложки да плошки, а народ, как говорится, жил в лесу - молился колесу. То есть был ужасно дик и совершенно нецивилизован.
Он смотрел в трубку, а бывшие школьницы таскали по кочкам и ухабам рейки да вели записи. Им, конечно, было очень интересно самим посмотреть в теодолит - для них эта подзорная труба была таким же чудом, как для нас межзвездный лайнер из фантастического фильма. Как-то он дал одной дурехе поглазеть и та была ошарашена тем, что видит перевернутое изображение. Это было выше ее умственных способностей. Мир кверху ногами! Как это? Стою на ногах, а вижу перевернутое дерево? А он, со смехом, добавил, что это очень хорошо - когда я на вас гляжу - юбки-то с вас сваливаются...
Поразительно!
Он сам того не ожидал, но через, буквально полчаса, все работницы скрепили веточками, да булавочками между ног юбки, наподобии брюк, да и еще, для вящей безопасности, придерживали их руками - не дай бог на голову свалятся. Ведь нижнего белья, ни у женщин, ни у мужчин, тогда в тех краях и в помине не было.
Когда до него дошло, что он круто переиграл, принимая этих дикарок за людей, то попытался разъяснить им, что все это шутка - позвал всех к теодолиту и показал то, что в него видно. Позировал сначала сам, но у него были брюки, поэтому такая демонстрация выглядела неубедительно. Поэтому потом он вытащил из девичей толпы упирающуюся малявку, присевшую и вытянувшую руки по швам практически до самого подола своей недлинной юбки. Несмотря на свой малый рост, она оказалась лихой девицей и не просто отпустила руки от юбки, а даже, смеясь, расставила их в стороны. Дескать, смотрите, девушки,- юбки на голову не скатываются! Просто картинка вверх ногами!
Они посмотрели-посмотрели, все поняли, но юбок, кроме малявки, не развязали...
Наша партия была довольно малочисленной, только четверо - водитель, геодезист и двое нас - помощников, один другого моложе. Мне - девятнадцать, а Кольке, который осенью должен был уйти в армию - восемнадцать. Поэтому, по понятиям, вся тяжелая и грязная работа ложилась на нас. Ветки рубить, костер разводить, картошку чистить, воду таскать, да дорогу расчищать - все мы, все мы...
А ездили мы на военном «Козле», ГАЗ-69 с большими полукруглыми крыльями, на которых очень здорово было кататься. По молодости, глупости и неопытности этот автомобильчик казался нам вездеходом. Хотя, по второму сезону, я уже в этом сильно сомневался, а вот Колька-первогодок был настолько им восхищен, что слишком сильно переоценивал его возможности.
И вот подъехали мы к какой-то речушке, неподалеку от Хотькова. Как у большинства рек, один берег у нее был низкий, другой - высокий. Мы были со стороны низкого. Водитель тормознулся метрах в двадцати от воды и самого молодого, то есть Кольку, выгнал на разведку. Колька, чертыхаясь, скинул сапоги, поскольку кирзовая гадость промокала насквозь, а высушить ее потом было непосильной задачей, и, с перекошенной рожей, босиком, полез в ледяную воду. Маленькая речка это вам не Волга и не Ока - даже жарким летом такая выше шестнадцати градусов не прогревается. Колька перешел речку вброд и вода доходила ему только до середины щиколотки. То есть - до смешного мелко. Одного этот кретин не сказал, что дно было грязно-песчаное и под его ногами расползалось-разезжалось. Так что шел он, с трудом удерживая себя.
Мы доехали ровно до середины реки... и забуксовали. Трактор «Беларусь» со своими двухметровыми колесами, в этом месте, форсировал бы реку как не фиг делать, а газик с его микроскопическими колесиками, конечно, застрял. Застрял так, что, ни тпру, ни ну. Водитель грязно выругался и сказал мне, чтобы я отцеплял лебедку - будем тащиться. Но я заартачился (уж очень не хотелось мне лезть в эту холодную воду), ответив, что Колька и так уже мокрый - пускай он раскручивает лебедку. И то, правда, заметил Геодезист.
Колька схватил трос и прыжками помчался наверх, скрывшись в кустах. Через минуту-другую раздался его великолепный свист. Ох, свистун он был непревзойденный! Значит - прикрепил.
Водитель включил лебедку, передачу... газик дернулся... трос натянулся... передок автомобиля приподнялся... Казалось - вот-вот и мы сорвемся с места, как вдруг раздался страшный треск и что-то громадное-темное пронеслось мимо, шлепнулось, обдав нас целым водопадом бызг!
Е-мое!
Это было дерево, к которому Колька прикрепил трос. Оно, как выяснилось, росло на самом склоне и было, то что говорится, только тронь. Водитель, с матерной руганью, прямо в ботинках выскочил из машины чтобы оттрепать Кольку за уши, как провинившегося мальчишку. На что Геодезист справедливо заметил ему, что всю ответственную работу надо делать самому. И нечего самых юных и неопытных винить за собственную лень. Еще до этого, я заметил, что наш Геодезист был необычайно уравновешен и спокоен, в отличие от водителя, который был нервозен и резок в общении. От него практически в полуметре упал толстенный ствол весом несколько тонн, способный раздавить нашу машину, как спичечный коробок, а он - философствует. Нам круто повезло, что это была сосна, у которых всегда небольшая крона на самом верху и мало веток по стволу. Рядом с нами упал ствол, а крона шлепнулась за нашей машиной, прямо на берег, не стукнув и не оцарапав машины. Никакого вреда, кроме испуга.
Водитель побуйствовал-побуйствовал и отправился искать дерево подальше и покрепче.
Минут через десять мы уже стояли на крутом берегу. Нам повезло, что упавшее дерево не перегородило проезд, а то бы нам пришлось его еще и пилить, а было оно, как я сказал, довольно толстым.
Тогда я спросил Кольку - почему он выбрал именно это дерево, растущее на краю, подмытого весенним паводком, берега.
- Да оно самое первое было - не смущаясь ответил Колька - а далеко идти не хотелось, ведь сапоги-то я, в спешке, у вас не попросил и босой помчался. Все ноги исколол.
- Повезло, дураку,- вставил Геодезист,- и сам уцелел, и никого не убил.
Мы все, хором, как-то косо, ухмыльнулись и поехали дальше - работать.
Ровно сорок лет прошло с этого случая. Геодезист и Водитель давным-давно умерли, а как сложилась судьба Кольки я не знаю.