После такого сна глаза совсем не хотели раскрываться, однако адреналин в крови, порождённый страхом, мгновенно поднял Давида на ноги.
Времени до часа Х оставалось много, и Давид не знал, чем себя занять, ведь в таком возбуждённом состоянии невозможно было заниматься чем-то сосредоточенно. Сначала он лёг на кровать, потом встал и начал ходить по комнате из стороны в сторону. Прошло какое-то время, и Броненберг решил начать собираться. Собравшись, он медленно спустился и побрёл к мосту. Времени всё также было много, и Давид был уверен, что будет один, но Крис с Сарой опередили его и уже стояли на мосту.
— Привет! Вы уже здесь?
— Да! — ответил Крис. — Как видишь, рабочих действительно нет. Наверное, сегодня выходной.
Издалека показалась Анхен и ещё несколько человек. Это были ученики их класса и параллельного. Время спустя на мост приходили люди, среди которых были и незнакомцы. Было ясно, что об этом инциденте знала уже вся школа, и все жаждали шоу. Давид совсем не ожидал, что будет столько людей, и что его казнь будет прилюдной. По этой причине настроение испортилось ещё сильнее. Никто из присутствующих здесь людей ничего не говорил ему, а только переговаривались между собой.
Солнечный день внезапно превратился в пасмурный: солнце скрылось за серыми тучами, немного похолодало. «Хорошо, что я взял с собой ветровку», — подумал Давид. Все тоже приоделись. После стольких солнечных дней такая погода была очень непривычной, так как все уже успели от неё отвыкнуть.
— Только этого не хватало! — возмутился один из присутствующих, когда на него упала капля. Ребятам повезло, что дождик был слабым и кратковременным.
— Ну и что ты собираешься ему сказать? — спросил кто-то из присутствующих.
— Не знаю, пусть он говорит, раз меня вызвал.
— Для чего тебе это надо? Всего лишь один год тебе оставалось учиться вместе с ним.
— А кто даст гарантию, что за этот год он ничего не натворит? А после выпускного?
— Ты серьёзно думаешь, что сможешь остановить его? Конечно! Один тоже так думал, потом тря дня как контуженный ходил.
«Где-то я уже это слышал», — подумал Давид.
Все начали говорить между собой, а тем временем Сара и Анхен решили приободрить Давида.
— Да не слушай ты их. Я такого случая не знаю. Голимые слухи распускают, — сказала Сара.
— Всё будет хорошо! — дрожащим голосом сказала Анхен. Ей было тяжело это произносить, ведь она очень боялась за Давида.
Немного погодя из толпы кто-то выкрикнул:
— Опа, идут!
Все обернулись на идущих, а по телу Давида пробежал холодок. Его сердце будто остановилось, а голова закружилась.
— Ого, там человек десять идёт!
— Ага! Целая банда!
У Давида подкосились ноги. Анхен подхватила его за руку.
— Всё хорошо. Он не вправе причинять тебе вред.
— А где Вульф? — прокричал кто-то.
Все начали всматриваться: никто так и не нашёл Вульфа среди приближающейся банды. Начались разговоры:
— Где он?
— Да сейчас придёт.
— Договорились же в десять, а уже пол-одиннадцатого. Может, струсил?
Двое приятелей Вульфа приблизились к толпе, которая к тому времени уже выстроилась полукругом относительно Давида, разогнали перед собой людей, направились прямо к Броненбергу и демонстративно, даже наиграно, толкнули его, желая показать свою силу и превосходство. Многие не поняли этого, а Давид и вовсе посчитал глупостью.
Далее двое пришедших встали перед Броненбергом и начали разыгрывать спектакль, шагая перед ним с важным видом из стороны в сторону. Один из них хотел напугать Давида:
— Буу!
