Так прошло два дня.
Они играли с Мариной, ходили гулять, дядя Арик не уставал проверять чистоту рук, тетя Маша хлопотала по хозяйству. Приходила тетя Рита из соседней квартиры, заманила Антошку к себе в гости на беляши. Беляши Тоне понравились, у тети Риты – нет. Ее взрослый сын Коля с ней не играл, а клеил в дальней комнате модели яхт и трогать ничего не разрешал.
Сама тетя Рита, накормив семью, занялась мытьем посуды.
Только ее муж был приветлив и дружелюбен, не упуская случая выпить рюмочку другую в перерыве между беляшами. Но и он вскоре задремал.
Антошке стало так грустно и одиноко, что она разревелась. Поэтому срочно была возвращена в соседнюю квартиру.
Там настроение не улучшилось: завтра был понедельник, и Марину засадили делать уроки. Дядя Арик, как обычно, курил и смотрел телевизор, тетя Маша возилась на кухне. Мама не приходила.
Девочка проскользнула в темный длинный коридор и, прильнув глазом к замочной скважине, стала прислушиваться к подъездным звукам. Квартира находилась на втором этаже, и ей было слышно всех, кто распахивал уличную дверь, заходя в подъезд.
Она стояла, затаив дыхание, рисуя в воображении знакомый силуэт, и, все сильнее и сильнее, прижималась глазом к замочной скважине.
Вот дверь хлопнула, но мимо никто так и не прошел – это были соседи с первого этажа. Вот еще. Антошка терпеливо слушала и ждала, кто же появится, пока, наконец, не разглядела какую-то бабушку. Та, громко дыша, простояла на их площадке минут пять, не подозревая, что в двух шагах, за дверью, за ней внимательно следят, и тяжело поползла выше. Потом очень долго никто не хлопал дверью, и Тоня села, подобрав под себя ноги, на тумбочку для обуви. Сверху ее накрыло чье-то длинное пальто. Было темно, тихо и тепло. Незаметно для себя девочка уснула.
Проснулась она от того, что кто-то ее зовет. В квартире был переполох. Её явно потеряли. В коридоре зажегся свет и над самым ухом раздалось:
- Тоня, ты где?
Кто-то подергал входную дверь и произнес:
- Ну не могла же она уйти?
Антошка пошевелилась. Из-под пальто вывалился чей-то башмак.
Тетя Маша вздрогнула, но тут же сообразила, что здесь-то и надо искать пропажу. Вместе с дядей Ариком они начали отодвигать вещи, пытаясь докопаться до девочки:
- Где ты тут? Давай, вылазь!
Тоня попыталась встать, но наступила на полы злосчастного пальто, верхняя часть которого, оторвавшись от вешалки, накрыла ее всей драповой тяжестью. Запутавшись окончательно в подкладке, она бесформенным мягким комом, драматично взмахнув рукавами, вывалилась на пол.
Тетя Маша кинулась извлекать ребенка на белый свет. Дядя Арик печально созерцал мятое, запачканное одеяние, выдранную с «мясом» петельку и сокрушенно вздыхал – он не любил беспорядка.
- Марусенька, надо будет пальто в порядок привести, - обозначил он проблему и проследовал в дальнюю комнату.
Марусенька, тем временем выпутала Антошку из коварного захвата, поставила на ноги:
- Ну, вот. Ты что там, спала, что ли? Мы тебя уже полчаса ищем. Скоро мама за тобой придет, пойдете домой, на новую квартиру.
- На новую? - Тоня проснулась окончательно. - А где она?
- Да недалеко от нас. Теперь часто будете в гости к нам приходить… Будешь к нам приходить?
- Да.
"Тр-р-р ень" - раздалось за спиной.
- Наверное, мать твоя пришла, - тетя Маша, благо стояла рядом, развернулась и посмотрела в глазок, - Ну, слава богу!
Дверь отворилась. На пороге стояла мама. Антошка рванулась к ней, прижалась лицом к холодным ногам, обхватила, насколько хватило рук.
- Привет, Лен. Ты голодная? – тетя Маша вопросительно смотрела на Тонину маму и, пока та раздумывала, продолжила, - Давай, раздевайся, покормлю тебя и пойдете.
Лена, зябко поёжившись, стала раздеваться. А Антошка уже тащила её за руку:
- Пойдем, я тебе покажу, что я нарисовала.
- Подожди, сейчас руки помою.
