Был второй день после возвращения из прекрасного города Парижа в не менее прекрасный город Ереван. Начало 90-х годов. На меня сразу же обрушились всевозможные бытовые неурядицы – отсутствие воды, света, газа, отопления, лифта. Обычная процедура утреннего туалета превращалась в колоссальную проблему.
Ничуть не теряя оптимизма, взяв полотенце и ведро, я решительно спустилась пешком с седьмого этажа во двор в поисках воды. И не напрасно: внизу, где рыли яму, неизвестно зачем бил фонтанчик пресной воды. Рядом кипела стройка, воздух был наполнен пылью и запахом чего-то жженого… Я радостно бросилась к живительной воде, присела на корточки, пытаясь умыться (вода била низко из ямы), и вдруг заметила, что к источнику тянется крупный мужчина с густой шевелюрой. Когда мужчина поднял голову, я опешила, я не поверила своим глазам. Это был известнейший дирижер Эмин Хачатурян – племянник Арама Ильича Хачатуряна, унаследовавший от природы не только внешнюю схожесть с великим композитором, но и музыкальное дарование.
Трудно было осознать происходящее: окружающая обстановка и присутствие в ней дирижера никак не сочетались. Человек, мелькавший на центральном телевидении, дирижировавший лучшими симфоническими оркестрами, всегда подтянутый, во фраке и бабочке, оказался рядом со мной в самом пекле ереванской жары у грязной ямы. Так же, как и я, он, накинув полотенце на плечо, набирал воду. На секунду окинув друг друга понимающим взором, мы интеллигентно поздоровались (почему-то по-русски), и я, до конца не поверив своим глазам, понуро побрела к подъезду. Надо было еще и дотащить ведро воды пешком по лестнице на седьмой этаж...
Породистое лицо у грязной ямы я запомнила на всю жизнь. Оставив обустроенный московский быт, Эмин Хачатурян принял предложение руководить симфоническим оркестром Гостелерадио Армении, хотя в тот период был главным дирижером Российского государственного симфонического оркестра кинематографии. Он переехал в Ереван, женился на молодой армянке.