Продолжение. Начало http://www.proza.ru/2017/02/25/2417
Ника уже находилась рядом с матерью и заглядывала в коляску с младенцем, что-то улюлюкая и лепеча ему на каком-то тарабарском языке.
- Пап! Ну?! Мы идем или у тебя опять срочные отчеты? – с вызовом обратилась к нему дочь.
Катерина тронула девочку за плечо и, уже обращаясь к нему, сказала:
- Тебе надо отдохнуть. Сходи с Никой, развейся. Нельзя столько работать и так отдаваться этой фирме. Ты ужасно выглядишь. Я непременно поговорю с Дмитрием Михайловичем.
- С кем? - не поняв, о ком говорит жена, спросил Николай.
- С генеральным директором, разумеется, - ответила Катерина. – Таких, как ты – единицы. Ты его фирму с нуля до таких высот поднял, что другим и не снилось. Тем более он должен это понимать и поберечь тебя для дальнейшей работы…
- А Светлана Петровна? Она что, ушла? Или ее «съели»?
- О ком ты? Милый, пойди и отдохни. А то я сама выброшу твой компьютер или запущу туда вирус, - беззаботно рассмеявшись, ответила жена.
Николай, как в глубоком сне, прошел к стоявшему на крыльце шезлонгу и буквально рухнул в него, прикрыв рукой глаза. Вскоре он задремал и проснулся оттого, что Ника трясла его за плечо:
- Максимовна уже обед подала. Пойдем, а то мама начнет нервничать. А ей нельзя – Андрюшку надо грудью кормить, молоко пропасть на нервной почве может.
- Максимовна? Андрюшку? Грудью? – переспросил Николай. – Тогда да. Тогда крайне важно пойти.
За обедом он сидел совершенно потерянным и невпопад отвечал даже на какие-то ничего не значащие вопросы. Катерина с тревогой наблюдала за ним и в конце обеда требовательно заявила:
- Всё! В понедельник проси отпуск! Хватит. Иначе мы тебя потеряем.
Сходив все-таки во второй половине дня с дочерью в дельфинарий и на пляж, стал понемногу успокаиваться, ничего так и не вспомнив,убеждал себя в том, что все прежнее было просто страшным сном, наваждением, случившемся от большой нагрузки на работе.
Вечером после ужина они всей семьей пили на заднем дворике ароматный чай с кексами, испеченными Максимовной, которая оказалась их давней домработницей и проживавшей в небольшой комнатке на первом этаже их большого красивого особняка, похожего на терем. Николай почти ничего не говорил, а все больше слушал то, о чем говорили женщины, с беспокойством думая о понедельнике и неизвестном объеме работы, который ему предстояло сделать.
Зайдя перед сном в комнату дочери и в соседнюю с их спальней детскую, где спал Андрюшка, почувствовал какое-то облегчение. Уже ложась в постель с женой, не мог отделаться от мысли, что она ПОКОЙНИЦА. Однако, вспоминая восковое лицо похороненной женщины и сравнивая ее с живой, решил, что та была другая. А эта и есть его настоящая жена, Катерина. Но даже приобнять ее, как это было всегда, он все-таки не смог.
Наутро Николай проснулся с тяжелым чувством безграничного горя и невосполнимой утраты. Повернувшись на спину в пахнущей каким-то тонким ароматом постели, краем глаза увидел сидевшую перед туалетным столиком женщину, испуганно спросил:
- Ты кто?
Обернувшаяся к нему женщина оказалась Катериной, которая, удивленно подняв бровки, ответила:
- Жена твоя. Катерина. Что с тобой? Ну, ты меня второй день пугаешь! Давай в понедельник пойдем к врачу. А? Ну их все твои планы, отчеты, совещания… Они угробят тебя. Что им, акулам бизнеса? Разве они о человеке думают? Им прибыль нужна, которую ты им гарантируешь. А заболеешь, и выкинут, как отработанный материал. А нам ты нужен живой и здоровый. Мы же без тебя ни дня не проживем.
