П.В.Евтеев.
Дорога к Храму
- Почему ты безразличен к происходящему? Неужели судьба Исаакиевского собора тебе безразлична? - спросил Владимир Алексеевич, и опустил глаза.
- Собор простоит еще сотни лет. А вот людей внутри него и снаружи, купающихся в неведении, жалко. Единственно знаю, Бог всех простит — верующих и неверующих. Простит менял и воров, и тех, кто хочет погреть руки на храме. Простит бедных и бескорыстных, втянутых в эту куплю-продажу из чувства протестности. Простит, потому что у всех людей земли изначально, хотят они или не хотят, святые или преступники, у всех одна дорога - к Храму.
- Не понимаю. Так ты за передачу Собора, или оставить все, как есть?
- Оставить все, как есть.
- Но как можешь лишать церковь своей святыни ты, считающий себя верующим?
- Нет на земле ни одного человека, лишенного чувства веры, и не было никогда. Только невежественность может утверждать обратное. Предрасположенность к вере изначально заложена в каждой нашей клетке. Назвав христианина верующим, а всех остальных неверующими, церковь на протяжении тысяч лет вытравливала из сознания человечества все иные формы верований, особенно языческие. А ведь в древние времена знание законов взаимодействия с языческими богами и умение применять их на практике даровало власть над окружающей действительностью.
- Что-то в тебе изменилось. Стал более категоричен.
- Мне не успеть. Приоткрылась иная грань бытия, а с ней другое видение.
- Что? Изменилось восприятие общечеловеческих ценностей?
- Ценности остались прежними. Человечество еще долго, очень долго будет следовать им. Просто добавились новые.
- Новое всегда вступает в конфликт с существующим.
- В этом виноват не я, а бег времени.
- Да, - сказал Владимир Алексеевич, - все подвержено рождению и умиранию. Но я все таки пойду на акцию в поддержку христиан. А ты пойдешь?
- Нет. Мне не по пути ни с тобой, ни с ними. Иди в свое немыслимое средневековье.
Новая жизнь и новое видение начинаются после смерти. Мне повезло - жизнь стремительно набирает обороты после инфаркта.
Конечно, есть более эффективные способы умереть и родиться. Но ведь никто не выбирает, где, как и в какое мгновение это может случиться. Умирание мне совершенно не грозило. Мне, ежедневно пробегающему десятку по тихим улочкам Петербурга, вблизи Екатерингофки, мне, трижды в неделю посещающему скалолазательный центр на Ветеранов, мне, уже одетому и поджидающему приятеля, с которым должны были ехать на работу, мне впервые стало плохо, и только-только хватило сил оставить дверь открытой и вызвать скорую.
Повезло. Приятель и скорая приехали одновременно. Вошли. Нашли. Определились. И повезли в кардиоцентр на Костюшко.
Странен мрак в реанимационной после ярчайшего невиданного внутреннего утробного света. Свет был чуждым, а мрак неуловимо-знакомым своей удушливостью и осознанием, что так и надо, надо быть смиренным, как собака у ветеринара. Это не пугало, не раздражало, единственным ощущением было чувство невеселой обреченности быть совершенно голым в течение трех выходных суток.
Капельница, таблетки, давление, пульс, беспомощность как будто на века - так создавалась новая страница самопознания. Все прежние - перелистаны, зачеркнуты. Близкие? Родственники? Друзья? Каждый умирает в одиночку. Это запущенный процесс. Здесь нет запахов, оттенков света, звуков. Только владычествует мрак неведения. В нем нет ни единой мысли, нет желания ни жить, ни умирать.
О б е с т о ч е н н а я б и о м а с с а, с неработающим программным обеспечением.
И это я, я, Я?
Это Я стало ощущать себя только в операционной, когда спрашивали фамилию и дали расписаться на листке, подтверждающим согласие на оперативное вмешательство. И ни на мгновение не покидал мрак, пришедший взамен свету. Как будто не мог расстаться с прежней моей жизнью.
