Холодный мир. Часть четвертая

                Часть четвертая

 В стране Великого Хребта жизнь была подобна горной реке. То она бурлила на порогах, низвергалась водопадами смуты, разбиваясь о скалы мирских бед, то замедляла свой бег, раскидывалась омутами безвременья, а то весело бежала мимо молчаливых задумчивых гор по живописным лугам спокойных лет.
 Руоль уже давно не понимал, где и куда несет его эта река. Ему казалось, что жизнь его замерла как вода в ледниковых озерах. И не потому, что ничего не происходило- всегда ведь что-то происходит,- просто все события мчались или ползли мимо него, а ему не было до них никакого дела. Вот он лежит в этой холодной воде- может, куда и вынесет.
 И жизнь, так или иначе, мало- помалу куда-то текла. Где-то в Верховьях во время сборки урожая некто по прозвищу Лихой затеял небольшую свару со своим соседом за незначительный, но давно спорный участок земли. И Лихой, и сосед его, были старыми, давно враждующими князьями и смогли собрать кое- какую рать. Однако это было так далеко, мелко и обыденно, что даже в ближайших уделах не обратили бы внимание на очередную ссору двух старых псов войны, если бы не произошла она так невовремя.
 Рать вышла на рать, побились немножко, и даже неизвестно, кто победил на сей раз, да и неважно, потому что после начались обычные мелкие стычки, да стремительные набеги с разбоями и горящими избами. Не остался в стороне и простой люд, среди которого нашелся кто-то с зачатками вожака. И люд занял третью сторону, принялся грабить во владениях обоих князей и вообще везде, куда только можно было дотянуться, пользуясь смутой. Конечно, все это грозило затянуться, но, скорее всего, пожар сей был из ярко горящих, да быстро гаснущих, ибо в такие моменты князья откладывают свои свары и быстренько наводят у себя порядок, чтобы впредь ничто не отвлекало от вражды с соседями.
 Впрочем, для остальных не имело особого значения, насколько долго мог гореть пожар развеселых разбоев, главное, что, опять-таки, все произошло не ко времени.
 По тем местам проходила старая торговая дорога, по которой везли купцы зерно в Среднюю с богатых полей Той Стороны. Лихой и его сосед воевали в стороне, но всколыхнувшийся от их свары разбойный люд добрался и до старого тракта и стал на нем бесчинствовать. Потому купцы опасались везти зерно в такое воистину «лихое» время и выжидали, а иные отравились в обход по долгому пути. А кто-то решался рискнуть и проскочить, зная, что, если повезет, выгода будет огромная. И кому-то везло, а кому-то нет, и те, которые умудрялись проскочить по опасной- а какие они еще бывают?- дороге, действительно получали немалую выгоду. Ибо цена на зерно в Средней стремительно подскочила. Конечно, запасы еще не все вышли, а также оставались поступления с полей более ближних уделов, но они никогда не могли похвастаться богатыми урожаями, а Средняя была велика. Многие ожидали, что еще до начала зимы все, так или иначе, нормализуется, но пока положение сделалось не слишком спокойным.
 Халимфир Хал сказал Руолю, что на всем этом он даже не столько потерял, сколько приобрел, но в ближайшее время можно ожидать какого-нибудь голодного бунта, причем зачинщиком, как всегда, будет не голодающий народ, а некие силы, стремящиеся, пользуясь случаем, урвать побольше. Время от времени такое происходит. И циркулируют, понимаешь, в определенных кругах некие слухи.
 Многие, однако, исключали возможность открытого мятежа, но все же бояре в большинстве своем насторожились и пришли на поклон к Пресветлому князю Савошу Луа, чья мать Печальная Луарда много лет назад была вынуждена бежать из Средней с маленьким Савошем на руках как раз по причине голодного бунта, когда отец нынешнего князя- Корфеш Тио,- тоже бывший в свое время князем Средней, погиб в горящей башне. Обо всем этом Савош Луа помнить не мог, но не мог и не знать. К тому же, у князя тоже была молодая жена и маленький сын.
 Все это, тем не менее, ничуть не заставило Пресветлого насторожиться.
 -Я  со всем справлюсь,- спокойно отвечал он посольству бояр.- Таков мой долг.
 -Но если заранее предпринять некоторые шаги...
 -Поговорите лучше с народом,- перебил Савош Луа.- Успокойте толпу.
 -Что мы им скажем?
 -Что князь на месте и всеми силами ратует за благоденствие счастливой Средней.
 -И что это значит?
 -Разумейте сами. Я ведь князь, для чего я нужен? Защищать от врагов, само собой. Но если город в чем-то нуждается, я должен это брать и давать ему.
 -Не значит ли это?..
 -Именно так. Думаю, скоро я выступаю в поход.
 -Военный поход?
 Савош Луа чуть не прыснул от смеха, глядя на растерянные лица бояр.
 -А почему бы и нет? Так всегда было, есть и будет.
 -Но не у нас. Мы уже давно подчинили ближайшие, как и многие дальние, уделы. Средняя- столица мира. Мы давно не воюем, если не считать мелких дрязг  и попытки проклятого Зверя Улемданара. Зачем воевать, если все вокруг наши союзники?
 -Союзники,- с кривой усмешкой промолвил князь.- Проще сказать, стервятники. На скольких из них я могу по-настоящему положиться? Но вы правы, мы давно живем в мире с соседями. Это будет не военный поход, скорее... акция.
 Посольство переглянулось.
 -Я намерен выступить,- сказал Савош Луа,- но лишь затем, чтобы освободить эту проклятую дорогу. И возможно, раз уж она проходит по многим уделам, придется кое- кого поставить на место. Если уж они сами не могут следить за безопасностью дороги в своих владениях, я это сделаю. Пора бы уже заявить, что это наш тракт, раз уж он ведет в Среднюю. Почему цена товаров, пока они добираются до нас, многократно возрастает, а тамошние князья только и умеют, что наживаться на поборах, и больше ничего? Это мы терпим убытки, не они. Я спрашиваю вас, сколько можно с этим мириться? Добро бы, они выполняли свои обязательства, но нет же,- князь слегка поморщился.- Ладно, это дело будущего, и вы о том крепко поразмыслите. Пока я собираюсь только провести обозы. Нужно все-таки как можно скорее успокоить народ.
 -Князь,- оживились послы,- может статься, это хорошее дело. Нужно, конечно, все как следует обмозговать, но задумка и в самом деле стоящая. Однако же, зачем тебе отправляться лично?
 -Я полагаю, это мой долг,- улыбнулся князь.
 ...И вот, как это и бывает, впоследствии мнения разделились. Кому-то не по душе пришлись далеко идущие замыслы Пресветлого. Они говорили, что сейчас все более- менее стабильно, и этого достаточно. Даже этот тракт не вызывает особых нареканий. Да, наценка и все такое, но именно из-за этих операций многие здесь получают свой доход. Грех жаловаться. Если полностью подчинить дорогу, все может переменится к лучшему, но может и к худшему. Мало ли, как обернется. Стоит ли рисковать?
 Другие, но все же не большинство, были настроены более решительно и поддерживали идеи Савоша Луа.
 «Мы сами призвали себе князя, оценив прежде его достоинства и недостатки,- говорили они.- Мы знаем его силу. Вот пусть и поведет Среднюю. Нам пора двигаться вперед».
 А третьи попросту замечали, что князь был пьян, когда беседовал с посольством.
 В целом горячих споров не возникло, просто появилась интересная, модная тема для ленивых бесед в эту осень.
 ...Пьян он был или нет, но от своей задумки князь не отказался. В один из солнечных теплых дней начала осени дружина во главе с самим Пресветлым выступила в поход. Князь имел торжественный вид, но спешил побыстрее убраться с прямых и извилистых улиц, скорее за южные ворота, на дорогу ведущую прочь. Он думал о том, что с этого малого дела начинается большой путь. Бояре это сила, но против любви и доверия народа не попрешь, и однажды Савош Луа почувствует, что Средняя- мечта всех князей- всецело принадлежит ему, и только ему.
 Выносливые, привычные к горным дорогам кони ходко несли седоков- воинов все выше и выше, в южном направлении- к первому перевалу, оттуда- к следующему, и дальше, дальше.

 Руоль двояко воспринял поход своего князя. С одной стороны это ему не нравилось, он и сам не знал, почему. С другой, когда Пресветлый покинул город, Руоль испытал некоторое облегчение. Теперь будет время расслабиться, хорошенько поразмыслить, разобраться во всем. С той предрассветной встречи Руоль не замечал, чтобы князь тайно посещал его имение. Зато однажды приехал открыто, среди бела дня. Вредная Шима Има Шалторгис старательно исполняла роль радушной хозяйки, со всей щедростью и любезностью встречая дорогого гостя. Князь тоже вел себя любезно и сдержанно. Руоль смотрел на них и пытался казаться беззаботным и наивным, гадая про себя, что все это значит. Он вежливо кивал и улыбался. Улыбаться не хотелось.
 В какой-то момент Шима, умевшая понимать без слов (в этом ей не откажешь), перехватила взгляд князя и сказала:
 -С вашего позволения, я вас оставлю,- и удалилась, сияя одной из своих безупречных неотразимых улыбок.
 Руоль, оставшись с Пресветлым наедине, внутренне напрягся, приготовился. Что-то произойдет. Князь помолчал немного, собираясь с мыслями, прокашлялся, хлебнул вина и наконец сказал:
 -Руоль Шал, я считаю тебя человеком, которому могу доверять, на кого могу положиться. И вот поэтому я пришел сейчас к тебе.
 Руоль, сохраняя внешнее спокойствие, вежливо ожидал продолжения.
 -Ты, конечно, слышал все эти разговоры о том, чтобы возродить должность Хранителя Ключей?- сказал князь.- Городу уже давно нужно что-то подобное. И мы, должен тебя заверить, всеми силами работаем в этом направлении.
 Руоль, начав понимать, куда клонит Пресветлый испытал нечто вроде внезапного испуга. Савош Луа улыбнулся, словно прочитав его мысли.
 -Да, я предлагаю этот титул тебе. Что ж, он может показаться скорее символическим, и поначалу, полагаю, так и будет. Но грядут немалые перемены. Это я тебе говорю по секрету. Мой поход- только первая ступенька. Многие видящие и понимающие положение дел бояре меня поддерживают. В общем, Руоль мне нужны свои люди. Не отвечай сразу. Подумай. Примерь, так сказать, на себя новый кафтан. А уж по моему возвращению мы все детально обсудим.
 Руоль не понимал, отчего вдруг князь счел его «своим человеком», надо признать, он слишком растерялся, чтобы вообще о чем-то думать. Единственное, что было ясно: это все неспроста. Такими предложениями не разбрасываются. К тому же, и сейчас-то  далеко не вся знать однозначно принимает Руоля, этого неведомо откуда взявшегося выскочку, а уж потом что начнется? Зачем все это Пресветлому? Понятно, что не обошлось без Шимы, но что на самом деле это может значить?
 Через какое-то время Савош Луа отбыл восвояси, а Руоль остался в немалых раздумьях и сомнениях.
 Время текло рекой, а Руоль так и не пришел ни к какому решению. Осень принесла, как написали в летописях, «небольшое беспокойство», князь отправился в поход, Руоль же, как и все, дожидался его возвращения, а потому так и не смог поехать в гости к Димбуэферу Миту, как планировал ранее. Было такое чувство, что не скоро еще ему удастся выбраться из Средней.
 В один из вечеров, сидя с книгой в руке в своем кабинете, Руоль подумал: может, плюнуть на все, прийти однажды к князю да и попроситься в дружину. Ходить в походы. Вот удивится, поди...
 Мысль и в самом деле показалась заманчивой. Но это все самообман. Что и говорить, Руоль как-то незаметно, но крепко врос в свой настоящий образ жизни. Да, бывает порой скучно, но ведь привык. И трудно будет решиться что-либо поменять. А еще ему казалось, что Савош Луа не тот человек, под началом которого он мог бы ходить в походы, не задумываясь бросаться в битву. К тому же, Руоль, по-сути, почти ничего не знал о кровавом воинском ремесле. И не станет ли он в таком случае похожим на Саина- верного калута Аки Аки? В чем будет разница?

