Мир тесен

                Николай Рощин
 

 

 



«Мир тесен»


ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ ИЗ НАШЕЙ ЖИЗНИ, СТОЯЩАЯ В ОДНОМ РЯДУ С  ДРУГИМИ ТАКИМИ ЖЕ ПРАВДИВЫМИ  ИСТОРИЯМИ



 
 

 



 






© Москва, 2016 г.



АННОТАЦИЯ

В этой небольшой книжке делается попытка взглянуть на некоторые окружающие нас вещи – как в жизни, так и на прочно вошедших в наш быт «экранах» - не совсем серьезно и не совсем с привычной стороны. Местами такое изложение носит пародийный, а то и гротесковый характер, и вполне может подходить под расхожее определение – «стёб».
Итак, в начале 90-х годов в глухом «медвежьем углу» из воинской части, не без участия высокого столичного и «неприкасаемого» чиновника, с целью продажи за границу похищается сверхсекретное и сверхсовременное военное оборудование вместе с документацией. А заодно, «до кучи» – и крупная партия алмазов, добываемых в тех же краях. Но, мешая выполнению этого злодейского плана, в силу, волей или неволей, вступают наши известные «национальные особенности», имеющие место, кстати говоря, не только на рыбалке и охоте, да и к тому же – во все времена года без ограничений. Вследствие этого столь драгоценный груз теряется «на ровном месте». В дальнейшей охоте на «лакомый кусок», кроме своих «хищников», принимают участие и «империалистические агенты». На основе этой полудетективной канвы (т.е. – «без трупов») выстраивается целая цепь событий с людьми, так или иначе, связанных с этим происшествием.
Но, в полном соответствии с названием «Мир тесен», по ходу дела наматывается целый клубок невероятных – и в то же время вполне допустимых – совпадений по жизни и судьбе действующих персонажей.
События разворачиваются и в девяностые годы, и в наши дни. География событий: и таежная глухомань, и Москва, и даже далекий остров на печально знаменитых Бермудах. Не обойдены вниманием некоторые как извечные, так и благоприобретенные парадоксы нашей действительности.
Книжка написана с ненавязчивым юмором, простым языком и, как сейчас говорят, «не грузит»…





Оглавление
90-е годы. 6
НА РЕЧНОЙ ПРИСТАНИ В «МЕДВЕЖЬЕМ УГЛУ». 6
В ТАЁЖНЫЙ ПОСЕЛОК С ВАЖНОЙ МИССИЕЙ ПРИБЫВАЕТ НАСТОЯЩИЙ АМЕРИКАНЕЦ. 17
НА БУКСИРЕ В ТОТ ЖЕ ДЕНЬ. ПОСЛЕ ВЗРЫВА. 22
НА МЕСТЕ ВЗРЫВА. 23
ПОЛУНДРА! ЭКИПАЖ СХОДИТ НА БЕРЕГ. 26
ЛАГЕРЬ МОЛОДОЖЕНОВ У РЕКИ. «ТРЕЗВЫЙ» НАХОДИТ НОВЫХ ХОЗЯЕВ. 29
Наши дни. 36
МАША СТАНОВИТСЯ ЭЛЬЗОЙ. 36
В АГЕНТСТВЕ «ГЛАМУР-АЛЬЯНС ПЛЮС». 39
ЗДЕСЬ ЖЕ. В ТО ЖЕ САМОЕ ВРЕМЯ. В СОСЕДНЕМ КАБИНЕТЕ. 41
ПРОДОЛЖЕНИЕ НЕВЕРОЯТНЫХ СОВПАДЕНИЙ, ПРОИСХОДЯЩИХ В АГЕНТСТВЕ «ГЛАМУР-АЛЬЯНС ПЛЮС». 46
В ИСПРАВИТЕЛЬНОМ ЗАВЕДЕНИЕ. 49
НОЧЬЮ В ПРИГОРОДНОЙ ЭЛЕКТРИЧКЕ. ОН И ОНА. 51
90-е годы 55
МАША В БОРЬБЕ СО СТИХИЕЙ. 55
СОВЕТСКАЯ ЖЕНЩИНА МОЖЕТ ВСЕ! 56
ПЛОХИЕ НОВОСТИ В ТАЕЖНОМ ПОСЕЛКЕ. 58
ОЛЕГ НА ПОТЕРЯВШЕМСЯ БУКСИРЕ. 61
Наши дни. 65
СВЕТА-АДРЕНАЛИН, МАЧЧО И ПЕТЯ-«САМОСВАЛ». 65
НЕЖДАННАЯ ВСТРЕЧА. 69
КАКОЙ «ПРОКОЛ» НА РОВНОМ МЕСТЕ! 71
ВСПЛЫВАЕТ КРАСАВЧИК-АРЧИБАЛЬД – ЦЭРЭУШНЫЙ БОЙ-ФРЕНД МАШИ-ЭЛЬЗЫ. 72
ОЛЕГ У ЕРОФЕИЧА В УСАДЬБЕ ОЛЬГИ. 74
В ПЕЩЕРЕ У КОЛДУНЬИ. 78
АЛЬТРУИЗМ, СВОЛОЧИЗМ ИЛИ ЖУЛЬНИЧЕСТВО? 81
ОЛЕГ НАПАДАЕТ НА СЛЕД. 89
ГЕРОИ ИЛИ ПРОФЕССИОНАЛЫ? 92
ПО ДУШАМ С ПАУКОМ. 96
СЕДИНА - В БОРОДУ, БЕС - В РЕБРО. 101
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ СВЕТЫ-АДРЕНАЛИН ДОМА У ПЕТИ-САМОСВАЛА. 107
В НОЧНОМ КЛУБЕ, ИЛИ КАК НАДО ПРИВЛЕКАТЬ ИНОСТРАННЫХ ИНВЕСТОРОВ. 114
НОВЫЙ ПОВОРОТ В ЗАБЫТОМ «ДЕЛЕ ОБ АЛМАЗАХ». 118
90-е годы 121
НА РЕКЕ МАША И «МАЛЕНЬКИЙ ВАРИАНТ». 121
ДНЯМИ ПОЗЖЕ, НА НАБЕРЕЖНОЙ МОСКВЫ-РЕКИ. 124
Наши дни. 126
КАК У ЗАМОРСКОГО ЖЕНИХА ПОХИТИЛИ ЕГО БУДУЩУЮ НЕВЕСТУ. 126
ДЕЛА ИДУТ, КОНТОРА ПИШЕТ. 131
БЛУДНАЯ ДОЧЬ ВЗЫВАЕТ К ПАПОЧКЕ. 134
СУДЬБА МИЛЛИАРДЕРА РЕШИЛАСЬ В ДЕШЕВОЙ КАФЕШКЕ. 135
ОЛЕГ ПРОДОЛЖАЕТ «САДИТЬСЯ В ЛУЖИ». 139
СИТУАЦИЯ БЛИЗКА К РАЗРЕШЕНИЮ. 142
НА УЕДИНЕННОМ ОСТРОВЕ В БЕЗБРЕЖНОМ ОКЕАНЕ. 146
90-е годы 154
И ЕЩЕ РАЗ НА «ТРЕЗВОМ». 154
Наши дни 155
НЕБО В АЛМАЗАХ И ЖУЛИКОВАТЫЙ НЛО… 155











90-е годы.
НА РЕЧНОЙ ПРИСТАНИ В «МЕДВЕЖЬЕМ УГЛУ».

Унылую картину серенького осеннего дня на берегу неширокой таёжной речки, где под едва моросящий дождичек продолжали тихо врастать в землю с десяток домов, заброшенных неизвестно когда и неизвестно каким ветром в эту безлюдную глухомань, немного оживляли признаки жизни у такой же неказистой и полуразрушенной пристани из почерневших бревен. Здесь одиноко хлюпал на воде ржавый буксирчик, каким-то чудом удерживаемый против течения реки вконец излохмаченным пеньковым канатом. К горделивому, надо полагать, имени корабля «Резвый», на борту свежей краской в начале слова была подмалевана буква «Т», что превращало его в наводящий на размышление - «ТРезвый». А вот сикось-накось натянутые на верхней палубе веревки с мелкой рыбешкой, вперемежку со всяким тряпьём, хоть и под дождем, но все же создавали некое подобие обжитого человеком пространства и, если хотите, своеобразного уюта .
Неподалеку на берегу расположились у костра два колоритных мужа, коих можно повстречать только вдали от суетливых городов на просторах необъятной страны и обладающих своей «брутальностью», описать которую мы не беремся. Это экипаж судна, состоящий из двух человек. Матрос - по всем признакам с тяжелого похмелья, капитан, как дальше выяснится, «в завязке» уже целый третий день. В черном от копоти котелке булькает на огне дымящееся варево.
 Матрос забрасывает в котелок горсть перловой крупы из матерчатого мешочка, затем обгорелым сучком ворошит в костре головешки, устремив на огонь вдумчивый взор:
-Вот, блин… Сорок пять лет – ни денег, ни женщин, ни положения в обществе...
Заскорузлыми, грязными руками достаёт из кармана рваной телогрейки футляр с видавшей виды пенковой трубкой и измятую упаковку голландского табаку.
 -Тьфу ты!.. Пыль одна... И табак кончился... - пошарив в пакете пальцем и разочарованно сунув туда нос напоследок, швыряет его в огонь. – Можешь наконец толком сказать, - обращается он к своему капитану, бережно разбирая и укладывая за ненадобностью трубку обратно в футляр, - какого хрена мы тут встали, долго еще нам здесь торчать? И рассола в бочке на донышке, не черпанешь.
-Молчал бы уж, - нехотя откликается капитан. - Ты-то хоть сам по себе. Это у меня вот… деньги все пропил, дома дети, долги, жена больная на двух работах надрывается, на огороде задыхается, а я с тобой тут как скотина...
-Только без эксгибиционизма, пожалуйста. И так тошно.
- Чего, чего? Ты на кого?
- Кого, чего, на кого… чего слышал.
Капитан обдирает луковицу, незлобиво:
-Опять умничаешь? Таба-ак ему, тру-убка, рассол… Ты бросай свои барские замашки. Иди-ка вон лучше швартовый конец поменяй. Сколько раз повторять. Вконец ободрался и гнилой совсем. Не ровён час оборвётся. А торчать - не торчать, значит так имнть, и где торчать - не тебе решать.
-Щас!.. – заводится матрос, даже вскакивая на ноги и начиная оживленно жестикулировать. - Вот так все бросил и пошел тебе конец менять! Да ты понимаешь, вообще-то, с кем ты разговариваешь, и кем я был?.. Я научный сотрудник института Космических исследований! Завлаб! И знаешь, в каком отделе?!.. Когда меня… ну, это ладно… Академический институт!.. Десять лет!.. Потом в загранку в торговом флоте ходил радистом. Трубка моя ему далась! Знаешь хоть, что это за трубка? Из чего сделана? Меершаум! Переводится как морская пена, еще говорят, окаменевшие белые гребни волн! – многозначительно поднимает вверх указательный палец. - Понял, как звучит, деревня! Кольцо серебряное, 925 проба. В Турции купил, только там и делают. Со дна моря этот материал добывают. Белый. Спокон веку только паре семей заниматься дозволено. И только в одном месте сохранилось с доисторических времен. А табак мне до сих пор, по старой дружбе, такой человек присылает, дай Бог ему здоровья, ты таких и по телеку не видал!.. Вот… все, что и осталось-то… - израсходовав очередную порцию куража, устало выдыхает он последнюю фразу и, снова подсев к затухающему костру, подкладывает сухих сучьев под самый котелок. – Давай, давай, гори, гори, мать твою за ногу…
-Слыхали уже, однако, - невозмутимо говорит капитан, обдирая охотничьим ножом луковицу и не поднимая глаз. - Старая песня. Было и сплыло…Так тебе сегодня что ли стукнуло?
-Угу. Ох, тошно мне. Давно так не колбасило.
Капитан бросает ему очищенную луковицу, с усмешкой:
-На-ка вот! С юбилеем, однако!.. А чего ж ты раньше-то молчал, салага?
-Это кто салага?.. – уже не имея сил «скандалить», с бытовой спокойной интонацией ворчливо отвечает матрос и закидывает луковицу в котелок. - Капит-а-ан - он… А с кем говорить-то? С тобой что ли? Поправиться нечем, а мы мимо лабаза, с понтом под зонтом, с чистой шеей прошлёндали. Долго было остановиться? Садист! Сварить тебя здесь вот заживо – и то мало!
-Я же сказал, так надо! Много будешь знат, значит так имнть, в тюрьму посодют. А сколько у нас там долгу, у Маруськи, забыл?
-Сказа-ал он... Можно было еще разок попробовать. В аду гореть буду, не забуду.
Капитан прислушивается.
-Никак едут. Как подгадало тебе!
-Чего мне ещё подгадало-то? Ты хоть по-русски выражайся. «Значит так имнть, значит так имнть…» Хоть бы - ёшкин кот или ёкрн… тьфу… язык с вами сломаешь… ругаться по-человечески, и то не умеете!
-Какие мы представленные, однако. А я вот для тебя сегодня, выходит, подарочек приготовил.
-Ага! Спасибочки! Сейчас кондратий из-за куста нарисуется. Сначала -по почкам, потом - по печени! И такой подарочек приподнесёт... Да-а… одним словом, в день рожденьице кирдык тебе, собака, точка, ру!..
-Это кто - собака?
-Ох, трудно мне с вами… Вам не понять, вы не любили… Я - человек с двумя высшими образованиями. У меня квартира в Питере, на Литейном была, я в детстве в кружок по моделированию во Дворец пионеров ходил, да я, если хочешь знать…
Капитан снова прислушивается, перебивает:
-Тихо ты, леший! Слышь?
-А что я должен слышать?
-Чего, чего… Эх ты, академик! Еще в загранку ходил! Радист! Ханку надо было меньше жрать! Однако, уже едет подарочек-то! Не чуешь что ли?
Откуда-то доносится отдаленный звук моторов.
-Чуешь, не чуешь…- матрос тоже прислушивается, - ну, тарахтит чего-то вроде, дальше что?
-Во-от… Тут тебе не твои загранки. До тракта, почитай, четыреста верст. Понимать надо. И если едет, значит так имнть, то едет. Тупой ты. И глухой, однако. Одно слово – «радист».
-А чего ж ты молчишь? – матрос слегка оживляется. - Сам что ли больно умный?
-Ну, умный - не умный, а капитан, значит так имнть. А ты матрос у меня. Захочу и выгоню. Тебя везде выгоняли, и я выгоню. Точка, тире! Вот будет тебе тогда совсем точка! Ха-ха! Ради-ист!
-Ха-ха! Капита-ан! Чухонец ты зашибанов, жизни не знамши, не понимамши, как жить, а не капитан. По речкам-то чапать на галоше - не велика наука. А я, если захочу…
-Ладно, - перебивает его также незлобиво, - ты это… крутого того помнишь? На джипе подрулил, когда мы на разгрузку встали в прошлый раз в Беляихе? Хотя, ты тогда уже хорошенький был. И как только успеват человек!
-Сейчас все крутые. И все на джипах. По-питерски – гопники, блин! Видали мы такую публику! Всех не упомнишь.
К пристани, по разбитой проселочной дороге, издали приближается джип, следом за ним грузовой фургон. Капитан бойко вскакивает на ноги, лихо заламывает потрепанную фуражку с «крабом» и смачно сплевывает себе под ноги, не спуская глаз с подъезжающих машин.
-Ну! Если не соврал крутой, всю навигацию зараз оправдам. И шабашить! На всё хватит. И пошли бы они все!.. А ты, значит так имнть, пока не поздно, спрячь свою харю похмельную. Пулей в кубрик и одеяло на рожу натяни!
-Щас… - матрос криво ухмыльнулся.
-Ну!.. – в голосе капитана звучит нешуточная угроза.
-Ну, ну! Гну! Не запрягал!.. – матрос, с досадой, разбрасывает сапогом горящие головешки из костра под котелком с ухой, но все же выполняет приказание и идет к трапу на буксир.
-А сам-то! Уж кто-кто!.. – приговаривает он на ходу вполоборота к своему капитану. - Забыл небось, как в болоте нахлебался? Да если б не я тогда!.. Капита-ан!.. И скажи там, пускай за левый груз ящик ставят! Сейчас же! На каждого!..
-Учи ученого!.. – кричит тот ему вслед. - Ящик ему! Разбежался!.. Ты, вообще, кончай это дело! Вот как я! Третий день на просушке! Сказал – отрезал!..
-Поглядим, поглядим ещё… - бурчит матрос уже на палубе суденышка.