А через месяц написал рассказ о Великом Обмане - совершенно чуждой тематике. Другой, и чуждой не только для меня, но и для всего человечества.
Тогда не понимал, что произошло. Не понимал, что вернувшийся с того света имеет другое видение всех земных проблем, иной взгляд на историю, культуру, прогресс.
Земля огромна, но очень чувствительна и уязвима к малейшим переменам, происходящим на ней. Стоит повыситься температуре всего на один градус, как происходит экологическая катастрофа. Следуя Земле, все и вся стремится к устойчивости и стабильности. Библия не позволяет даже малейшего отклонения от канонов. Тысячи лет она неизменна. Физиология человека - такова же. Но в ином мире все другое. И если ты смог
вернуться, то лишь потому, что в тебя встроилась иная программа, не совместная с той, следы которой продолжают жить сейчас совершенно в другом измерении. И еще - невозможность общения с другими людьми - своеобразное проявление смерти.
До возвращения оттуда считал себя неверующим. Даже не так: - верующим в четверть силы, как большинство людей. Да и разве можно назвать себя верующим, если в церковь ни разу не ходил как прихожанин. Ходил, как в музей - Казанский собор, Русский музей, Исаакиевский собор - мне было все едино.
Это было до болезни. Сейчас считаю, что церковь не права, разделив людей на верующих и неверующих.
Но меня мучит не вопрос умирания. Он перестал быть актуальным. После происшедшего уже знаешь примерно столько, сколько написано о загробном мире. С ним - то чуточку познакомился и знаю, там лучше, чем здесь.
Вопрос поиска смысла моей новой жизни кем-то поставлен с такой силой, что все другое оказывается вне поля зрения. Здесь тоже все делается с оглядкой на создателя. Не зря говорят, ни один волос не упадет без Его ведома. Это значит, любое движение, поступок, мысль, слово исходят из Него, устремлены к Нему. А раз так, то необходимо знать, кто Он, кто этот Бог. Не из текстов книг, катехизисов и Евангелий, а знать своим нутром, кожей, переживанием, тем же интеллектом и тем же осмыслением, даже несмотря на запрет заниматься таким поиском. Но та же сила заставляет переступить через запрет. И уже потом, когда приоткроется завеса неведения, ощутишь, что твоя вера поднялась с четверти номинала до ее половины, ты эти дни жил не зря, и хоть на толику подошел к Нему, Его постижению. Да, эта жизнь требует эффективной отдачи всего себя, сверхсебя.
И одновременно ведется поиск знания кто мы, кто я, что движет мной, куда стремлюсь.
И здесь, как нельзя кстати, оказывается Исаакиевский собор.
Он как бы говорит: « Смотри на меня, впитывай меня всем сердцем своим, и ты найдешь дорогу к Храму».
Смотрю. Ищу, читаю все о строительстве первых храмов.
Но еще раньше задавался вопрос, как в дикую, языческую, кочевническую, неграмотную, без письменности, без дорог, практически, без городов, Русь, могла проникнуть христианская религия, воспевающая подвиг человека неведомой земли, распятого на кресте? Да таких распятых мы каждый день распинаем десятками. И ничего - не молимся. Это говорилось на территории будущей России.
А на Западе? Почти одно и то же. Та же дремучесть существования, то же невежество и смрад. Даже короли не могли ни читать, ни писать.
Кто внес, в то раннее «до-логичное» средневековье, стройность, изящество и устремленность к комплексу знаний, необходимых для создания фундамента цивилизации вплоть до наших дней?
Отвечаю самому себе с величайшей убежденностью - только строители соборов и храмов. Храмовники - тамплиеры. Откуда прибыли и куда исчезли? И исчезли ли? Об этом нет информации.
Но то, что цивилизация началась со строительства соборов для меня неоспоримо.
