Тайна мастера
ТАЙНА МАСТЕРА
1
С Сергеем Ильичём я познакомился летом, на даче. Почти ежедневно в предвечернее время он неспеша прогуливался по дачным улочкам, толкая впереди себя детскую коляску. Сопровождала его, обычно, девочка лет пяти-шести, а в коляске любопытно крутил головкой ребёнок в возрасте чуть более года. Не обратить внимания на них было невозможно. Незнакомец – мужчина пенсионного возраста, из тех, кто с первого взгляда пробуждал в людях интерес. Роста - выше среднего, статен, аккуратно одет, голову венчает благородная седина. Но главное – всё в нём убеждало, что он лишён обыденной суетности, в которой пребывает большинство дачников, озабоченных десятками дел, придуманных для поддержания здорового образа жизни. Когда он с внуками проходил мимо нашего участка, мы здоровались, обменивались банальными фразами. А для знакомства свела нас его внучка. Однажды, показывая на куст крыжовника, она спросила, что это за ягодка такая? Я пригласил её зайти и самой нарвать ягод. Пока девочка собирала ягоды с колючих веток, мы с Сергеем Ильичём познакомились.
Он оказался человеком необычной профессии – скрипичных дел мастером. Причастность к искусству сотворения скрипок повышала к нему интерес. Эта профессия представляется нам загадочной и недосягаемой. Её не сравнить с профессией, например, учителя, врача или строителя, секреты которых знает каждый обыватель и каждый считает себя вправе давать советы профессионалам. А кто, скажите, рискнёт советовать скрипичному мастеру? Хотя Сергей Ильич не отрицал, что такие находятся. Он тоже встречал прирождённых советчиков, которые советуют всем и по любому делу.
Мы сидели на скамейке и вели неторопливый дачный разговор. Голос из радиоприёмника объявил о выступлении квартета скрипачей. Сергей Ильич замолчал, слушая исполнение, а потом заметил.
- Слышите, вторая скрипка фальшивит?
Я удивился столь смелому заключению, и он пояснил.
- Скрипичник должен иметь развитый, чуткий к музыкальным тембрам слух. – Предвидя мои вопросы, он продолжал. – Скрипичнику многое надо знать. Он должен в совершенстве владеть приёмами обработки древесины, обладать чувством пластичности формы, знать акустику и химию, уметь играть на смычковых инструментах. Но умение и знание не гарантирует, что получится мастер. Есть ещё профессиональные секреты.
Я хотел бы услышать его мнение о секретах, но Сергей Ильич уклонился от продолжения разговора на эту тему.
В другой раз он зашёл в гости вместе с внуками. Девочка, её звали Марина, с любопытством осматривала углы дачного жилища, а малыш неуверенно следовал за ней. На глаза Сергею Ильичу попалась книжица об итальянской архитектуре. Я обратил внимание, с каким интересом он листал страницы.
- Интересуетесь итальянским искусством? – спросил Сергей Ильич. – Я всю жизнь мечтал посетить Италию, но не удалось.
- А что бы вы хотели посмотреть там в первую очередь? – поинтересовался я, ожидая услышать слова о древнем Риме, о сказочной Венеции, о музыкальном Милане.
- Побывать в Риме, Венеции или в Милане, конечно, соблазнительно. Но если бы у меня был выбор, я бы, прежде всего, посетил Кремону.
Меня искренне удивило желание гостя увидеть захолустный городок северной Италии, вместо знаменитых исторических городов.
- Видите ли, в Кремоне родилась самая блестящая не только в Италии, но и во всём мире, школа мастеров скрипичного дела, - пояснил Сергей Ильич. – Слышали наверно знаменитые имена – Страдивари, Гварнери? Эти великие кремонцы, может быть, самые яркие, но не единственные представители Кремонской школы мастеров смычковых инструментов. Кремона и окрестности города, как известно, соседствуют с землями славян, где, по преданиям, ещё в древности появился прообраз скрипки – смычковый инструмент, который держали у плеча во время игры. Поэтому, может быть, неслучайно, что в Кремоне сформировалась классическая форма скрипки, а ремесло её изготовления достигло удивительного мастерства.