Тем временем на крошечный бревенчатый причал, едва поместившись наполовину длины, заезжает армейский грузовик с брезентовым тентом на кузове. Джип, немного не доезжая до кромки воды, останавливается тут же рядом, на травке. Из него появляются двое в штатском. Один – постарше, внушительной внешности, в хорошем костюме и при галстуке. Он солидно, словно на ковровую дорожку, ступает на эту Богом забытую землю, сверкнув лакированными туфлями. Из-за руля легко выскальзывает второй, в джинсах и кроссовках, судя по всему, его помощник или подчиненный, хоть и тоже далеко не мальчик.
-Всё затекло, всё отсидел, шея не шевелится, все болит. И чего я, как ты, не оделся в дорогу, дуралей. Надо было бы какие-нибудь шаровары прикупить да рубаху до колена, как у хиппи. В цветочках. Ха!.. Сильно бы смотрелся, а?.. Верно говорят, привычка – вторая натура… - брюзжит первый, сановитый, с сальной лоснящейся физиономией, неуклюже разминаясь возле машины, - кстати, Виктор Палыч, на днях в Думе анекдотец слышал. Про болезни. Даже запомнил.
-Про болезни, Ефрем Авдоныч, всегда вроде бы смешно, - сдержано отвечает второй с уважительными нотками в голосе, - хотя смешного, в общем-то, мало.
-Это, брат, ты верно подметил. Но ты ещё молодой, у тебя еще все впереди только.
-Как сказать…
-Молодой, молодой… еще вон, как огурец... Так вот. Анекдотец. Продаю бесплатно. «Болезни бывают разные. Приятные, неприятные и непонятные. Приятная болезнь – это чесотка. Почёсываешься, и тебе приятно. Неприятная – геморрой. Ни самому посмотреть, ни приятелю показать. А непонятная болезнь – это гонорея. Начинаешь мочиться, а глаза почему-то на лоб лезут…»
Оба смеются. К ним вразвалочку, «морской походкой», демонстративно поправив на голове фуражку с «крабом», приближается капитан доблестного буксира.
-Наше вам! С кисточкой!.. – громко и развязно, как закадычного приятеля, приветствует он Виктора Палыча еще на расстоянии. - Уж не знаю, как вас зват, величат, но – как договаривались! У меня такое слово. Сказал – отрезал!
-Извините, Ефрем Авдоныч, издержки производства… - вполголоса произносит Виктор Палыч, кивнув на капитана.
-Ничего, ничего. Я тут пройдусь, воздухом подышу. А то всё кабинет, кабинет… - отшутился тот и отошел на пару шагов.
-Ты чего орёшь, дубина ты стоеросовая? – шипит Виктор Палыч, хватает капитана под руку и оттаскивает его еще чуть в сторонку. - Не видишь, большой человек приехал?
-О-о-о… Так ведь я чего… как договаривались… - сразу осекается и, заметно скиснув, невнятно бормочет капитан буксира. – Дык ить у меня и своё начальство имеется, и своего фрахту хватат, и на хрена мне, имнть значит так, из своего графика вылазить, и рисково мне это, короче, надо бы подкинуть, а ежели нет, то и…
Тем временем матрос, пристроившись у маленького иллюминатора на судне незаметно подсматривает за ними и подслушивает весь разговор.
-Есть один маленький вариант… - Виктор Палыч грозит пальцем у самого носа капитана, - мне плевать с высокой колокольни на твое вшивое начальство, с тебя спрашивать буду лично я, и если ты мне за такие деньги…
В этот момент к ним подходит ехавший в грузовике офицер.
-Все готово, - говорит офицер, зачем-то отдавая честь под козырёк человеку в штатском, - так начинать, товарищ полк…
Виктор Палыч делает ему «страшные глаза», офицер невольно проглатывает последнее слово.
-Начинать, Виктор Палыч?.... – смущенно исправляется офицер.
-Давайте, давайте… - с раздражением отвечает тот ему. – Что спрашивать по сто раз одно и то же? Ставьте коробки прямо на палубу. И поживее…
-А-а…но тогда мы, однако, мы же с вами, мы-ы это, ну того… - невразумительно лепечет слегка «ущемленный в правах» капитан буксира в полной растерянности.
-Так бы сразу и сказал… - с усмешкой говорит Виктор Палыч, достаёт бумажник, отсчитывает деньги и засовывает ему в карман. – И нечего мне мычать здесь, как корова не доеная… Столько же – ровно через два дня на месте, как условились. – Смотрит на часы, постукивая по ним пальцем. – Ровно через два дня. Это будет вторник, четырнадцать ноль ноль… Не забыл где?.. А?.. Не запамятовал, бестолковый?..
-Дык ить чего ж тут забыват, но мы вроде как, значит так имнть…
-Есть один маленький вариант, - приезжий обрывает его потуги, - если опоздаешь хоть на минуту, с тебя самого будет вдвое больше. Усёк?
 -А если…
-Ты меня достал, хеердал!.. – хватает его за грудки, притягивает к себе, шипит на ухо. - Тебе мало дают? Генералу жратвы на дачу захватить трудно? По пути к тому же, сам говорил. Да таких вариантов, как ты, с твоим плавучим керогазом на этой вашей вонючей тунгуске… - брезгливо отталкивает капитана от себя
-Какие еще дачи, значит так имнть?! – с определенным вызовом вопрошает обиженный капитан буксира, поправляя на груди фуфайку. - Здесь дач нету никаких. А ты, господин хороший, если так, так ведь и мы можем… и на аванс не посмотрим, а то…
-Ладно, ладно, капитан… - уже примирительно похлопывает его по плечу Виктор Палыч, идя на попятную, - не хорохорься и не обижайся. Пусть барышни обижаются. А мы мужики. Нам работать надо и деньги зарабатывать. Так?.. А дача через две недели будет. Только вот рабочих кормить надо? А генерала? Как думаешь? Надо?
-А чего обзыват? Я вас не обзывал.
-Еще бы не хватало.
Офицер с двумя солдатами уже выгрузили из грузовика пару ящиков и подтащили их к трапу на суденышко.
-Грузим в трюм, или как? – кричит офицер с палубы.
-Я же сказал – прямо на палубу! – откликается Виктор Палыч. - Опять По сто раз повторять? Что за народ…
-А вонус? – выдыхает капитан, набравшись храбрости?
-Что, что, что?..
-Ну, вонус, бонус, или как его там…
-Ну, ты меня потешил, капитан! Ха-ха-ха… - смеется Виктор Палыч. - И откуда что берется?.. - вытаскивает из кармана фляжку, откручивает крышку, торжественно протягивает капитану. - Вот тебе бонус! На! Хлебни!
-Да я вроде в завязке… - растерялся тот.
-Хлебни, говорю! Тебе такое в первый и в последний раз в жизни предлагают. Еще внукам своим будешь рассказывать.
Капитан делает хороший глоток, его простецкое лицо невольно расплывается в блаженной улыбке.
-Не распробовал, однако… - в следующую секунду жадно высасывает все до дна, пустую фляжку, как бы невзначай, опускает себе в карман. - Да-а… значит так имнть…
-Ах ты, алкашня какая!.. – Виктор Палыч разворачивает его от себя и со смехом дает слегка коленкой под зад. - Это тебе второй бонус, - выдергивает у него из кармана свою фляжку. - Посуду можно оставить. И считай, легко отделался. Нет, ты погляди на него, а?.. Ха-ха-ха… Да в другой раз… Быстро на свою лоханку! И чтобы у меня комар носу!..
Грузовик с офицером и солдатами после выгрузки-погрузки выезжает задним ходом с пристани на берег и останавливается возле джипа.
-Езжайте, мы вас догоним! – напутствует офицера Виктор Палыч, подойдя к грузовику, и на прощанье шлепает ладонью по дверце. – Всё!..
Грузовик отъезжает и начинает двигаться по дороге. К Виктору Палычу, с разных сторон, одновременно подходят его босс и капитан суденышка.
-Закончили? – спрашивает Ефрем Авдоныч
-Да, шеф, нормальный вариант. Через два дня всё будет на месте.
-Ну и замечательно, - продолжая оглядывать всё кругом. - Какая там Швейцария, вы только на это гляньте!..
-Да, ничего местечко. Подходящее… - говорит Виктор Палыч, незаметно для других зажав в руке мобильник и провожая взглядом грузовик с военными.
-Так, стал быть, на месте еще столько же?.. - уже слегка заплетающимся языком обращается капитан к Виктору Палычу, пересчитывая деньги.
 Виктор Палыч жмет кнопку на мобильнике. Мощный взрыв раздается за поворотом дороги, куда только что свернул грузовик. В облаке черного дыма на землю падают обломки.
Все, включая выскочившего на палубу матроса, невольно замирают, глядя на открывшееся зрелище.
Первым приходит в себя представительный господин.
-Я же говорил, что у них от машины ужасно воняет не то газом, не то бензином, - брезгливо произносит он. - Никто никогда не слушает.. Вы уж проследите там… - добавляет он Виктору Палычу.
Виктор Палыч бросает быстрый косой взгляд на капитана.
-Я немедленно вызываю вертолет.
-Я слабо разбираюсь в технике, - обращается Ефрем Авдоныч к остолбеневшему капитану, - а у вас, уважаемый… не знаю как вас там… ваше судно работает тоже на бензине? Или на газе?
-Не-е… на солярке, - эхом отзывается капитан, не спуская глаз со столба черного дыма, поднимающегося за поворотом дороги.
-Ну и замечательно, - Ефрем Авдоныч садится в машину. - Все-таки хорошо у вас здесь. Жалко уезжать. Красота! Но надо ехать...
-Так что не опаздыват! – Виктор Палыч насмешливо подмигивает капитану и занимает место за рулем джипа. – Пока! Вонус!.. – трогает машину с места.
-Не люблю я этого, - со вздохом произносит Ефрем Авдоныч как только они отдалились от пристани. - Но, к сожалению, в любом деле без жертв обойтись никак нельзя.
-Зато без свидетелей можно.
-Ха! Это ты правильно заметил. Совершенно справедливо.
-Есть один вариант… надо бы самим проверить.
-Чего там проверять… - Ефрем Авдоныч брезгливо поморщился, - ты вот лучше, наоборот, объехал бы как-нибудь подальше. Вон еще дорога какая-то пошла. Да что там, тебе виднее здесь. Давай, объезжай, объезжай…
-Как скажете... – Виктор Палыч, погасив кривую ухмылку, сворачивает на другую колею.
-А что за человечка ты оставил на этом пароходике? На самом деле надежный?
-Никого не оставил. Я передумал.
-Совсем рехнулся! А ну-ка стой! Ты мне что говорил вчера?
-Зачем лишние люди? – отзывается тот, и не думая тормозить, - консервы и консервы. Картонные коробки с наклейками. Ящиков под ними и не видно. Ящики опечатаны. Кто будет пломбы ломать? Они что ли? Эти двое на буксире слаще морковки в жизни ничего не видали. Я им денег дал. Половину сейчас, ещё половину получат на месте. Им столько за год не заработать. Они и так на седьмом небе. Гарантирую, никаких шагов в сторону не будет. А без лишней рекламы, уж поверьте мне, оно всегда лучше. Ну кто когда подумает, что на этом ржавом корыте такой большой маленький вариант… а потом – бум!.. и думать будет не о чем. И некому.
-Ох уж эти мне профессионалы... – окидывает его ледяным взглядом. - Я вот в жизни мухи не обидел... Но тут ты мне, полковник, сам головой отвечаешь. Если что…сначала вся родня твоя, потом ты.
-И это за столько лет… награда…
-Ладно, ладно… Тебе на меня, по-моему, обижаться не приходится. Ты вроде не бедствуешь с моей помощью. А сейчас сам понимать должен, такое дело… сказал бы мне кто раньше… Луну с неба достать легче было. А теперь!.. Еще, глядишь, в списке миллиардеров когда-нибудь рядышком встанем. Где-нибудь в Новой Зеландии, а? Ха-ха-ха!.. – игриво поддевает своего помощника локтем в бок. - Где наша ни пропадала… Да! А что ты там такое про вертолет ляпнул?
-Маленький вариант для местных аборигенов. Для пущей важности. Пускай, не помешает. А наш вертолет давно дожидается. В аэропорту будете тютелька в тютельку. Успеем еще и пригубить из моей бутылочки.
-Ну-ну, теперь твои дела… Не всё мне с вами тут нянчиться и природой любоваться. И так уж до самого сегодняшнего дня самому пришлось все лично проследить и проконтролировать.
-В этом не было необходимости. Я же вам говорил с самого начала. Вы же меня знаете. Не в первый раз замужем.
-Не тот случай. Доверяй, но проверяй. Слыхал такую поговорку, полковник?
-И дальше будет все нормально.
-А и правда что! – неожиданно развеселился Ефрем Авдоныч. - Куда вы дальше-то без меня с этими ящиками денетесь? Ха-ха-ха… А скажи-ка мне, полковник, тебе вот лимонов триста хватило бы для начала карьеры? Зелеными.
-Я бы на этом и закончил.
-Во-от!.. Кое-кто еще мелко плавает. Зарубите все себе это на носу и не вздумайте дергаться.
-О чем вы, шеф?
-Да так… высоко-о сижу, далеко-о гляжу. Ха-ха-ха…

 

 






















В ТАЁЖНЫЙ ПОСЕЛОК С ВАЖНОЙ МИССИЕЙ ПРИБЫВАЕТ НАСТОЯЩИЙ АМЕРИКАНЕЦ.

Целая гурьба деревенских ребятишек, разгоняя мирно пасущихся кур и гусей, бежит по улице впереди новенького джипа, показывая дорогу. У дома капитана буксира они повисают на заборе и принимаются гомонить наперебой:
-Здесь, здесь!.. Вот его дом!.. Только его нету!
-Дядя Вася у нас на буксире работает! На речке нашей! Туда-сюда!.. Туда-сюда!..
-Ага!.. А потом самого на буксире приводят!.. Ха-ха-ха!..
-Как по нашей речке плыли две дощечки!.. Ха-ха-ха!..
-Тетя Клава! Тетя Клава!.. К вам приехали!.. Эй, Вовка, выходи, подлый трус!.. Ха-ха-ха!..
Из остановившегося джипа появляется мужчина средних лет, в спортивном костюме и с портфелем в руках, подходит к ветхой разболтанной калитке, висящей на проволочной петле.
Навстречу ему с крыльца спускаются Клава с сыном, мальчиком лет двенадцати, в рубашонке с коротким рукавом и вылинявших штанах.
-Well.. Hi!.. Hello!.. С-сдрафствуйте!.. – говорит новоприбывший с жутким акцентом. - Я есть Белофф. Джек Белофф. На конец два эф. Я есть прибыл к вас суда черес черезвычайно важный тело.
-Чудно как-то… - отвечает Клава через калитку. – У нас и дел-то никаких нету… Хи-хи… Чего вам на конец говорите?..
-Spelling... Два эф. Белофф. Джек Белофф. Я есть американец.
-Ну, ни фига себе!.. Прикол!.. – вскрикивает Вовка!.. Вот это да! Американец! Молчи, Джек!.. Урою!.. – грозит кулаком зашедшемуся лаем здоровенному кобелю на цепи. – Свои... Он тоже Джек... – добавляет мальчик сдавленным голосом, слегка отворачиваясь в сторону от американца.
-It’s really… Это действительно дом Василия Ивановича Пронина? – говорит пришедший, с трудом подыскивая русские слова и продолжая издеваться над их произношением (а мы, для удобства изложения и чтения, постараемся впредь не издеваться над их написанием, за небольшими исключениями).
-Ну да. Двиствительно. А я двиствительно жена его. Клава. Наш сын Вовка. Тоже двиствительно.
-Значит, все правильно. Я прибыл к вам по очень важному делу.
-Заходите, коли прибыли… - Клава открывает калитку и впускает гостя.
Все трое заходят в дом.
-А вы правда самый настоящий американец? – спрашивает Вовка.
-О, йес. Это есть правда. И ничего, кроме правды.
-Чума!
-И какое ж такое у вас к нам дело?.. – в полном недоумении обращается Клава к Джеку, в это же время снимает с себя фартук и смахивает им со стола несуществующие крошки. - Да вы присаживайтесь что ли... - пододвигает к нему стул и так же заодно обмахивает его фартуком.
-Я адвокат и… solicitor… attorney… как это по-русски… поверенный недавно усопшего деда вашего мужа.
-Вот те раз! Да как же? Василий говорил, дед его на войне сгинул. И все знают…
-Не есть так. Семья получала похоронку на него?
-Я, по совести, и не знаю.
-Или уведомление, что он пропал без вести. Так ведь у вас в стране тогда делалось?
-Так.
-О'кей… Так… Дело в том, что дедушка Василия… ведь его звали Иван Васильевич, так?
-Помнится, так.
-Дело в том, что Иван Васильевич Пронин в сорок пятом году ушел из Германии с американскими войсками.
-Так он предатель? – ужасается Клава.
-Why?.. Почему предатель? Мы же вместе воевали против Гитлера.
-Все равно предатель.
-Да, я знать... Тогда у вас считалось так.
-И сейчас так считается.
-О’кей… Хорошо. Не будем об этом. Я прибыл сюда с Бермудских островов по делу к вашему мужу. Пронину Василию Ивановичу.
-Ух-ты! Чума! Бермудский треугольник! – в полном восторге вопит Вовка. - Это где целые корабли пропадают и самолеты?..
-Не встревай, троешник!
-Exactly!.. Точно!.. Умный мальчик… Когда будет ваш муж дома?
-Да кто ж его знает?.. Нешто он мне докладывает?.. Скотина такая… -добавляет она чуть слышно, отвернувшись от гостя. - Сыну в школу пойти не в чем будет… - это - уже шепотом.
-Я есть очень занятой человек. Скажите, сколько времени я должен его ждать?
-Да вы вроде уже слыхали!.. Ребята-то как галдели!.. Он работает на буксире. Грузы возит. Баржи по реке таскает. Несколько дней. Как всегда. Дня три, четыре…
-Хорошо. Несколько дней я могу ждать. Я сам хотел побыть здесь несколько дней... Дело в том, что ваш дедушка ушел с американскими войсками вместе с моим дедушкой. Они всю жизнь были друзья. И мой дедушка со своей семьей тоже когда-то жил в вашей деревне. Белов Федор Иванович. Беловы. Вы знаете таких?
-Как не знать. Были такие.
-Так может быть, здесь есть мои родственники?
-Нет, никого, кажись, не осталось, - Клава задумывается на минуту. - Была одна бабка Пелагея. Да и та, Царствие ей небесное, померла давно. Я тогда еще в школе училась… Преставилась, стало быть. Хорошая была…
-Так… А дом?
-А что дом?.. А дом ваш, грешным делом, по бревнам раскатали. Дом-то был хороший. Из лиственницы. Никого там не осталось. Так соседям и пригодилось. Не пропадать же добру…
-Место… место, где был дом, можете показать? Я должен все здесь видеть. Ведь это моя историческая родина…
-Показать-то могу, конечно. Почему не показать? Всякий покажет.
-А я думал, историческая родина только у евреев бывает, - задумчиво произносит Вовка.
-Не встревай!.. – Клава дает ему подзатыльник, выводя из задумчивости. - Ты еще здесь?.. Иди картошку окучивай!..
-Very clever!.. Умный мальчик, - улыбается Джек Белофф. - Учиться тебе надо. В Оксфорд поедешь? Или в Принстон?
-А что к нам-то за дело? Можете сказать? Говорите уже…– возвращает Клава разговор в первоначальное русло, начиная раздражаться.
-О!.. It’s not secret!.. Это не есть тайна. Я могу сказать вам. Все равно вы будете знать. Ваш муж есть единственный оставшийся родственник Пронина Ивана Васильевича. Жена его умерла два года назад, а детей у них не было. И, по закону, ваш муж теперь есть его прямой и единственный наследник.
-Чума! Вот это да! Класс!.. Наследство!.. А что в наследство? Миллион баксов?
-Вовка!.. – одергивает его мать.
-I can tell you… Я могу сказать вам. Why not… В наследство ваш муж получает его личный остров, дом, около двух миллиардов долларов и разные прочие мелочи. Но, по завещанию, есть обязательные условия. Он должен поселиться на своем острове, сменить гражданство и взять новую фамилию своего покойного деда. Кроме того, ваш муж должен продолжать его бизнес. Другими словами, ваш муж должен во всем стать преемником своего деда. Формальности моя адвокатская контора берет на себя. Потом я предоставлю счет. Василию Ивановичу нужно только дать свое согласие.
-А что за разные мелочи? – спрашивает Клава.
-Ну, там… Яхта, два что ли… или три «Мерседеса», обсерватория с радиотелескопом… было у него такое маленькое хобби… в общем, ерунда… и всякие предметы домашней необходимости.
-Чума! – задыхается от восторга Вовка.
Клава в полной растерянности.
-А сейчас я бы хотел осмотреть окрестности, - поднимается со стула и слегка потягивается в рамках приличия. - Пока один… Не провожайте.
Американец выходит из комнаты.
-Мам, как это?.. – с искренним удивлением спрашивает Вовка. - А разве острова бывают свои?.. Собственные? Как это?.. А чего это он про приёмник сказал?..
-Он сумасшедший… - Клава слегка покусывает край платка  на плечах, понемногу приходя в себя и глядя через окно вслед уходящему Джеку, которого тут же в кольцо взяли деревенские ребятишки. - Псих…
-Он на машине приехал. Психам права не дают. И откуда он про все знает, если сумасшедший?
-Отец приедет, разберется. А ты - никому! Ни гу-гу! Понял меня? Ни слова, ни полслова.
-Ага-а... Он разберется… - с сильным сомнением в голосе протянул Вовка
-Хорошо понял? – строго говорит мать
-Да ладно! Что я, маленький что ли?
-Гляди у меня! Будет тебе тогда «треугольник»! Откуда только нахватался, троечник!.. Еще в разговор взрослый лезет! Я сколько раз тебе уже талдычила одно и то же, чтобы ты не встревал никогда, паршивец ты этакий!.. – привычно, одними кончиками пальцев, шлепает его по затылку. - Сказала, ступай на огород картошку окучивать! Пять рядов пройдёшь, позовёшь меня. Я приду, проверю.
-Мам, так он, значит, все-таки русский? – не унимается Вовка.
-Да тебе-то чего?
-Потому что настоящие американцы – это индейцы. Краснокожие. А так… когда-то понаехали в Америку, когда ее открыли по ошибке, всякие там авантюристы, уголовники, ну, которые со своей родины сбежали… перебили там сначала всех бизонов, индейцев разогнали, негров-рабов завезли из Африки и провозгласили лучшую в мире демократию, как они выхваляются… Я читал. Я так думаю, что нет никаких американцев, ну… народа такого что ли... просто всякий сброд со всего мира там жить остался… вот индейцы – да, а их теперь…
-Иди на картошку, я сказала! – мать обрывает ход его мыслей подзатыльником. – Шибко умный, троешник! Когда будешь пятерки получать, тогда и рассуждай здесь!
-Да я чего… иду… у меня всего-то - одна… англичанка – сволочь потому что, от нее даже муж сбежал, наш математик…
-Ну, вот и иди.
-Ну, вот и иду…













НА БУКСИРЕ В ТОТ ЖЕ ДЕНЬ. ПОСЛЕ ВЗРЫВА.

