Когда рассказывают о Великой Отечественной войне, то в первую очередь вспоминают героизм советских солдат, погибших воинов на фронтах и в тылу. А что же происходило между боями, как отдыхали наши воины? Интересную информацию о жизни и быте солдат содержат такие источники информации, как воспоминания, фронтовые дневники и письма, менее всего подверженные идеологическому влиянию. Например, традиционно считалось, что солдаты жили в блиндажах и дотах. Это не совсем верно, большинство солдат располагалось в окопах, траншеях или просто в ближайшем лесу ни сколько об этом не жалея. В дотах было всегда очень холодно, ведь в то время еще не существовало систем автономного отопления и автономного газоснабжения. Поэтому солдаты предпочитали ночевать в окопах, накидав на дно веток и растянув сверху плащ-палатку. Питание солдат было нехитрым "Щи да каша-пища наша" эта пословица точно характеризует паек солдатских котелков первых месяцев войны и конечно же лучший друг солдата сухарь, любимое лакомство особенно в походных условиях, например на боевом марше.
В ряде исследований по истории Великой Отечественной войны организация снабжения продовольствием советских солдат в 1941 – 1945 гг. рассматривается в основном с точки зрения более общей проблематики развития тыла Вооруженных сил. Из этих исследований непонятно, что и как случалось поесть советскому солдату. Лично у меня сложилось впечатление, что советские солдаты – это кто-то вроде духов бестелесных, которые не пьют, не едят и до ветру не ходят.
В Красной Армии в боевых условиях предусматривалась выдача горячей пищи два раза в сутки - утром до рассвета и вечером после заката. Причем всё, кроме хлеба, выдавалось в горячем виде. Суп (щи, борщ) выдавались оба раза, второе блюдо чаще всего имело полужидкую консистенцию (каша-размазня). После очередного приема пищи у солдата при себе продуктов не оставалось, что освобождало его от лишних проблем, опасности пищевых отравлений и тяжести. Однако, и эта схема питания имела свои недостатки. В случае перебоев с доставкой в окопы горячей пищи красноармеец оставался совершенно голодным. В реальности утвержденные нормы питания не всегда можно было выполнить.
“Есть войны закон не новый:
В отступленье – ешь ты вдоволь,
В обороне – так и сяк,
В наступленье – натощак”.
Это правило, выведенное героем поэмы А. Твардовского “Василий Теркин”, в основе своей подтверждается фронтовиками, хотя о достатке продовольствия в начальный период Великой Отечественной войны говорить не приходится. Именно во время отступления среди советских военнослужащих прочно закрепилась практика обращения за непосредственной продовольственной помощью к жителям тех населенных пунктов, через которые они проходили. На дорогах войны солдатам нередко приходилось питаться по так называемому “бабушкиному аттестату”, то есть полагаться на доброту и расположение местного населения. Порой хозяева сами проявляли инициативу и делились с солдатами своими запасами.
В наступлении существовали объективные трудности для организации питания: на маршах походные кухни и обозы не успевали за продвигавшимися вперед войсками. Готовить еду “на ходу” было затруднительно, а ночью не разрешалось разжигать огонь. Есть расхожий штамп: мол, война войной, а обед по расписанию. На самом деле такого распорядка не существовало, а уж тем более не было никакого меню.
Как правило, на передовой, под постоянным обстрелом противника, горячее питание доставляли в термосах, чаще всего один раз, ночью. В результате бойцам раздавали сухой паек, что порой оказывалось предпочтительнее горячей еды. Если перед атакой бойцы получали “неприкосновенный запас”, то нехитрая голодная солдатская мудрость учила: надо съесть все запасы до боя – а то убьет, и не попробуешь! Но бывалые фронтовики, зная, что при брюшном ранении больше шансов выжить сохраняется при пустом желудке, перед боем стремились не наедаться и не пить.
Из воспоминаний ветерана Великой Отечественной войны Михаила Федоровича Заваротного: «Обычно раз в день старшина приносил термос с баландой, которая называлась просто «пищей». Если это происходило вечером, то был ужин, а днем, что случалось крайне редко, - обед. Варили то, на что хватало продуктов, где-нибудь неподалеку, так, чтобы враг не смог увидеть кухонного дыма. А отмеряли каждому солдату по черпаку в котелок. Буханку хлеба резали двуручной пилой, потому что на морозе он превращался в лед. Бойцы прятали свою «пайку» под шинель, чтобы хоть немного согреть. У каждого солдата в то время была за голенищем сапога ложка, как мы ее называли, «шанцевый инструмент» - алюминиевая штамповка».
