Север! Крайний Север - это показ невообразимой силы и могущества всей Вселенной над всем живым, но, однако же, приспособленным для выживания и даже для продолжения рода! Здесь, на этой мёрзлой и твёрдой как бетон земле, - зимой в 60 градусный мороз железо любой толщины разлетается на куски! Испытано, когда я ремонтировал отвал бульдозера в мастерской Усть-Нерского ДПМК. Это было недавно - это было давно, в 70 годах прошлого века. Сразу же пришлось свернуть работы по ремонту отвала вне гаража и ждать потепления до хотя бы минус 45-50. В Усть-Нере, куда я прилетел полгода назад на попутном для моей романтики самолётике ЯК-40, меня встретил маленький, деревянный аэропортик, достаточно тёплый для битком набитых в стоячем положении людей. Мест сидячих не было. Да и что рассиживаться, если в кармане всего 50 рублей, паспорт, военный билет да трудовая, уже полная записей и дублированная второй трудовой. Надо срочно устраиваться на работу! А там и подъёмные и общежитие и обмундирование - вся северная спецовка со всеми принадлежностями! Это было Советское Время!
Ещё не зная ни местности, ни прилегающих к ней предприятий, я вышел из азропортика и, спросив первого встречного, где у них любая контора, быстрым шагом направился к ближайшему деревянному бараку с вывеской ДПМК. Там было тепло и уютно. В отделе кадров меня встретили вежливо и с пониманием, видя на мне осеннюю курточку, тонкий свитерок и туфли вместо валенок или унтов.
- Не замёрз ли ты, молодой человек, в такой лёгкой одежде? - участливо спросила женщина с отдела кадров.
- Ни как нет! - бодро отвечал я, интенсивно шевеля в туфлях замороженными пальцами ног.
- Вот вам направление на врачебную комиссию, вот направление в общежитие к коменданту.
- А далеко общежитие? - заволновался я.
- В трёх шагах, - работник по кадрам показала рукой в сторону, - кстати, там написано "Общежитие ДПМК"! А на подъёмные - 300 рублей напиши заявление сразу, через три дня получишь...
Подъёмные и всё что причиталось - всё было получено в срок. Общежитие и контингент, заселяющий его был в основном из таких же молодых 20 летних ребят.
Через три месяца потеплело. И в начале марта мне предложили работать на бульдозере Т-100 на лесозаготовке с бригадой в три человека, я - четвёртый. Я согласился. И вот по зимнику - ледняку - такая дорога по реке - отправился наш караван с провизией, с бульдозером на Кировце и с нами за триста км. от Усть-Неры искать те островки в долинах, где ещё нетронутый листвяк диаметром не более 20 см. А более он и не растёт!
Если учесть, что нами всеми овладевала не романтика, а заработок, то мы упивались мечтами о будущем, опережая настоящее. Кто-то мечтал о машине, кто о покупке дома и т.д. Я не мечтал ни о чём. Просто хотел заработать, а там будет видно. По зимнику шли более суток. Наконец под утро дошли до единственного бревенчатого домика. Вокруг чудесная нетронутая природа - замерзшая ещё река в ледяном и снежном панцире, белые берега, лиственные островки по долине, а над долиной с обеих сторон высокие снежные сопки, сопки, сопки. Горами я их никогда бы не назвал, потому как остроконечные их пики скорее относятся к сопкам.
Красота внеземная! После подъёма солнца развеивается серебристый туман и открывается голубая небесная лазурь! А воздух чист и прозрачен как слеза! А какие звёзды после шести-семи вечера! Крупные и ярко мигающие они переливаются всеми красками!
Работать, т.е. заготовлять лес начали только после того, как было выпито более ящика водки, выкурено столько же пачек "Беломорканала" и выговорено друг другу лестных и не лестных слов более чем предостаточно. Топорного вида бригадир, всей своей фигурой железного дровосека и хриплым ржавым голосом показывал своё превосходство над нами новичками. Однако на сорокалетнего "бугра" мы, молодые ребята, не обращали внимания, и даже прощали его пьяный бред.