Спустившись с буксира на берег, к капитану подходит матрос:
-Что это было?
-Блин, как в кино... – ошарашено отзывается заметно охмелевший капитан.
-Отстал от жизни. Телек, видать, давно не смотришь. Я – про фляжку, а это-то все я и без тебя видал. Не слепой. И не глухой, между прочим. Бабки на кармане? Сколько дал сейчас?
-Отваливаем от греха! Потом считать будем.
-Да нам-то что. Здесь не впервой. Одно слово – тайга. Я тебе буду рассказывать? Капитан, называется…
-Маруське надо будет должок возвернуть, пока деньги есть. Может, и к Ваське заглянем по дороге. Дошел слух, он самогонки нагнал.
-Домой что ли? – удивляется матрос. - Так это ж в обратную сторону. Нам вверх по реке надо!
-Сказано было - два дня. А тут делов-то. Все успеем. Они, лохи залетные, ничего не разумеют.
«Понимающе» переглядываются.
-Эх, хороша была бражка у крутого. Живут же люди.
-Так я и спрашиваю… коньяк? – по-собачьи сглотнув слюну, матрос впивается в своего капитана плотоядным взглядом
-Коньяк-то коньяк… ну прям по жилам пошел… Не то, что у нас – отрава. Давай, отвязывай скорее!
-Есть, капитан! – матрос с энтузиазмом встает навытяжку. - Баковым – на бак! Ютовым – на ют! С якоря сниматься, по местам стоять! Заводи, я мигом!
Вдарив по рукам, без лишних слов, бодро взбегают по трапу на свою посудину.






НА МЕСТЕ ВЗРЫВА.

На некотором расстоянии от еще дымящейся воронки, в зарослях редкого кустарника с какими-то торчащими вверх голыми ветками, прочесывая метр за метром, что-то упорно ищет на земле офицер, бывший на пристани при погрузке буксира. Как выясняется, его интересуют не грибы и ягоды, он собирает, от греха, железные осколки разных размеров, оставшиеся на месте взрыва, и бросает их в холщовый мешочек, по-видимому, не доверяя это дело своим подчиненным. Рядом стоят два одинаковых военных грузовика. Возле них, на поваленной сосне, молча перекуривают двое солдат.
-Кажись, пронесло, а всё одно боязно как-то. Ещё этот, как его там… из Москвы, говорят. Ох, не чисто здесь что-то, ох, не чисто. И никаких денег не надо. От этих только и жди. Вот угораздило-то. А ещё целый год до дембеля… – наконец говорит первый солдат с сокрушенным видом, не поднимая головы и уставившись себе под ноги.
-Э-э… Нашел, чего стрематься, - небрежно откликается другой, вырезывая что-то перочинным ножичком из куска сосновой коры. - Шишку этого что ли? Он как прилетел, так и улетит. А с полковником мы как за каменной стеной. Нет, оно ему надо? Полковнику нашему? Шуганулись немножко. Зато навар какой! Вот и прикинь…
-Чего прикинь?
-Вишь, как он всё устроил ловко. И сам, с одним капитаном, без всяких сапёров обошелся. Я же своими ушами слышал, как этот туз намекал ему, чтоб нас убрать после погрузки.
-Да ты чего? Когда это ты слышал? – с недоверием поднимает на него глаза первый.
-Ну да, слышал. Случайно рядом оказался. Возле складов. Подошел к сараю отлить, а они там внутри шушукаются. Я сразу врубился, что почём... У меня, знаешь, уши какие? Только пузырь чуть не лопнул. Не мог же я там… Ну и потихонечку, потихонечку задним ходом - оттуда… Они меня точно не засекли. А то бы уж давно, сам понимаешь… Теперь-то чего бояться? А ты говоришь, боязно. Ты зенки-то разуй. Подумай лучше, чего теперь с бабками будешь делать.
-Слышал он!.. А чего же раньше-то молчал? – вскидывается первый.
-А чего трендеть-то лишнего, - хитро подмигнул второй. – Вот если б чего, тогда… Мы ж с тобой почти земляки как-никак.
-Ну, ежели так… оно конечно, - немного успокаивается первый. - А всё одно, трясёт до сих пор.
-Спокуха, зёма, - с улыбкой задвигает ему пилотку на лоб. – Со мной не пропадёшь!
К ним сзади незамеченным приближается офицер, из руки в руку перекладывает свой мешочек с осколками и на ходу вытаскивает из планшета карту.
-Так… - неожиданно, как из-под земли, вырастает перед ними, выплёвывает окурок на землю, раздавливает его сапогом. – Разговорчики?.. – устрашающим тоном строго спрашивает он. - Вам денег дали? Что? Мало?.. Какой договор был? Языки поотрываю!
Солдаты поднимаются с бревна, смущенно переминаются с ноги на ногу.
-Вам, поскрёбыши, и на гражданке столько за сто лет не заработать! Так? Или не так, пехота?..
-Так то оно так… - за двоих отвечает второй, тот, что побойчей. – Да чуть не зацепило. Еще бы чуть-чуть…
-Не зацепило же! Чуть-чуть не считается. Ну вот и всё!.. Ничего не было! Так? Так вам сказали?
-Так… товарищ капитан… - мямлит первый.
-А если что – тоже помните? – строго вопрошает офицер. – А ну-ка, смирно! Отвечать по уставу!
-Так точно! Помним, - вытягивается в струнку бойкий.
-Помним, как не помнить, до смерти не забудешь, страсти такие… - еле ворочает языком мямля.
-Не понял, Сидоров?!.. – рычит на него офицер.
-Так точно, товарищ капитан! – исправляется меланхоличный солдат Сидоров по всей форме.
-Вот так у меня! А теперь - пора. Порожняк, что разгрузили, Сидоров отгоняет в часть, а мы с Зуевым едем дальше. Еще раз зарубите себе на носу: ничего не было! Обычный рейс в район. Ладно, всё. Ох, будет ещё работенка с этим буксиром… как его там… «Трезвый». Во, ё-моё!.. Там такие два экземпляра… это ж надо… ха-ха-ха… да-а… А вот погрузить-разгрузить самим придётся. На этих двоих надежды нет. Чувствую, и мне предстоит покорячиться. Всё! По машинам!
Офицер залезает в грузовик вместе с бойким Зуевым, кидает себе под ноги мешочек «с трофеями». Второй водитель занимает место в своей машине.
-По карте поглядим сейчас, где их там хоть ждать-то… - капитан разворачивает карту, но напоследок высовывается в окно и машет рукой. – Пошел, пошел, Сидоров! Чего стоишь?! Дорогу забыл? Вот уроды на мою голову!..
И армейские грузовики, взревев мощными моторами, одновременно разъезжаются в разные стороны.


 






















ПОЛУНДРА! ЭКИПАЖ СХОДИТ НА БЕРЕГ.

Капитан и матрос с буксира «ТРезвый», оба в дым пьяные, сходят с причала на совершенно пустынную в этот час сельскую улицу и начинают, в обнимку, продвигаться по ней короткими галсами: от забора до забора, на манер бильярдных шаров, отскакивающих от бортов стола.
У того и другого физиономии изрядно подпорчены. Но капитан при этом еще сильно припадает на одну ногу и громко охает, поочередно хватаясь то за один бок, то за другой.
-Саня, друг, прости!.. – с интонациями истово кающегося грешника обращается матрос к своему капитану. - Да я, гадом буду, не помню, за что я тебя!..
Капитан, повиснув на плече у своего младшего по служебной лестнице коллеги, в ответ способен только охать и невразумительно мычать.
Наконец, они подходят к жилому дому, примыкающему к магазину стенка к стенке, благо, путь им пришлось проделать недолгий, магазин располагался совсем близко от пристани.
-Маруся, это мы!.. – матрос отчаянно стучит в дверь кулаками. - Открывай! Должок принесли!..
Через минуту на крыльцо выплывает дородная продавщица с необъятным бюстом и тройным подбородком.
-Чего орешь, окаянный, об эту пору? Стыда в вас нету! Чтоб у тебя руки отсохли! Барабанит еще тут…
-Пошли, Маруся! Открывай свой лабаз! Ящик водки нам и по три метра сарделек, как всегда!
-Где это вы уже так сподобились? На что пьёте?
-Места знать надо, Маруся! Живёте тут и ничего не знаете!.. А между прочим, когда созвездие Козерога поднимается в зенит, созвездие Рака опускается в надир!.. А мы вместе с ними…
-Я тебе щас дам созвездие Рака!.. Охальник бесстыжий!.. Я говорю, деньги есть, или опять брешете?
-Обижаешь, Маруся… - вытаскивает у капитана из карманов ворох мятых бумажек, сует ей в руки. - Да на! На!.. У нас «капусты» хватит всю тебя и весь твой гипермаркет обклеить!
Продавщица с появлением денег смягчается.
-Пошли, шут с вами… - на ходу считает деньги и прячет их «за корсет». - А то потом дождешься от вас… Водку свою поганую сам потащишь из подсобки, а сарделек нету давным-давно. Скажи спасибо, сосиски вот завезли. И то одну коробку. Зато тушенка ещё есть. Есть конская, есть оленья. Да всё одно – не закусываете, уж я-то вас давно знаю…
Маруся отпирает ключом дверь, матрос прислоняет к стенке своего временно недееспособного капитана, заходит в магазин с ней вместе.
-Нет сарделек, давай сосиски! «Нам всё равно, страдать иль наслаждаться!..» - сотрясает он ночной воздух.
-Да тихо ты, ирод! Люди спят кругом! Вам что, меня позоришь!.. - продавщица вываливает из большой картонной коробки на прилавок гору сосисок.
-Вот! Под самый вечер завоз был из района. Еле выбила…
-А-а… сойдёт… - он берется за конец связки сосисок и, отмеряя на руках метр за метром, кое-как обматывается ими крест-накрест вокруг груди поверх бушлата, на манер матросов из фильмов про революцию, пулеметными лентами. – «Это военное дело, нельзя доверять никому!..» - вдруг опять громко запевает он, но тут же сам и обрывает.
-Не суть важно, Маруся! Два метра туда, три метра сюда… Главное – закусывать. Диетология, Маруся! И культура пития! Великая вещь! Вот теперь можно и продолжить наши вакхические игры!..
Выходит на улицу, ухватывает покрепче продолжающего стонать колоду-капитана, отрывает его от стенки.
-Пошли, Саня!.. Да я, гадом буду, не помню, за что я тебя!
-А сдачу?.. – кричит вслед ему продавщица. – Не многовато дали, гуляки?!
-Матрос на суше - не дешёвка! Сдачи не надо!
-Может, и водки не надо? – смеется продавщица.
-Ох, да ни хрена себе!.. Первый случай в моей практике!.. – ужасается матрос. - Саня, момент! - прислоняет его обратно к стенке, возвращается в магазин.
-Маруся!.. Ну, подмогни… хоть до крыльца-то!..
-Как же вы мне все обрыдли, ироды окаянные!.. – помогает вынести ящик водки из магазина. - Скажите спасибо, моего нету! Он бы вас быстро наладил, еще и бока намял бы!.. Будут мне тут тарабанить на всю деревню на ночь глядя!.. Забирайте свою водяру и валите с глаз моих поскорее отсюдова!
-Как грубо, Маруся!.. Как-то даже не интеллигентно! Кэп, ну-ка скажи ей, блин!..
-Ну, бли-и-ин… - подаёт слабые признаки жизни капитан-Саня.
-Молодец, кэп!.. – запыхавшийся от трудов праведных матрос поправляет на груди «пулемётные ленты». - Давай, Саня, хватайся за меня, и - ближе к дому…
Выделывая невероятные па, доблестная команда буксира, со своей добычей в руках, под сопровождение какой-то брехливой собаки, отдаляется от магазина и заворачивает за угол. Если бы в этот самый миг кто-то из них, по воле случая или из чувства долга, обернулся назад, то мог бы лицезреть, как их судёнышко, плавно отделившись от пирса, пустилось в «автономное плавание» без своего экипажа. Прогнивший швартовый канат наконец-таки оборвался. Буксир, с нагроможденными один на другой коробками и ящиками на палубе,  подхватило и потихонечку понесло вниз ленивое течение реки, и свидетелем тому была лишь одна, равнодушная, всякого насмотревшаяся за свою бесконечную жизнь луна. Ее отражение, колыхавшееся на воде, как пустая консервная банка, рядом с причалом  буксир благополучно переехал и направился к излучине реки неподалеку, за которой вскорости скрылся, только его и видели…

















ЛАГЕРЬ МОЛОДОЖЕНОВ У РЕКИ. «ТРЕЗВЫЙ» НАХОДИТ НОВЫХ ХОЗЯЕВ.