Сергей Ильич остановился, будто размышляя, надо ли продолжать, но сильный эмоциональный настрой уже завладел им.
- Я боготворил Италию, трепетал перед всем итальянским. Даже единственную дочь мы назвали Капитолиной, в честь Капитолия, славнейшего из семи холмов Рима. Я грезил мечтой побывать в Кремоне, постоять на набережной мутноводной реки, побродить по улочкам, по которым ходили великие мастера, чьи смычковые шедевры до сих пор, спустя почти триста лет, остаются непревзойдёнными. Мечтал увидеть в кремонских музеях рабочие инструменты, с помощью которых они создавали скрипки, альты, виолончели. Мне казалось, если прикоснусь к ним, я, может быть, пойму секреты их искусства. Сколько раз я видел себя на улицах Кремоны! – Сергей Ильич сделал паузу, чуть успокоился. – До нашего времени в мире сохранилось много превосходных инструментов, созданных старыми итальянскими мастерами. Но тайна их мастерства не вышла за пределы Италии и осталась в том времени. Секреты великих итальянцев были никому не доступны.
Последние слова Сергей Ильич с каким-то внутренним напряжением, прервал рассказ и позвал внучку и внука домой.
Я заметил, что Сергей Ильич часто обрывает беседу, когда разговор углубляется в тему профессионального мастерства. Будто доходит он до какого-то рубежа, но не решается его переступить, будто опасается сказать что-то, для него очень важное. Опасается, но каждый раз, опять и опять возвращается к теме, делясь своими размышлениями.
- Как я стал скрипичником? – повторил Сергей Ильич мой вопрос и ответил. – Подростком меня отдали в ремесленное училище при фабрике смычковых инструментов. Там я всё время и работал, сначала в цехе, потом меня взял к себе учеником хороший мастер. Скрипки и другие смычковые, что изготавливают в цехах, это посредственные инструменты для музыкальных школ и училищ, самодеятельных оркестров и начинающих музыкантов. Хорошая скрипка – изделие ручной работы! На фабрике есть мастерские, в которых изготавливают приличные инструменты. Там я и учился ремеслу. Кое-чего достиг. Позднее, с учениками я изготавливал именные скрипки. Не буду преувеличивать свои заслуги. Мои скрипки – не шедевры, но они есть в некоторых больших оркестрах, да и солисты ими не пренебрегают. Разбрелись мои скрипки по стране и я уже не знаю, где они есть. Иногда, слушая оркестр, различаю голос своей скрипки. Первый раз это случилось много лет назад, в курортном городе, где гастролировал известный оркестр. После концерта зашёл к оркестрантам. Оказалось, действительно, есть в оркестре моя скрипка. Вы не представляете, каким волнующим было для меня это открытие! – Помолчав, он продолжал. - Оценить мастерство скрипичника может не каждый. Только хороший мастер может реализовать возможности хорошего инструмента. Только гениальный скрипач-виртуоз в состоянии понять и оценить гений творца скрипки. Известно, что скрипки великого кремонца Иосифа Гварнери, по прозванию дель Джезу, самого талантливого из семьи Гварнери, стали популярными и были по достоинству оценены лишь через много лет после смерти мастера, когда его скрипку взял в руки великий Паганини. Он первый смог понять творение гениального мастера. Бытует молва, что только на скрипках Гварнери с их разнообразием тембра, можно раскрыть всю силу знаменитых каприсов Паганини.
