1991-й год – в Москве продовольствие внезапно исчезло с прилавков магазинов. Знакомых и родственников в торговле у нас не было. Ездили на периферию, чтобы добыть съестное. Иногда муж в буквально смысле «отлавливал» еду. Поясню: в разделочных отделах продовольственных магазинов фасовали сыр или масло и выкидывали расфасовки в окошко; но, поскольку их было мало, до прилавка они не успевали дойти. Несчастные покупатели подолгу дежурили у окошка в ожидании бросков с едой. Чаще всего в конкурентной борьбе побеждали высокие, в том числе и мой муж: он подпрыгивал, ловил расфасовку и бросал ее в тележку. Самое обидное, что за его тележкой следили ушлые покупатели – и тут же перекладывали «улов» в свою.
В том году к нам домой неожиданно нагрянула группа туристов из Армении, которым предстояло лететь в США на гастроли. Места в гостинице они не смогли забронировать, и мы, молодая, еще бездетная семья, пустили их заночевать. Группа состояла из исполнителей – актеров, музыкантов. Чем же их угощать?.. Сначала мы сообразили огромную, на 50 яиц, яичницу; потом отдельные туристы нашли себе пристанище, и у нас осталось три женщины; среди них – известная оперная певица.
К ней мы относились с особым почтением. Она гордо и многозначительно фланировала по нашей квартире, подолгу вела разговоры с родственниками по межгороду, иногда что-то распевала. Ей выделили кабинет мужа. Мы ломали голову, что приготовить на обед… И тут на наше счастье муж раздобыл небольшую курицу. Радостно зайдя на кухню, он выложил ценное приобретение на стол. «Готовить буду я», – гордо заявил будущий профессор, доктор наук. Я ассистировала. Конечно, мы очень старались, хорошо приготовленная курица в полной мере соответствовала статусу оперной певицы.
Наступило время обеда, накрыли стол. Оперная певица с телефоном в руке, не прерывая междугороднего разговора с очередным родственником, бросила взгляд на готовую курицу и драматическим сопрано произнесла: «Желудок! Как промыт куриный желудок?! Тщательно проверьте, мой организм не переносит грязи!»
Курица от обиды съежилась, аппетитные форма и цвет куда-то исчезли.