Можно сколь угодно - и совершенно справедливо - восхищаться ликующими гимнами, воспевающими дикую первозданную природу на необъятных русских просторах. Тем паче, что созданы они авторами, не нам чета, и тем паче, что предмет воспевания, вопреки «облагораживающей» деятельности человека, еще во многом сохраняется. Но, как ни крути, иногда к этой огромной бочке мёда кое-кто добавляет свою маленькую ложку дёгтя. Как правило, это чаще всего происходит с эгоистичной позиции избалованного благами цивилизации городского жителя, - и не дай Бог женщины! - оказавшегося, по тем или иным причинам, один на один с «райскими кущами»…
Итак, на песчаном мысе таежной речки разбит маленький туристский лагерь, или на местном диалекте – табор. Опытный взгляд, по многим признакам, сразу определил бы, что здесь остановились явные чужаки в этих краях. Лагерь включал в себя новенькую ярко-красную двухместную палатку, очаг, оборудованный двумя неумело вбитыми в землю рогатками из толстых веток и кривой сучковатой перекладиной из того же исходного материала. Тут же разбросаны повсюду также новёхонькие кастрюльки и разнообразная одноразовая посуда. В сторонке – надо отдать должное, честь и хвала! – была вырыта помойная яма для отходов. И, конечно - флаг! Какой же лагерь без флага для горожанина на отдыхе!.. Особая прелесть такого флага в создании собственной геральдики на любой вкус. В данном случае, на очищенном от ветвей сухом березовом стволике трепыхались на нежном ветерке мужские трусы военного образца синего цвета, любовно зовущимися в народе «семейными», и женский кружевной лифчик «от Диора» четвертого номера (сфабрикованный, как водится, отечественными предпринимателями в отечественных же подвалах, но вот об этом на лифчике ничего написано не было). Между собой их связывала красная шелковая ленточка с двумя бантиками, и представляли они собой, надо думать, по фантазии их владельцев, символически одно целое. Тут же привязанная фалом к стволу поваленного дерева чуть колыхалась на мелкой волне старая деревянная лодка с подвесным мотором, на дне которой валялась ржавая консервная банка, и было воды по щиколотку. Этот предмет экипировки наших туристов был, несомненно, местного происхождения.
А вот место для стоянки было выбрано этими «чайниками», как ни странно, удачно. Даже самый легкий ветерок, обдувающий этот прекрасный естественный пляж, почти полностью изгонял досаждавших кровососов разных сортов под общим названием «гнус», от которого просто не было спасу в обступающей со всех сторон тайге.
У самой кромки воды, босиком, на мельчайшем белом песочке, с модными магазинными удочками в руках, счастливая молодая пара, выбравшаяся на несколько дней в свой медовый месяц на дикую природу. Это Маша и Олег, отпраздновавшие в Москве свою свадьбу недели две назад. Про таких, как они, люди говорят – красивая пара. И действительно, Маша, всерьёз занимавшаяся когда-то художественной гимнастикой, имела «калиброванную» фигуру представительниц этого вида спорта, высокую грудь, пышные темные волосы и в придачу красивые и выразительные светлые глаза с зеленым оттенком. Словом, настоящая красавица. Даже редкая. К тому же и «столичная штучка», и, как иногда выражаются: «без подмеса». Но на лице её, вполне подходящим под определение «ангельского типа», иногда проступало что-то таившееся в глубине хищное и лукавое, что кардинально его меняло. В какой-то миг в глазах мог промелькнуть и порочный блеск бесстыжей наглой улыбки сродни глумливым маскам уличных проституток, делающих их всех похожими друг на друга. Впрочем, это случалось не часто, и мало кому приходилось наблюдать эту метаморфозу… Олег как мужчина ничем таким выдающимся не отличался. Он был нормального роста и сложения, тоже вполне спортивен по внешнему виду и имел, вместе с неизменными очками, стереотипный облик труженика с какой-нибудь заумной кафедры, который, в то же время, не прочь и мячик погонять по футбольному полю в свободное от высокоинтеллектуальных трудов время.
-Мне жена твоего прапорщика рассказала недавно, что к её мужу прошлым летом в спальник, пока он там где-то с ружьем шлялся, заползла гадюка. Уж как он её там ухватил за голову и выбросил, я себе не представляю. Я бы на месте умерла от разрыва сердца… - говорит Маша, состроив на своем красивом личике гримаску ужаса, смешанного с глубочайшим омерзением.
-Ты про Стрельцова что ли? – лениво откликается Олег, не сводя глаз с поплавков. - Слыхал такую историю Было дело... Он из местных. Им всё нипочем. К тому же у него отец охотник-промысловик, всему обучил. Он с ним вместе с детства по лесам ходил-бродил.
-Да-а.. Но я-то не охотник и не промысловик. А они тут везде ползают.
-Не трогай их, и они не тронут тебя.
-Да кто их трогает?.. А вот идешь прямо на неё, а она не уползает, гадина!.. Еще ночью вепрь какой-то как заревёт!.. Ты даже не проснулся, пока я тебя не разбудила. Жуть какая-то! Вывез женушку на отдых!..
-Под ноги смотреть надо. Вот и всё. Мы не на Тверской. И не в Столешников за пирожными отправились. Мало ли кто тут ревёт. Я и сам не знаю. Не бойся. У меня же ружьё есть.
-Ружьё у него есть. Толку–то от него, от твоего ружья… Нет, это же надо! Сказал бы мне кто раньше, что я, профессорская дочка со своей квартирой в самом центре, завидная невеста… здесь вот с тобой оказалась. А ты не ценишь!
-Ох, ох, ох… - глумливо качает он головой. - Это я-то не ценю… Как же не стыдно-то…
 -Ты-то, ты-то… - удовлетворенно улыбается Маша. - Почему не побрился утром, скотина ты эдакая? Одичал совсем здесь. Дай поцелую… - чмокает его в щечку и продолжает в том же игривом тоне. - Вот уж правда никогда не предполагала, что буду проводить медовый месяц в тьмя-тараканском лесу на подножном корму с каким-то зеленым лейтенантиком и комарами. И еще как их там… паутами, шершнями, мошкой и так далее, и так далее... Это же стихийное бедствие какое-то!.. Как тут только люди живут? И не помогает ничего. Никакие ни тюбики, ни флакончики. Говорят, даже звери с ума сходят от этого гнуса. Олени бегут целыми стадами…
-Со старым коррумпированным генералом на вилле где-нибудь на Лазурном берегу было бы лучше? – перебивает Олег с иронией.
 -Генералы разные бывают… - лукаво отвечает Маша, сверкнув своими глазищами.
 -А ты откуда знаешь?
-Ну-у… Но ведь и ты когда-нибудь будешь генералом?
-Весьма вероятно. Только коррумпированным – это навряд ли. У меня врожденный иммунитет на эти дела. Таким уж уродился… А здесь, между прочим, еще не ступала нога человека. Мы с тобой, можно сказать, на необитаемом острове. И только вдвоем… Между прочим, ты меня тоже не на помойке нашла. Так что чем глазки-то строить, смотри лучше за поплавком. У тебя, похоже, опять червяка сожрали. Будешь сама нанизывать.
-Они ведь живые!
Олег забирает у нее удочку, выдергивает из воды.
-Ну точно, все обглодали! - меняет наживку и забрасывает обратно. - А если мы такие нежные, пошла бы лучше картошечки почистила и не мешала мужу-добытчику отвоевывать у природы хлеб насущный. Может, еще и утки появятся на жаркое. Давай, давай!..
-Хамите, парниша!.. И между прочим, кому нужны здесь все твои олимпиады и конкурсы. Супер-программист! Компьютерный гений! У тебя же на лбу написано: МГУ с отличием. И что? Чего ты потом в военные попёрся?
-Мама так всегда хотела. Отец был военным. И дед. Ты же знаешь. Что твердить каждый день одно и то же. Лучше привыкай к суровой семейной жизни. Армейской. С милым рай и в шалаше. Слыхала?
-Слыхать-то слыхала…
-А что – нет? – притворно угрожающе рычит Олег
-Да, милый, да, как скажешь, ты у меня умница… - обнимает его и целует, – вдруг замечает за его спиной неожиданно появившийся из-за излучины реки маленький кораблик. - Ой!.. Олег! Что это там такое?
Суденышко с оборванным канатом в полной тишине тащит вниз по течению реки кормой вперед. Это, как мы уже догадались, их решил навестить буксир «ТРезвый».
-А кто-то говорил, что мы на необитаемом острове… - протяжно вздыхает Маша и опускается на песок.
-Не-ет… Тут что-то не то… - он бросает удочки и берется за ружьё. - Смотри, как его крутит. А-а… вот сейчас притормозится кораблик… видишь, его несет вон к тому дереву над водой... Надо бы взглянуть поближе. А ты иди пока к лодке. На всякий случай. Как мотор заводить, знаешь. Ты же у меня умная девочка.
-Олег, оно тебе надо? Плывет себе, и пусть плывет. Перепились там все небось. Тут ни одного трезвого днем с огнем…нам-то какое дело…
-Все нормально. Иди, иди! Я тебя позову потом.
-Я без тебя – никуда!
-Сказал, все нормально! Иди быстро. Я приказываю!
Маша идет к моторке. Тем временем буксир действительно натыкается на ствол нависшего над рекой дерева и останавливается. При этом два верхних, из сложенных на палубе ящиков, падают и разбиваются.
Олег, добравшись кое-как сквозь сплошные заросли у берега до этого места, по стволу дерева добирается до буксира и спрыгивает на палубу. С ружьем наизготовку, он обследует все помещения буксира, но никого не находит. Наконец, он возвращается на верхнюю палубу, замечает и вытаскивает из воды перетершийся канат.
-Никого нет! – кричит он Маше. - Во дела! Кораблик-то, выходит, сам уплыл! Канат оборвался! Потерялся кораблик-то! Теперь мы с тобой будем кататься! Ха-ха!.. Сам приплыл. Иди сюда! Я же говорил, все нормально!
-Напугал ты меня до смерти! Ненормальный! – выбирается из моторки. – И куда ты полез? Герой!.. Обо мне ты подумал хоть на секунду?! А если бы там зеки какие-нибудь беглые были?
-Без паники! Ты жена командира!
-Я тебе сейчас объясню, кто здесь командир. В популярной форме…- решительно направляется в сторону буксира по его следам.
Олег в это время обращает внимание на груз, маркированный как консервы, и видит, что из разбитых ящиков на палубу вывалились стопки документов, отдельные узлы какой-то электронной техники и небольшие опломбированные металлические коробочки.
-Вот это да… - просматривает бумаги, - в кошмарном сне не приснится… откуда это здесь взялось?.. - в ужасе бросает бумаги и хватается за голову. - Этого не может быть!!!.. - недолго думая, срывает пломбу и открывает одну из металлических коробочек из тех же ящиков. – Это еще что такое?.. Да это же алмазы!.. – вскрикивает он невольно, прикидывая, сколько таких же коробочек валяется на палубе. – Море алмазов!.. Ничего себе! Фантастика! Сон! Бред! Сюр!.. С прииска что ли?.. Сколько же здесь еще и такого добра?.. - в изнеможении опускается на палубу.
-Эй, товарищ лейтенант! – кричит ему Маша с берега. - Очнитесь! Что вы там нашли такое? Библиотеку Ивана Грозного или сокровища пиратов?
-Вроде того…
Олег вскакивает на ноги и тем же путем быстро выбирается к ней на сушу.
-Вот что, Маша… Сейчас ты садишься в лодку и плывешь обратно. Потом сразу идешь к командиру части… нет, к нему не надо. Идешь к начальнику особого отдела…
Маша перебивает его, не дослушав:
-Кому начальник особого отдела, а кому – паук волосатый. Я же тебе говорила, как он на меня смотрит, этот ваш «маленький вариант». Гнусная морда!
-Да подожди ты!.. Вечно тебе что-то мерещится. У него у самого жена красавица. Еще помоложе тебя будет. Послушай меня!..
-Да-да! Говорят, пятая или шестая по счету, и вообще…. Поэтому ничего мне не мерещится!
-Прекрати!.. Сейчас не об этом речь! Сказать я тебе всего не могу. Не имею права. В общем, самое настоящее ЧП. И главное - с моим заведованием. Ведь это мое подразделение работает с этой совершенно секретной техникой и с этими документами. Я работаю, понимаешь…И сейчас этим дело, я думаю, не кончится. Поэтому я должен остаться здесь, а ты…
-Я тебя здесь одного не оставлю! И не думай даже!
-Со мной тут ничего не случится. А ты должна немедленно, понимаешь, немедленно вернуться в расположение части и передать ему записку, которую я тебе сейчас напишу.
-Да ни за какие коврижки! Чтобы я - к этому…
-Маша, это нужно сделать обязательно и немедленно… - произносит Олег очень серьёзно, глядя ей прямо в глаза
-Это так важно?
-Ты даже представить себе не можешь - насколько.
-Ну, если так… А ты как же?
-Да, - обнимает её, - надо торопиться, родная. Все будет хорошо. Надо торопиться. Ничего не бойся. Тебе сейчас нельзя волноваться. А то наш ребеночек будет нервным и не даст спать по ночам.
-Олег, - говорит Маша, взглянув на него «загадочно», - а если мы документы и эти твои железки – в речку, а алмазы возьмем себе? Для нашего ребеночка, а?.. И уедем отсюда прямо сейчас. В Москве я все устрою. Это твой шанс в жизни. Другого не будет.
-Какие алмазы? С чего ты взяла?
-Ты же сам там раскудахтался, как курица с яйцом. Думаешь, я не слышала с пяти шагов?
-С ума сошла? Я офицер. И вообще, знаешь, чем такие вещи кончаются?
-Ладно. Я пошутила. Пиши записку…
Олег бежит к палатке. Маша медленно отмеряет шаги к моторке:
 -Слизняк… Тряпка... Слабак… Баба… Я так и знала… Ничего... Мой ребенок без отца не останется… - при этом лицо начинает меняться, явственно проступает то самое хищное выражение, что делает её совсем другим человеком.


























Наши дни.
МАША СТАНОВИТСЯ ЭЛЬЗОЙ.

Москва. В машине «сильно повзрослевшая» Маша. От тогдашней двадцатилетней девочки ее отделяет – страшно сказать! - чуть ли не четверть века. И хоть и воскликнул как-то великий поэт: «Она была больше, чем красива, она была молода!», - не все афоризмы верны для всех случаев жизни. Так и с нашей Машей. В свои сорок «с хвостиком» она продолжает оставаться красавицей. Теперь она красива другой – зрелой красотой. А вот имя у нее поменялось. Теперь ее зовут Эльза.
 У Эльзы на коленях открытый ноутбук. Она, склонив голову, сосредоточенно шлепает по клавишам. Рядом с ней, за рулем, красавец-мужчина. Наша Маша-Эльза называет его Арчибальд. Медленно продвигаясь вперед, он находит, наконец, свободное место для парковки, и машина встает у тротуара.
-Малость проехали… - Арчибальд выключает мотор и оглядывается по сторонам. - Придется тебе пешочком немного прошвырнуться.
- Вот… - Эльза поднимает голову. - Нашла.
-Что нашла?
Эльза поворачивает к нему ноутбук, на экране монитора карта какого-то морского побережья:
-Вот эта дыра, куда ты меня повезешь.
-Вот это да!.. - смеется Арчибальд. - Ты могла бы стать хакером.
-Если бы я могла стать хакером, зачем бы ты мне был нужен.
-Ну, разумеется. Проще окрутить успешного американца, к тому же говорящего по-русски. И богат, и собой недурен, и язык учить не надо, напрягаться.
-А сказать честно, чем ты меня заинтриговал тогда?
-Это называется двадцать лет спустя. Или тридцать лет спустя?..
-Где мои шестнадцать лет, извращенец.
-Скажи еще – насильник.
-По тебе уже давно тюрьма плакала по всему миру, а я была романтическая тургеневская девушка.
-И мечтала о богатом иностранце.
-Молчи уж, несчастный… Так вот. В те времена у нашей соседки-старушки собака была. Арчибальд. Такой же кобель, как и ты. Я его иногда выгуливала. Как он за сучками бегал, а я его ловила и хватала, можно сказать, с риском для жизни… И тоже дворянских кровей был. Дворняжка.
-Полегче. С потомственным дворянином разговариваешь. Мой прадед - боевой русский генерал.
-Дворянин, генерал… Все одно и то же. Какой ты скучный. Знаешь, если бы все эти годы мы жили вместе, я бы тебя уже сто раз бросила. Ты бы мне просто надоел, Арчибальд.
-Поистине загадочна русская душа.
-А тогда бес попутал. Сначала как-то имя твое сработало. Арчибальд! Сама не понимаю, как оно так сработало, дурь девичья какая-то… Ну а потом влюбилась в тебя, как кошка. Сразу. А ты мне вместо себя и красивой заграничной жизни трех совковых мужей сосватал… И где она, твоя солнечная Калифорния с бассейном и пальмами, а?..
-А что… от лейтенанта к полковнику, а потом к генералу да еще и депутату в придачу… По-моему, неплохо получилось.
-Лейтенанта жалко было.
-Там без меня обошлись.
-И дочку отняли.
-Я ее рожал? Или отнимал? Сама виновата.
-Молчи!.. Ты знаешь кто? Ты не империалистический шпион, ты – коммунист махровый!
-Что, что еще?.. – закатывается от смеха.
-От них научился. Это коммунисты всех своим светлым будущим охмуряли. И ты меня - на такую же удочку.
-Всю жизнь не могу привыкнуть к твоей манере общения. Или у тебя сегодня элегическое настроение?
-Не нравится? Не поздновато хватился?
-Потерпи еще немного. Разве мы не любим друг друга?
-Мы стоим друг друга.
-Тысячу раз тебе повторял, и еще скажу. Нельзя всю жизнь по мелочам размениваться. А от такого куша и после всего, что уже было сделано, нельзя отказываться. Твой муженек все равно нас, рано или поздно, сам выведет. Техника, конечно, давно устарела, зато все окончательно утихло. А вот алмазов там и сейчас хватит пол-Америки купить. Или хочешь – пол-России?
-Да уж. Теперь уж куда деваться. Пойду опять дурой прикидываться. До чего ж мне все остопротивело, кто бы знал… иди поцелую… - целует его, проводит рукой по щеке. - Еще разок побрейся сегодня …
-Лихая ты все-таки баба! За что люблю! Таких нету больше! Пока! Как договаривались!..
-И не будет. Пойдем поглядим, что это за агентство такое. Названьице в духе времени… Пока, дворняжка! Не опаздывай…
Он багровеет от такого вторичного оскорбления. Эльза, не дожидаясь ответной реплики, на своих последних словах открывает дверь и выходит. Арчибальд заводит мотор и от злости, вопреки всем правилам и приличиям, нагло вклинивается в весь загудевший от возмущения поток машин, «включает газу до отказу» и быстро скрывается с глаз.

 
 





















В АГЕНТСТВЕ «ГЛАМУР-АЛЬЯНС ПЛЮС».

На стенах уютной, приближенной к домашней обстановке с мягкой мебелью и обилием комнатных растений приемной размещены лозунги типа: «Семья - первичная ячейка общества», «Семья – это семь Я», «Прочный брак – щит Родины!» и т.п.
Вышколенная сотрудница агентства, подходя к своему рабочему кабинету, с любезной улыбкой приглашает зайти к себе очередную посетительницу. Перед ее столом усаживается Эльза.
-Итак. Откуда вы о нас узнали? Кто вам порекомендовал обратиться именно к нам?
-Что еще за шпионские страсти. Скажем, моя подруга. Моя близкая подруга.
-Очень хорошо. Вы любите своего мужа?
-Ну, само собой...
-Но у вас возникли проблемы?
-А зачем, спрашивается, я пришла к вам?
-Очень хорошо. Какого рода проблемы? Секс, деньги, соперницы?
-Послушайте, не морочьте мне голову. Я пришла к вам, потому что мне о вас рассказала моя самая близкая подруга. У нее тоже были как бы нелады с мужем… она осталась вами очень довольна. На самом деле.
-Замечательно. Скажите, когда она пользовалась нашими услугами?
-А это обязательно?
-Можете и не отвечать.
-А зачем тогда задавать глупые вопросы? На самом деле.
-Это моя работа… итак?
-Что «итак»? Неужели не понятно? Моему мужу шестьдесят восемь лет и он очень ревнивый… а мне с моим другом, в общем, недавно познакомились с одним человеком, он даже моложе меня… ну, нужно исчезнуть на недельку на самом деле, как бы проветриться на самом деле... но так, чтобы все было… ну вы меня понимаете?
-Это моя работа, - сотрудница агентства сдерживает раздражение, набирается терпения, снова изображает любезную улыбку и снова продолжает ровным голосом. - Итак?..
-Да что опять «итак-то»?..
-Как зовут друга, где живет, чем занимается? Паспортные данные. Кстати, и ваши - нам тоже потребуются.
-Прикольно…на самом деле, может, еще типа «адреса, пароли, явки?..»
-Извините, в данном случае вам придется все-таки рассказать о себе и кое-что о вашем друге, иначе мы вам ничем помочь не сможем. У нас серьёзная фирма, и чтобы гарантировать стопроцентный результат…
-Ну, как скажете… - вздыхает Эльза, роется в своей сумочке, достает паспорт, выкладывает на стол. - Катерина моя осталась вами о-очень довольна, так что можете записывать в свой дурацкий компьютер, все на них с ума посходили… и потом… да, вспомнила!.. ладно, ладно… она же так все и говорила на самом деле…

























ЗДЕСЬ ЖЕ. В ТО ЖЕ САМОЕ ВРЕМЯ. В СОСЕДНЕМ КАБИНЕТЕ.