Алюминиевая ложка была не только столовым прибором, но и своего рода «визитной карточкой», так как на ней бойцы выцарапывали все свои данные. Среди воинов существовало поверье, что если ты носишь в брючном кармане-пистоне солдатский медальон - то тебя обязательно убьют. Солдатский медальон – это маленький черный пластмассовый пенал, в котором должна лежать записка с данными, где указывалась фамилия, имя, отчество, год рождения, откуда призван. Большинство бойцов просто не заполняли этот листок, а некоторые даже выбрасывали сам медальон. В настоящее время, когда поисковики находят останки солдат, погибших во время Великой Отечественной войны, то их фамилии часто устанавливают именно по ложкам.
В первые годы войны у советских солдат были стеклянные фляжки для воды, которые были очень не удобны. Они часто разбивались, поэтому удачей считалось раздобыть трофейную алюминиевую фляжку, которая удобно крепилась к поясу. Лишь с 1943 года наши бойцы стали получать алюминиевые фляжки советского образца. Тогда, же солдаты получили личные котелки и кружки из алюминия.
В обороне или во втором эшелоне у солдат энергетические затраты организма снижались, так как не было изнурительных атак, маршей и перебежек. Кухни находились рядом, поэтому военнослужащие привыкали к регулярности и даже полновесности порций. Нормы суточного довольствия красноармейцев и начальствующего состава боевых частей действующей армии включали: 800 г ржаного обойного хлеба (в холодное время года, с октября по март – 900 г), 500 г картофеля, 320 г других овощей (свежей или квашеной капусты, моркови, свеклы, лука, зелени), 170 г круп и макарон, 150 г мяса, 100 г рыбы, 50 г жиров (30 г комбижира и сала, 20 г растительного масла), 35 г сахара.
Курившим военнослужащим полагалось ежедневно 20 г махорки, ежемесячно – 7 курительных книжек в качестве бумаги и три коробки спичек. По сравнению с довоенными нормами, из основного рациона исчез только пшеничный хлеб, замененный на ржаной. Установленные нормы довольствия в течение войны не пересматривались, но дополнялись: некурящим женщинам-военнослужащим стали выдавать по 200 г шоколада или 300 г конфет в месяц взамен табачного довольствия (приказ от 12 августа 1942 г.); затем аналогичную норму распространили и на всех некурящих военнослужащих (приказ от 13 ноября 1942 г).
Из писем фронтовиков складывается впечатление, что на фронте питание было лучше, чем в тылу. На самом деле это было не всегда так. В большинстве военнослужащие из действующей армии сообщали домой о хорошем и даже отличном питании, плотной, сытой еде, чтобы успокоить родных относительно своего положения. Проверка организации питания в частях и соединениях Северо-Кавказского фронта в конце июня 1942 г. показала, что “пища готовится однообразная, преимущественно из пищевых концентратов. Овощи в частях отсутствуют при наличии их на фронтовом складе”. В 102-м отдельном инженерно-строительном батальоне продукты выдавали непосредственно бойцам, и каждый самостоятельно готовил себе “в котелках, банках от консервов и даже в стальных шлемах”.
Рацион фронтовиков от случая к случаю пополнялся боевыми трофеями, когда удавалось захватить походные кухни противника или запасы на складах. Многие фронтовики вспоминают о трофейном гороховом супе в пачках, попадавшийся в брошенных немцами складах или фургонах с продовольствием. Некоторые продукты вызывали удивление у советских солдат. Например, гибрид эрзац-меда со сливочным маслом в больших брикетах, а также трофейный хлеб, запечатанный в прозрачную пленку с обозначенной датой изготовления: 1937 – 1938 годы.
Солдатский быт можно разделить на несколько категорий, связанных с тем, где располагалась та или иная часть. Самые большие тяготы выпали людям, находящимся на передовой линии, - там не было никакого привычного умывания, бритья, завтрака, обеда или ужина. При входе в населенные пункты выделялась баня-вошебойка, в лесу — землянка. В целях ликвидации заболевания командирам подразделений полков были даны указания производить ежедневный осмотр солдат на вшивость. Обнаружение вшивости считалось чрезвычайным происшествием. Больных приказано было подвергать тщательной санитарной обработке. Она заключалась в мытье в бане, с обязательным прожариванием всего обмундирования, и стрижке волос.
Конечно, мытье в бане происходило, когда солдаты находились во втором эшелоне и не принимали непосредственного участия в боях. Причем мытье в бане чаще всего приурочивалось к холодному времени года. Летом бойцы имели возможность купаться в реках, ручьях, собирать дождевую воду. Зимой же не всегда была возможность не только найти уже готовую баню, сооруженную местным населением, но и построить самим — временную. Передислокации частей иногда были настолько частыми, что не только военные укрепления, но и бытовые помещения часто оставлялись вскоре после их постройки. Например, утром в бане мылись немцы, а вечером — советские воины. Санитарная служба обязана была, вместе со старшим врачом полка, обеспечить для бойцов смену белья не реже чем один раз в 10 дней, обеспечивая их бельем и мылом.