 В своем одиночестве, в потоке унылой реки жизни Руоль часто искал какого- нибудь утешения, и обычно- у Раши Мивы Вилах- одной из дочерей человека богатого, но незнатного, из ремесленников, которого звали Асардеш. В былые, но не столь уж давние времена у Руоля были с ним какие-то дела. Асардеш был низок, широк, кривонос; его дочь нисколько на него не походила, разве что цветом черных как ночь волос. Раша Мива Вилах была высокой и стройной, с мягкими плавными формами и симпатичным личиком, всегда открытым навстречу в доброжелательной улыбке. И таким же мягким был ее характер, намного мягче, чем у ее угрюмого, диковатого и неприветливого на вид отца. С Рашей Руоль познакомился еще до встречи с Шимой, но о женитьбе ни разу не подумывал. Руоль испытывал влечение, страсть- и только. И едва ли сама Раша была так уж к нему привязана.
 Впрочем, в последнее время он все реже навещал свою отзывчивую подругу, и не потому, что однажды Шима, презрительно смеясь, дала понять, что все знает об «этой девке Вилах», просто... что-то перегорело.
В тот раз Руоль не испугался и даже не расстроился, а только пожал плечами, с некоторым удивлением отметив, что Шима, похоже, ревнует, как это ни странно. И не смог разобраться, что он сам испытывает по этому поводу.
 Но, так или иначе, отношения с Рашей постепенно и неумолимо угасали. В один из дней, в неожиданном порыве Руоль пожаловался Халимфиру Халу:
 -Я один. У меня нет никого.
 Хал, дернув себя за рыжую бороду, сказал:
 -Да брось ты. У тебя есть мы- твои друзья.
 Руоль тут же раскаялся в своем глупом порыве и потому не стал возражать, но не поверил другу Халиму.
 Ответ пытался дать не только Халимфир Хал, но и тот, кому Руоль никогда не жаловался на одиночество- служитель Архивов по имени Даминуам, который просил называть себя просто Дамином. Он был одним из Слышавших, из тех, кто посвятил себя Творцу. Его ответ звучал так:
 -У тебя есть Бог.
 В своих попытках найти ответы и не затеряться в потоке жизни Руоль довольно часто наведывался в Архив. Теперь он читал уже довольно бегло, но все равно многие слова, выражения, не говоря уже о многих мыслях, оставались для него непонятными. Тогда и приходил на помощь Дамин. Со временем Руоль почти сдружился с этим седовласым, худым, хрупким и малоподвижным на вид человеком. В его глазах этот старый служитель и был Архивом, его пылью, его покоем и тишиной, голосом его книг. Руоль никогда не встречал Дамина за пределами Архива- да и зачем?,- зато в его стенах они, случалось, беседовали и иногда- подолгу.
 В тот раз, когда Дамин заговорил о Боге, Руоль безмерно удивился, вспомнив свою недавнюю жалобу.
 Дамин читает мысли?- подумал он. Как шиман?
 Когда-то отец говорил Руолю, что в стране Высоких абсолютно все шиманы. Как выяснилось, не все, далеко не все. Но насчет Слышавших он готов был поверить, хотя они не показывали никаких чудес, а только говорили о них.
 Еще потому удивился Руоль, что впервые из уст старого Слышавшего прозвучало нечто, что могло бы сойти за попытку обращения в истинную веру. Никогда до этого он не делал подобного, разве что говорил иной раз нечто, что заставляло Руоля задуматься о Творце. Слышавшие никого насильно не обращают в веру, к ним приходят сами. В этой стране верующие все поголовно. Спроси любого, и он скажет, что истинно верует в Бога, во всемогущего Творца, но в сущности большинству наплевать. Лишь очень немногие становятся Слышавшими- посвятившими себя Богу.
 Руоль же твердо знал, что рано или поздно путь приведет его к Богу, к Небесному Дедушке, который о многом его поспрашивает, неразумного. Но сейчас он сам по себе, даже духов он давно предал. И едва ли он когда-нибудь сможет стать одним из Слышавших. По-видимому, и Дамин это понимал. С Руолем вообще трудно было говорить о религии, поскольку он так и не смог уяснить для себя, что же это вообще такое. Поклонение?.. Да, но не только, отвечал Дамин. Жертвы небесным духам, задабривание их?.. Не совсем, кашлял в кулак старый служитель Архива. Страх? Любовь? А она вообще существует?.. Что еще?..
 Однажды Дамин все-таки спросил:
 -Веришь ли ты в Бога?
 -Да, конечно,- не задумываясь отвечал Руоль.
 -И все? А почему?
 -Почему?- Руоль удивился.- Все это знают. И я с самого детства знаю.
 -Вот так все просто,- улыбнулся щуплый старик.- Не задаешь вопросов, не ищешь ответов... Есть он, ну и пусть, да?
 -А как надо?- поинтересовался Руоль.
 Старик пожал плечами.
 -Может, так и надо. Просто верить и всё.
 -Я... ищу ответы,- произнес Руоль,- пытаюсь.
 -Я знаю,- кивнул Дамин.- И я знаю, что ты веришь истинно, я это знаю. Только не разрушь это в себе. Ты способен говорить с Ним, ибо в душе твоей нет места сомнению.
 Руоль почувствовал некую неловкость, вспомнив своих собственных духов, которых Дамин однажды назвал «детскими наваждениями».
 Бывали у них и другие беседы. Как-то Руоль спросил:
 -Что было раньше? Что было много лет, зим назад?- он обвел рукой большой сумрачный зал Архива.- Здесь собраны книги, летописи разных лет. Много поколений, несколько сотен лет, множество жизней, все года здесь, они находятся здесь. Но скажи мне, было ли что-нибудь до самой ранней записи в архивах? Я не нашел даже упоминаний о том, как и когда была основана Средняя, за исключением смутных и противоречивых легенд. А ведь она, надо думать, когда-то людьми была основана? Или как? Почему об этом не написано? Или это было настолько давно... но, значит, могло ведь что-то быть и до архивов?
 Служитель посмотрел на Руоля серьезным взглядом и долго не отвечал.
 -Что-то было,- произнес он наконец.- Должно было что-то быть. Когда-то, я полагаю, были свои архивы... для тех времен. И они не сохранились. Нам остались только легенды. Но они прежде всего говорят о сотворении человека, которое, судя по ним, произошло не в таком уж сказочно далеком прошлом. Мы же думаем, что человечество намного старше самых древних легенд, и тому находятся доказательства.
 -Недавно,- сказал Руоль,- ходили слухи, что где-то далеко в горах рудокопы наткнулись на пещеру, а там...
 -Нечто вроде старого города,- кивнул Дамин.- Да. Наши братья отправились туда. Мы ищем потерянное. В том числе и свое прошлое. Быть может, это главное. Узнав прошлое, можно смело смотреть в будущее. Когда-нибудь, возможно, мы узнаем правду.
 -А не страшно? Говорили, люди пропадали в тех пещерах.
 -Страх не должен останавливать. Если там и вправду есть город или хоть что-то, нам нужно это увидеть. Даже руины о многом могут рассказать.- он посмотрел на Руоля.- Что ты хочешь спросить?
 Руоль морщил лоб, пытаясь выстроить трудный вопрос.
 -Что же такое случилось в давние времена, что люди почти напрочь забыли, потеряли свое прошлое?
 Дамин хмыкнул.
 -Хороший вопрос. Действительно, что? Никто не даст ответа. Даже Бог молчит. Ведь Он- Всезнающий, Всепонимающий- пожелает, и так бывает. Возможно, Он захотел, чтобы мы забыли? Возможно, так бывает всегда, нам просто не с чем сравнивать. Но Бог создал человека существом противоречивым и находящимся в вечном поиске. И всегда находятся люди, которые хотят помнить и знать. Я думаю, в этом Его воля. Ничто не уходит просто так, кто-то всегда узнает правду... и взваливает на себя это бремя. Иначе люди будут жить бездумно. Он мудр. Пусть большинство забывает, пусть начинает этот путь сначала, и пусть немногие все-таки помнят.
 -И немногие помнят?
 -Пока я с такими не встречался. Может быть, когда-нибудь кто-то вспомнит. Или нет. В обоих случаях Создатель будет прав. Но посмотри вокруг. У нас уже есть своя история, которую мы действительно знаем, и успела даже порядком запылиться. Почти четыре сотни лет. Ну а остальное, конечно,- седые легенды и мифы. А за ними, еще дальше- тьма. Словно бы и не было ничего, словно бы мир и вправду еще не был сотворен. Но все говорит о том, что было что-то там, куда даже легенды боятся заглядывать. У вас... у твоего народа есть свои легенды, и мне твои истории всегда интересны. Там может находиться какая-то часть ответа. Ты знаешь, я даже записываю кое-что. Это ведь... тоже в своем роде история.
 Дамин всегда будто бы вырастал, произнося свои речи, становился внушительнее, а его слабые стариковские глаза разгорались, и голос сильнее звучал в сумрачном и пустом зале. Порой эта страсть прорывалась в нем так явно, что в какой-то мере заражала и Руоля.