На Броненберга это не подействовало: сначала он стоял с каменным лицом, а затем и вовсе чуть не засмеялся. Действительно, зрелище было скорее комедийное, нежели страшное, и оно продолжалось дальше: эти люди остановились перед Давидом с таким же важным взглядом, со жвачкой во рту и в устрашающей позе. Броненберг не сдержался:
— Не переигрываете?
— Чё? — спросил один из них.
Давид решил не продолжать тему, а поинтересоваться насчёт Вульфа:
— Значит, начальство не опаздывает, а задерживается?
— Какое ещё начальство, дебил? — спросил один из них.
— Какое? Ваше, конечно. Где ваш начальник?
— Какой ещё начальник, придурок?
— Где Вульф, спрашиваю?
— Он не придёт. И причём здесь начальник?
Давид закрыл лицо руками и начал смеяться, как и первые ряды толпы. «Вот идиот! Ещё меня дебилом называет», — подумал Давид. Смех частично снял страх, и Броненберг начал вести себя более свободно.
— Вот, над тобой даже ржут, — сказал один из приятелей Вульфа.
«Ага, конечно, надо мной». Успокоившись, Давид решил спросить про Вульфа:
— Почему не пришёл Вульф?
— Потому что он не посчитал нужным приходить сюда.
— Ах, ну да! Кто мы такие, чтобы разговаривать с самим Вульфом? — высокопарно сказал Давид.
— Он не захотел разговаривать с таким, как ты.
— Ммм… Конечно! Куда мне до него! — сказал Давид и решил попробовать спровоцировать парня: — А может, он боится?
— Кого? Тебя?
— А почему же он не пришёл?
— Ты для него никто, грязь из-под ногтей. Он не собирается с тобой разговаривать.
— Не верю!
— Да если бы он был здесь, он бы тебе задницу надрал!
— Ну, конечно.
— Не веришь?
— Не-а.
— Ну, всё! Хана тебе! Я звоню ему.
— Давай, давай, звони своему хозяину, — серьёзно сказал Давид. Один из посланников Вульфа не выдержал, подошёл к Давиду и резко ударил его в живот, от чего тот опустился на колени и начал отхаркиваться кровью. Последовала реакция присутствующих: кто-то открыл рот от увиденного, кто-то от испуга закрыл глаза, а у кого-то началась истерика.
— Что вы делаете? Вы — преступники! По вам тюрьма плачет! — истерически кричала Анхен, но ей закрыли рот и увели подальше.
Один из приятелей Вульфа схватил Давида за воротник и грозно сказал:
— Ну что? Ты теперь не такой смелый?
Броненберг ничего не ответил. Ему было больно, но, не смотря на это, в нём ещё были силы. Теперь он твёрдо знал, что не сдастся, как бы больно ему не было.
Тем временем ещё приходили люди, среди которых была и Лена, однако Давид не заметил её, так как был занят другими более важными делами. Сплюнув ещё немного крови, встав на ноги и покачнувшись, он сказал:
— Что вы от меня хотите?
Они и сами забыли, что хотели от него, но решили выкрутиться:
— Нужно отвечать за свои слова!
— За какие слова?
— За те, которые ты сказал ему!
— А что я ему сказал? А может, я его ударил? А?
Давид попал пальцем в небо. Действительно, эти люди не до конца знали ситуацию, произошедшую между Давидом и Вульфом. Последний дал лишь указание разобраться с Броненбергом, что они и пытались сделать, но никто не ожидал, что будут вопросы. В любом случае они решили как-нибудь выкрутиться и унизить Давида.
— Короче, я не знаю, что там между вами произошло, но ты за это ответишь.
— Что значит «отвечу»? А разбираться кто будет? Может, я ничего не делал?
Все присутствующие и сам Давид были удивлены его дерзости. От тихого, молчаливого, застенчивого, робкого мальчика, кажется, совсем ничего не осталось. Он снова поставил посланников в ступор.
— Как ты задрал меня! Ты сейчас договоришься!
— Ой, идёт! — прокричал кто-то.