Удобно развалившись в массивном кресле для посетителей, лениво слушает хозяина кабинета пожилой человек. Это также «сильно повзрослевший» полковник, начальник особого отдела небезызвестной нам армейской части. Он же Виктор Палыч, он же «маленький вариант». Но… из поджарого, гладковыбритого жгучего брюнета с черными глазами и с короткой стрижкой, он превратился в голубоглазого (как известно, с помощью контактных линз это делается очень просто) полноватого пожилого человека с длинными седыми волосами и с импозантной бородкой. На носу красуются очки в массивной роговой оправе, закрывающие к тому же чуть ли не пол лица. Надо полагать, у него были веские причины, для того, чтобы постараться изменить свою внешность до неузнаваемости. Даже со скидкой на возраст его прежние знакомые при встрече навряд ли бросились бы ему на шею после долгой разлуки…
Сам хозяин кабинета Петя, человек лет сорока, возбужденно расхаживает взад-вперед:
-…Нет, вы уровень, уровень моих клиентов чувствуете? Я сделал все, чтобы мое заведение стало самым гламурным в городе. Но самое главное – это совершенно закрытое заведение. Сюда с улицы не попадешь, но кто знает, тот знает!.. Одно название - «ГЛАМУР-АЛЬЯНС ПЛЮС»! Звучит?.. Теперь понимаете? Я уже почти все бабки отбил, что у вас просил. И за помещение спасибо. Скоро все утроится, удесятерится… я всегда был уверен, я вас не обманывал, я вам в самое ближайшее время не то что долг отдам, да я вам… Хотите посмотреть на мониторе? У нас сейчас как раз одна клиентка в соседней комнате… - с выражением ужаса на лице, выкатив глаза, кивает куда-то в потолок. - Жена того самого…
-Что ты затараторил!.. Я! Я!.. Меньше слов, больше дела. Совсем, вижу, ошалел малый от радости. Лучше налей-ка мне из моей бутылочки в мою рюмочку.
-Ах, извините, Виктор Палыч… действительно заработался…
Петя достает бутылку коньяку и серебряную стопочку, наливает, ставит перед Виктором Палычем. Тот, пригубив, с усмешкой:
-Сам так и не пьешь с тех пор? Молодец. Скажи-ка мне лучше, зятек мой будущий ненаглядный, у вас что, с моей Светкой правда любовь? Или тебе надоело на сцене кривляться и распевать свои «прикольные» песенки, как вы теперь выражаетесь, а попросту – идиотские. Дозрел наконец до чего-то твердого под ногами? И то сказать, ты уж не мальчик. Так что?..
-Я ее обожаю! И бизнес у меня теперь свой и классный, спасибо вам. Но… на меня наехали!
-Кто это на тебя наехал? На моего будущего зятя наехал?..
-Как кто? Моя бывшая благоверная. Раскопала кое-что, как – не могу понять до сих пор. Чуть вселенский скандал не разразился! Пришлось кому надо сто-олько зеленых отвалить. Еле отмазался. Я же говорил вам по телефону, вы разве не помните?
-Ах, да, да… Припоминаю. Было дело. Ну, это ты и сам разберешься. Подумаешь, благоверная, да еще и бывшая. Есть дела посерьезнее, - потрясает мобильником, важно. - Тут у меня наклевывается очень большой маленький вариант! А ты меня по пустякам выдёргиваешь!
-А как же… вы же обещали..
-Вот что… это не горит… заеду к тебе завтра вечером домой. И на дочурку свою беглую погляжу. Не обижает пока? - с оценкой меряет Петю взглядом. - Чем ты ее только взял-то, интересно.
Петя садится за свой стол, смущенно:
-Не знаю...
-Зато я её знаю! Ну, говори, говори, не стесняйся, колись!
-Она говорит, что у меня смешная попка, - помявшись еще немного, отвечает Петя.
-Что, что?.. Не расслышал?
-Смешная попка, - разводит руками Петя в отчаянии.
-Ха-ха-ха!.. Как это – смешная?
-А я знаю?
-И всё?
-Да. Вроде всё.
-Узнаю дочурку. Это на нее похоже… - кончает смеяться. - Ты готовься. До свадьбы, может, и продержится. А там ты сам держись!.. Кстати, поговорим и насчет вашей свадьбы. Нет возражений?
-Хорошо, Виктор Палыч… - окончательно расстраивается Петя. - Но вы не знаете, что это за человек, моя бывшая. Я, конечно, принял определенные контрмеры, но…
-Завтра, завтра. Не драматизируй. Бабы, они и есть бабы. Как говорил Конфуций, самая умная женщина не умнее двух куриц. Ха-ха…
-Хорошо. Значит, завтра ждем вас у себя.
-У себя… - передразнивает его. - Выпороть бы вас обоих, зятек! Ладно. Шучу. Не те времена. Да и кобыла с возу, бабе легче. По правде сказать, ох как достала меня твоя будущая благоверная, хоть и дочь моя родная… Все. Большой привет!
-Да!.. – Петя шлёпает себя ладонью по лбу. - Совсем из головы вылетело! Насчет свадьбы!..
-Не понял. Я же сказал, что поговорим у тебя дома завтра. Что еще?
-Я не об этом. Света мне сказала, что день нашей свадьбы она должна отметить так, что если Книга Гиннеса после этого добровольно и не прекратит свое существование, то во всяком случае перестанет выдрючиваться, потому что им всем еще сто лет, как она выражается… не могу при вас, в общем, в туалет ходить и стены пачкать…
Виктор Палыч обрывает его, не дослушав:
-А то ты не знал, с кем связался? У нее с детства мечта стать профессиональной каскадершей и утереть нос Голливуду. Она еще под стол пешком ходила, а уже палкой не отогнать от телевизора, если там разных придурков показывали… потом видики всякие, кассеты, дискеты, диски, фигиски… все про одно и то же… вот и получилась безбашенная по жизни, как вы сейчас выражаетесь. Даром, что в балетах да на фортепианах обучали. Ну, выкинет какой-нибудь очередной фортель. Не привыкать.
-Вы должны ее остановить! – захлёбываясь, с неподдельным страхом в голосе, - это не то, что вы думаете, и не то, что раньше было, это ужас какой-то! В общем, она решила, что в самый раз будет в этот день в подвенечном платье и фате на своем кошмарном мотоцикле… страшно сказать… она уже договорилась с каким-то телевидением, они будут все снимать, а потом они сделают с ней еще пару материалов, а после этого… вы только послушайте, она...
-Даже слушать не хочу! – тот обрывает его на полуслове, потом берет под руку, насмешливо заглядывая в глаза. - Будешь участвовать?
-Да Боже упаси!.. Она меня как-то просила «проассистировать». Я еле свалил оттуда!
-Так, а чего ж ты тогда? Привыкай, зятек, привыкай, может, тоже станешь со временем, как это у вас… экстремалом! С кем поведешься… Она же у меня Светка-Адреналин! А ты будешь Петя-Без Мозгов!.. Ха-ха-ха. Опаздываю, давай, пока!
-Типун вам на язык!
-Шутка! Извини!.. Ты еще не дорос до моей Светки. Тебе лишь бы свалить успеть. Значит, так и будешь Петя-Самосвал!.. Ха-ха!..
-Но как же так? Вы отец, вы должны ее остановить! Неужели вы не понимаете?
-Может, еще и передумает. У нее семь пятниц на неделе. И вообще, теперь ты ее останавливай! Ха-ха!.. То ли еще будет!
-Но вы же отец?!
-А ты муж! Будешь… может быть…
-Но…
Виктор Палыч, вцепившись ему за воротник рубашки, притягивает к себе.
-Хватит пузыри пускать! Ты же мужик! Не хотел говорить до свадьбы, но скажу. Ты мне ничего не должен. Но теперь тебе, а не мне придется оплачивать все ее капризы и расплачиваться за ее выходки!
-Спасибо, конечно.
-Не за что. Это тебе мой свадебный подарок. Желаю удачи, зятек! А меня уволь, с меня хватит.
-Мужик-то, мужик… Света хорошая, балетом занималась, как на рояле играет, только вот…
-Только с придурью, да?.. Вот и скажи, откуда что берется. В таком дому росла. Как за принцессой ходили. Так ведь нет, так ее и тянет все куда-то… из огня да в полымя.
-Она еще такая молодая.
-Молодая да ранняя. Или тебе просто потребовались деньги на эту твою контору? Ведь это она из меня вынула. Ну? Честно? Не бойся, скажи!
-Как вы можете говорить такое?
-Доживешь до моих годов… А вообще, знаешь, у вас с моей Светкой есть что-то общее, ха-ха-ха… Ладно, не обижайся, я, можно сказать, по-родственному, по-отечески. И кто знает, может, с тобой остепенится.
-Я не обижаюсь. Вы просто не понимаете…
-Я понимаю больше, чем ты думаешь. Вот ты еще подумать не успеешь, а я уже знаю, что ты сделаешь.
-Ну, не знаю…
-А я знаю. Эх, молодежь, молодежь… чем бы дитя не тешилось… Послушай-ка, я что-то уж подзабыл… и когда твоя контора заработала-то, бизнесмен?
-Уже почти три месяца.
-А что… - одобрительно качает головой, - не успел открыться, а уже есть кое-какой маленький вариант … - кивает на монитор. - Ну-ка, заведи мне свой телевизор. Посмотрим, что у тебя там за «уровень», и что там за клиенты.
Петя включает монитор. На нем мы видим происходящее в этот момент в соседнем помещении.
Виктор Палыч, впившись глазами в монитор, меняется в лице:
-Маша?..
 
 


















ПРОДОЛЖЕНИЕ НЕВЕРОЯТНЫХ СОВПАДЕНИЙ, ПРОИСХОДЯЩИХ В АГЕНТСТВЕ «ГЛАМУР-АЛЬЯНС ПЛЮС».

Виктор Палыч наблюдает всё происходящее на мониторе в Петином кабинете по соседству.
-Итак…
-Опять «итак»…
-…Итак, мы все берем на себя, - снова прикрывая раздражение любезной улыбкой, сотрудница агентства снимает с принтера стопку бумаг и фотографий с морского курорта, протягивает всё это Эльзе. - Вот один из вариантов... ваш курорт, ваш отель, пляж, расписания и маршруты экскурсий, памятки туристам, короче, тут есть все, что требуется. Курьер доставит вам на дом заказанные вами «с вашей подругой» билеты на самолет. С вашими именами и фамилиями. Номера рейсов, время отлета, все будет соответствовать и забито во всех компьютерах. Не хватает только числа, когда вам будет удобно отправиться в путешествие. Все это вам принесут тогда, когда ваш муж будет дома.
-Только обязательно, когда он будет дома!
-Можете не сомневаться.
-А потом Катерина моя говорила…
-…А потом открытки с почтовыми штемпелями с места вашего отдыха с подругой будут, как положено, приходить в ваш почтовый ящик. Вы будете звонить своему мужу из разных географических точек, роуминг мы вам тоже обеспечим…
-Катерина еще говорила…
-…По возвращению домой в вашей сумочке случайно окажутся счета из ресторана гостиницы, где вы проживали с подругой и местных магазинов. Кроме того, фотографии вас с вашей подругой в тех достопримечательных местах будут готовы хоть сейчас… минуточку… - продолжая говорить, берет со стола цифровой фотоаппарат, несколько раз щелкает им посетительницу, быстро проделывает какие-то манипуляции с компьютером и снимает с принтера готовые фотографии. - Все… И подруге вашей позировать не потребовалось. Ваша Катерина действительно, одна из наших недавних клиенток. Она у нас осталась в базе данных. Так что, примерно так, можете полюбоваться… - передает Эльзе еще несколько фотографий. - Это она? Я не ошиблась с вашей подругой? А вы с ней рядышком.
-Прикольно… - перебирает врученную ей бумаги и фотографии, ошарашено, - как это?..
-Как? – не скрывает в отместку едкой улыбочки. - Это все «дурацкий компьютер».
-А-а… И сколько я буду вам должна? На самом деле.
Та пишет что-то в блокнотике, отрывает листок, показывает его посетительнице.
-Ого!.. – Эльза потрясена не на шутку.
-Это ориентировочная цена среднего стандартного заказа. Дополнительные услуги оплачиваются отдельно.
-Вот об этом мне Катерина моя почему-то ничего не сказала. На самом деле…
-А во сколько вы сами оцениваете благополучие вашей семьи и хорошие отношения с мужем? «На самом деле».
-Договорились… но у меня нет с собой такой кучи денег… - в «легком» шоке, машинально достает сигареты, закуривает, не спрашивая разрешения.
-Оплату можно произвести в любое, удобное для вас время, - отгоняет от лица облако дыма, с откровенно перекошенной физиономией, уже не сдерживаясь, другим тоном. - И мы сразу начнем с вами работать. Уже «реально» и «конкретно». И все будет «прикольно». «На самом деле»…
-Видела бы меня сейчас моя бедная мамочка, - сквозь дым, в задумчивости глядя на свою собеседницу. - Ей так не нравилось, что я курю… Послушайте, а мы с вами в школе вместе не учились случайно, в двести семьдесят девятой?
Сотрудница агентства пристально всматривается в Эльзу:
-Машка?
-Надька!
-То-то я смотрю… Наглая какая-то явилась, не запылилась! Всегда была выскочкой и забиякой!
-А ты-то! Овечкой вот не надо прикидываться!.. Как ты у меня Леньку Глазова увела в восьмом классе. Забыла?
-У тебя уведешь, пожалуй. Сама его затретировала, а меня в крайние записали.
-А кто у меня все уроки сдирал втихую? Кто в десятом классе в Интерклуб на Новый год пришел в таком же платье? Я там такого чувака-французика кадрила, а ты еще со своей скрипочкой … Ой, не будем! Ну, здорово что ли, подруга!
-Ну, здорово! – Надька вскакивает с места. – Может, обнимемся?
 В соседнем кабинете Петя выключает монитор.
-Хорошее кино? Она и есть. Я же говорил, жена того самого. Фамилию всё время забываю. Не то церковная, не то еврейская. Про него такое болтают… ну, знаете… он из телека не вылезает. Деятель великий. В каждой бочке затычка.
-Ну, мне пора… - потрясенный увиденным, Виктор Палыч поднимается с кресла.
-И все-таки. Вы обещали помочь с моей благоверной разобраться.
-Я понял, понял, потом… - останавливается уже в дверях. - Так это действительно и есть его жена? Ничего не путаешь?
-Да нет.
-Точно?
-Точно.
-Передашь мне завтра все, что у вас есть по ней.
-Информация конфиденциальная… - смущается Петя.
-Я не понял?
-Понял, Виктор Палыч. Все, что есть. Хоть в трех экземплярах и еще на дискете.
-Давай… - выходит из кабинета.
Петя остается один в совершеннейшем расстройстве.
-Старый хрен. Туда же ещё, дамочками интересуется… А как же мне-то теперь?.. - накатывает себе целый стакан коньяку, проглатывает залпом, нарушив данный им своей невесте клятвенный зарок. - Бабы – это звери…


 



В ИСПРАВИТЕЛЬНОМ ЗАВЕДЕНИЕ.

Человек в военной форме, в чине подполковника, сидя за столом, листает дело. Перед ним, с другой стороны стола, худой и довольно хилый на вид заключенный в арестантской робе с номером. Это тот самый Олег, с которым мы расстались много лет назад на таёжной речке во время его медового месяца. Он тоже сильно изменился с тех пор, и не в лучшую сторону.
-Лихо, лихо, Олег Николаевич… - подполковник, не спеша, переворачивает страницы, - кандидат, как говорится, всех технических наук, патенты на изобретения, работал за границей в знамени-итейшей фирме, вернулся… а кстати, почему вернулся?
-Я делал месячное задание за три-четыре дня, а их это не устраивало, - отвечает Олег с потухшим взглядом, очень вяло.
-Это почему же? – поднимает тот удивленный взгляд на Олега.
-Сиди на своем месте и не рыпайся. Как сказано, так и делай. Американский менеджмент.
-Тупые они там все что ли?
-Менталитет другой, - равнодушно пожимает плечами Олег.
-А-а… А в камере у нас как? Менталитет?
Заключенный демонстративно отворачивается в сторону.
-Ну, ну… шучу я… Эх, Олег Николаич, Олег Николаич… - плюнув на палец, листает дело дальше. - Хорошо ваша контора хапнула… только по одной Москве, это ж надо… миллионы долларов из воздуха… а главные действующие лица, как всегда, просто растворились в воздухе. Знакомая картина. По бумагам учредители три калеки-пенсионера, и ищи ветра в поле! Вас использовали как специалиста, но неужели вы действительно не понимали, что участвуете в откровенном мошенничестве?.. Ладно, дело прошлое, ваше счастье, что у вас был хороший адвокат. Срок, на этот раз, как говорится, символический, не то, что первый. Хорошо, что тогда там вовремя разобрались. Отделались, как и сейчас, можно сказать, легким испугом… - захлопывает папку. - Красиво вас подставили, Олег Николаевич! И на этот раз!.. Что же вы за человек такой невезучий!.. Две судимости ни за что, ни про что. Поэтому, наверное, и с алкоголем проблемы были?..
Заключенный очень внимательно рассматривает что-то на стенке.
-Думаю, что карьеру вы себе на этот раз если не окончательно, то надолго испортили. Уж больно резонансное дело. Ещё на слуху у всех. Да… и где вас только, как говорится, не носила нелегкая.
Олег слабо усмехается.
-Слушай-ка… - подполковник начинает говорить другим тоном. - Я же вижу, ты нормальный мужик. И специалист настоящий. Корифей, можно сказать. Просто не везло. Бывает. Не с теми связывался. А завтра, как говорится, - на свободу с чистой совестью… У меня там, понимаешь, у сына с компьютером какая-то хренотень. А сейчас у него сессия как раз в институте. Без компьютера никак. Не поглядишь?
-А чего ж… - так же бесцветно отвечает Олег.
-Ну и посидим, как говорится, а?.. У меня переночуешь. Жена как раз к теще укатила. Я тебе там еще адресок один дам. Брата. Он просил. Тут рядом. К нему – на электричке часа два. Ты уж ему тоже там сконстроли, чтоб фунциклировало, как говорится. А он на первых порах с документами поможет. Он тоже в наших органах трудится, и не последний человек. А то знаешь как у нас… думаю, объяснять не требуется.
-Лучше не посидим, а выпьем, - мрачно произносит Олег.
-Вот это правильно!.. – смеется подполковник.

 
 














НОЧЬЮ В ПРИГОРОДНОЙ ЭЛЕКТРИЧКЕ. ОН И ОНА.

