Передо мной сидит напряженная толпа учеников. Их только что чуть ли не из-под палки загнали в кабинет пения.
Но я не учитель пения, я учитель шахмат. Никогда до меня в этой школе никто даже не заикался о шахматах. Я для всех собранных, да и для учителей вместе с директором, кажусь неким инопланетянином, непонятным массовиком – затейником, чуть ли не шарлатаном.
Два десятка маленьких глаз смотрят на меня пытливо и недоверчиво, малейшая оплошность означает мой полный крах, второй попытки они не дадут.
Я понимаю это и начинаю…
Шахматы – древнейшая игра, пришедшая к нам с востока. Однажды богатый индийский раджа, которому наскучило рассматривать танец живота и тупо лежать бревном, пожирая килограммы винограда и шоколада, потребовал к себе самого мудрого мудреца. Привели старика.
- Почтеннейший, - еле двигая набитым ртом, промолвил раджа, - удиви меня новой игрой, о награде можешь сказать сразу, если она мне понравится, ты не будешь обижен.
Старик думал недолго и познакомил жирного раджу с новой игрой – шахматы. Он показал, как борются между собой два войска – черное и белое, нарисовал шахматную доску и расставил на ней шахматные фигурки, которые вытащил из кармана.
Раджа с интересом слушал старика и после первой попытки выиграть у него, потерпел быстрое поражение. Они сыграли еще и еще, сыграли тысячу раз, но никак раджа не мог победить мудреца.
- Проси, что хочешь, - промолвил он, наконец.
- Положи на первую клетку одно пшеничное зернышко, на вторую два, на третью четыре и так ложи на каждую следующую клетку, удваивая количество зерен.
Раджа согласился, он подумал, что легко отделался.
Но потом, когда он начал считать, то пришел в ужас. Всего его богатства не хватило рассчитаться со стариком.
Тут я остановился и показал на шахматную доску, висевшую вместо учительской доски.
- Вот она, эта доска, она бесценна и тот, кто преуспеет в этой древнейшей из игр, будет немыслимо богат.
На некоторых эти слова произвели впечатление. Но только на мгновение.
Соловья баснями не кормят, меркантильное и рациональное молодое поколение лишено предрассудков, ему подавай «здесь и сейчас».
Для наиболее недоступных, закрытых сердец, у меня есть еще один фокус из рукава. Я предлагаю сыграть со мной в сеансе. Я — сеансер и играть должен со всеми сразу. Это оживляет класс, раздаются уверенные возгласы наиболее продвинутых в игре о невозможности одному противостоять толпе.
Рассаживаются. Те, кто знаком с шахматами, других взрослые пацаны к сеансу не допускают, уверенно расставляют фигуры и куражливо улыбаясь, ждут начала действия.
Объявляю правила сеанса: делать ход только тогда , когда придет твоя очередь, не разговаривать и не подсказывать друг другу. Ход, сделанный на доске, необходимо проговорить вслух. По-быстрому, что называется «на пальцах», рассказываю, как это сделать, попутно объясняя, что каждая клеточка шахматной доски имеет свое «название» Лица ожидающих быстрого действия принимают скучающее выражение.
Наконец один, самый взрослый, рослый малый, недовольно произносит
— Зачем это ? Вы нас запутаете сейчас, конечно !
Десяток сидящих в выжидательной позе игроков, внимательно смотрят на меня. Во все глаза смотрят. Я понимаю, что медлить больше нельзя
— Ребята, играть я буду с вами вслепую, не смотря на доски. Делайте сами за меня ходы на доске, я буду их вам говорить.
Тщательно подбирая слова, я подробно поясняю суть сеанса. Сажусь спиной к обалдевшему классу и начинаю…
Не скажу, что я чувствовал себя как Алехин, изредка дававший такие шоу, но что-то необычное приятно холодило затылок.
Все, кто участвовал в сеансе, надолго привязались к шахматам и постепенно стали показывать результаты.