  Уже после отбытия Пресветлого князя Савоша Луа в свой печально знаменитый поход Руоль впервые увидел Дамина за пределами архивов, когда тот пригласил его в Обитель Слышавших. Вся Средняя, казалось, замерла в каком-то тревожном ожидании, и Руоль был рад немного развеяться, тем более, такое приглашение было само по себе почетно. По такому случаю он отложил все дела (в том числе отменил одно и без того уже редких свиданий с Рашей Мивой Вилах), сел на коня и поехал вместе со служителем по узкой горной тропе в ветренный, пасмурный день поздней осени. В нынешние времена не строили храмов, и верующие молились кто где пожелает. Но были уединенные монастыри, где истинно верующие братья и сестры отрешались от всего мирского. Были святые места. И были Обители, где собирались, изучались и приумножались новые и забытые древние знания. Архив Средней тоже был в своем роде местом священным и неприкосновенным, но хранились там исключительно тексты вплоть до современных газет и в основном, если говорить о самых старых и редких из них, это были лишь копии. Все самое ценное, и не только книги, находилось в местах подобных Обители, куда Руоль нынче держал путь и куда можно было войти далеко не каждому.
 Обитель расположилась в горах над Средней, там, где долина смыкалась у реки. Окруженная скалами, она была незаметна почти со всех сторон. Узкая дорога карабкалась из долины через ущелье, и небольшой ручей падал мимо в Звонкую. Руоль был здесь впервые. Сама Обитель имела невзрачный, неказистый вид, сложенная из грубых серых камней, с высокой, но такой же грубой стеной, перекрывающей единственную дорогу по ущелью. Не сравнить с величественными строениями в центре Средней. Изначально, как поведал Дамин, это была одна из старых, возможно, сторожевых крепостей, и только потом здесь стала Обитель, а место сие обрело святость. Дамин рассказал о том, что во времена, когда подошел близко к Средней Зверь Улемданар со своей разношерстной армией, Обитель доказала, что святость ее является не меньшей защитой, чем ее стены.
 Конечно, Улемданару не удалось войти в долину Средней, а решающая битва произошла на самом подходе, и все же много всякого лихого сброда шастало в ту пору по всем окрестным горам и немало горных деревушек пожгли и разграбили, но на Обитель никто даже не покусился. Хотелось бы думать, что не только внушительный вид стен остановил бандитов. Ведь простой народ чтит святые места. Ну или, по крайней мере, относится к ним с известным страхом.
 Руоль с большим вниманием выслушал рассказ о мятежном Улемданаре Шите. Он обозревал окрестности новым взглядом, пытаясь представить, как все это было, испытывая некую смутную почти что грусть.
 А тем временем они подъехали к воротам, и, по сигналу Дамина, те открылись перед ними. Руоль увидел внутренний двор, который его не впечатлил- обычный двор: много строений типа сараев и прочего, но много и пустого пространства- пыльная площадь, нечто вроде лужаек с мрачноватыми кустиками у стен. Серовато все. Не впечатлен был Руоль и поднимаясь по древним ступеням в саму крепость. Место подействовало на него угнетающе, священным же благоговением верующего или хотя бы суеверным ужасом он не преисполнился. Одно его все же впечатлило. Здесь была тишина. Правда, относительная; к примеру, в одной из построек кто-то колотил время от времени железом по железу, и из трубы вырывался яростный дым. Но, если сравнивать со Средней, это был пустяк, и удары молота нисколько не мешали Руолю почувствовать тишину, каковой в дороге, беседуя с Дамином и трясясь в седле, он так и не насладился. Еще Руоль услышал как протяжно шумит ветер- здесь он звучал совершенно по-особенному. На какие-то мгновения Руоль задержался, прежде чем войти со служителем в святую Обитель.
 А внутри... Руоль сперва опять не впечатлился, хотя изнутри Обитель выглядела покрасивее, поуютней, чем снаружи- контраст действительно был интересен,- и внутреннее убранство, озаренное яркими светильниками в самом деле могло поражать, во всяком случае производить немалое впечатление, но Руоль уже навидался много не менее и даже более великолепных интерьеров, каковых в Средней- городе городов- хватало. Наверное, Обитель и не стремилась потрясать роскошеством и вычурностью, все здесь было простым, но вместе с тем чувствовался тонкий стиль, который был светел и бесхитростно красив. И каждый угол, каждая дверь были на своих местах, именно на своих местах, и даже то, как были расположены столы, светильники и все остальное- все было уместно, во всем был смысл. Руоль оценил это, преисполнившись теплотой, покоем и легкостью. Впрочем, он и изначально не был равнодушным, просто внутренне уже приготовился к различным чудесам и настроился на тот лад, что не будет ходить дурак дураком с разинутым ртом, как в те времена, когда знакомился со Средней. Забавно и вспоминать. Вот же глупым был. Да, забавно... а порой почему-то грустно.
 Едва увидев Обитель снаружи и изнутри, Руоль подумал, что, пожалуй, ничто его здесь так уж не потрясет. Но оказался неправ.
 Вот их встретили, вот представились друг другу, и Слышавшие повели Руоля знакомиться с чудесами- божественными или человеческими? И пришло время Руолю все-таки удивиться и разинуть рот. Мало что понимал он из увиденного и услышанного, но, тем не менее, здесь он провел, без сомнения, весьма интересные и запоминающиеся часы. Одни из самых запоминающихся в жизни, в которой вообще немало случалось интересного.
 Он ходил по залам и коридорам, с широко распахнутыми глазами, внимающими ушами и никак не мог насытиться. Голова шла кругом от осознания того, что никогда ему- даже за много жизней- не постигнуть всего этого.
 Руоль не утомился, но страшно проголодался, и когда наступило время ужина, он с большим аппетитом поглощал пищу в компании Слышавших в общей столовой. Он ел и видел вокруг себя здоровых, улыбающихся людей, которые в повседневной жизни ничем не отличались от остальных и даже одевались как все- брюки, ботинки, сапоги, костюмы или свитера. Но было и то, что их разительно отличало. Увлеченность,- Руоль это так определил для себя и, глядя на них, почувствовал некоторую зависть.
 Утолив первый голод и немного собравшись с мыслями, он не мог больше молчать- вопросы так и рвались с языка. Руоль поднял голову и увидел, что Дамин с улыбкой смотрит на него, но не насмешливо и не с превосходством, а как бы приглашая к беседе. Что, мол, скажешь? Что думаешь обо всем этом?
 Руоль, поведя головой, как бы обозначая взором все вокруг, спросил:
 -И все это человек?
 На лице Дамина мелькнуло некое скрытое удовлетворение, но вместо него взялся отвечать сидящий рядом Слышавший по имени Тарлат- грузный, лысеющий человек средних лет с удивительно доброжелательным лицом. Если была у Слышавших своя иерархия, то он, несомненно, занимал в ней весьма высокое место, потому что даже старый, умудренный Дамин обращался к нему почтительно, как к старшему. Но сидел Тарлат не где-нибудь во главе стола, а вместе со всеми. Он сказал:
 -Да, все это человек. Истинно.
 Прозвучало это коротко, но веско. Дамин согласно кивнул, но счел возможным дополнить мысль:
 -И все это Бог, Руоль.
 -Велик Бог,- сказал Тарлат и замолчал, словно предоставляя Руолю самому закончить высказывание, проведя и в этом случае аналогию между Богом и человеком. Руоль не смог решить однозначно. И велик человек, подумал он, а через секунду: а человек ничтожен.
 После ужина и спустя еще какое-то время, за которое Руоль успел немного отдохнуть, его пригласили подняться на крышу самой высокой башни Обители. Ветер к ночи еще усилился, но он разорвал сплошной покров низких туч, и теперь стали видны звезды. На ровной площадке крыши стояла массивная тренога, а на ней крепилась длинная подзорная труба. Руоль ее сразу опознал, но никогда еще не видел такой большой. Размеры впечатлили его, но еще больше то, что эти линзы позволяли увидеть. Труба была направлена на небо. Когда-то, впервые познакомившись с этими диковинными устройствами, Руоль воистину был поражен суеверным ужасом, теперь же он был заворожен. Он стоял в ночи, высоко над землей, на всем миром и не в силах был оторвать глаз от неба.
 -Вот это настоящее чудо,- прошептал потрясенный Руоль.
 Тихие слова унес ветер, но служитель Дамин, если не услышал, то почувствовал их и сказал:
 -Одному Богу ведомо, что там вдали.
 -Но иные тайны раскрываются со временем,- добавил Тарлат,- а иные остаются навсегда.
 У Руоля вдруг кольнуло в груди. Свобода, подумал он, какая это свобода.

 Назавтра он возвращался в Среднюю, кончалось время чудес. Интересно, что бы сказал по этому поводу Дамин или другой Слышавший? Наверное, так: не иссякает чудо, если Он с тобой. Ты смотришь и видишь.
 Как и приехал, Руоль уезжал вместе с Дамином. «Пора вернуться к моим архивам»,- сказал тот. А Руолю пора было возвращаться к своим серым делам. К ним присоединились еще двое Слышавших, которым тоже было нужно в Среднюю по каким-то своим делам. Тарлат, который вообще редко покидал Обитель, оставался, и Руоль тепло с ним простился. Уехал Руоль с подарком. Диковинка- маленькие часы, которые носят на запястье, как браслет. Редкий, дорогой подарок. Во всей Средней таких механизмов всего ничего, ибо они- новшество.
 По дороге в Среднюю Руоль размышлял о своем визите в Обитель. Почему я? За что мне такая честь? Что за всем этим? Что хочет от меня или для меня тот же Дамин? Шима, узнав, что Руоль собирается в Обитель проворчала что-то презрительное насчет того, что им только деньги его нужны, и ради них они будут всячески его обхаживать. Может ли это быть так? Верить в подобное совсем не хотелось.
 И размышлял он о внутренней свободе и о Слышавших, с тоской осознавая, что никогда не сможет стать одним из них. Это как те звезды, которые он наблюдал через чудесную трубу, любовался ими, но оставался здесь, в своем мире, так далеко от них.
 Слышавшие дорогой беседовали обо всем понемногу, в том числе и о ситуации в Средней, и сходились во мнении, что что-то грядет. Руоль прислушивался вполуха и хмурился. Халимфир Хал недавно пожаловался ему, что на него повесили ремонт дороги в Средней от Косого угла и аж до Ступеней. Впрочем, добавил он после, грамотный человек всегда сможет распорядиться ресурсами к своей выгоде. Таков уж Халимфир. Однако потом он сказал: «Но сейчас мы только ждем. Что-то будет».

 Вечером он подъехал к своей усадьбе. Был Руоль задумчив и грустен. Не вступая в пустые разговоры, прошел в дом, решил подняться к себе, посидеть в уютной комнате с книгами, подумать в тишине.
 На пороге кабинета Руоль остановился. Из-за приоткрытой двери вдруг донесся безмятежный, заразительный смех Шимы Имы Шалторгис. Все мысли- будто ударом плетки- были выбиты из головы Руоля, и он неожиданно вскипел. Набычившись, он толкнул дверь и вошел.
 В комнате горел одинокий светильник, и в его не слишком ярком свете сидел за столом и перебирал какие-то бумаги хромой калека Нод- управляющий имением, бывший в этой должности уже много лет и доставшийся, можно сказать, Руолю вместе с Шимой, ее фамилией и ее долгами. Сама хозяйка расположилась на диванчике сбоку, за пределами светового пятна.
 Ничего предосудительного в этой картине не было, но настроение Руоля продолжало стремительно падать, не подчиняясь никакой логике.
 -О, господин,- Нод поднял голову от бумаг, удивленно вскинул брови.- А мы тут...
 -Я вижу, что вы тут,- сказал Руоль.- Что вы делаете в моем кабинете?
 Шима поднялась с диванчика, нарочито громко усмехнулась.
 -Ну знаешь, Руоль!..
 -Оставьте меня!
 Он резко подошел к столу, грубо вырвал листы из сухоньких рук управляющего и швырнул их на столешницу, при этом опрокинув лампу. Колба разбилась, а емкость с горючим, обычно плотно завинченная, неожиданно открылась, и ее содержимое выплеснулось. Бумаги тут же вспыхнули, занялся дорогой ковер на полу. Пламя вырастало со злой поспешностью.
 -Пожар!- не своим голосом завопила Шима.- На помощь!
 Руоль замер в странной позе, позабыв обо всем на свете, словно примерз к месту, молча смотрел на огонь с ошеломленным видом.
 На крики госпожи сбежалась домашняя челядь, столпившись в дверях и, подобно Руолю, глупо глазея на растущий пожар.
 -Чего стоите?!- вскричала боярыня.- Скорее! Тушите, гады!
 Руоль наконец ожил, скинул кафтан, стал бить им по столу. Опомнились и остальные. Кто-то догадался открыть ящик с песком, кто-то побежал за водой.
 Пожар не успел распространиться и был потушен очень быстро, но ковер, стол, бумаги и дорогой руолев кафтан пропали безнадежно.
 Некоторое время Руоль стоял посреди кабинета и печально смотрел на неприятные последствия, потом вздохнул и вышел вон. Спустился помыться, поднялся переодеться. Прибежала Шима, накинулась на него- растрепанная, взбешенная:
 -Ты что натворил, дурак!
 -Я голоден,- сказал Руоль, натягивая рубаху.- Что там у нас насчет ужина?
 На секунду показалось, что Шима сейчас бросится на него с кулаками, но она только зло сверкнула глазами и выбежала из комнаты.
 Руоль усмехнулся. Настроение его вдруг улучшилось.

 ...Он никак не ожидал, что Шима захочет ужинать вместе с ним, но она спустилась, когда Руоль уже приступил к трапезе. Шима привела себя в порядок, поумерила яростный пыл и выглядела теперь холодной и надменной. Настоящая боярыня. Села напротив, не сказав ни слова, но пронзив презрительным взглядом. Руоль потерял аппетит, хмуро уставился в блюдо.
 -Ну и что ты скажешь?- заговорила наконец Шима.
 Руоль пробурчал что-то неопределенное.
 -Герой!- Шима обидно рассмеялась.- Набросился на бедного хромоножку! Дом поджег!
 -А что он делал в моем кабинете?- огрызнулся Руоль.
 -Нод составлял смету текущих расходов. У тебя же все бумаги... Были!
 -А ты что там делала?
 -А я что, не хозяйка? Присматривала и руководила. Подожди-ка... ты ревнуешь? К Ноду? Ой- ой!
 Теперь Шима смеялась так, что очень долго не могла остановиться.
 -Весело тебе?- кривясь, поинтересовался Руоль.
 -Ох- ох,- Шима кое- как отсмеялась, поправила сбившиеся локоны и посмотрела на мужа.
 -Ну ты и змея,- сказал он.
 -А ты отвратительный дикарь. Грубиян. Поджег дом! Ха- ха- ха!
 Шима была женщиной настроений, порывов, прихотей, странностей. Руоль встал из-за стола и пошел к ней.
 Он поднял ее на руки и понес к лестнице, потом наверх. Шима смеялась. У двери спальни Руоль задержался в раздумье. Шима посмотрела на него вопросительно, заломив красивую бровь.
 -Не здесь,- сказал Руоль и понес ее дальше по коридору. Шима попыталась вырваться или сделала вид, что пытается. Руоль укусил ее в шею.
 -Ох- хо! Злодей! Злодей! Негодяй!
 Тяжелая занавесь в конце коридора, они запутались в ее складках.
 -Ключ,- выдохнул Руоль.
 -Безумец! Это моя маленькая женская комнатка.
 -Ключ!
 -Вот он,- ключ висел на цепочке между пышных грудей.
 И Шима отворила заветную дверцу.