Скрипки старых итальянских мастеров изучены до подробностей, измерены все детали, известно, какую, какой плотности и влажности древесину они применяли. Кажется, что всё известно. Однако никто не достиг в инструментах той выразительности и тепла, которыми обладают скрипки Страдивари и Гварнери. Только случайно удавалось иногда приблизиться к звуковым качествам инструментов мастеров Кремонской школы. Секреты изготовления скрипок, их настройки, а также секреты составления скрипичного лака, которые знали кремонские мастера, потерялись в XVIII веке. Почти 200 лет кремонцы удивляли мир искусством сотворения смычковых инструментов. Но в XVIII веке секреты искусства утратились. Утратились внезапно, ещё при жизни учеников Страдивари и Гварнери. Будто израсходовали великие мастера весь, отпущенный природой, талант на себя, не оставив будущим поколениям. Что стало причиной стремительного упадка Кремонской школы именно в то время, когда Италия становится мировым центром оперного искусства – одна из загадок истории. С тех лет секреты мастерства кремонцев никто не раскрывал, - Сергей Ильич неожиданно замолчал, к чему-то прислушиваясь. Откуда-то издалека доносилось едва слышимое ворчание грома. Хотя на небе ещё ни облачка, Сергей Ильич встревожился, позвал внучку. С излишней торопливостью усадил внука в коляску и скорым шагом направился в сторону своей дачи.
Вечером небо затянули тучи, грохотал гром, но дождь пошёл только ночью. Долгожданный, жизнеспасительный дождь после затянувшейся утомительной жары, вдохновлял на радость. Не спалось. Я распахнул окна, вслушиваясь в шум дождевых струй. В сознании, сменяя друг друга, проплывали эпизоды повествования, услышанного от Сергея Ильича. Было впечатление, что он чего-то не договорил, а я чего-то не понял.
Дождь закончился. Я стоял у окна, слушая в темноте, как шлёпают о землю последние капли, и пытался разобраться, что насторожило меня в рассказе Сергея Ильича? Повторяя в уме всё, сказанное им, обратил внимание на фразу, что секреты кремонских мастеров никто не раскрывал, т.е. они были недоступны раньше, в прошлом. А теперь? Случайно или с умыслом рассказчик употребил слово в прошлом времени, умолчав о настоящем?
С утра густые облака и тучи обещали сырость. Ближе к полудню желанный, удивительно тёплый дождь наконец-то пролился. Дачные мальчишки выскакивали из домов и, нарушая запреты взрослых, озорно бегали по лужам и мокли под дождём. Иссохшая земля жадно впитывала влагу, чтобы оживить утомлённые сухостью корни.
Дождь оказался непродолжительным. После обеда небо прояснилось и выглянуло солнце. Послегрозовая свежесть повышала настроение духа, а глянец омытых дождём листьев радовал глаз. Я с нетерпением ждал вечера, надеясь, что Сергей Ильич зайдёт поговорить.
В обычное время они показались на улице. Я вышел навстречу, приглашая в гости. Было видно, что у Сергея Ильича хорошее, разговорчивое настроение. Мы присели на скамейку, поговорили о своевременности дождя, о видах на урожай и, наконец, я спросил:
- Скажите, неужели современные мастера, владея новейшими математическими методами и технологиями компьютерного моделирования, так и не научились делать смычковые инструменты, равные старым итальянским? Неужели сегодня никто не разгадал секреты скрипичных мастеров XVII – XVIII веков?
Мой вопрос как будто взволновал Сергея Ильича. Долгим, изучающим взглядом он посмотрел на меня, встал со скамейки, прошёлся по дорожке. Я подумал, что поспешил с вопросом, что своей торопливостью спугнул его с интересующей темы и не услышу ответа.
- Знание математических методов не заменяет таланта, а талант – явление редкое, - Сергей Ильич возвратился на скамейку. – Никто не знает, где и когда родятся таланты и почему они рождаются. Случается, что в какой-то области человеческой деятельности они рождаются в изобилии, как грибы после дождя. Так было в Кремоне XVII века, когда город прозябал под властью соседей-завоевателей, сначала Испании, а потом Австрии. Но бывает и наоборот, природа столетиями отдыхает, забывая снабдить людей талантами. А что касается вашего вопроса о разгадке секретов, то…- Сергей Ильич молчал несколько минут. Какие-то сомнения угнетали его, какие-то противоречивые размышления боролись в нём. Наконец он принял решение и продолжил рассказ.