Тоня уже знала, что с грязными руками за стол не пустят, поэтому послушно осталась ждать маму у входа в ванную и, пока та мыла руки, сообщала ей в спину последние новости:
- Я рисовала лису и гриб. Марина меня учила. А Марина теперь моя сестра? А мы с ней гуляли и лепили снежную бабу. А тетя Маша нам дала морковку, и мы ее воткнули, как нос. И ручки из палочек, а вместо глаз – камушки. А Марина в меня снегом кидала. И я в нее тоже кидала. А потом мы устали и пошли домой. А потом мне стало скучно, а тебя все нет…
- Все, я уже пришла, тараторка. Сейчас поем и пойдем домой.
- А мы пойдем на новую квартиру? Тетя Маша сказала, что мы переехали. А как мы переехали, совсем? А наши вещи? А мой Костик?
- Придём, и все увидишь. И Костик твой на месте. Иди, одевайся, скоро пойдем.
Мама пошла на кухню, где начала оживленно болтать с подругой. Девочка внимательно прислушивалась к их разговору, мало что из него понимая, и попутно стягивала с батареи зимние штаны с начесом внутри. Полежав на батарее, штаны не столько высохли, сколько слиплись и стали колом. С носками была та же проблема. Антошка разложила все вещи вокруг себя на диване и, тяжело вздыхая, начала одеваться. Ноги упорно не хотели лезть в штанины, всё время застревали, а сами штаны бесстыдным образом выскакивали из рук. Марина, краем глаза наблюдавшая за ее мучениями, оставила уроки и пошла помогать. Все равно решать задачу невозможно, когда рядом так сопят и пыхтят.
- Давай, помогу, - она взяла у Тони штаны и просунула внутрь руку, растопыренными пальцами расправляя слипшуюся ткань. Но, даже с Марининой помощью, они цеплялись ворсом за колготки и застревали на каждом сантиметре своего нелегкого пути. Когда цель была достигнута, они обе мокрые, взлохмаченные и раскрасневшиеся, без сил упали на диван.
- Эх, - проговорила Марина, - Надо было сначала носки надевать! Сейчас, пока заправим их внутрь, намучаемся!
Тут из кухни выглянула тетя Маша и строго посмотрела на Марину:
- А ты чего тут делаешь? Ты что, уже уроки выучила? Ну-ка, марш!
За ней выглянула Тонина мама:
-А ты?! До сих пор не оделась?! Я же тебе сказала, сейчас пойдем! Всё, собираюсь и ухожу! Сиди здесь сколько хочешь!
И, с возмущением на лице, вышла в коридор.
Антошка в отчаянии посмотрела на Марину, но та уже сидела за письменным столом, облокотившись на согнутые руки, закрыв пальцами уши, и делала вид, что занимается. Тоня схватила носки и торопливо стала запихивать в них вспотевшие ноги. Результат был удручающим. К тому же она очень торопилась и у нее вообще ничего не получалось. Мамы видно не было, поэтому девочка напряженно слушала, что происходит в коридоре. Вдруг до нее донеслось, как хлопнула входная дверь. Маленькое детское сердечко чуть не разорвалось от горя.
С громким ревом, теряя на ходу не надетые до конца носки, Тоня бросилась догонять маму. Та никуда не ушла, но демонстративно держалась за ручку двери, пристально глядя на дочь и недовольно поджав губы.
Из дальней комнаты, вздыхая, появился дядя Арик. Прошлепал мягкими тапочками до коридора, кивнул Лене и, глядя на рыдающего ребенка, произнес:
- Марусенька, да помоги ты ей одеться. Смотри, она уже вся мокрая, сейчас выйдет на мороз и заболеет.
Марусенька, будто только этого и ждала, подхватила Антошкины вещи, и в пять минут со сборами было покончено. Все вздохнули с облегчением.
Мама протянула дочери руку, они попрощались, и двинулись в холодный зимний вечер, на новую квартиру.
Пока они шли, всяческий интерес к новому месту у Тони пропал. Уже стемнело. Непрерывно дул «леденючий» ветер, до слез колол и без того зарёванные глаза. Дорога была скользкая. Девочка, в своих валеночках, на резиновых подмёрзших калошках, все время падала, чем окончательно вывела маму из себя.
Наконец, заплаканная и уставшая Антошка, из последних сил, по крутым ступенькам, вскарабкалась на четвертый этаж. Не проявив любопытства к новой обстановке и не дождавшись пока мама разденется, она бухнулась, в чем была, на наставленные в прихожей коробки и, провалившись во что-то мягкое, мгновенно уснула.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/03/14/450