Сто пятьдесят соборов необычайных размеров и красоты, разбросанные по всем крупным городам Европы, были построены всего за сто лет. Средняя высота соборов достигала 150 метров, а вместимость каждого - до 50 тысяч человек. Для чего? Для кого?
Ответ прост - для человеческой биомассы. Привлеченные грандиозностью и необычайной красотой храмов, люди того времени, а это были 1200 — 1300 годы нашей эры, не могли не идти туда. А внутри не могли не получать информацию от в н е з е м н о г о разума в закодированном виде, или при помощи телепатии, или какого-либо другого внушения.
Только в соборах можно было эффективно передавать первичные знания человечеству, только в них стройное учение Евангелия могло восприниматься слушателями в полную силу своего воспитательного воздействия. Только отсюда началось победное шествие христианства, здесь были заложены основы духовного и технического прогресса человечества.
Понимаю, пришельцы, инопланетный разум - это из области неприемлемой фантастики.
Но как быть, если все время задается, подстегиваемый восхищением, вопрос: как, как без предварительных знаний, без накопленного опыта от простейшего к сложному, без чертежей, без инструментов, без лекал, линеек и угольников, без единого замысла могли быть воздвигнуты одновременно 150 огромнейших соборов. Как можно было сделать на огромной высоте ажурное сопряжение друг с другом колонн, перекрытий, куполов?
А через временное мгновение приходит не менее фантастичная эпоха - эпоха Возрождения - самый творческий период человечества в литературе, музыке, живописи, технике. Но только строители храмов предвосхитили ее приход.
К тому времени люди были, повторяюсь, сплошь безграмотны, не существовало алфавита, не было нотной грамоты, люди не знали объемного рисунка. И, вдруг появляется Данте с его «Божественной комедией», Микеланджело с росписью Сикстинской капеллы, зазвучала классическая музыка. Появляется печатный станок, парусный флот.
Все это рассказываю Владимиру Алексеевичу, пришедшему с Исаакиевской площади, где они, жалкая кучка христиан, наблюдала, как огромное количество горожан, взявшись за руки, трижды опоясали Собор, чувствуя себя победителями.
А потом он сказал, - Ты прав, что не пошел туда. После рассказанного тобой, понимаю, собор не принадлежит нам, землянам. Он - не цель, он средство эффективной передачи знаний, и потому принадлежит всем.
- Потрясающе! Ждал возражений, а ты пошел дальше.
- Быть может, не было землянина Данте, а вместо него «Комедию» привезли с другой планеты на флешке? А здесь ее размножили и только?
- Может быть.
- И не было Микеланджело, Рафаэля и Рубенса - ведь церковь с ее моралью, отрицающей чувственность, не допустила бы так много женской обнаженности.
- Не было. Все привнесено оттуда.
- А книги? А сочинения Платона, Аристотеля, трагедии Эсхила, Софокла, Еврипида, а произведения других авторов Древней Греции и Древнего Рима? Их так много!
- Не волнуйся, всех памятников хватит на небольшой книжный шкаф. А на электронных носителях - еще меньше.
- И еще. В христианстве не было до средних веков ничего публичного, - закуток, темное помещение, скиты, катакомбы. И вдруг неправдоподобные соборы! Посмотри, кого напоминают наши священники, одетые в золотые одежды? Инопланетян.
- Да. Все учения мира до средних веков влачили жалкое существование. И все они были использованы пришельцами как фактор объединения людей в целостные образования - религии. Для этого строились храмы необходимые для развития цивилизации. Потом они покинули планету.
- До нового пришествия. Так печально.
- Не грусти. Может быть кто-то остался и живет среди нас. Продолжает одаривать знаниями в генетике, электронике, космической технике. Сейчас для этого храмы не нужны.
- Нет, нужны. В них осталась энергетика пришельцев и намоленность от истинных христиан. И это не может не трогать всех нас - и верующих, и неверующих. Собор принадлежит в с е м.
7 марта 2017 года.