Не спеша поднявшись и обдумывая слова жены, Николай согласно кивнул. Подошел к ней сзади, приобнял за плечи и нежно коснулся губами шеи. Ощутив такой знакомый аромат ее тела, почувствовав теплоту кожи, сказал вдруг дрогнувшим голосом:
- Любовь моя, не бросай меня! Никогда не оставляй! Дай мне слово! Я не смогу без тебя жить…
Повернувшись к мужу лицом, Катерина прижалась к нему и с удивлением ответила:
- Что за бредни… Когда я собиралась тебя бросать? Кто мог придумать эту глупость и вбить такое в твою умную голову? У нас же двое детей! Ну, куда я от тебя пойду?! К кому? Ты – мой свет, мой ангел, моя любовь. Разве можно вот так просто предать?!
За завтраком Николай не сводил глаз со своей жены. Все время отвечал на незамысловатые вопросы дочки, с которой уговорились после пойти на пляж. Счастью девочки не было предела: ее любимый отец наконец-то оставил свой компьютер и второй день посвятит ей. ЕЙ! Он даже маме в последнее время не уделял столько внимания, выполняя все время какие-то особые задания и поручения этого толстопузого новоявленного капиталиста – Дмитрия Михайловича.
День прошел просто восхитительно. И что интересно, мобильный ни разу не зазвонил, и никто не побеспокоил и не прервал общение с семьей. Во время совместного отдыха Николай осторожно, используя свои хитрые приемы, узнал у дочери, что сюда они переехали после того, как она отдыхала у дальних родственников, уговоривших его принять предложение местного перспективного предпринимателя. Да и перед Катериной здесь были открыты большие возможности. В дальнейшем все, видимо, сложилось как нельзя лучше.
Вечером за ужином Николай пообещал жене, что обязательно пойдет в понедельник к врачу. Катерина незамедлительно созвонилась со своими знакомыми и нашла для мужа хорошего психотерапевта. Распитая с Катериной бутылка хорошего вина позволила расслабиться и окончательно успокоиться. Уснули супруги в объятиях друг друга.
Проснулся Николай от ощущения холода. Попытался нащупать одеяло и натянуть на себя, но его рядом не оказалось. Открыв глаза, он с ужасом обнаружил, что лежит на диване в гостиной. На ТОМ САМОМ диване, на котором провел несколько дней после похорон жены. Вскочив с ложа, обхватил голову руками, стал кричать нечеловеческим голосом. Гулкое эхо отозвалось на втором этаже. Холод и мрак были вокруг, тяжелой змеею проникали в глубину души, замораживая, покрывая инеем все внутренности.
- Нет! Нет! Нееееет!.. Этого не может быть! Это сон! Кошмарный, страшный сон…
Николай подошел к зеркалу в прихожей, сорвал ненавистное покрывало и с силой ударил кулаком в свое отражение. Мелкие осколки посыпались к его ногам. И вновь в кусочках зеркала мелькало улыбающееся лицо жены. По опущенной кисти побежали алые струйки крови, но боль почти не ощущалась. Та боль, что разрывала грудь, была мощней и многозначительней. Заметавшись по дому в поисках привычной уже спасительной выпивки, вспомнил, что все увезла с собой Светлана Петровна, ожидающая его прихода на совещание уже сегодня. Мысли закружились в голове, в ней никак не укладывалось случившееся с ним. Наскоро одевшись в то, что попалось под руку, Николай добежал до ближайшего супермаркета. Купив сразу три бутылки какой-то первой попавшейся на глаза водки, одну выпил прямо из горла, едва войдя в дом. Кое-как доплелся до вожделенного дивана и повалился на него, прижимая к груди оставшиеся бутылки.