В пригородной электричке, идущей от Москвы, в этот поздний час народу было не много. Большая часть вагонов была вовсе пуста, в остальных запоздалые пассажиры боязливо группировались поближе друг к дружке на соседних скамейках.
По ходу поезда, от хвоста к головному вагону, нещадно хлопая дверьми в обледеневших тамбурах и что-то бормоча себе под нос со злым выражением на холеном капризном лице, когда ее швыряло в разные стороны, в независимом одиночестве быстро пробиралась женщина в просторной спортивной куртке и с сумкой через плечо. Ни на кого не глядя, по временам она кидала быстрый взгляд лишь на таблички с номерами вагонов, пока не оказалась, наконец, – в третьем. Здесь она сдернула с плеча довольно объемистую сумку, небрежно бросила ее на лавку, а сама, со вздохом облегчения, устало опустилась у окна, откинула голову на спинку сидения и вытянула ноги. За стеклами окон сквозь тьму и снежную пелену изредка проплывали огни в каком-то радужном ореоле, мерно грохотали колеса, в воздухе висел не то белесоватый дым, не то туман. Она закрыла глаза и минуту сидела в таком положении неподвижно. Потом нащупала в сумке и извлекла оттуда блестящую металлическую фляжку, отвинтила крышку, сделала пару глотков и машинально опустила ее в карман широкой куртки. Следом за этим появились пачка сигарет и зажигалка. Она с видимым наслаждением затянулась и задумчиво выпустила струйку дыма в направлении таблички «Курить строго воспрещается».
Это была женщина уже не первой молодости, но, несомненно, из тех, кого мужчины, не без оснований, провожают порой долгими взглядами. Именно провожают и ничего более, потому что на лице ее отчетливо читалось «посторонним просьба не беспокоиться». Докурив сигарету, она тщательно загасила окурок о подошву изящного зимнего сапога, затем завернула его в целлофановый пакетик, снятый с пачки сигарет, и сунула в боковой карман сумки. Закинув ногу на ногу, она теперь только, покрутив головой, обвела вагон своим взором.
Кроме неё в этом вагоне, всего через два прохода между лавками, сидел только еще один человек. Мужчина, располагавшийся к ней лицом и спиной по ходу движения поезда, спал, тяжело уронив подбородок на грудь. И как раз над ним, по непонятной причине, верхняя часть окна была наполовину открыта, так что его коротко остриженные волосы свободно трепыхались на обжигающем ледяном ветру. Она равнодушно скользнула по нему глазами и на минуту уставилась в окно, в котором ни шиша не было видно. Затем она выдернула из сумки и уставилась в какой-то иллюстрированный журнал. Но не прошло и еще минуты, как она со злостью отшвырнула его в сторону.
-Что за день такой, скажите вы мне! Ну не гады все?!..
Она вскочила на ноги и, охнув от очередного толчка поезда, прямиком зашагала к господину, прохлаждавшемуся на тридцатиградусном ветру, дувшему ему прямо в башку со скоростью курьерского поезда. Подняв с пола валявшуюся у него под ногами меховую шапку, она приставила ее к его голове, примерялась и, не произнося ни слова, впечатала ее на полагающееся ей место оплеухой, достойной волейболистки, выступающей по крайней мере за первую лигу. Но спящий господин продолжал оставаться спящим. Тогда она вцепилась ему в воротник и стала с остервенением трясти до тех пор, пока ее длинным ухоженным ногтям не стало больно. Также безрезультатно.
Тяжело дыша, она уселась напротив него в воинственной позе и, согревая кончики пальцев своим дыханием, с ненавистью в глазах, стала глядеть в темное окно. Правда, опять ненадолго. Смотреть там было действительно не на что.
-Стрелять всех надо…- немного расслабившись, она опустила руки в карманы и натолкнулась на фляжку. - Очень кстати… - отвинчивает крышку и прикладывается губами к горлышку.
Господин на скамейке, а это был не кто иной как уже давно знакомый нам Олег Николаич, поднимает голову и открывает глаза.
-Скотч… - вдруг совершенно трезвым голосом произносит он, «наводя на неё фокус» пьяными глазами. – Мальтовый. Двенадцать лет выдержки.
-Ха… ха-ха-ха… - неожиданно для самой себя рассмеялась женщина. - Вы угадали!
-А можно…
-Да пожалуйста! Будьте любезны…
Олег берет из ее руки фляжку, деликатно делает пару маленьких глотков и протягивает обратно.
-Можете оставить себе, - с еле заметной брезгливостью она делает отстраняющий жест.
-Классный… - сказал он и отхлебнул еще из горлышка.
-Вам куда ехать? – с вернувшимся раздражением спрашивает она.
-По-моему, туда, - показывает он большим пальцем себе за спину, зачем-то глянув в окно.
-Остановка, говорю, как называется? Станция, какая?
-Станция?.. Ах, станция… а станция… то ли Елкино, то ли Палкино, что-то в этом роде… спасибо за выпивку.
Он закрывает глаза, голова его тут же начинает клониться набок.
-А может, Веткино?
-А может, и Веткино, хрен ее знает, - говорит он, не открывая глаз. - Упомнишь ее, эту станцию, где-то у меня записано было… на бумажке…
-Понятно. Чтоб вы все сдохли!..
-Приятно разговаривать с интеллигентным человеком, - на минуту он открывает глаза. - Большое человеческое спасибо. Давно не пробовал хорошей выпивки… - падает подбородком на воротник.
-Проехали твою станцию! – взрывается она, снова хватает его за грудки, трясёт изо всех сил. - Расселся здесь! В дубленке, в шапочке! Портфельчик у него! В кармане небось телефон за пятьсот баксов, бумажник!.. Просыпайся, скотина! Обратной электрички не будет сегодня!
-А вы добрая фея, да? – он открывает глаза, оказавшись с ней прямо лицом к лицу.
Она рывком отбрасывает его от себя и снова плюхается на сидение напротив.
-Мне наплевать на тебя! Понял? Просто не хочу грех на душу брать! Тебе, дистрофик, в этом поезде жить осталось полчаса! Ты купил билет в одну сторону! Понял?.. Знаешь, что это такое?.. Телевизор смотришь иногда, или с луны свалился!.. Господи, ну что за день такой сегодня…
-У меня было четыре добрых феи, - Олег открывает глаза и начинает аккуратно загибать пальцы по очереди. – Да, четыре вроде… И это, как вы понимаете, только официально… - продолжает загибать и разгибать пальцы по очереди уже на обеих руках. - Тьфу… чего это я…
Вдруг в вагон вваливаются припозднившиеся менестрели. Двое. Один с балалайкой, другой с гитарой. Но оба с одинаково испитыми физиономиями. Сразу от двери в тамбур, складно вдарив по струнам, они вдруг неожиданно хорошими голосами и весьма профессионально затягивают на два голоса красивую народную песню, что не услышать ни по радио, ни «по ящику».
Олег и женщина, глядя на них и испытав «чувство контраста», невольно заслушиваются, вырванные на минуту из суеты этой музыкой.
-Вот что... – после непродолжительной паузы говорит она тихим усталым голосом, отводя глаза в сторону. - Я сейчас выхожу. Моя остановка. Если хотите, можете пойти со мной.
-Прямо в рай, или куда?.. – убито говорит он, наверное, больше самому себе.
-Я все сказала.
Как-то обмякнув, она тяжело поднимается со скамейки и, порывшись в своих глубоких карманах, достает и показывает менестрелям пару мятых денежных бумажек. Те тотчас опускают свои инструменты и быстрым шагом устремляются к ней.
-Ничего не понимаю… - приходя в себя, встряхивает головой Олег, - она, вроде, сказала, что проехали… на самом деле что ли?.. - уже вслед ей, повысив голос:
-А от станции у вас там далеко?
-Меня ждет машина, - не оборачиваясь к нему, отвечает женщина.
Олег, опираясь одной рукой на сидение, а другой, стараясь одновременно и удержать портфель, и поправить шапку, делает неудачную попытку твердо встать на ноги.
-Ну-у… если вы мне поможете…
-Сам справишься… - уже с сумкой на плече, окидывает его со стороны взглядом, в котором никто не заподозрил бы особой симпатии.
Поезд тормозит и останавливается. Двери открываются, и они вдвоем выходят из вагона как раз напротив спуска с платформы. Внизу их уже поджидает джип с включенным мотором и горящими фарами, рядом с которым неясно маячит какая-то тень на снегу.
Олег, кое-как выбравшись из тамбура самостоятельно, тут же растянулся на платформе во весь рост, снова потеряв с головы шапку и отбросив свой портфель далеко в сторону. Портфель расстегнулся, из него вывалились какие-то папки, книжки и тетрадки.
-Ерофеич! – кричит она. - Иди, принимай!
По ступенькам к ним на платформу поднимается человек, стоявший в тени возле машины.


90-е годы
МАША В БОРЬБЕ СО СТИХИЕЙ.

Маша плывет на моторке вверх по течению, направляясь в воинскую часть по поручению Олега, дабы поставить в известность военное начальство сообщить о происшествии с бесхозным буксиром. Вдруг мотор, чихнув пару раз напоследок, глохнет. Маша сразу выясняет причину. Кончился бензин. Она хватается за канистру, но та пуста. Маша в отчаянии швыряет пустую канистру обратно на дно лодки.
-Тьфу ты!.. Придурок по жизни! – восклицает она с гримасой ненависти на лице. - Ну ничего сам сделать не может! Ну ничего доверить нельзя! Да и сама хороша, самой надо было. Вот ведь, зараза, и полпути не проехала…
Поднимает мотор из воды, берется за весла, пытается грести, но лодка из-за сильного течения почти не продвигается вперед.
-Нет, так мы далеко не уедем…
Гребет к берегу, кое-как вытаскивает лодку на сушу. А на берегу, вплоть до самой кромки воды, сплошная чащоба. Заросли кустарника стоят стеной, тут и там поваленные деревья, на каждом шагу лужи и топь. Она с большим трудом делает первые шаги, продираясь сквозь эти джунгли.
-Да что ж это такое?!.. Кошмар какой-то! Ну, занесло тебя, подруга.. Сидела бы себе дома в Москве посиживала, на кухоньке кофеек попивала!.. Нет, все тебя на приключения тянет… да пропади оно всё пропадом… - в ярости хлещет себя по щекам и по шее, размазывая кровь. - Еще и комарьё это гнусное!.. Совсем распоясались. На змею бы не наступить, ползают, твари, на каждом шагу… отродья вы все бесовские!.. У-у-у-у-у!!... – в отчаянии завыла она вдруг, как волчица, нечеловеческим голосом. - Ох, ну вы мне все… за всё ответите... Я со всеми с вами… я не знаю, что я с вами сделаю!..
 
 



СОВЕТСКАЯ ЖЕНЩИНА МОЖЕТ ВСЕ!

На другой день Маша, проведя бессонную ночь в лесу, шатаясь из стороны в сторону, подходит к проходной. Она в плачевной состоянии. Все лицо у нее распухло от укусов насекомых, один глаз заплыл почти полностью. Одежда изорвана, вся она в ссадинах и царапинах, её трясет, как в лихорадке.
Завидев ее, из домика проходной выходит старший на посту, молодой лейтенантик.
-Ух ты, мать честная… Вы кто? – таращит он глаза от изумления – Откуда вы такая?
-Не узнаешь?.. Короче… Не помню, как там тебя… - она еле ворочает языком. - Жена лейтенанта Чижика. Олега…Олега Николаевича… Мне надо срочно к начальнику особого отдела… Помоги. Быстрее!..
-Маша?.. Ну да, Маша, конечно! Я вас даже не признал. Я Сало Алексей. Лёша. Лёха! Ну… узнаете?
-Да пошел ты… - чуть не упав, схватив под руку, повисает на нем.
-Что это с вами, Маша? Вы же с Олегом в отпуск уехали. Откуда вы такая? Что случилось?
-На медведя ходила… Не видишь что ли? На ногах не стою…
-Может, вперёд в санчасть?
-Ты глухой? И слепой? – отталкивается от него. - Мне к полковнику. Особисту. ЧП! Срочно! Что не понятно?..
-Хорошо, хорошо, как скажете… я бачу!.. – бросается обратно к своей будке. - Невоструев! – кричит он в открытую дверь с порога. - Нашел время сапоги свои чинить! Распустились тут! А ну, ко мне, рядовой! Живо!..
Из домика КПП выскакивает солдат в каких-то рваных шлепанцах, в одной руке у него сапог, в другой - шило.
-Так вы же сами, товарищ лейтенант…
-Заткнись! Нашел время! – обрывает его лейтенант. - Проводи женщину, жену лейтенанта Чижика, к начальнику особого отдела! Живо! Живо! Я уж тут без тебя как-нибудь…
-Ничего себе… - повернувшись наконец к Маше лицом, в изумлении застывает на месте. – Кто это вас так?..
-Марсианский десант, дурак… пошли скорее…
-Что?! Где?! Когда?!..
-Дай руку скорей, дурак!.. - хватает солдата под руку, повисает на нем, чуть не падает. - Пошли быстрей…
-Сейчас! Я только сапог второй возьму… - пытается освободиться от ее руки.
-Да брось ты свой сапог позорный!.. – обрывает его лейтенант. - Иди, как есть, дурак! Живо мне, живо!..
-А как же я, совсем босиком что ли? – оглядывает свои ноги в шлепанцах. – В этих не дойдешь…
-Иди скорее, сказал, дурак! – грозно повторяет лейтенант.
-Да иду уже, иду…
-Отвечать как положено!
-Есть, товарищ лейтенант!
Маша с солдатиком кое-как вдвоем протискиваются в узкий проход КПП и ковыляют дальше по дорожке, посыпанной мелким гравием по направлению к штабу.
-Теперь узнал… - говорит солдатик, останавливаясь и поправляя очередной раз разваливающиеся по швам суконные шлепанцы на ногах. – А раздетым, разутым служить – тоже как положено? - бурчит он на безопасном расстоянии от своего лейтенанта.
-Чего встал? Пошли скорее… - трясет его Маша за руку.
-Идем, идем… - продолжает он неуклюже ковылять дальше и тащить за собой Машу. - Вы недавно приехали. Я слышал, вы москвичка. А я сам со Сретенки. Колокольников переулок знаете?.. «Плешку» в том году закончил. На бюджетном отделении, между прочим. Одни пятерки были. Из очной аспирантуры вылетел, денег на взятку не было… вот и загребли… А тут все - дурак да дурак, а то еще и похуже бывает, знаете… Лейтенант всё – дурак да дурак, вы – дурак… А что все-таки случилось-то?.. А где же ваш муж, Чижик, лейтенант? Единственный нормальный мужик здесь… А вы где в Москве живете?..
 -Разболтался больно… не твое дело… - покрепче ухватывает его под руку. - Идем скорее, дурак…
 Лейтенант Сало, покачивая головой, провожает их взглядом.
 -Гарна дивчина… Ну, Чижик… как бабу откоцал, тихоня… вот будет тебе теперь, москаль… Эх, таку гарну дивчину... Ничего, булы б кистки, мьясо нарастэ…
ПЛОХИЕ НОВОСТИ В ТАЕЖНОМ ПОСЕЛКЕ.

В огородике, позади старого деревянного дома, Вовка старательно пропалывает грядку. Вдруг подбегает целая ватага его друзей-приятелей. Побросав на землю свои самодельные удочки, мальчишки повисают, высунув головы, на латаном-перелатаном хлипком заборчике и принимаются громко тарахтеть наперебой, на разные голоса
-Вовка, Вовка!.. Иди скорей! Там на речке - чума!.. Буксир ваш унесло на фиг!
-Мне мать сказала, пока две грядки не прополю, на улицу не пустит! – отвечает тот, не отрываясь от своего занятия. – А тут заросло все, уж и не видно ничего.
-Ты чего, тупой? Тебе говорят, отцов буксир твой уплыл!
-Как? – Вовка поднимает голову. - Как это ещё уплыл? – переспрашивает он с недоверием.
-Мы пошли рыбу ловить, червей с вечера не накопали, еще и припозднились, пришли, а на пристани буксира-то и нету! Вчера вечером был, а сейчас нету! Мы все видели!
Вовка разгибает спину, вытирает руки об штаны на заднице.
-А чего ж вы тогда молчите?!..
-Во дает!.. Кто молчит-то!.. Беги в сарай, батю своего поднимай! Еще, может, догонит. У вас мотор хороший, новый!
Вовка поднимает с земли старую ржавую тяпку, осторожно ступая, выбирается с огорода и идет к ним.
 А вы-то почём знаете, что - в сарай?
-Ха-ха-ха!.. А кто там ночью песни орал?
-Мать твоя уже и в дом его не пускает, да?
-И правильно делает!
-А ну пошли отсюда! А то переловлю потом по одному!.. - он со злостью швыряет тяпку в их сторону.
Мальчишек сдувает с забора. Они подхватывают свои удочки и бегут к реке. Вовка решительными шагами направляется к сараю, а из-за забора все еще слышатся их голоса:
-А ему и с хрюшками хорошо!
-Ага!.. В обнимку!.. Ха-ха-ха!..
-Самая ему компания подходящая!.. Ха-ха-ха!..
-Заместо тети Клавы!.. Ой, не могу!.. Ха-ха-ха!..
-Уплыл ваш буксирчик. Идите сами полюбуйтесь! Не верит еще!..
В сарае, рядом с перегородкой для свиней, на соломе два «тела». Капитан и матрос. Кругом валяются пустые и недопитые бутылки водки, а в ящике еще остается целая нетронутая батарея. На широченной дубовой колоде два граненых стакана, тут же свисающая на землю связка сосисок и две надкусанные луковицы. Вовка пытается разбудить то одного, то другого. Но это бесполезно. В ответ раздается только переливчатый храп на два голоса. Оба мертвецки пьяны.
Вовка бежит в дом к матери.
-Мам! – кричит он с порога. – Буксира нет!
-Ты почему с огорода сбежал... – ворчит она, суетясь у плиты. - Сказано тебе было – две грядки. А не то, ты у меня на улицу и носа не высунешь.
-Я тебе говорю, буксир унесло! Я никуда не ходил! Ребята прибежали, сказали.
-Будет болтать-то! – мать вытирает руки фартуком. - Чего это его унесло-то ни с того да ни с сего. До сей поры чего-то не уносило. Врут твои ребята. А ты и уши развесил.
- Я сбегаю, сам гляну! Ну, мам!.. – он снуёт вокруг нее, от нетерпения ему не стоится на месте. - Ну, если врут!..
-Я тебе сейчас сбегаю! Я тебе сейчас так сбегаю!..
Вдруг встревожено прижимает руки к груди.
-Ой, не приведи Господь… Неужто допился, ирод? А ну и впрямь сбегай, сынок, глянь!
-Я мигом!..
Вовка выскакивает за калитку, бежит к реке. В конце улицы открывается вид на пристань. Она пуста. Буксира нет. Вовка стремглав несется обратно.
-Мамка! – еще со двора кричит он. - Не соврали!… - вбегает в дом. -Нету! Уплыл!..
-Только что этого теперича недоставало… - Клава без сил опускается на лавку. - Чего ж это такое будет-то?.. - тут же встает на ноги. - Убью, изверга…душегуб он, твой батя…
-Мам, ты сиди. – участливо усаживает ее обратно. - Не ходи туда. Он дрыхнет, сама знаешь... Я хотел разбудить, он только храпит.
- Пристукну, гадину! Всю кровь мою высосал!
-Мам, давай догоним буксир, пока не поздно!
-Да как же мы его догоним, сынок?
-Давай догоним, я умею!
-На лодке-то, может, и догоним, - задумывается Клава. - Дальше-то что?
-Мам, я умею! – загорается Вовка. - Я и на буксире умею. Я с батей сколько раз плавал. Он мне все показывал. Я даже сам пробовал, он только рядом стоял! Ничего такого!
-Ох, не знаю, сынок. Кабы еще хуже беды не было.
-Да не боись ты!.. Все ладно будет. Только бы его на мель не посадило или на топляк не кинуло, а так-то и бояться нечего!..
-Вот уж горе так горе… И мужиков-то путевых никого не осталось. Степан, и тот в город укатил… Ладно. Беги за канистрой. За баней полная стоит. И курточку возьми в сенях теплую. Да и шапку, что я тот год связала. Черненькую. А то надует на реке-то…
-Возьму, возьму!.. – обрадовано кричит Вовка. - Ты не думай! Сама поглядишь, все ладно будет!
Убегает. Мать смотрит ему вслед через окно.
-Эх, Вовка, Вовка… Одна ты у меня надёжа осталась, - утирает уголком платка выкатившуюся слезу. - Может, хоть из этого человек выйдет. Старшенький-то вот тоже подкачал у меня. И не пишет ничего третий месяц из зоны своей, чтоб ей неладно было. Жив ли, здоров ли? Мне больше и не надо. А маленькие они все хорошие… Только бы за питьё это поганое не взялся, как эти… Ох, горе, горе…


 






ОЛЕГ НА ПОТЕРЯВШЕМСЯ БУКСИРЕ.