 Поздней ночью они нагишом лежали в постели, не спали, но мирно отдыхали. Руоль сказал:
 -Поверишь ли ты, что не так давно я разговаривал с духом?
 Шима расслабленно мурлыкала, лежа поперек кровати, положив ноги на живот и грудь Руоля. Вдруг она насторожилась.
 -С духом? С каким духом?
 Руоль слегка удивился. Он ожидал услышать какое-нибудь вялое, презрительное восклицание и машинально даже ответил на ожидаемое, но не произнесенное:
 -Ну да, я дикарь, сумасшедший. Почему бы мне не общаться с духами?
 -С каким духом?- повторила Шима.- Когда?
 Она убрала ноги, перевернулась и села лицом к Руолю. По ее голосу он понял, что она сейчас не смеется.
 -С духом огня,- еще больше удивившись, сказал он.
 -Расскажи. Давай, рассказывай.
 -Тебе интересно?
 -Почему, дурак, я спрашиваю?
 -Он выпрыгнул из лампы, когда... м-м-м... когда однажды я сидел в кабинете.
 -Какой он был?
 -Гм, маленький, горящий... обычный... для лампы.
 -И что? Что дальше?
 -Дальше... ну... он стал жаловаться. Почему, мол, перестал кормить, все такое. Дело в том, что раньше я... подкармливал. Духи любят жертву.
 -А почему перестал?
 -Почему?- Руоль вскинул брови.- Потому что духов нет.
 -А кто тебе такое сказал? Но что потом? Что ты ему ответил?
 -Шима,- Руоль настороженно приподнялся.- Ты веришь в духов?
 -Что ты ответил?
 -Я... послал его.
 -Дурак!
 Шима прижала ладонями пылающие щеки. Руоль увидел, что она совсем не шутит, что она по-настоящему серьезна и ему стало немного не по себе.
 -Я потому и вспомнил,- мрачно и не совсем уверенно продолжал он,- из-за этого пожара. Глупый дух тогда обиделся... угрожал, вроде как.
 -А ты чего хотел? Ну? Получил ты? Убедился, глупец? Нельзя ссориться с духами!
 -Ты серьезно? Но это ведь... смешно. Случайность, совпадение.
 -Смешно? Что с тобой стало? Вот будет тебе смешно, досмеешься. Не ты ли когда-то говорил мне о духах, о том, какие они, как люди живут с ними?
 -Я тогда не совсем понимал, что рассказываю сказки. Но...- Руоль нахмурился.- Я вспоминаю, как ты все это слушала... Шима, ты что, правда веришь в духов?
 -А ты? Неверующим каким он стал! Просто строишь из себя. Как и остальные дураки.
 -Разве есть они?
 -Вот глупец! Да после сегодняшнего самый неверующий перестал бы сомневаться. А уж ты-то подавно должен был понять.
 -А ты сама видела духов?
 -А вот видела! Еще в детстве видела. И бабушка моя видела, и мать моя. Из-за духов, если хочешь знать, Шалторгисы и пострадали. Мама смотрела в карты и сказала как надо, а отец тоже из неверующих был, дурак- пошел наперекор, вот и прокляли нас духи, разорили, свели на нет, да кого-то вовсе заморили. Бабушка и мама много мне о духах рассказывали. И есть еще гадания всякие, и заговоры, и ворожба, и прочие тайны, и есть вещие сны и чудесные знамения... Будешь спорить? Скажешь, нет на свете всего этого?
 Руоль не нашелся что ответить и немного расстроился. В чем можно быть уверенным наверняка?- подумал он.
 Шима вдруг сказала:
 -Сегодня же принеси жертву этому духу. Задобрить надо, вдруг еще захочет мстить? И больше ссориться не моги.
 Руоль обратил внимание, что в ее речи пробивается какой-то не «городской» выговор. Шалторгисы, как он знал, жили не в Средней, а бог весть в каком захолустье. Сама Шима тоже не в Средней родилась. Не проглядывает ли она в такие мгновения настоящая, такая, какая есть?
 А я какой?- спросил себя Руоль. Он вдруг ужаснулся при мысли, что, если пожелает, перед ним прямо сейчас  появится придурочный, ворчливый дух огня. Вон свеча горит.
 Это дар или это безумие?
 -Чего молчишь?- воскликнула Шима.- Слыхал, что я сказала?
 -Что?
 -О боже! Принеси жертву!
 Великий Господь, подумал Руоль, на что она меня толкает? Я другой, я не могу вернуться.
 Он вспомнил одно из словечек Дамина и сказал:
 -А тебе не кажется, что это ересь?
 Шима обиженно и возмущенно фыркнула.
 -Вспомнишь еще потом, если не послушаешь. Бог это одно, а под небом еще многое есть, и мы должны сами выкручиваться.
 Руоль только вздохнул.
 -Отец тоже мать не слушал,- продолжала Шима.- Задобри духа, слышишь?
 Руоль хотел возразить или отмолчаться, но подумал, что Шима, несмотря на всю ненормальность ситуации или благодаря ей, стала какой-то другой в эти минуты... да и ссориться не хотелось. Поэтому он сказал:
 -Хорошо, если хочешь,- голос его невольно дрогнул.
 -Вот и правильно,- кивнула Шима.- Кстати, много ему надо?
 -Нет, совсем нет.
 Да и не пищи он, наверно, желает, подумал Руоль. Не пищи, чего-то другого. То, что раньше было в порядке вещей, совершенно естественным образом жизни, теперь кажется бессмысленным. Я что-то потерял, что-то приобретя.
 -Значит, обещаешь?
 -Обещаю,- сказал он, уже зная, что ничего из этого не выйдет. Честный дух, настоящий или нет, не примет его неискренней жертвы. Это будет даже не суеверие, а простое механическое действие, за которым ничего не стоит.
 Но я ведь видел его! В чем же тут дело?
 -Не забудь. Впрочем, я напомню. Нельзя с этим шутить.
 -Хорошо, хорошо,- кивнул Руоль.
 Шима удовлетворилась обещанием, расслабилась и успокоилась, а Руоль пожалел о том, что вообще вспомнил об этом несчастном духе огня. Мысленно он погрозил ему кулаком. Есть ты или нет тебя- неважно. Но что ты творишь, гад?
 Будь это все проклято, подумал Руоль, закрывая глаза. Будь прокляты чертовы духи. За что, зачем, почему я их видел?
 Прежде чем уснуть, Руоль в полудреме поразмышлял о семье Шалторгисов, которым ничего хорошего не принесла борьба с духами. Вспомнил и о своей, давно потерянной семье. Отец был сильным человеком, он мог бы бороться с духами, что он и делал, правда, скорее вынужденно. А так он считал, что вообще-то с духами нужно жить в мире. Но те, которые причиняют тебе зло, разве перед ними нужно склонять голову? Зачем мириться с плохими, злыми духами? Все, чего хотел отец- жить спокойно в этом эджугене, жить со своей семьей. Отец верил в духов. Когда-то верил и Руоль. А теперь нет. Но стало ли от этого легче вести борьбу?
 Совершенно неожиданно, и Руоль даже во сне удивился этому, ему приснилась девушка по имени Нёр, но у нее словно бы не было лица.

 Давно простился Руоль с двумя верными друзьями- оронами Куюком и Лынтой. Их когда-то подарил ему мудрый шиман Тары- Ях, сказав при этом: «Вот отныне твои помощники и твои братья. Заботься о них, доверяй им, понимай их.»
 Они разделили с ним его последнее время в море, с ними он пришел в страну Турган Туас. Но, в отличие от него, они не смогли жить здесь, затосковали по родным просторам. Видя это, опечалился и Руоль. Он изгнал сюда себя самого, но не мог поступить так с ними. И он отпустил их.
 Прощаясь, Руоль сказал:
 -Возвращайтесь домой, станьте свободными. Бегайте по море вместе с уликами или вернитесь к Тары- Яху, к моим друзьям... с весточкой от меня. Не печальтесь, у вас есть свобода и вся мора.
 Руоль не мог больше говорить. Он крепко обнял морды погрустневших оронов. И они ускакали прочь, на север. Быстрые, гордые и свободные. С тех пор они были порознь. Где они теперь и есть ли они?
 Время идет.
 Но когда Руолю исполнялось едва девятнадцать зим и была луна Эдж, стремительно неслись они втроем по бескрайним просторам к реке Ороху, в Баан- сарай- богатое становище князца Аки Аки. Весело бежали, гордо откинув головы, Куюк и Лынта. Руоль горел желанием повидать покинутую Нёр. Пела воскресшая, чистая, снова юная, но как всегда величественная мора.
 Руолю было хорошо. Он улыбался, представляя грядущую встречу с Нёр, время от времени начинал громко петь.

  Вот!
  Несут меня друзья мои!
  Со!
  Куюк и Лынта!
  На крепких копытах радостно бегут.
  Могучие, верные ороны мои.
  С красивыми рогами ороны мои!
  Лынта и Куюк!
  Еду повидать красавицу Нёр.
  Трепещет сердце мое...

