В институте царил страшный ажиотаж, в актовом зале была какая-то нервная суета. Присмотревшись, я поняла: для какого-то мероприятия расставляются стулья – сломанные и кривые сзади, свежие впереди. В коридоре поймала обезумевшую секретаршу – она выдохнула: «А-а-а, к нам едет директор Института востоковедения АН СССР Примаков Евгений Максимович!» «Будущий председатель правительства Российской Федерации», – подумала я... нет, конечно же, не подумала: об этом еще никто не знал. Дело было примерно в 1982 году.
Для всей нашей востоковедческой братии Примаков ближе всех стоял к горячему солнцу Востока – того Востока, Ближнего и Древнего, политологического, который мы изучали еще студентами, а теперь исследовали в разных отделах нашего Института. Для каждого из нас этот прекрасный мир был заманчивой и далекой мечтой. Изучать чужой язык, историю, культуру, ни разу не побывав там, где они зародились и развивались, – нонсенс, но для советского времени нормальное дело. Никаких стажировок за рубеж и не предполагалось, тем более для рядовых аспирантов. В образе Примакова нам светило маленькое окошко в страны Востока.
Утром я приоделась (было во что – папа недавно приехал из Парижа) и рванула в институт: предстояла долгожданная встреча. Вошла в здание нашего академического института; у дверей лифта стояли двое мужчин небольшого роста. Я бросилась вперед, чтобы успеть подняться с ними наверх. Этаж 10... Меня пропустили. В лифте я поняла, что стою лицом к лицу с Примаковым и его сопровождающим. Мы поздоровались. Евгений Максимович располагал к себе; видимо, и я ему понравилась. Он стал задавать мне вопросы. Я рассказала о своей аспирантской практике: сообщила, что занимаюсь востоковедением, изучаю историю Египта. Египет как раз был темой Примакова: он написал две монографии… Разговор оживился, но лифт скоро остановился, мы вышли.
В актовом зале смирно сидели все наши научные умы. На галерке – аспиранты. Я пристроилась где-то в конце. Примаков в свойственной ему размеренной манере начал рассказывать о проблемах института, о науке и новых возможностях… А потом спокойно заявил: «А вот ваша аспирантка Сусанна Арутюнян вполне может рассчитывать на научную командировку в изучаемую ею страну, Египет». Боже мой, что это было?!
Сказать, что коллектив наш вздрогнул и словно бы огромный вопросительный знак подвис в воздухе при общем недоумении, – все равно что не сказать ничего. Наступило вселенское молчание. После нескольких секунд обжигающей тишины первым засуетился мой дорогой научный руководитель. Повернувшись всем корпусом на 180 градусов, он через весь зал строго, как и подобает руководителю, спросил:
– Сусанна, когда ты успела?
Пока я раздумывала, дернулась моя соседка рядом.
– Я записана к нему на прием, – важно заявила она. – Предстоит рассмотрение актуального политологического вопроса по моей диссертации… – Умело оперируя псевдонаучными фразами и щеголяя сложнейшими терминами, она всячески пыталась подчеркнуть незаслуженность и внезапность моего «успеха».
Вслед за руководителем развернулся в мою сторону весь наш боевой научный отряд. Я уже была не очень рада открывшейся возможности и, пытаясь как-то оправдаться, жалобно простонала:
– Мы были вместе в лифте…
…Четыре года спустя я поехала в околонаучную командировку, впервые посетив Египет.