Олег, собрав и уложив обратно все содержимое развалившихся при столкновении буксира с деревом ящиков, заколотил и поставил их на место.
-Ну вот. Как будто так... хорошо хоть инструмент нашелся.
Закончив с грузом, он заходит в рубку, осматривается, в растерянности по очереди ощупывает все подряд.
-Знать бы еще, как с этой хреновиной обращаться... Свалить бы отсюда поскорее от греха подальше. Хотя от этих, кто они там есть, я так понимаю, просто так не свалишь… Ну, что там Машка-то?..
Вдруг, уловив отдаленный стук мотора, настораживается.
-Та-ак… это еще что такое?.. Для Машки рановато. Да и звук не такой. Начинается… эх, не ходил бы ты, Ванёк, во солдаты…
Проворно выбирается на берег по поваленному дереву, прячется за кустами, загоняет два патрона в двустволку.
-Для начала не мешало бы поглядеть, что это за утки такие прилетели. Однако с моими патрончиками только с воробьями воевать. Хотел же взять еще пачку с картечью на всякий случай, забыл, да чего уж теперь…
Из-за излучины реки выныривает моторка. Рулем правит Вовка, его мать, сидя лицом по ходу лодки, тоже, как и он, внимательно всматривается вперед.
-Фу-ты… Пока пронесло, кажется… - со вздохом облегчения, Олег опускает ружьё, завидев лодку с сидящими в ней мальчиком и женщиной.
-Вон! Вон! Смотри, мам!.. Вон он, наш кораблик, - радостно вскрикивает Вовка, едва завидев буксир.
-Да вижу, вижу, чай не слепая… - отзывается Клава, явно не разделяя его энтузиазма. – А что вот там за табор такой…
-Да это рыбаки небось какие… ребята видели тут тоже одних из района, когда на язей ходили. Ну там, у нас за оврагом. Теперь часто сюда приезжать стали… - беззаботно шебечет Вовка и направляет лодку к берегу.
Моторка, сбавив ход, с выключенным мотором, но все же лихо утыкается носом в песок и сама по инерции почти наполовину выползает на пологий берег у палатки Олега.
-Гляди, какой прыткий!.. – не удержавшись, произносит Клава, бросив назад взгляд на сына – не то с одобрением, не то с осуждением.
Не замочив ног, они выпрыгивают на берег. Олег, подойдя к этому месту, выходит из-за кустов и идет им навстречу.
-Вовка, ты смотри это… - строгим тоном говорит Клава вполголоса, - помалкивай у меня. Говорить буду одна я. Неизвестно, что за человек еще. С ружьем идет…
-Да я чего… я молчу…
-Здравствуйте, день добрый! - приветливоулыбается Олег, поравнявшись с ними.
-И вам… - испытующе заглядывает ему в глаза Клава. – Здравствуй, мил-человек. Что ж, рыбалить – в наши края? Иль – на охоту? Что-то лицо мне ваше незнакомо.
- Я из воинской части. С женой вот тут отдыхаем.
-А-а… А что ж жена-то? По грибы-ягоды пошла? Или отдыхает еще на свежем воздухе-то?
-Да она так… Отъехала ненадолго. На лодке катается.
- А чего ж одну отпустил? Не боишься?
-Она у меня самостоятельная. Да и кого тут бояться? Медведи в лесу сидят, а не по речкам плавают, - пытается пошутить Олег.
- И то… Так то оно так. Вы, я вижу, человек хороший, а все же непорядок. Одна, да на реке, не ровён час чего… У нас здесь глушь. Правда, что одни волки да медведи. От деревни до деревни три дня ходу. И то - по реке если… Жена-то из городских, поди?
-Из городских, из городских… А вы куда путь держите, если не секрет?
-Да какие у нас секреты. Кораблик вот свой искали. Вон он, у вас здесь носом ткнулся. Видали?.. Муж на нем работает. Да загулял. А кораблик-то взял да уплыл один. Слава Богу нашелся.
-Ах, так это ваш буксир?!
-Наш, наш. Мужнина работа это. Да загулял он малость. Вот оно так и приключилось.
-Понятно, понятно… Понятно, что ничего не понятно… Так он какие грузы возит? Кто его фрахтует?
-Так кто ж его знает? От пароходства…
-А частные заказы выполняет? Ну… от людей
-Это - «левые» что ль?.. Не-ет… у нас этого не велено. А то вмиг без работы останешься.
-Понятно, понятно… А поговорить с вашим мужем можно? Дело в том, что на буксире… как бы это сказать… в общем, здесь мой груз оказался... а я не в курсе… правда, я сейчас в отпуске…
-А чего ж… Вот отрезвится денька через три. Можно и поговорить… Вы бы пока покараулили наш кораблик, мил-человек. А он, муж-то, сам за ним и приплывет. Мы живем-то знаешь где?.. – кудахчет Клава, присматриваясь к Олегу. - А как же это ваш груз на буксире-то оказался?.. Вы ж говорите, военный.. – глядит на него все с большим подозрением.
-Ну, это долго объяснять… Короче говоря, мне ваш муж очень нужен… и как можно скорее…
Во время этого разговора Вовка незаметно улизнул, проник на буксир и запустил трескучий двигатель, огласивший всю округу.
-Ах, Вовка, паразит ты этакий!.. – вскрикивает Клава, всплеснув руками.
Она бросается к реке и забегает по колено в воду, искупав таким образом длинную темную юбку.
-Ты чего ж это творишь-то, стервец ты этакий!!.. – кричит она что есть мочи, перекрывая шум буксира. – Ну, отец тебе даст жару!!..
Но буксир уже отошел от поваленного дерева и, выплевывая из трубы клубы черного дыма, выплывает к середине реки. Клава, придерживая руками длинную юбку и поднимая фонтаны брызг, устремляется к своей лодке.
-Ничего, ничего!.. – быстренько сталкивает лодку на воду, запрыгивает в нее и с пол-оборота заводит мотор. - Сейчас я его достану! – кричит она Олегу. - Вы обождите чуток!.. Сейчас обратно приедем!.. Никуда ваш груз не денется!.. «Военный!..» - быстро отплывает от берега.
В первый момент Олег растерялся от неожиданности и упустил какие-то секунды.
-Стойте! Куда же вы?!! – сгоряча он с разбегу бросается вплавь, но лодка уже далеко, ее не догнать.
-Эй, вы куда? – выскакивает из воды и бежит по краю пляжа вслед за ними. - Нельзя этот буксир уводить! Вы не понимаете! Там груз секре... Там консервы! Их нельзя трогать! Нельзя ни в коем случае! Груз нельзя трогать! Даже близко к нему подходить! Слышите? Да что ж это такое… - бежит обратно, хватает двустволку. - Стой!.. Стрелять буду! - палит из двустволки в воздух и мечется по берегу. - Стой, вам говорят!!..
Буксир, на некотором отдалении, плавно описывает по реке круг и, развернувшись в обратную сторону, в сопровождении моторки уходит обратно вверх по течению. Олег в отчаянии бросает ружье на землю. Ему не остается ничего другого, кроме как проводить их взглядом.

 
 





























 Наши дни.
 
СВЕТА-АДРЕНАЛИН, МАЧЧО И ПЕТЯ-«САМОСВАЛ».

 Игнорируя сигналы светофоров, все правила движения и вопреки мало-мальски здравому смыслу, по широкому проспекту на сумасшедшей скорости с оглушительным воем мотора на тяжелом мотоцикле мчится байкер, обгоняя всех и вся и выписывая на дороге немыслимые пируэты.
Редкие гаишники на перекрестках и водители автомобилей – как те, так и другие - только и успевают, что глянуть вслед. С самыми разными выражениями на лицах: кто с завистью, кто с возмущением, кто с восхищением, кто с сочувствием…
Наконец, мотоциклист сворачивает с главной улицы и по маленькой дорожке, потом через арку залетает во двор двадцатиэтажного и длиннющего дома, гулко огласив предутреннюю сонную тишину громом своего монстра на двух колесах. Припарковавшись возле самой двери подъезда, он освобождает пристегнутый ремнями позади сиденья довольно большой ящик, с трудом стаскивает с мотоцикла и кое-как ковыляет с ним, в обнимку, к парадному…
Открыв своим ключом входную дверь, байкер в шлеме, кожаных штанах и куртке вваливается в квартиру и осторожно опускает на пол в коридоре тяжелый деревянный ящик с множеством маленьких круглых отверстий по всем бокам. Затем с размаху и с грохотом, сотрясшим, похоже, весь этаж толчком балла эдак на четыре по шкале Рихтера, захлопывает железную входную дверь. Слегка покачиваясь от усталости, проходит в просторную гостиную и обессилено плюхается в массивное кресло.
Разбуженный «пушечным залпом», в комнату заходит заспанный мужчина, лет сорока, босиком и в одних трусах.
-Света, ты?… А потише нельзя? Чуть с кровати не свалился. Бедные мои соседи, они-то чем провинились, всех зашугала. Я тебя полночи ждал. Ты знаешь, который час? – щурясь от света спросонья, бормочет он сварливым тоном.
Байкер стаскивает, наконец, шлем. Под ним, оказывается, пряталась головка очаровательной девушки. Это Света-Адреналин, дочь Виктора Палыча.
-Чего-нибудь проглотить, в ванну и спать на неделю… - девушка встряхивает головой, распуская роскошную копну светлых волос до плеч. - Нет… - добавляет она устало, - в ванну нет, потом… сними ботинки, пальцем не могу пошевельнуть.
-Ты где была? Где тебя опять носило?.. – таким же тоном бурчит он, но, между тем, покладисто опускается на колени, расшнуровывает высокие ботинки, помогает ей снять кожаный «скафандр».
-Привезла… - счастливо улыбается Света.
-Что привезла?
- Маччо двухметрового. Сбылась моя трехмесячная мечта!
-Кого-кого!?..
-Я же говорю, Маччо. Он дрыхнет там, в прихожей. Обожрался перед таможней.
-Сейчас я этого маччо… - Петя, как на пружинах, вскакивает на ноги.
-Ты дурак… - устало произносит она. - Это питон из Бразилии. Специально обученный, между прочим.
-Какой еще питон? Обкурилась что ли? Посмотрим сейчас, кто здесь побольше специально обученный…
Петя вылетает в переднюю с кулаками и горящим яростным взором, но ничего, кроме оставленного там большого ящика, не обнаруживает. Поколебавшись пару секунд, медленно приближается к нему, с опаской пытается разглядеть что-нибудь через просверленные в нем отверстия.
-Там что, правда змея что ли?.. Ух, ты, гадёныш!.. Какой здоровый, сволочь такой! – наклоняет ящик в разные стороны. – И тяжелый, зараза…
-Мне в этом доме дадут пожрать чего-нибудь? – кричит Света из комнаты, продолжая вяло разоблачаться самостоятельно. - Я сутки не спала! Не пила, не ела! С ног падаю!..
-Сколько же он весит, интересно?
-Да! Да! Змея! Питон! Маччо зовут!.. Вот тормоз!.. Из Бразилии прилетел сегодня! Все тебе, кажется, доложила! Ты что, даун? С одного раза не врубаешься?.. И почему это он сволочь «такой»?.. Сволочь – это она, женского рода. Чтоб ты знал!
-Ну, ты даешь… - он заходит в комнату. - А зачем он нужен-то? На фига он тебе сдался?
-Точно тормоз… - уже «сильно раздетая», встает, медленно шагает на кухню. - Я же сказала, устала, как собака, жрать хочу, как из пулемета, потом поговорим…
-Да я сейчас, Светик... – идет за ней, как привязанный, жадно оглядывая ее молодое красивое тело. - Какая же ты у меня красавица!.. Яичницу будешь? Один момент, я быстро… - включает газ на всю катушку, кидается к холодильнику, разбивает яйца на сковородку.
Света за столом с жадностью выпивает сок прямо из пакета до дна, еле сидит, трет глаза.
-Я бы сейчас жабу проглотила…
-Может, пока яичницей обойдемся? – спрашивает Петя, глянув на нее с тайным подозрением. - Сыр еще есть, пельмени вроде были, блинчики… А потом я тебя уложу…
-Нет, не буду есть… - с трудом вылезает из-за стола. – Завтра. Утром. Падаю. Засыпаю… - покачиваясь и опираясь руками о стены, выходит из кухни, направляясь в спальню.
- Да куда ты! – обнимает, пытается задержать ее. - Уже готово! Яичница.
-Отвали, я сама!.. – сбрасывает его руку со своего плеча. - Спать хочу. Уйди, я сказала… - останавливает его на пороге спальни.
-Что ты все… отвали да отвали!.. – пытается увязаться за ней следом. - Сколько можно меня мучить! Живем же вместе! В конце-то концов!..
-Хочешь по-другому услышать? Я могу!.. – грубо выталкивает его из комнаты. - Разведись сначала со своей законной супругой. Потом поговорим! – с треском захлопывает дверь в спальню перед самым его носом.
Петя шлепает себя по лбу, кричит из-за двери.
-Ну, дай я тебя хоть с днем рожденья поздравлю! Пять утра почти. Уже можно! Цветы и подарок… у меня все давно готово! А завтра папа твой обещал прийти… то есть, уже сегодня. Я несу?..
- Да отвалите вы все от меня! – доносится из спальни - Как ты не понимаешь? Устала я! Без задних ног! У тебя яичница сгорела!..
-О-йё-о-о… - бежит на кухню, бросает извергающую столбы дыма сковородку в раковину, включает воду, опускается на стул.
-Вот те раз. Ждал, ждал… - говорит он вслух. – Вот тебе и happy birthday to you… И потом, если он – это он, а не она… значит, уже и сволочью быть не может? – покрутив головой, закуривает, выпускает дым в потолок. - Так что ли получается?.. Не-ет… бабы – это звери…


 































НЕЖДАННАЯ ВСТРЕЧА.

-Вот, Надежда, - Эльза выкладывает на стол пухлый конверт, - вся сумма полностью. Будешь пересчитывать? – пододвигает к ней конверт.
-Ну что ты, – отвечает та, - у нас здесь все построено на взаимном доверии, - понижает голос, - я тебе больше скажу. Как женщина женщине. Я тоже замужем… и сама тоже время от времени прибегаю к услугам нашего агентства. У нас здесь сотрудникам скидка тридцать процентов.
-Мой друг знаешь, как говорит?.. - в задумчивости произносит Эльза. - За все хорошее нужно платить дорогой ценой, а если у нас когда-то не хватит на это смелости, мы потом всю оставшуюся жизнь будем жалеть об этом.
-Это он сам придумал?
-Что на это скажешь?.. – на минуту совсем уходит в себя.
Надя, уловив момент, начинает как бы автоматически пересчитывать деньги, также «автоматически» достав их из конверта.
-Мне кажется, ты понимаешь все слишком буквально.
-Что ты говоришь?.. – из задумчивости выходит Эльза.
-Он у тебя, безусловно, очень разумный человек, - пересчитав деньги, засовывает их обратно в конверт.
-Ты так считаешь?
-«На самом деле…» - с ухмылкой отвечает Надежда.
-Слушай, подруга… - помолчав, и словно осознав в эту минуту какую-то мысль, говорит Эльза. - По старой памяти… Я у тебя уже в компьютере?
-То есть?
-Ну, я у тебя уже в официальных клиентках?
-Ну да. Конечно. Само собой.
-А ты не могла бы, по старой дружбе, обойтись без этого... – роется в своей сумочке. - И тебе хорошо, и мне спокойнее. Мой муж… он очень влиятельный человек, ты ж понимаешь…
-В принципе, пока это еще возможно… - колеблется Надежда, - но это называется, как это называется… должностное преступление… и я ведь не одна тут работаю… если все всплывет…
Эльза кладет на стол перед ней еще пачку денег в банковской упаковке.
-Ну, я не знаю… - изображая смущение, смотрит на деньги. – Сколько здесь?
-Почти столько же. Не волнуйся. Все будет нормально. Пусти, пожалуйста. Сейчас все и похерим. Ни одна собака не докопается. Ну-ка, дай-ка я сама…
-Ты что? Умеешь? Ах, ты притвора!
-Пусти. Встань, я сказала.
-Ну, Машка, ну, оторвяга… - освобождает ей свое место, встает рядом. - А, давай! Чего не сделаешь для старой подруги! За компанию и жид удавился…
Эльза садится за компьютер и очень профессионально, к удивлению Нади, клацает по клавишам.
-А-а?.. Нормально всё? – подмигивает ей Эльза.
-Ну, ты даёшь… - только и разводит та руками. – Я бы лучше не сделала.
-Проехали. Слушай, тут за углом я кафешку какую-то видела. Пойдем - по пять капель, по старой памяти? Тоскливо что-то…
-Ну, не знаю… Ха-ха-ха… - со смехом прячет все полученные от Эльзы деньги в свой портфельчик. - Я кошелек дома оставила. В другой сумке. Угостишь?
-Всегда была растяпой, так растяпой и осталась. Но сдвиги уже есть, прогресс налицо, - улыбается в ответ Эльза.
-Не всем же быть такой умницей-разумницей, но к этому надо стремиться... Ты тогда иди, закажи что-нибудь, а я – буквально через пять минут. Нужно будет еще кое-что сделать. В другом кабинете. У меня там свой человечек… - хитро подмигивает ей. - Чтобы уж на все сто подстраховаться, на двести. Тут все тоже, знаешь, не лыком шиты.
-Только не больше, - Эльза поднимается, идет на выход. - А то ты еще и копуша у нас.
-Ладно, ладно… я мигом!