 Куюк и Лынта слушали песню- бежали веселей.
 Так и добрался Руоль до Баан- сарая.
 Первым делом навестил он Тынюра и Чуру в их скромном жилище за становищем. Приехал Руоль не с пустыми руками, а с охотничьими подарками, им самим добытыми. Привез также вести от Кыртака и Акара. Радости от встречи не было конца. Руоль жадно расспрашивал о здешней жизни, первым делом, конечно же, о Нёр.
 -Нёр совсем красавицей стала,- рассказывала Чуру, одновременно помешивая варево в котле.- Она и всегда была красавица- загляденье, а теперь еще краше. Не птенчик уж, а птичка. Правда,- добавила старая,- стала чуть другой.
 -Это как?- спросил Руоль.
 Чуру вздохнула, а Тынюр кашлянул, завозился и пробормотал:
 -Ох, выйду немного. Схожу за юрту.
 Чуру посмотрела ему вслед, звякнула крюком- орибоном о край котелка и продолжала рассказывать:
 -Когда ушел ты от нас...
 -От них,- поправил Руоль.
 -Пускай так. Когда ты ушел, Нёр заболела. Бедняжечка, птичка, стала быстро угасать.
 -Что? Что с ней теперь?- обеспокоенно вскочил Руоль.
 -Успокойся, все хорошо. Нёр поправилась. Ака Ака сзывал шиманов, даже обо мне с моими травами вспомнил. Но ничего бы не помогло, если бы Нёр сама не захотела выздороветь. Она сильная. Но, видно, даром это не прошло.
 -Да что же с ней?- вскричал Руоль.- Зачем пугаешь меня, матушка?
 Чуру покачала головой.
 -Да не хочу я тебя пугать. Сама не знаю, может, наоборот, радоваться надо? Ведь люди-то говорят, что она только лучше стала. Важной и вместе с тем скромной. Такой, какой и полагается быть дочери могущественного нашего господина. Ака Ака радуется.
 -Вот оно что,- понял Руоль и задумчиво провел рукой по волосам.
 -Он радуется,- продолжала Чуру,- а мне немножко печально. Я и прежнюю Нёр любила, и сейчас люблю ее, но раньше она часто прибегала к нам, сам знаешь, навещала нас- бедных стариков. Теперь совсем не приходит. И даже не поговорить с ней.
 Руоль молчал. Чуру опять горестно вздохнула, а потом улыбнулась.
 -Ну это ничего. Так и должно быть, она уже взрослая. Мы с муженьком моим- что мы такое? Да и о тебе она грустит, понятно же. Вот встретитесь, и все будет хорошо.
 -Да,- сказал Руоль.- Обязательно.
 Он подумал: грустит... или обижается. Но мы встретимся. Да, все будет хорошо. Я объясню, она поймет... иначе я не мог.
 -А что слышно о состязании женихов?- спросил он.
 -Пока ничего,- отвечала Чуру, с печалью посмотрев на Руоля.- Разговоры-то, конечно, разные- всякие бывают, но Ака Ака, видно, еще не торопится.
 -Понятно,- нахмурился Руоль.- А я все равно дождусь. И все равно я буду первым.
 -Конечно, конечно,- закивала Чуру.
 Она стала поддевать куски мяса в котле, потом снова заговорила, и поначалу голос ее звучал как-то неуверенно:
 -А еще... все-таки надо тебе знать... В последнее время стал часто приезжать сюда известный охотник Улькан. Говорят, Нёр ему радуется, да только тому вряд ли можно верить. Но вот радуется ему Ака Ака- это да. Слышала я, как он говорил, что Улькан во всем ему ровня. О ком еще он так скажет? Вот потому и рассказываю тебе, чтобы ты знал, кто, может быть, будет спорить с тобой на состязании. Думается мне, Улькан тоже станет участвовать.
 -С Ульканом я знаком- хороший человек,- сказал Руоль.- Разве вмешается он?- Руоль вспомнил свою первую встречу с Ульканом и добавил:- Если будет знать? Не полезет он в чужое дело.
 -Не знаю,- с сомнением произнесла Чуру.- Если только решит, что дело чужое. Конечно, Улькан хороший человек, никто не говорил, что плохой, никто так не думает. Но что делать- все хорошие.
 Руоль помрачнел. Да, Улькан... им Руоль восхищался. Вспомнилось ему, как Улькан с силой вгоняет копье в мерзлую землю, с хохотом вспрыгивает на него и долго стоит на качающемся древке. Еще много чего не мог Руоль, а веселый Улькан умел.
 Ничего, подумал Руоль. Я ничего не страшусь. Все равно буду вместе с Нёр. Никто нам не помешает.
 Снаружи кашлянул Тынюр, потом снова кашлянул и вошел.
 -У-у, хорошо как,- сказал он.- Там тепло, здесь тепло... пахнет вкусно! Хорошо!
 Руоль улыбнулся. Чуру покачала головой.
 -А тебе, старому, всегда хорошо. Лишь бы живот не сводило, да тепло было. Вот и хорошо.
 -А чего,- рассмеялся Тынюр.- Так и есть. А сейчас вдвойне хорошо. Вон и Руоль приехал. И эдж кругом. Веселятся люди!
 -Эдж, он для молодых.
 -Э, что говоришь, жена? А старикам что? Тоже ведь радостно. Эдж для всех. Вот пойду к людям, стану плясать!
 Чуру засмеялась.
 -Тебе ли уж о плясках думать?
 -Что такое? Я ничего еще, вполне. Разве забыла ты наши эджы, а?
 -Э, старый! Когда они были? Сиди лучше, грейся на солнышке. Сказки лучше малюткам рассказывай. Да тебя, дурня, и слушать-то никто не станет.
 -Станут- станут!
 -Опозоришься только.
 -Скоро веселье будет. А я что? Пойду на праздник.
 -Да разве я не пускаю? Только не лезь, куда не по годам уже. Со мной пойдешь. И чтоб не отходил от меня.
 -С Руолем пойду! К молодым пойду!
 -Руоль пойдет, да без тебя, глупый ты.
 Руоль неловко кашлянул, и супруги повернулись к нему.
 -Я не знаю... наверно, я не буду гулять со всеми. Я ведь совсем ненадолго приехал.
 -Почему?- возмутился Тынюр.- Уж ты-то просто должен веселиться. В мои годы будет что вспоминать.
 -Молчи уж, старый,- одернула его Чуру.- Сиди вот, вспоминай. Но и вправду, Руоль. Так сразу зачем уезжать?
 -Нельзя, думаю, мне здесь оставаться. Что обо мне говорят... говорили?
 Чуру вздохнула.
 -А что говорят... Ака Ака сказал: ушел, ну и пусть. А что мог еще сказать? Твоя голова, твой выбор. Правда... зол был, когда Нёр заболела. Думал, ты ее дух похитил или еще что-нибудь.
 -Никогда я ничего плохого Нёр не желал.
 -Да... но ведаем ли мы сами, у кого что похищаем... Однако, Нёр поправилась. Ака Ака радуется. О тебе, кажись, забыл. Ничего не говорил.
 -Вряд ли он забыл. Если бы. А впрочем, я и не хочу, чтобы забывал.
 -А вот Саин тебя вспоминал,- сказал Тынюр.
 Чуру зыркнула на него, и он примолк было, но Руоль пробормотал:
 -Не с добром, я думаю.
 Тынюр, воодушевленный, продолжал:
 -Смеялся все! Совсем зарвался. Важный такой, наглый. Не люблю я его. Он тебе брат, конечно, не обижайся.
 -Не обижаюсь,- сказал Руоль.- С Саином мы не близки.
 -Ну и не будем о нем,- решила Чуру.
 Но Тынюр не унимался:
 -А ведь Туя еще тебя вспоминала!
 -Туя?- удивился Руоль.
 -Что такого?- пожал плечами Тынюр.- Все-таки сестра тебе. Хотя, конечно, жена Аки Аки.
 -В самом деле,- произнесла Чуру.- Действительно, Туя о тебе вспоминала. А я и забыла. Редко с кем разговаривает Туя- событие, значит. А я взяла и забыла.
 Руоль и в самом деле был удивлен вниманием сестры. Он сказал:
 -Погодите... тут я даже гадать не возьмусь, с добром ли вспоминала или как. С Туей мы не то чтобы не ладили, а все равно... как чужие люди.
 -Для Туи все люди как чужие!- выкрикнул Тынюр.- Разве что Ака Ака. Да и то, не знаю.
 -И все же, с чем она меня вспоминала?
 -Расспрашивала о тебе,- ответила Чуру.- У нас расспрашивала. Беспокоилась.
 -А мы тоже удивились. Как ты,- сказал Тынюр.- А подумать если, что удивляться? Сестра же. А с другой стороны, как не удивляться? Туя ведь, она такая всегда...
 -Просто, видать, мы все ее плохо понимаем и знаем,- сказала Чуру.
 Руоль не знал, что и думать. Новость о Туе взволновала его.
 -Она сама того не хотела,- промолвил он.- Но теперь я желал бы повидать и ее. Поговорить с ней... может... Не уверен все-таки, что ей захочется со мной разговаривать. Но я рад, что она обо мне спрашивала... А кто еще вспоминал? Нёр, значит, не вспоминала?
 -Как можно так думать?- всплеснула руками Чуру.- Уж будь уверен, вспоминала. Небось, о тебе только и думает. Но этого она никому не показывает, в себе держит. Да разве ж у нас глаз нету? Разве не видим мы, что грустит она? Это посильнее слов. Оттого, бедненькая, и стала такой.
 Руоль и сам взгрустнул. Сердце кровью обливалось за ее страдания. За те, что невольно сам ей причинил. Как хочется увидеть ее! За этим он и приехал, хватит сидеть.
 -Где она сейчас?- спросил он.
 -В становище, надо думать,- ответила Чуру.
 -Где я могу встретиться с ней? Нельзя ли позвать ее сюда?
 -Получится ли незаметно?- задумалась и засомневалась Чуру.- Вокруг нее всегда теперь люди. Еще донесут Аке Аке.  Хотя, ну и пусть. Хорошо, сама пойду сейчас выкликать ее.
 -А может она на эджевом поле?- предположил Тынюр.- Все время они там проводят, к празднику готовятся.
 -Да, может быть,- согласилась Чуру.
 -Мне кажется, она там,- кивнул Руоль.- Сам побегу туда. Сейчас же.
 Он резво вскочил.
 -Руоль,- сказала Чуру,- что бы ни произошло, ты свой в Баан- сарае, здесь твой дом. И все же будь поосторожней. Недобрые люди, они везде найдутся.

 ...Эджево поле- большое свободное пространство перед богато раскинувшимся становищем Аки Аки. В луну Эдж оно чудесно украшается. Отсюда дивный вид на реку Ороху, которая в этом месте поворачивает, красиво огибая эджево поле. Само поле- значительно выше уровня реки; вверху оно ровное, потом полого спускается к воде. Во время тепла оно покрывается низенькой зеленой травой и маленькими цветочками. А сверху его как бы ограничивают относительно высокие кусты, редко растущие также и по склону.
 Не только в Эдж, но и во все теплые луны- место гуляний, песен, веселья или просто безмятежного отдыха.
 ...Руоль пошел не через становище, а в обход, пешком, оставив своих оронов отдыхать возле жилища Тынюра и Чуру, под их присмотром. Он пришел к эджеву полю с верхней стороны и там притаился за кустом. День был солнечный, но не жаркий- дул легкий ветерок. У Руоля, однако, вспотел лоб, сильно стучалось сердце. С волнением он выглядывал из-за куста. Чуть пониже стояли врытые в землю высокие и прямые деревянные столбы. Руоль увидел несколько нарядных девушек, которые украшали столбы цветными ленточками. В основном, кажется, все уже было готово к празднику, а сейчас наводились последние штрихи. До Руоля доносилось красивое пение и веселый смех. Девушки отдыхали за приятной работой и радовались теплу. Руоль пристально вглядывался.
 ...Нёр сидела на коврике лицом к реке, спиной к нему, но он сразу, как только загораживающие ее девушки расступились и немного отошли, узнал ее- по фигуре, по цвету волос. Сердце Руоля колыхнулось с почти ощутимой, но радостной болью. А Нёр, словно почувствовала что-то,- обеспокоенно повертела головой, но не оглянулась.
 Она была уже так близко, но все еще дальше, чем могут долететь слова, если произносить их не с криком.
 Руоль поднялся и вышел из-за куста. Пошел вниз по полю. Его не сразу заметили. Почти половину расстояния прошел он, когда вдруг девушки подняли визг, видимо, узнав его, заметались. Нёр стремительно оказалась на ногах, ровно вспугнутая птица, быстро повернулась...
 Они встретились глазами. Нёр застыла. Руоль приближался. Хотя и он замер на мгновение, когда увидел ее глаза, ее лицо... теплая волна прошла по всему телу. Он шел к ней. Нёр не двинулась с места, такая же неподвижная, как столбы вокруг; на лице ее- недоверие и словно бы какой-то испуг. Подруги продолжали визжать, посматривая на Руоля.
 Он приблизился, встал напротив Нёр. Стройная, тонкая, в легкой короткой одежде- мачокэ- с разрезом спереди.
 Они смотрели в глаза друг другу. На лицах переполошившихся подружек читалась тревога, но и любопытство, и все они были бесконечно далеко отсюда, как-будто их и вовсе здесь не было.
 Они смотрели в глаза друг другу и молчали. Наконец Руоль смог вымолвить, правда, каким-то не своим голосом:
 -Здравствуй, Нёр.
 Она побледнела, потом покраснела, судорожно отступила на шаг, глянула с чем-то похожим на ужас. Руоль немного опешил, растерялся, в груди начал появляться некий тревожный холодок. Но длинные ресницы Нёр вдруг затрепетали, блеснули в прекрасных ее глазах слезы, задрожали пухлые губы и выдохнули:
 -Руоль...
 Она кинулась к нему в обьятия, повисла на шее, крепко обняла.
 Притихли ее любопытные подружки вокруг, глядя во все глаза.
 -Где же ты был...
 Они долго стояли так; Нёр горячо шептала что-то бессвязное, Руоль слушал, грудь его переполнялась ликующим чувством. Нёр наконец очнулась, повернула голову к спутницам- подружкам.
 -Гуляйте. Занимайтесь своими делами. Не смотрите на нас.
 Девушки переглянулись, но остались на месте.
 -Как же мы уйдем?- сказала одна.
 Нёр посмотрела строго.
 -Отойдите просто подальше. С поля не уходите. И смотрите, чтобы ни одна потом не обмолвилась.
 Подружки помялись и тоскливо пошли к воде вниз по полю. Там они остановились, расселись, стали переговариваться и украдкой поглядывать назад.
 Руоль и Нёр сели рядом на постеленный коврик.
 -Какой ты стал,- произнесла Нёр с улыбкой.- Не узнать. Богатырь. Мой Руоль.
 -А ты лучше солнца,- сказал он.- Нёр, ты не обижаешься на меня?
 -А вот обижаюсь.
 -Правда?
 -А ты как думаешь?- она лукаво прищурилась.
 -Прости меня.
 -Я подумаю...
 -Теперь-то мы вместе.
 -А ты не уедешь опять?
 Руоль вздохнул.
 -А скоро ли состязания? Что слышно? Я ведь жду.
 -Руоль, я тоже жду.
 -Но когда? В это тепло? В следующее?
 -Я не знаю. Отец молчит. А к таким делам ведь заранее начинают готовиться.
 -Ака Ака вообще соберется когда-нибудь?
 -Ну вот ты опять. Давай не будем сейчас об этом. Что же ты, мы ведь столько не виделись!
 -Да как же об этом не говорить?
 -Все будет хорошо, Руоль.
 -Да... А ты еще не раздумала?
 -Вот ты как? А ты сам?
 -Никогда. Что ты думаешь об Улькане?
 Лицо Нёр покрылось румянцем.
 -Руоль, ты все-таки совсем не изменился. Ну кто тебе сказал?
 -О чем?
 -О чем спрашивал. Об Улькане. Почему ты решил, что я вообще должна о нем думать?
 -Я слышал, он наведывается сюда.
 -Ох, Руоль, ничего ты не знаешь. Приезжает, ну и что? Он к отцу приезжает. Руоль, Руольчик мой! Ты всегда такой! Ты пришел пытать меня, да?
 -Что если Улькан захочет участвовать в состязании, добиваться тебя?
 -Ой, смешно мне! А ты думал, ты один будешь состязаться? Сам с собой? Какое же это состязание? Пусть участвует. Мне будет приятно, когда ты его победишь.
 -Да, тебе с самого начала нравилась эта мысль.
 -Плохие слова ты говоришь, совсем плохие! Ты смеяться надо мной пришел. Сколько тебя не было. Почему после долгой разлуки мы сразу начинаем ссориться? Если все время так, как же тяжело нам будет. Ты так далеко был, а вот сейчас мы вместе, но все равно будто бы далеко. Почему же так?
 -Я не ссорюсь. Это оттого, что я беспокоюсь за нас.
 -А я не беспокоюсь? Уходи, если пришел обижать меня. Если получить меня хочешь, добивайся, борись за меня, побеждай. Разве это неправильно?
 -Правильно то, что мы выбрали друг друга.
 -Не поумнел ты. Не берись, если не уверен, всякий тебе скажет. Ой, Дева тепла с белоснежными крыльями! Ой, Матушка очага! Как больно мне! Что случилось? Руоль, неужели мы перестали доверять друг другу? Плохо, плохо!
 -Нет!- Руоль замотал, затряс головой.- Нет же, Нёр! Прости меня.
 -Тогда расскажи как ты скучал по мне. Ты ведь скучал?
 -Все время. И сейчас скучаю.
 -Но мы вместе. Давай только об этом думать. О настоящем. О нас.
 -Я тебя никому не отдам.