На начальном этапе войны солдаты носили гимнастерку без погон с откладным воротником, со специальными накладками в районе локтей. Обычно эти накладки делались из брезента. Гимнастерка носилась со штанами-галифе, имеющими такие же брезентовые накладки в районе колен. Верхняя одежда одевалась на нательное бельё, состоящее из рубахи и широких штанов из хлопчатобумажной ткани.
В 1943 году Красная Армия приняла новую униформу, которая кардинально отличалась от использовавшейся до тех пор. Изменилась и система знаков различия. Новая гимнастёрка очень походила на ту, что использовалась в царской армии и имела воротник-стойку, застёгивающийся на две пуговицы. Главной отличительной чертой новой униформы стали погоны. Предусматривалось два типа погон: полевые и повседневные. Полевые погоны изготавливали из ткани защитного цвета. На погонах возле пуговицы носили маленький золотой или серебряный значок, обозначающийся род войск.
Документально утверждается, что название «гимнастёрка» было внедрено в официальный оборот только в марте 1942 года по личному распоряжению главного интенданта Красной армии генерал-майора интендантской службы П.И. Драчёва. До этого решения в официальной документации применялся термин «рубаха», а ещё раньше — «гимнастическая рубаха». Сам же термин «гимнастическая рубаха» впервые встречается в приказе военного министра от 18 июня 1860 года, которым для генералов и офицеров вводился белый полотняный китель по образцу уже существовавшего в кавалерии. В приказе упоминается, что офицеры пехоты должны носить эти кители «на службе только в тех случаях, когда нижние чины надевают установленные для гимнастических упражнений рубашки». Однако конкретный приказ о её учреждении пока не обнаружен.
На сегодняшний день ни один исследователь не назовёт с определённостью дату, которую можно считать точкой отсчёта существования гимнастёрки как предмета воинского обмундирования. Большинство авторов сходятся во мнении, что гимнастическая рубаха была введена в конце 50 — начале 60-х годов XIX века для гимнастических упражнений и хозяйственных работ. Видимо, причина в том, что гимнастическая рубаха на деле представляла собой солдатскую нательную рубаху, а она, в свою очередь, видоизменённую крестьянскую исподнюю одежду.
На ногах солдат были ботинки и обмотки. Именно они были главным горем солдат, особенно пехоты, так как именно этот род войск ходил в них. Они были неудобными, непрочными и тяжелыми. Такой тип обуви был вызван экономией средств. После опубликования в 1939 г. пакта «Молотов–Риббентроп» армия СССР за два года увеличилась до 5,5 млн. человек. Обуть всех в сапоги было невозможно. Экономили на коже, ботинки шили из той же кирзы.
До 1943 года непременным атрибутом пехотинца была скатка через левое плечо. Это шинель, которую для мобильности скатывали и надевали ее так, чтобы солдат не испытывал неудобств при стрельбе. В остальных случаях скатка доставляла массу хлопот. Если летом при переходе пехоту атаковала немецкая авиация, то из-за скатки солдаты были видны на земле. Из-за нее же невозможно было быстро убежать в поле или укрытие. А в окопе ее просто сбрасывали под ноги – с ней было бы не повернуться.
Зато в остальное время шинель спасала солдата от холода, огня и дождя. Ткань из которой делали шинель не промокала и не воспламенялась, а тлела если даже на неё попадал открытый огонь. На солдатских шинелях и на повседневных офицерских шинелях на краю нижних пол с внутренней стороны имелись стальные крючки. При беге, переползании и на полевых занятиях полы шинелей можно было отогнуть вверх и зацепить крючками за поясной ремень.
В короткие минуты отдыха советские воины отдыхали, спали с запасом на будущее, многие занимались творчеством. В фондах нашего музея имеются несколько таких предметов. Это красивая ваза для цветов из гильзы от снаряда, мыльница из алюминия, деревянные ложки, емкости для соли и специй из лыка, коптёрка из патрона для освещения землянки.
Также солдатский быт в кроткие периоды отдыха невозможно представить без музыки песен и книг, рождавших хорошее настроение и поднимавших бодрость духа. Но все-таки самую важную роль в победе над фашизмом сыграла психология русского солдата, способного справиться с любыми бытовыми трудностями, преодолеть страх, выстоять и победить.