Вдалеке шёл Вульф с ещё двумя приятелями. На этот раз Давид даже не вздрогнул.
— Всё, тебе кранты!
Наконец, они пришли и принесли какую-то прямоугольную коробку. Давид вместе со зрителями насторожился: «Неужели оружие?». Запоздалые пришедшие вели себя серьёзнее и не вызывали такого смеха, как предыдущие посланники.
— Ну, привет, что ли! — без тени иронии сказал Вульф.
— Привет! Что же ты своих подчинённых не ставишь в курс дела? Они ведь совсем не знают ситуацию.
— Честно… Не хотел тратить время на эти объяснения и вообще на тебя, но ты заставил прийти меня сюда. Я даже зауважал тебя после того, что мне рассказали ребята, но, поверь, это быстро пройдёт. Терпеть не могу, когда на меня наговаривают. Ответишь за слова? У тебя есть доказательства?
Давид посмотрел на Криса, который и выдал данную информацию. Он испуганно смотрел на Давида, и последний решил, что не выдаст его.
— Нет, но всё что я сказал — правда.
— Ладно, я предлагаю сделку: мы расходимся, я полностью прощаю тебя, но ты должен встать на колени прямо здесь и прилюдно попросить у меня прощения, — серьёзно сказал Вульф.
Повисла пауза: все замолчали и прислушались. Вульф в ожидании извинений сверлил Давида взглядом, а Броненберг осматривал всех присутствующих: он увидел, что все смотрели только на него, ловя каждое его слово, каждый жест, каждый взгляд. Давид ещё никогда не привлекал к себе столько внимания. Он пытался понять настроение зрителей, и в их глазах он увидел лишь страстный интерес.
Подул прохладный ветер, который принёс минутку облегчения. Давид закрыл глаза и глубоко вдохнул.
— Ну что? — оборвал тишину Вульф. — Будем извиняться?
После небольшой паузы Давид уверенно произнёс:
— Нет!
Все ахнули. Некоторые жестами показывали, что лучше извиниться, а Сара прошептала:
— Давид, лучше извинись. Целым останешься. Никто не будет тебе этого припоминать.
Давид еле видно отрицательно покачал головой.
— Давид, не дури! — прошептал ему ещё кто-то.
Тот не обратил на это внимание, так как заметил, что приятель Вульфа держит и прикрывает рот Анхен. Её взгляд был испуганным.
— Эй, отпустите Анхен, она здесь не причём! — воскликнул Давид
— Да успокойся ты! Уж больно она у тебя резвая . Не волнуйся, ничего мы не сделаем с твоей девчонкой.
Окружающие узнали о секрете раньше, чем сами Анхен с Давидом. Хрупкая тайна, которая осторожно зарождалась между ними, так бесцеремонно вынесена на всеобщее обозрение. Впрочем, от Вульфа нельзя было ожидать чего-то другого, и нужно было отдать ему должное за то, что он хотя бы не высказал какую-нибудь пошлость или скабрезную шутку по этому поводу. С другой стороны, разве человек будет так голосить, так испуганно смотреть и так боятся за постороннего ему человека? Окружающим всё стало предельно ясно, и многие начали обсуждать эту ситуацию, весьма опошляя её. У Давида было чувство, будто какую-нибудь ценную картину безвозвратно испачкали или порвали. Броненбергу стало мерзко это слышать, и он решил высказаться:
— Если ваши отношения строятся так, это ещё не значит, что они строятся так же у других. Мне вас жаль!
Это произвело настоящий фурор: многие от удивления раскрыли рты, кто-то ахнул, а кто-то был недоволен сказанным:
— Морализаторством занимаешься?
— Вот что значит «В тихом омуте…».
После этого посыпалось ещё больше скабрезностей и оскорблений в адрес Броненберга. «Гадость какая!» — подумал он, но на удивление это не сломало, а напротив дало ему сил отстаивать свою позицию.