Утром его разбудил настойчивый звонок в дверь. Это приехал за ним водитель Светланы Петровны. Помогая Николаю собраться, говорил, что дела на фирме застопорились, что партнеры, судя по всему, требуют от Светланы Петровны немедленных действий, что она очень надеется на Николая Константиновича, на его умение оперативно и грамотно принимать правильные решения. Устав от многословного рассказчика, Николай грубо осадил его, приостановив поток информации. Молодой человек несколько удивился столь резким поведением своего руководителя, но не обиделся, а молча протянул ему предусмотрительно принесенную папку с документами. Приняв снова Алка-Зельтцер, Николай углубился в их чтение. Садясь в машину, уже представлял себе, что он может предложить на совещании. Голова его работала четко, грамотно расставляя все приоритеты.
Возвращаться домой после работы не хотелось. К счастью, в конце рабочего дня ему позвонила мама, предложившая вместе съездить в больницу, чтобы проведать новорожденного. Николай не отказался, хотя испытывал к сыну смешанное чувство раздражения и жалости, но никак не любви. Было необходимо принять решение, как поступить с ребенком – дольше оставаться в стенах больницы он не мог. Во время визита в больницу мать предложила оформить мальчика на себя. Не опекунство, а усыновление. Николай обескураженно посмотрел на нее:
- Ты считаешь, что я не смогу с ним справиться?
- Не в этом дело. Не проблема нанять сиделку, няньку, гувернантку, но как она поведет себя с ребенком, что сможет ему дать и чему научить? Чужой человек еще менее предсказуем, чем любой близкий. Тебе нельзя бросать работу. Ты же понимаешь, что молодые зреют быстрей, чем яблоки в саду. Ну, оформишь ты сейчас уход за ребенком. А потом? Выйдешь на работу через год-полтора, и кто тебя ТАК долго будет ждать? Нет. Формально, конечно, никто против этого не будет. Но, а реально?
- Мам, давай я немного приду в себя, а пока как-нибудь решим это дело нейтрально. Раз ты так хочешь взять на себя заботу об Андрюшке, то пока можешь просто взять его к себе.
- Андрюшке? Ты ему уже и имя придумал? А мы считали, что ты его просто едва терпишь…
- Ну, о чем ты, мам?! Это же наш с Катей сын! Такой желанный! Как ты можешь?!
- Прости, сын. Я просто старая глупая баба… - со слезами сказала она.
Николай прижал к себе заплакавшую мать:
- Ничего! Прорвемся! А про усыновление я подумаю. Может, и вправду так будет лучше. Ты же работаешь пока? Тебе и декретные выплатят, и отпуск по уходу предоставят? Так? Может, ты и права…
Договорившись с врачом детского отделения о встрече на завтра, Николай отправился не домой, а по приглашению матери к своим родителям, где и остался ночевать. Там они совместно с прибывшими родителями Катерины обсудили вопросы возможного усыновления, заручились их согласием и на утро отправились с матерью за ребенком и необходимыми документами.
Весь день прошел в хлопотах, походах по разным социальным службам, где, в общем, с пониманием отнеслись к этому шагу. Нигде никаких проволочек не предвиделось, но все равно на сборы документов и прохождение всех комиссий требовалось некоторое, установленное законом время. А пока Андрюшку забрали к себе родители Николая, который привез им все необходимое для ухода за малышом. Затем, превозмогая нежелание возвращаться, поехал к себе.
По дороге домой не оставляло ощущение неправильности принятого решения, но менять ничего уже не хотелось. А еще не покидало чувство ирреальности происходящего. Он все время возвращался к тем ощущениям и переживаниям, которые испытал в неизвестной другой жизни, в особняке на берегу моря.
Войдя в дом, ощутил стойкий запах перегара и поморщился, подумав про себя, насколько низко может пасть человек, и мысленно поклялся больше этого не делать. В память о жене. Ради сына. Завтра с родными и близкими намечено отпустить Катерине девять дней. Надо хоть как-то привести дом в порядок. С некоторым усилием воли прибрался там, где оставил следы своего недавнего запоя и погрома. Вынес осколки зеркала, мусор, испортившуюся еду, пустую тару от выпивки. Однако, две бутылки дешевой водки, купленной им недавно ночью, поставил в холодильник. На всякий случай. Утомившись, лег на диван и почти сразу уснул, мысленно пожелав жене, дочке и сыну доброй ночи.
Продолжение следует...