Я въехала в большую запущенную квартиру. Было это в конце 80-х – начале 90-х годов, в переходный период от социализма к неизвестной формации, – время голода и пустых магазинов, разгула бандитизма, уличных перестрелок и т. д. Начиналась коммерциализация всей страны. У меня – новый московский этап. Предстояла свадьба. Планировалась она через день после моего возвращения из потрясающей поездки в Египет – страны, которой была посвящена диссертация.
Родственники съезжались на свадьбу прямо домой. До намеченной даты оставался всего один день. Уборщиц и домработниц в таком изобилии, как теперь, не водилось. Тем не менее надо было в кратчайший срок привести в порядок квартиру.
Теперь, когда проведение свадьбы – это сложнейший дорогостоящий ритуал со своим протоколом, правда, неизвестно кем и с какой целью установленным, я понимаю, как просто и при этом естественно выглядела моя собственная. В настоящее время существует отработанный сценарий, регламентирующий все до мельчайших деталей: стиль одежды, прически, автомобили, танцы, цветы, тосты, торты и Бог знает что еще. К свадьбе готовятся задолго, тщательно, не спеша. Невесты накручивают парики и шиньоны, наращивают когти и ресницы, одновременно проводят тотальную эпиляцию… А я? Я затевала уборку. Засучив рукава, стала отдраивать квартиру, которой уже год не касалась женская рука. Чем больше я старалась, углубляясь в самые пыльные уголки, тем больше увеличивался фронт работ. Остановиться я смогла ближе к ночи и только потому, что от жуткой усталости упала без сил, забыв о завтрашнем празднестве. Меня, дивясь моему изможденному предсвадебному виду, выводил из полуобморочного состояния внук прославленного хирурга Дима Юдин – неисправимый алкоголик, доктор медицинских наук. Он пытался поить меня водкой, приговаривая: «Пей, дурочка, может, в себя придешь!»
Наутро, проснувшись, я быстренько пригладила волосы, надела свадебный наряд, привезенный из Каира, заглянула на кухню, чтобы удостовериться, все ли в порядке, и пошла на свою свадьбу.