 ...Они были вдвоем; солнце совершало по небу круг, подружки у реки начали беспокоиться. Время уходило. Забеспокоилась и Нёр.
 -Нужно возвращаться,- сказала она.
 -Побудем здесь еще немного.
 -Хорошо... еще немного.
 Река Ороху сверкала и меняла цвет. Девушки истомились в ожидании.
 -Пора. Почти вечер.
 -Побудь еще со мной.
 -Как бы я хотела. Но нельзя. А ты разве не пойдешь?
 -Нет. Я не стану появляться в становище.
 -Почему? Все будут тебе рады. Пойдем со мной.
 -Не пойду. Не уверен, что все будут рады.
 -О ком ты? О Саине? Так его сейчас нет.
 -Кровавый Балом с Саином. Я остановился у Тынюра и Чуру. Мы встретимся завтра.

 ...Назавтра они встретились на том же месте. Нёр была чем-то опечалена. Она заговорила на языке Высоких, чем несколько удивила Руоля:
 -Дома все знают о твоем приезде. Отец сказал...
 -Что?
 -Нет, не надо... не буду рассказывать. Он не пускал меня, а я все равно пошла. Хотела одна, но вот эти...- она махнула рукой в сторону неизменных спутниц- подружек,- опять увязались. Теперь всегда с ними гуляю. Приглядывают за мной. Далеко уже не отойдут.
 Девушки и в самом деле сидели или бродили поблизости, делая вид, что не обращают внимание.
 -Давай убежим от них,- предложил Руоль.
 -Не получится. А если убежим, завтра мы точно не сможем встретиться. Нажалуются.
 Руоль угрюмо глянул на подружек.
 -Скоро будут гуляния, игры... эдж,- мечтательно произнесла Нёр.
 -До праздника я останусь,- сказал Руоль.- А потом вернусь к друзьям.
 -Здесь у тебя тоже есть друзья. Зачем тебе опять покидать меня?
 -Мы ждем, Нёр, мы по-прежнему ждем. А я не могу ждать здесь.
 -Опять надолго, да? Надолго? Ты злой.
 -Нет, Нёр. Но так получается. Думаешь, я хочу расставаться?
 -Ну что ж, если считаешь нужным, уезжай. Я тебя не держу. Мне здесь и одной не скучно. К тому же, я не одна.
 -Ты обижаешься?
 -Нет, нет. Не то я сказала, Руоль, прости. Я отпускаю тебя без обиды, раз так нужно. Отпустить трудно, но не труднее, чем тогда. Я теперь привыкла... Опять не то. Я не знаю, как сказать. Нет, правда. Уезжай спокойно, не тревожься обо мне.
 -Ну ладно,- с сомнением произнес Руоль и решил сменить тему.- Скажи, Нёр, а Туя говорила что-нибудь обо мне? Она ведь уже знает, что я здесь?
 -Туя вообще не говорит. Иногда приказывает что-нибудь, а так... Отец говорит, Туя слушает,- Нёр нахмурилась.- А почему ты спрашиваешь?
 -Могу я спросить про сестру? Ладно, ничего. Если что, передай ей, что я... вспоминаю о ней хорошо.
 Нёр пожала плечами.
 -Передам, ладно... Мне пора идти.
 -Ты что? Еще рано.
 -Все равно пора.
 -А завтра?
 -Завтра весь день готовим угощения. Не знаю. Давай встретимся прямо на эдже.
 Руоль помрачнел.
 -На эдже...
 Подружки вдруг всполошились. По полю сверху шел какой-то старик, грозно потрясая кулаками.
 -Шиман Оллон!- Нёр побледнела.- Уходи, Руоль!
 Он оскалился по-звериному.
 -Нет уж, останусь пока.
 Старик кричал, довольно резво приближаясь:
 -Прочь отсюда! Прочь!
 Девушки бросились врассыпную, забегали, попрятались позади Нёр, страшась, но не смея оставить ее.
 Шиман Оллон подошел- лицо страшно искажено, глаза испепеляют. Он взвыл, заорал, чуть ли не набрасываясь на Руоля:
 -Как ты смеешь быть здесь! Злодей! Злая душонка! Ничтожный, завистливый! Насылатель болезней! Убирайся прочь! Беги далеко отсюда! Покажи нам удаляющуюся свою подлую спину! Мелькай ногами! Я- великий шиман Оллон- рассержен! Похититель! Хочешь украсть наше солнце? Убирайся! Не видать тебе нашей Нёр, недостойный! Жалкий!
 Руолю стало нехорошо, у него внутри все застыло, но отступить было немыслимо.
 -Не побегу.
 Шиман завизжал и начал дергаться.
 -Прокляну! О-о-о! Сейчас ты узнаешь гнев шимана Оллона!
 Кровь стучала в висках, голова закружилась; Руоль почти терял сознание, но губы его, будто сами по себе, произнесли дерзкое:
 -Не сильнее ты Тары- Яха.
 -А-а-а! Вот как он заговорил! Не спасет тебя Тары- Ях! Никто не спасет от моего гнева! Я сильнее! Сильнее! Ты проклят! Духи съедают тебя!
 Руоль покачнулся. Нёр завизжала, упала перед шиманом на колени, стала рыдать, умолять.
 -Прости! Прости его! Великий шиман Оллон, прости! Он глупый, неразумный. Он уже уходит, он уходит.
 -Не ухожу,- через силу произнес Руоль. И откуда только смелость взялась. Ему казалось, он сейчас умрет. Было безумно страшно, но в нем возникла злость, и стало все равно. Поздно бояться. Никакие проклятия не заставят его отказаться от Нёр!
 Руоль поднял голову, взглянул в глаза шиману. Он обливался холодным потом, почти ничего не видел перед собой, но заставлял себя смотреть, не отводить взгляд. Оллон совсем обезумел от злости, стал корчиться как в припадке, шипеть и плеваться.
 -Я проклял тебя, проклял! Ты уже не живешь!
 -Я стою, как и стоял,- проскрипел Руоль.
 -Что ты делаешь, дурак?- истерично вскричала Нёр- сейчас же кланяйся шиману Оллону! Проси прощения! Умоляй, не упрямься! Падай на колени! Шиман добрый, милостивый, он простит!
 Сам Оллон глянул на него выжидающе.
 -Я... стою... здесь...- прошептал Руоль.
 Казалось, великий шиман даже растерялся от такой наглости. Он взвыл сильнее прежнего, отшатнулся.
 -Берегись, берегись! Ты проклят! Я иду в становище, совершу страшный обряд. Узнаешь мою силу, горько пожалеешь. Тебе конец! Тебя нет! Берегись, злодей!
 Он сверкнул глазами, сердито топнул, плюнул, подскочил на месте, развернулся и быстрым шагом направился к становищу. Нёр с плачем кинулась следом, простирая к нему руки, умоляя. Подружки тоже кинулись прочь, кто куда. Руоль как будто врос в землю.
 Шиман скрылся за кустами вверху поля. Нёр бежала за ним, спотыкаясь на ходу. Руоль увидел, что она вдруг упала и осталась лежать, обессиленная, сотрясаемая рыданиями.
 -Нёр!- закричал он, стряхивая с себя оцепенение. Подбежал к ней, подхватил.
 -Пусти меня! Пусти!- она стала вырываться, билась в его руках, как пойманная птица.
 -Успокойся, ничего не случилось.
 -Нет!- рыдания душили ее.- Надо его догнать! Ой, что ты натворил!
 -Пускай злится,- произнес Руоль, пытаясь словами убедить и ее, и себя.- Ничего он мне не сделает.
 -Ой, ой! Джар тебя поглотит! Что ты наделал?
 -Оллон просто злобный старик.
 -Отпусти меня! Не хочу тебя видеть!
 Руоль поднял Нёр на руки и понес прочь.
 -Забудь о шимане,- сказал он.- Зато мы одни теперь.
 Где-то здесь неподалеку ожидали Куюк и Лынта, которых сегодня Руоль взял с собой. Он издал клич. Немногим позже послышался топот копыт, бряцание кэнтилов. Ороны показались со стороны реки.
 -Скорее, друзья мои! То!
 Нёр как-то вся сжалась, затихла, стала безучастной ко всему, лишь тихонько всхлипывала. Руоль усадил ее на Лынту, сам вскочил на Куюка, свирепого и черного, беспокойно выплясывающего. Нёр сидела молча, склонив голову.
 -Вперед!
 Куюк, вторя хозяину, прокричал что-то боевое по-ороньи и мощно сорвался с места. Лынта поскакал следом, бережно и осторожно неся свою наездницу.
 Они удалились на изрядное расстояние, сделали большой крюк по море, вновь повернули к реке. Становища давно не было видно. Нёр пришла в себя, закричала:
 -Стой!
 Лынта послушно остановился. Нёр спрыгнула с орона, лицо ее пылало.
 -Что это значит? Ты меня похищаешь?
 Руоль повернулся к ней, во взгляде его был яркий пожар.
 -Да!
 -Суо! Нет! Вези обратно!
 -Нёр!- Руоль приблизился к ней.- Давай уедем прочь. Насовсем. Навсегда. Лынта и Куюк далеко унесут нас.
 -Нельзя!- закричала Нёр.- Только хуже будет!
 -Нас никто не найдет.
 -Ох, какой молодец! Значит, ты с самого начала приехал похищать меня? Когда же ты это придумал?
 -Только сейчас. Но это не важно. Я всегда этого хотел.
 -Я возвращаюсь. Нельзя так.
 -Заберу тебя. Не стану спрашивать.
 -Вот как? А ты еще меня не заслужил, не завоевал, не получил. Состязаний не было.
 Руоль откачнулся, помрачнел.
 -Ладно! Я отпущу тебя. Но сейчас давай просто побудем вместе. Видишь, мы одни здесь.
 -Ничего мы не побудем,- замотала головой Нёр.- Я возвращаюсь. Ты представляешь, что сейчас там происходит?
 -Мне это неважно. Мы вдвоем.
 -А мне важно! Я на колени перед Оллоном падала. Никогда такого не было. Как стыдно! Как я испугалась!
 -Не стыдись этого.
 -Ты не понимаешь. Мне он ничего не сделает. Но я унизилась перед ним. И еще придется. Он шиман. Он сильный. Вот он будет смеяться.
 Руоль становился все мрачнее, все угрюмее.
 -Ты это всерьез?
 -Нет, ты не понимаешь.
 -И не хочу тогда понимать. Я так горд и благодарен за то, что ты вступилась за меня, но ты ведь жалеешь.
 -Почему ты такой глупый? Я тебе совсем про другое говорю. Что теперь будет?
 На лице Руоля отразилась боль.
 -Нёр...- его голос сел, слова давались с трудом.- Ты все еще моя?
 Она странно глянула на него.
 -Зачем спрашиваешь? Подумай теперь лучше, как уберечься.
 -Мне все равно. Никто меня не собьет. Ты не хочешь бежать со мной, пусть так. Я понимаю. Дождемся состязаний. Все равно, рано или поздно, заберу тебя.
 -Ох, Руольчик мой...- Нёр тяжко вздохнула.- Нужно возвращаться. Что там происходит? Страшно, Руоль, как страшно.
 Руоль расстроенно качнул головой.
 -Не о том мы...
 -Неужели тебя нисколько не тревожит? Говорила я, ты злой. Ты плохое сделал. Зачем явился? Только хуже теперь обоим.
 Руоль печально улыбнулся.
 -А я говорил, ты жалеешь...
 -Нет, не обижайся, прости! Я не то хотела сказать. Я ни о чем не жалею. Не жалею.
 -Тогда забудь об этом. Сейчас мы здесь, мы вместе. Потом будем ждать, сколько еще нужно. Ты вернешься домой, а я уеду. Надо ли перед расставанием говорить о злом, и зло говорить?
 Ресницы Нёр затрепетали.
 -Ты же говорил... Ты собрался уже уезжать?
 -Еще побудем, сколько осталось, потом- да.