В отличие от толпы, Вульфа мало интересовала личная жизнь Давида, и он решил поскорее кончить этот вопрос:
— Отставить разговоры! Твоё последнее слово.
После раздумий Броненберг медленно и отрывисто произнёс:
— Я ни в чём перед тобой извиняться не буду.
— Не будешь?
— Не-а.
— Что ж, ты сам напросился. Тащите коробку! Этого выскочку уже давно пора проучить.
— Вульф, скажи, что ты собираешься делать? — испуганно спросила Сара.
— Сейчас увидите. Отошли все! Если кто-нибудь будет рыпаться, держите их и отводите! — скомандовал своим приятелям Вульф.
Все послушались и отошли. Многие всерьёз испугались, ведь слова были произнесены грозным тоном. Никто даже не попытался возразить Вульфу. Он начал объяснять правила игры.
— В России есть такая игра — городки. Составляется какая-либо комбинация из палок, которую необходимо выбить битой с определённого расстояния. В роли палок — конечности Броненберга. Если собьём палку — хорошо, если комбинацию — мы выиграли!
Никто из присутствующих не знал эту игру, однако эти пугающие правила поняли все, в том числе Давид. Он одновременно испугался и наделся, что всё это шутка, но шутить никто не собирался. Вульф достал из коробки бейсбольную биту, отошёл на некоторое расстояние от Давида и начал целится, словно бейсболист, который готовиться отбить мяч.
— Вы с ума что ли посходили? Что вы делаете? — истерично закричала Сара и попыталась приблизиться к Вульфу, но её задержали.
Невзирая ни на что, Вульф резко бросил биту в ноги Давида. Тот успел подпрыгнуть, и бита слетела с моста. Давид обернулся и понял, что только что избежал увечий. Он был шокирован тем, что Вульф решился на это. Реакция присутствующих последовала незамедлительно: поднялся крик, многие попытались остановить Вульфа, но их сдерживали его приятели. На этой почве даже произошла драка: одноклассник Давида подрался с одним из приятелей, а рядом стоящие попытались разнять подравшихся, но и их пытались сдержать, из-за чего драка грозила стать массовой. В этот момент Анхен вырвалась из объятий и побежала к Вульфу, но её задержали и больно скрутили руки. Давид взял камень из-под ног и бросил его в этого мучителя, но промахнулся и попал в Вульфа.
— Ай! — закричал Вульф. — Ах, ты тварь!
Крики на мосту вызывали интерес у прохожих, поэтому по обе стороны реки уже скопилось множество людей.
Злость Вульфа от кинутого камня не знала границ. В тот момент он был похож на разъярённого быка с раскрасневшимися глазами. Замахиваясь, он начал вращать биту. Давид понял намерения Вульфа, поэтому инстинктивно закрыл лицо руками и сделал несколько шагов назад.
— Давид, осторожно, сзади пропасть! — закричал кто-то, но Давид не услышал.
В этот момент прекратилась драка и начались истеричные крики: все кричали Вульфу, чтобы тот остановился. За секунду до происшествия Вульф понял, что творит, но остановиться уже было нельзя: бита со всей силы была выпущена из рук. Красиво вращаясь, она полетела в сторону Давида и ударила его в правое предплечье. Броненберга слегка откинуло назад, и он думал, что облокотится на перила, но забыл, что на мосту идёт ремонт, и с этой стороны сняли абсолютно всю ограду. Давид сделал шаг назад и почувствовал, как из-под ног ушла земля.
В этот момент чувства Броненберга будто обострились: крики, вопли, ветер в ушах — всё это так хорошо ощущалось, и, более того, время будто замедлилось. Давид чувствовал полную свободу: земля ушла из под ног, он не был ни с чем связан, а воздух ему казался мягкой подушкой, в которую он бесконечно падает. Было ощущение, что он уходит от проблем, и вот жёсткий удар в спину…