Сначала вразвалку, потом всё быстрее и быстрее спорилась работа. Наступали белые ночи - работали ночами, а днём спали в палатке, потому как от зимовья отдалялись всё дальше и дальше по долине в верховья реки Кионтий, а с другой стороны текла река Береганда. Береганда текла между сопок с такой бешенной скоростью, что сбивала с ног.
Однажды, после бело-ночной смены я не лёг, как обычно спать, заматываясь наглухо от комаров в две простыни, а решил пойти порыбачить. А рыбалка, я скажу,
в этих местах необыкновенная! Ленок, Хариус - вот в основном названия рыб, обитающих в Северных реках. И достаточно привязать к крючку без поплавка и грузила - одна сплошная леска - достаточно привязать к крючку пучок волосинок, состриженные в местах, знакомых заядлым рыбакам, и - стремительная рыба кидается из недр прозрачных вод подобно "ракете"! И вот в моём рюкзаке уже прилично накопилось полукилограммовых рыб, но азарт захватил и захотелось принести ребятам полный рюкзак! А это кг. 30, а то и больше. Всё дальше и дальше уводит речка в верховье по тропе. Вот впереди и подъём на скалу сопки. Иду с удочками и увесистым рюкзаком по звериной тропе. Сначала тропа была широкой и не предвещала никаких неожиданностей, но неожиданности подстерегали в самом страшном месте - над самым высоким и резким обрывом и сузившейся тропой до ширины стопы. Зверь, особенно рысь, способна лавировать в недоступных человеку местах, и это была её стезя, но не моя! Назад идти я уже не мог - развернуться мешал рюкзак с удочками. А сбросить их - это лишнее движение, за которым последует полёт моего тела на острые камни берега бешенной Береганды. Ещё бы метра три вперёд - и снова тропа шириной с полметра! Но как?! В глазах стало быстро темнеть! Вокруг я уже ничего не видел! Видимо от страха у меня мир предстал в чёрной темноте! И я, чувствуя, что вот вот потеряю сознание, дико закричал во всё горло! Крик, свой крик я услышал! Но он показался мне далёким-далёким... Постепенно мир стал светлеть! Дрожали ли руки и ноги? Конечно! Но этого я не чувствовал. В мозгах стучала одна мысль: быть собранным и хладнокровным, быть собранным и хладнокровным. Взять себя в руки... Возникали и исчезали ассоциации моей гибели. Я уже не смотрел вниз - в бездну 20 метровой пропасти, но перед глазами пролетела вся моя незавершившаяся жизнь!.. И я, преодолевая скованность, тронулся с места, осторожно, сам незнаю как, но прошёл эти злосчастные метры, вышел на песчанный берег реки, и, не взирая ни на зверинные следы в этой дикой и первозданной природы, в изнеможении упал и тотчас крепко уснул!
Проснулся я, наверное, часа через два-три. Солнце катилось за полдень. Со свежей головой и радостным чувством жизни, я был горд и доволен собой! Победил! Я победил страх! И что удивительно, то страшное место, на которое я закидывая голову, внимательно всматривался, вовсе не казалось страшным снизу! Да, оно выло высоким, узким и обрывистым, но почему-то обыденным, знакомым местом! Будто я ходил по нему не один раз!.. Однако назад этой тропой я идти всё-таки не решился. Да и рюкзак мой был уже полным. Возвращался я по противоположному берегу, а там где было мелководье - перешёл речку и оказался вскоре у костра палатки, где ребята-лесорубы варили суп из подстрелянных куропаток в большом ведёрном котле. А аппетиты у всех были зверские!
P.S. Прошло с тех пор не одно десятилетие. Но испытание себя на прочность проявлялось и проявляется в этой неуёмной жизни во всех её вариантах. Подобно шахматным задачам создаются разные ситуации в этом огромном окружающем нас мире...