 ...Потом Руоль повез Нёр обратно. По пути они долго молчали. Наконец Нёр заговорила:
 -Тебе нельзя быть здесь. Не сейчас. Ой, что же ты наделал...
 -Это в прошлом уже,- сказал Руоль,- не вспоминай.
 -Легко говорить, не вспоминай. Там, наверно, такой переполох сейчас. Меня, может быть, ищут. Ты поостерегись.
 -Ничего, я не попадусь им.
 Нёр покачала головой.
 -Будь осторожен. Все, отсюда я сама дойду. Сейчас хуже будет, если нас вдвоем увидят.
 Они остановились.
 -Ну и что?- рассерженно воскликнул Руоль.- Пускай видят. Никто не может нас разлучить.
 -Значит, ты не уедешь?
 -Уеду,- нахмурился Руоль.- Но я обязательно вернусь.
 -Да, потом все уляжется, забудется. И не бойся. Оллона я отговорю. Он тебе ничего не сделает, покричит и уймется. Мне пора.
 Она пошла прочь. Руоль спрыгнул с Куюка.
-Нёр.
 Она остановилась, развернулась. Он подошел к ней.
 -Прощай, Руоль.
 -Ничего, мы еще будем вместе.
 Они обнялись.
 -Нёр, а ведь у меня подарочек для тебя.
 Он достал редкую вещицу- круглый зеленый камешек в оправе на ремешке, искристый, полупрозрачный, словно бы с огнем внутри. Нёр глянула восхищенно.
 -Вот, небесный камешек. Это звезда. Для тебя.
 -Где ты это взял?
 -Нравится?
 -Очень. Это же... у Высоких такие, правда? Небось очень дорого...
 -Не жалко,- сказал Руоль. Он не стал уточнять, на какое количество шкурок выменял его у Пришлых. Кыртак и Акар смеялись над ним. Но улыбка Нёр того стоит.
 -Спасибо, Руоль. Я буду беречь.
 Она действительно улыбнулась, и Руоль оттаял. Ничего не страшно, лишь бы видеть ее, быть с ней.
 ...Пришло время расстаться.
 -Добрые духи не оставят нас, правда?- сказала Нёр.
 -А злые не посмеют тронуть. Не будем бояться,- Руоль взял Нёр за руки.- Поговори с моей сестрой. И попрощайся за меня с Тынюром и Чуру. Передай им, пусть не волнуются за меня. Не забывай их тоже, ладно?
 -Я как будто не забываю.
 И вот, прежде чем разойтись, они посмотрели друг на друга, словно что-то недосказанное осталось между ними. Руолю хотелось крикнуть: «Нёр, а ты вообще рада, что мы встретились?» Она же то смотрела на него, то опускала взгляд, и будто порывалась что-то сказать, но уста ее так и не разомкнулись. Да и нужно ли было?
 Они молча обнялись. Постояли так, слушая тишину. Наконец Нёр мягко высвободилась.

 ...Он еще долго не трогался с места, все смотрел, как она удаляется. Пару раз Нёр оглянулась, помахала ему рукой. Руоль махал в ответ, затем повернулся к своим оронам.
 -Поедем отсюда. Устремимся в Сордо. Там нас ждут,- Руоль похлопал по загривку Лынту, потом подошедшего Куюка.- Не станем медлить.
 Тем не менее, отчего-то Руоль не спешил. То и дело поглядывал в сторону знаменитого становища Аки Аки и грустно вздыхал. Куюк начал бить копытом, а Лынта переминался, кося глазом на Руоля.
 -Ладно, поехали уже.
 Как только он оказался верхом на Лынте, ороны устремились было вперед, но Руоль пустил их в путь самым неспешным шагом. Сам он время от времени продолжал оглядываться. Не столь уж далеко отъехали они, когда Руоль и вовсе дал команду останавливаться.
 -Поздно уже. Заночуем здесь.

 ...Руоль лежал на спине и смотрел в сумеречное небо. Сон не шел. В голове думы о Нёр, перед глазами- мгновения их встречи.
 Много слов мы сказали друг другу, размышлял Руоль, но тех слов- совсем мало, а больше- не тех. Почему так получилось? Что изменилось?
 Некому было ответить его мыслям.
 Ночь прошла тоскливо, и наутро Руоль не знал, спал он или нет. А утро выдалось красивым и ясным, и чудесным обещал быть день. Руолю показалось, что и у него прояснилось в голове, он даже шутливо прокричал что-то Куюку и Лынте, бодро поел, собрался в путь... Но вот он подумал об эдже, о том, что завтра начнутся в Баан- сарае веселые гуляния. Празднуют люди по всей море.
 Руоль понял, что не может уехать. Прежде ему нужно еще раз увидеть Нёр. На эдже, в красивом хороводе. Без этого никак. Руоль решился. Усевшись верхом, он направил оронов совсем не в ту сторону, куда был должен. В этот день они дали большой круг и снова выехали к реке Ороху, на сей раз ниже становища и эджева поля. По пути Руоль видел людей несколько раз, но вдалеке. Не то чтобы он опасался, что его разыскивают, хотят поймать или что-нибудь в этом роде, просто самому не хотелось ни с кем встречаться.
 Остановились они у самой воды за поворотом реки, в месте пустом и укрытом неровным склоном. Остаток дня Руоль сидел на берегу и глядел на воду, а ороны паслись поблизости. Надо думать, они с неодобрением относились к задержке.
 Потом наступила ночь перед главным праздником. В Баан- сарае, должно быть, все уже готово. Большие количества вкусной еды ожидают завтрашнего пиршества. Совершены полагающиеся обряды, и добрые духи стерегут эджево поле. Завтра туда хлынет веселье. Все в приподнятом настроении ложатся спать, чувствуя радостное нетерпение. Великий праздник близко. Самый любимый праздник, более любимый чем гуляния в тиэкэн, когда провожают тепло и устраивают большие охоты, от которых во многом зависит, какова будет предстоящая зима.
 Все уснули в ожидании самого лучшего дня. Уснул и Руоль- на этот раз быстро и крепко, хотя и с тоской на сердце.

 ...День действительно выдался прекрасным. Ни единого облачка на чистом небе, солнце сияет высоко и ярко, лаская теплом всех обитателей эджугена.
 Руоль пробирался вдоль реки, против течения, к эджеву полю. Отчего-то сегодня он сильнее чем вчера боялся с кем-нибудь встретиться. Не до того. Эдж- мимо. Взглянуть бы на Нёр хоть одним глазком. А станет ли она сама веселиться- гулять после такого безрадостного расставания?
 А на поле, верно, уже полно народу. Отовсюду стекаются к Аке Аке гости, в его богатейший и уважаемый Баан- сарай. Руоль думал об этом и не знал, удастся ли ему остаться незамеченным. Впрочем, стоит ли вообще таиться?
 Еще издали он почувствовал, что веселье уже идет. Руоль оставил оронов в укромном месте и последний отрезок пути прошел так, словно скрадывал дикого зверя. От реки он стал подниматься выше, туда, где начинались ряды высоких кустов. За одним из них он и затаился, совсем как тогда, когда впервые пришел повидать Нёр. Правда сейчас он пришел с другой стороны, но залитое солнцем эджево поле, однако, и отсюда неплохо раскинулось перед его взором. Смех, веселые выкрики, многоголосый шум, дымы от множества костров, восхитительный запах жарящегося мяса, долетающий с порывами легкого ветерка. Кто-то разговаривал и смеялся совсем поблизости, где-то за кустами. Руоль не шевелился, высматривая Нёр со смутным чувством, похожим на неясную обиду.
 Праздник еще только начинался, но отдельные люди уже состязались друг с другом то в перетягивании палки сидя, то в борьбе внутри круга с завязанными руками и на одной ноге, но пока это были только разминки. Настоящие игрища начнутся сразу после большого обряда, где будет разыграна победа Хота над Белым Зверем, показана история эджугена от начала времен, пропеты хвалебные слова и принесены жертвы. Захватывающее зрелище- своеобразный зачин праздника. А уже ближе к вечеру- хороводы, пляски и песни. Луорветаны вознесут хвалу теплу, солнцу, море и всему доброму, что в ней есть. Каждый постарается и себя показать с выгодной стороны. Песнопения и хороводы- это тоже состязания. И на всем протяжении праздника- пиршества, много еды и питья. Иным людям только в эдж да еще в тиэкэн, быть может, и удается наесться до отвала. Богатые в эдж не скупятся, зная, что все вернется вдвойне милостью светлых духов. Да и простой люд будет благодарен.
 У Аки Аки все затраты, однако, окупались сразу же. Многие охотники приезжали с богатой добычей, с ценными шкурами и прочим, похвалялись своей удалью да и оставляли все на радостях задаром. Был даже специальный столб, возле которого стоял шиман и бил в бубен. Охотники подходили и кидали самое лучшее из своей добычи. Удача тогда не покинет. И здесь было свое состязание: охотники стыдились, если оставляли у столба меньше и хуже, чем другие.
 Ака Ака никогда не скупился на эдж. Чем богаче и интересней будет праздник, тем больше его будут расхваливать и больше луорветанов начнет собираться. И духи всегда будут благосклонны.

 ...Руоль никак не мог отыскать взглядом Нёр среди такого количества людей. Может, и нет ее здесь. Или сидит где-нибудь тихонечко. Увидеть бы только, где. И как хотелось бы посмотреть на нее, ведущую хоровод. Она будет в праздничном наряде с узорчатыми украшениями, красивая, сверкающая, легкая и плавная, словно вот- вот оторвется от земли и птицей улетит к солнцу, сама как солнечный лучик. Но хороводы начнутся потом. Руоль боялся, что не дождется, и так сплошное мучение- сидеть здесь и глядеть. Лучше бы сразу уехал.
 Что ли пойти туда?- размышлял Руоль. Неужели за ним какая-то провинность? Вроде бы ничего и не совершил, что бы там ни кричал шиман Оллон. Разве он злодей, отчего прячется?
 «Эдж- он для всех», и это правильно.
 И не такое здесь укромное место, чтобы долго оставаться незамеченным. Вот подойдут люди и спросят: «Чего таишься, будто в засаде?» Как ответить?
 Руоль переборол себя, вышел из укрытия, обогнул кусты и оказался на открытом поле. С бледным лицом, пытаясь казаться беспечным, пошел прямо в центр, в самую гущу. Но напрасно он думал, что все взгляды сразу устремятся к нему. Если на него и обращали внимание, то не больше, чем на всякого другого, проходящего мимо. Много было неизвестных людей, но встречались и знакомые лица. Иные приветствовали Руоля, не выражая никакого удивления по поводу его присутствия здесь. Руоль старался держаться особняком и как можно незаметнее. Отчего-то ему было душно, он чувствовал себя как пойманный зверь. Как это вышло? Ведь здесь был его дом. Он сам ушел отсюда, его никто не прогонял. Отчего такое чувство, будто напакостил как-то всему Баан- сараю? Почему сам себе он кажется лишним, одним своим видом портящим светлый праздник? Не должно быть так. Или это шиман Оллон набросил тяжелые, злобные тени духов?
 Не поддамся, твердил себе Руоль, идя по полю с опущенной головой, не поверю. Ведь это эдж! Хотеть счастья- неужто нельзя?
 Он подошел к длинным столам, ломящимся от изобилия. Подобные столы были придумкой Аки Аки, и сколочены и вырезаны, как и столбы на поле, из привозных деревьев далеких прямоствольных лесов на востоке. Говорили люди, что весьма удобно подходить и брать с них еду, не наклоняясь при этом, но вот сидеть на скамье и есть за ними многим было непривычно.
 Руоль взял кусок копченого мяса и задумчиво присел на скамью. Если я виноват в чем-то, подумал он, простите меня духи. Будте милостивы.
 Вдруг рядом оказался како-то незнакомый человек. Посмотрев на Руоля, он тоже опустился на скамью, неловко поерзал на заду, примеряясь к сидению. Потом тоже взял себе огромный кусок мяса, потянулся к каысу. Руоль глянул на него. Фигура незнакомца вызывала уважение. Настоящий богатырь. Широкоплечий, с тяжелыми бровями на суровом лице и пронзительным взглядом. Волосы безупречно черные, много чернее, чем у самого Руоля, красиво блестят на солнце. Незнакомец вдруг заговорил.
 -Охотник?- спросил он, повернувшись к Руолю.
 Тот отчего-то перепугался.
 -Да,- ответил он, запнувшись.
 -Охотник охотника узнает,- улыбнулся незнакомец.- Арад-би. Я Амак из становища Тэля.
 -Я Руоль. Арад-би, Амак.
 -Богатую ли добычу оставил на будущую удачу?
 -Да так,- замялся Руоль,- едва ли.
 -Ого! Впервые вижу охотника, который не похваляется в этом деле. Все стремятся накидать выше столба.
 Руоль неожиданно сказал:
 -Друзья говорят, что вовсе не нужно искать удачи в этом месте.
 -Ок!- Амак удивленно посмотрел на него, потом засмеялся.- Знаешь, живу я рядом с Тэлем, луорветаном богатым, известным и сильным, и там у нас тоже не слишком-то почитают Аку Аку. Несправедлив он. А в последнее время, того хуже. Один желает быть выше всех в море. Пока терпится, не столь еще силен Тэль, но кто знает, что будет? Так что... правду ты сказал, почему охотничья удача должна жить здесь, когда мора так велика?
 -Почему тогда ты приехал?- спросил Руоль.
 Лицо Амака слегка передернулось.
 -Почему бы и нет?- сказал он.- Мне лично Ака Ака ничего плохого не сделал. Но я не приехал бы, друг уговорил. Часто он сюда наезжать стал, интерес у него здесь. А вообще он сам по себе живет, да и я тоже. Где хочу, там и бываю. А кто твои друзья, о которых ты говорил?
 -Охочусь я с Кыртаком и Акаром.
 С еще большим удивлением посмотрел на него охотник Амак, потом в его глазах появилось уважение.
 -Наслышан о них. Сильно не знаком, но встречаться доводилось. И все говорят о них хорошо. Мой друг их тоже хвалит. А сейчас он пошел повидаться с подружкой, а я тут остался. О, какая это девушка!
 -Кто?
 -Интерес моего друга, я же говорил.
 -А-а...
 -Есть у него мысли насчет нее, поэтому полюбил он Баан- сарай, и меня притащил. Я его понимаю. Какая красавица! Я бы и сам, понимаешь ли, но у меня уже есть... а на другую я свою маленькую Аныс ни за что не променяю. Даже на такую. Хотя она в самом деле прекрасна. Наверное, ты ее видел.
 -Может быть,- довольно равнодушно сказал Руоль, вертя головой по сторонам и все высматривая.
 -А если и не видел, то должен знать. А мой друг...
 -Что?- переспросил Руоль. Он слабо прислушивался к словам Амака, ему показалось, он кого-то разглядел в толпе, но сразу же потерял.
 -Подожди-ка,- вдруг сказал Амак,- кажется, обряд начинается. Пойти поближе взглянуть?- он вопросительно посмотрел на Руоля.
 Тот замялся.
 -Я еще тут побуду... жду кое-кого.
 -А я схожу. Что ж, тогда удачи тебе, друг охотник.
 -И тебе всякой удачи.
 -Может, еще встретимся.
 Опрокинув в рот солидную порцию белого каыса, Амак довольно улыбнулся, отер губы и удалился бодрым шагом. Руоль посмотрел ему вслед, потом повернулся в другую сторону, вгляделся, еще вгляделся, привстал, затем рванул в ту сторону, где, как ему показалось, заметил Нёр.
 Но то была не она. А если и она, то теперь ее не было видно. Зато Руоль увидел Аку Аку. Князец стоял в центре поля между трех украшенных столбов, простирая руки к небу, самодовольно улыбаясь. Такой же толстый как всегда, с маслянисто блестящим лицом. Рядом с ним раскачивался и кивал головой невысокий шиман Оллон в полном облачении, увешанный всем не хуже праздничных столбов, с колотушкой и бубном в руках. Позади него выстроились другие шиманы силой поменьше, чуть поодаль- их юные помощники. С другой стороны на свободном пространстве собирались те юноши и девушки, которым выпала честь участвовать в праздничном представлении.
 Увидев Оллона и Аку Аку, Руоль, хоть и находился довольно далеко, попятился было, но вдруг понял, что здесь-то и надо высматривать Нёр. Конечно, где же еще. Среди тех красивых, празднично разодетых и сияющих молодых людей и девушек. Взгляд Руоля устремился к ним. Люди повсюду окружили центр поля. Руоль стал пробираться вперед, выглядывая из-за спин, не отрывая взгляда от нарядной группы. А юноши и девушки в центре поля тем временем взялись за руки и начали образовывать большой круг.
 И тут Руоль увидел Нёр. Невозможно красивую, неземную, с торжественным, лучащимся светом лицом. Она была именно там, среди образующих круг, в центре которого оставались столбы, Ака Ака и шиманы. И Нёр улыбалась. Руоль даже на большом расстоянии почувствовал исходящий от нее восторг. А рядом, держа ее за руку шел гордый Улькан. Он тоже радостно улыбался и посматривал на Нёр. А из центра поля и круга им улыбался Ака Ака.
 Замкнувшийся живой круг медленно двигался по солнцу, от холода к теплу. Руоль попятился. В кого-то уперся спиной и услышал до боли знакомый голос:
 -Чего толкаешь?
 Руоль повернулся... и нос к носу столкнулся с Саином. Оба как-то растерянно посмотрели друг на друга, оба не ожидали этой встречи.
 -Это ты!- сказал Саин.- Что ты здесь делаешь?
 -Ничего,- буркнул Руоль.- А ты?
 Саин сделал движение ртом и горлом, будто подавился. Он начал краснеть, во взгляде появилась угроза.
 -Ладно, сказал Руоль.- До встречи. Великой удачи тебе, Саин. Я еще появлюсь, когда будут состязания женихов.
 -Чего?
 -Так и знай. Если захочешь, ты обязательно сможешь меня там увидеть. Я приду. Пусть все знают. Все пускай знают. Я клянусь.
 Он двинулся мимо. Саин был сбит с толку, однако же заступил ему дорогу.
 -Теперь я хочу тебе кое-что сказать,- процедил он.
 Руоль, однако, был сейчас не в лучшем, не в самом спокойном своем состоянии. Тяжело и мрачно посмотрел он на Саина.
 -Я уже попрощался с тобой, брат.
 Саин напрягся и нехорошо оскалился.
 -Вот именно, я твой старший брат. Что-то ты не очень со мной вежлив.
 Там, за спиной Руоля все кружилось. Нёр... за руку с Ульканом... И улыбался благосклонно Ака Ака. Только об этом мог думать Руоль, только эта картина стояла перед глазами. Он пошел вперед, пытаясь обойти Саина, но тот поднял руку.
 -Постой, куда же ты. Послушай, что я скажу.
 После первой растерянности Саин пришел в себя и вознамерился проучить наглого беглеца.
 Руоль только молча посмотрел на него, и этот взгляд заставил Саина напрячься, слегка дрогнуть, но вместе с тем разозлиться еще больше.
 -Куда же ты так спешишь, братец?- спросил он.- Так давно не виделись, а ты сразу уходишь. Нехорошо как-то,- голос его звучал мягко, но яда в словах он и не скрывал, а сам весь дрожал от сдерживаемой пока ярости.
 -Я ухожу,- произнес Руоль почти шепотом.
 И сделал шаг прямо к Саину. А тот неожиданно отступил. Совершенно инстинктивно, как безоружный человек отступает перед разьяренным, несущимся навстречу диким зверем. Руоль прошел мимо, не повернув головы, не задерживаясь. Саин, как будто со стороны, удивился самому себе и всему происходящему. Наваждение какое-то.
 Тем временем начался обряд. Взлетели ввысь неземные звуки протяжного песенного заклинания. Множество голосов подхватили священные слова, молитвенно подняв к небу руки. Разносились над полем завораживающие, мерные звуки бубнов, дружно возносились голоса.

  Небесный Дедушка, услышь!
  Духи небесные, внемлите!
  Хот- родитель, прислушайся!
  Вот мы делимся с вами великой радостью!

 Руоль удалялся, шел уже там, где не было людей- все собрались в центре поля,- и его одинокая, ссутулившаяся фигура была хорошо видна на пустом пространстве. Саину захотелось остановить его, обозвать трусом, наказать, но он только плюнул и отвернулся. Пусть бежит, сказал он себе. В эдж я добрый. Ничего, еще поговорим.
 Обряд продолжался- великий, чудесный, и ликующие голоса взмывали все выше, к самому чистому небу. Руки юношей и девушек плавно покачивались- вверх, вперед и в стороны, как крылья. Шиман Оллон неистово бил в бубен. Другие скакали подобно олья, напялив на головы рога. А в самом центре, с видом торжественным стоял Ака Ака, незыблемый, словно единый властелин всего эджугена, благославляя всех, держа в одной руке сосуд с каысом, а в другой- с кровью тынустыра, священного олья.

 Руоль уезжал прочь. Над головой восторженно сияло залитое солнцем небо, под ногами, под стремительными копытами оронов проносилась расцветающая мора. Шумное эджево поле, весь Баан- сарай оставались позади. Здесь, вокруг Руоля, были тишина и первозданный покой. Руоль думал о том, что позади.
 Я вернусь, пообещал он себе. Все равно все будет по-моему. Будет так, как я хочу.

 ...Руоль возвратился к братьям- охотникам. На расспросы о поездке отвечал невнятно. Акар в таких случаях ухмылялся, а Кыртак, глядя на брата, потом на Руоля, покачивал головой.
 Первое время Руоль тосковал, и это было заметно. Акар даже перестал приставать с предположениями и двусмысленными намеками по поводу «повеселиться у Аки Аки». Постепенно, однако, все вернулось в свое русло.
 Пришла зима, она всегда приходит, недолгожданная. Братья и Руоль продолжали охотиться, два раза съездили по чуосу в новую факторию Пришлых и там торговали, меняли и покупали. Высокие давно интересовали Руоля, он без устали приглядывался и однажды заявил, что можно было бы запрашивать цену подороже. Братья не решились рискнуть, опасаясь, что Пришлые вообще прекратят вести с ними дела.
 ...А к середине зимы Руоль неожиданно и очень сильно заболел. В бреду он несвязно бормотал о проклятии шимана Оллона. По такому случаю братья позвали великого Тары- Яха. Древний шиман долго осматривал Руоля, потом сказал: «Он справится».
 Руоль и сам, даже сквозь боль и бред, знал, что справится. И даже прежде, чем кончилась зима Руоль полностью выздоровел. А после этого стал удивлять братьев тем, что без пощады мучил себя непосильным трудом.
 -Совсем себя загоняет,- сказал однажды Кыртак, глядя как Руоль, тяжело нагруженный, взбегает на холм.
 -Настоящим становится богатырем,- засмеялся Акар.
 Руоль же на все вопросы отвечал односложно:
 -Я готовлюсь.
 Зима длинна, долга, но и она имеет свой конец.
 Наступил очередной эдж. Руолю исполнялось двадцать. Он опять не видел Нёр целый год.
 И вновь Руоль спешил в Баан- сарай. Не с теми мыслями, что в прошлый раз. Сейчас что-то должно уже наконец решиться.
 Но еще и потому спешил он, что оттуда, из Баан- сарая, стали доходить странные и тревожные известия.