 





КАКОЙ «ПРОКОЛ» НА РОВНОМ МЕСТЕ!

 Мимо агентства проезжают лимузин с джипом сопровождения. В первой машине сидит Ефрем Авдоныч и, в меланхолии, молча глядит в окно на заднем сидении. В настоящее время он очень высокий сановник и муж Эльзы в одном лице.
Из дверей агентства, где, впрочем, нет никакой вывески, как раз в этот момент выходит Эльза и тут же сворачивает за угол на другую улицу.
-Оп-па!.. – оживляется он со змеиной улыбочкой на губах и даже шлепает себя по коленкам ладонями. - Вот она, моя красотка!.. А ну-ка, тормозни, встань тут где-нибудь! – трогает водителя за плечо.
Лимузина тормозит, как приказано. Синхронно с ним позади останавливается и джип, набитый охранниками в костюмчиках.
-Колян, видел, откуда моя жена вышла? – говорит Ефрем Авдоныч старшему из телохранителей, сидящему рядом с шофером.
-Так точно.
-Иди-ка, обнюхай там все. Что и как. Кто живет, у кого была, сколько времени… в общем, вечером доложишь по всей форме.
-Понял.
-Ступай.
Тот выходит. На лимузине включается мигалка вместе с «крякалкой», распугивая простых смертных. Ефрем Авдоныч снова погружается в меланхолию и следует дальше по делам государственной важности.

 










ВСПЛЫВАЕТ КРАСАВЧИК-АРЧИБАЛЬД – ЦЭРЭУШНЫЙ БОЙ-ФРЕНД МАШИ-ЭЛЬЗЫ.

-Что это тебя в такую забегаловку потянуло? Еле нашел… – Арчибальд, хоть и не первой молодости, но до сих пор яркий красавец-мужчина, с сигаретой в зубах, крутит баранку.
-В этой конторе школьная подруга оказалось работает… Вдруг… откуда ни возьмись появился… я бы сказала, но здесь дама… надо же как бывает. Мир тесен. Вот и зашли, там рядышком. Не в «Метрополь» же мне с ней... – чуть заплетающимся языком говорит немного разрумянившаяся Эльза.
-Да ты никак пьяненькая…то-то я смотрю… - ухмыляется Арчибальд.
-А ты мне кто, чтобы мораль читать?
-Оплатила?
-Ты мне дорого обходишься, - отвечает она с сарказмом.
-Тебе?..
-А то кому же?.. Не могу же я потратить столько его денег на шпильки. И что бы я ему сказала? Он же не такой дурак, как ты.
-Хм… - вот за что люблю… Ничего еще не ел сегодня. Специально... А что наш папочка кушал сегодня на завтрак?
-Не волнуйся. Тебе я такого не приготовлю. Было бы слишком жирно. Я каждый раз по два часа потею на кухне.
-Как думаешь, сколько этому осталось? – спрашивает он.
-У прошлого нашего папочки и печенка была получше, и сосуды покрепче. Он протянул сколько?
-Полтора года, кажется.
-Точнее - год, пять месяцев и пятнадцать дней.
-Как вы, женщины, все помните только... значит, этому сколько осталось?..
-Как же мне не помнить? Не ты же был подстилкой у вонючего борова… Этому, я думаю, не больше трех месяцев. А там, кто его знает.
-А может, мы зря это все придумали?
-Что зря придумали? – удивленно вскидывается на него.
-Но если осталось недолго, может быть, мы зря рискуем с этим «Альянсом»?
-Все будет о'кей, - кладет ему голову на плечо, нежно, - я не могу без тебя. Соскучилась…ты у меня один… как это ни дико звучит… побыстрее не можешь ехать? Плетешься, как баба, герой-любовник…
-А ты моя единственная женщина, - обнимает ее свободной рукой, целует волосы. – Придет время, будешь мне тоже каждый день вкусненькое что-нибудь готовить.
-Молчи уж, кобелина… вкусненького не дождешься. Ты мне живой нужен.
-С меня не убудет, - криво усмехается Арчибальд.
-Устала… Не могу я больше из себя придурушную строить и ублажать очередного старого козла в его вонючей постели. Хоть чуть-чуть душу отвести.
-Любят наши папочки запретный плод. За это и расплачиваются. Терпи. В каждом деле свои оборотные стороны. А он, похоже, наша последняя надежда, сама знаешь…
-Гад ты все-таки! – с силой отталкивается от него и прицельно смазывает ему разок кулаком по морде.
Машина делает опасный зигзаг. Вокруг них визжат тормоза и гудят клаксоны.
-Полегче, полегче… - не повышая голоса, он невозмутимо выправляет машину. – Пить надо меньше! Обиделась что ли?
-Смотри на дорогу… любимый… - обжигает его ненавидящим взглядом и, тяжело переводя дыхание, вытаскивает из сумочки сигареты с зажигалкой.












ОЛЕГ У ЕРОФЕИЧА В УСАДЬБЕ ОЛЬГИ.

Маленькая кухонька в небольшом уютном домике. Из окна виден красивый особняк, стоящий тут же, за одним забором. Все это в окружении почти нетронутого леса.
-Пей! – сказал подтянутый, еще крепкий человек, лет под шестьдесят, и слегка пристукнул по столу пивной кружкой старого образца, наполненной какой-то желтоватой дымящейся жидкостью.
-Что это? – спросил вчерашний пьяный господин из электрички. Он только что вышел из ванной и уже одетый, но еще с мокрыми волосами, присел к столу.
-Чай. Зеленый. Оттягивает.
-Извините… а как вас звать-величать изволите?
-Зови меня Ерофеич. Все так зовут.
-Пардон, а имя?
-Имя - Иван. Иван Ерофеич, - он махнул рукой. – Ерофеич… оно так сподручней.
-А меня Олег.
-Знаем, знаем… - ухмыляется Ерофеич в усы. - Вот и познакомились.
Шутливо протягивает руку. Олег, с кривой улыбочкой, ее пожимает.
-Ну, ты, брат, вчера хорош был…
-Мне бы того… - Олег потихонечку отодвигает от себя кружку.
-А этого, брат, не велено.
-Значит, есть?..
-Есть-то есть, да не про вашу честь.
-Да ты посмотри на меня. Сам не мужик что ли…
-Э-эх… - досадливо крякнув и в то же время сочувственно глянув на Олега. – Ну что тут с вами будешь делать, пользуетесь моей добротой… - чуть помедлив, достает из настенного шкафчика какую-то доисторическую пузатую бутылку и такой же древний граненый стакан. – Спирт. Чистый. Сто грамм. Больше не проси. – Наливает в стакан из бутылки. - Разбавить?..
-Для грамотного похмела - сто пятьдесят, - устанавливает палец на стакане как мерку. - Воды не надо.
-Наглый какой, - старик ехидно ухмыляется, но делает так, как его попросили. - Сейчас поглядим… грамотный… - пододвигает стакан Олегу, смотрит на него с интересом.
Олег проглатывает спирт, не поморщившись, занюхивает рукавом.
-Силен, бродяга, - немного разочаровано говорит Ерофеич, - а по тебе не скажешь… Тогда давай вот, закусывай. Картошечка вот, капустка, грибочки, сало. Наипервейшие продукты. Я-то ихнюю колбасу не потребляю. Отрава. Сейчас в магазине всё отрава. Я вот сам, вишь…
-Фу-у… о-ох… вах-вах-вах… с утра не выпил – день пропал… будем жить! – Олег хватается за вилку, начинает накидывать все подряд со стола в свою тарелку.
-Ну и молодцом! – убирает со стола бутылку.
-Слушай, Ерофеич… - энергично двигая челюстями, обращается к нему Олег, - нескромный вопрос. Где я?
-Ах, вона как?
-М-да… - с полным ртом мямлит Олег. - Ничего не помню.
-Повезло тебе, брат. Можно сказать, подфартило, что ты на хозяйку нашу напал, а не то… пошаливают у нас здесь на дороге. Еще как пошаливают. Даже вот по телевизору показывали.
-А где сейчас не пошаливают, по телевизору не показывают?
-Да-а…так-то оно так. Вот я и толкую. Вперед она тебя, добрая душа, с собой прихватила. А потом уж я тебя, как куль с дерьмом, сюда приволок, подмышкой. Да-а… вона как, брат… Слышь, мне вот сдается, в тебе пудов и четырех-то не будет.
-Я легкий, но сильный.
-А-а…
-Хозяйка, говоришь… Ор-ригинально. Р-романтическая встреча в загородной электричке. Главный герой – без сознания.
-Да уж. Видел бы ты себя вчера… герой… Цусимы…
-Понятно… - Олег испытующе посмотрел на своего собеседника и согласно кивнул. - Не будем о грустном... Ого!.. – восклицает он, подняв наконец голову от тарелки и только что увидев в окне особняк. - Так это ее домик такой? Твоей хозяйки?
-А то чей же еще?
-А это, стало быть, извини, не обижайся, домик для прислуги? - кивает на древний «газик». - И авто твоё, да?.. «Лорен-Дитрих»?
-Не надо, - отвечает старик, слегка задетый. - Не знаю, что там за «дитрик» такой, а это «ГАЗ-69»!... Ему цены нет. И нас тут не обижают, слава Богу. Я-то ведь еще у отца ее, упокойнике, Царствие ему небесное, почитай, всю жизнь в шоферах проходил. Сам-то я из деревенских. Еще мальчишкой на тракторе пахать начал. Ха… как Горбачев. Только медаль не дали.
-А ты в общественной жизни колхоза участвовал? Или – по комсомольской линии?
-Чего-чего? Надсмехаешься, грамотный?
-Да ничего, это я так… Говоришь, отца ее знал?
-Зна-ал… Как взяли в армию на службу, так – в шофера. А потом и к генералу приставили. Шофер я хороший. И машины разные там знаю. Да-а… да так вот и остался при нем на всю жизнь. И ни разу не обижался. Вот мужик-то был, ее отец. Орел!.. А ты говоришь… Слава Богу, не дожил мой генерал до нонешних времен.
-Не понял.
-Честный был, - бросает косой взгляд на Олега. - И уж больно горяч. Как бы он теперь-то…
-А хозяйка твоя – тоже честная? – говорит Олег, устремив взгляд на большой красивый дом, явно выстроенный по дорогому проекту.
-Ольга Николавна. Оленька наша. Она у нас голова. По заграницам училась, и вообще. Она, как Кассандра… и мать ее Горгона, или как это… Геката. У нее своя фирма.
 -У кого своя фирма? – переспрашивает Олег, чуть не поперхнувшись.
-Ну, не у Горгоны, наверное…
-Кассандра, Кассандра… Так она у тебя гадалка, выходит? «Предсказательница»? А тебе известно, что, согласно мифам и легендам Древней Греции, Кассандре никто не верил?
-А то!.. Но сбывалось же! В этом весь фокус! Теперь все по-другому. Хошь верь, хошь не верь. Но все на научной основе. Фирма! Не дерьмо!..
-М-да… круто, круто… - Олег, пытаясь скрыть улыбку, склоняется над тарелкой.
-Вот и я решил, на старости лет, к ученостям там всяким ихним присовокупиться.
Старик подходит к книжному шкафчику, полки которого заставлены самыми «разнокалиберными» книгами в самых разных областях.
-Самообразование, брат! Никогда не поздно, - поднимает вверх указательный палец. - По сообразности!
-Ну да, ну да… похвально, - погасив улыбку, кладет вилку и отодвигает от себя тарелку. - Спасибо тебе, Ерофеич, не дал умереть, - смотрит на часы и вылезает из-за стола. - И хозяйке своей поклон передавай, - надевает пиджак. -Она, кстати, как… мать ее, Горгона… извини… ничего, симпатичная?.. Ну да ладно, не буду злоупотреблять вашим гостеприимством, у всех свои дела. Спасибо за внимание, извините за компанию… - вытаскивает бумажник, роется в нем. - У меня здесь, правда, не густо, но…
-Вот этого не надо.
-Вот как даже? – Олег, помедлив, убирает бумажник. - Выходит, в нашей жизни не все еще потеряно, старикан, а?.. - дружески шлепает Ерофеича по плечу.
-Дурак ты, малый.
-Ладненько. Объяснил бы мне еще, как отсюда на какую-нибудь станцию пробраться. На электричку. И магазин у вас там есть, наверное?
Тут у Ерофеича звонит мобильник.
-Слушаю, Ольга Николавна… - доброго здоровьичка… живой вроде… добро… понял, сейчас провожу, - выключает мобильник. - Велено проводить к хозяйке.
-Этого еще недоставало. И так полдня проспал, а у меня дел выше крыши. Мне сегодня… и еще поправиться бы не мешало… в общем, ты ей скажи… - сбивчиво заговорил Олег, «застигнутый врасплох».
-Это вы там у себя порядки устанавливайте, - перебивает его Ерофеич, посуровев. - А у нас здесь одна хозяйка. Так что пойдем, браток, пойдем, мил-человек, по-хорошему…
-Что ж с вами делать прикажете… - пожимает Олег плечами, и как бы не заметив скрытой угрозы в голосе старика. - Надеюсь, это не займет слишком много времени. Пошли.



В ПЕЩЕРЕ У КОЛДУНЬИ.

Олег и Ерофеич шагают по длинному коридору в большом доме Ольги. Здесь, как в гостинице или в каком-нибудь офисе, по обе стороны коридора идут дверь за дверью. Для полного сходства не хватает только табличек с номерами. Наконец, проводник Олега останавливается.
-Пришли, Олег Николаич. Тебе сюда… - он отворяет, неожиданно подталкивает Олега в спину и захлопывает за ним дверь.
Олег не поверил своим глазам. Произошло нечто жуткое и невероятное. Он вдруг оказался в какой-то пещере. Темной, сырой и мрачной. Сверху, опутанные пыльной паутиной, свисали сталактиты. По стенам ползали пауки, по бугристой влажной земле прыгали лягушки и извивались ужи. На разные голоса вопили и урчали здоровенные черные коты. Пролетел, чуть не задев его крыльями, ворон. А прямо перед ним, на обломках засохшего дуба сидел и, не моргая, таращился на него своими глазищами самый настоящий огромный филин.
Посредине пещеры, в сизом тумане, у бьющего между больших камней дымящегося ключа, на куче какой-то дряни из линялого мха и гнилого сена полулежа расположилась женщина. Если только это существо позволительно было назвать женщиной. Она была задрапирована в какую-то рваную хламиду, на голове царил полный хаос из длинных перепутанных волос, частью свисавших ей на лицо, а сквозь эти седые, с зеленоватым отливом космы на него был устремлен парализующий взгляд нечеловеческих желтых глаз без зрачков.
…Существо, обходясь без преамбул и без «здрасьте», заговорило первым.
-Вы программист?
Гулкое эхо ее голоса жутким образом заверберировало в смрадном спертом воздухе. Приободрившись, с новой силой заорали коты, заквакали лягушки и ухнул филин.
-Да… то есть, был… а вообще, да… - он помотал головой, протер глаза и даже попробовал двумя мизинцами прочистить уши.
-У вас документы не фальшивые?
Существо сделало неуловимое движение рукой, и рядом полыхнул до самого потолка столб оранжевого пламени, на миг отразившись в каких-то магических кристаллах и хрустальных шарах.
-Только - честно!
Олег невольно отшатнулся, споткнулся обо что-то и приземлился на «пятую точку».
-Нет… а с чего вы взяли?..
-Встаньте, простудитесь. Здесь сыро.
-Ничего. Нормально… я лучше так.
-Вы оробели?
-Признаться… как бы это… не приходилось до сих пор. Кто вы?
-У вас же было четыре феи.
-Откуда вы знаете?
-Я вещунья и ведьма в сто шестнадцатом поколении.
-Ага… а я кто?
-Вы - Олег Николаич.
-А феи и эти… разве это одно и то же? Или вы добрая… эта…
 Ольга (а это была, конечно, она) не выдержала и рассмеялась.
-У вас вчера из портфеля, когда вы поскользнулись на платформе, выпали книжки по программированию.
С этими словами она включила яркое освещение и отшвырнула от себя кота, который терся возле ее ног.
-Брысь отсюда! Ненавижу кошек.
-Фу-ты, ё-моё! Даже из головы всё вылетело… мог бы и догадаться… Кассандра… и мать ее… как ее там…
-Медуза Горгона, - с жуткой улыбочкой на загримированном лице с садистской интонацией подсказывает Ольга.
-Во-во… - согласно кивает Олег.
Она стаскивает с головы свой ужасный парик, отработанными движениями, очень ловко извлекает из глаз контактные линзы и прячет их в маленький специальный контейнер. Затем поднимается со своего ложа и открепляет спрятанный у воротника маленький микрофон.
-Перейдем в другое помещение.
-Да, пожалуй… - с большой готовностью отвечает он, все еще сидя на земле.
-Вы тоже можете встать.
-Вы бессовестная женщина! – он встает на ноги, кое-как отряхивается. - Зачем же так пугать человека? У меня и так, знаете, с психикой… а уж после вчерашнего…
Ольга извлекает мобильник из кармана на необъятном рукаве своей хламиды.
-Ерофеич… ага… ага… проводи Олега Николаича в приемную… нет… в мой кабинет… ага… ага…
-А это что еще за кабинет? – с сильным подозрением и в голосе, и во взгляде спрашивает он.
-Не волнуйтесь. Самый обыкновенный.
-Ага… ага… угу… угу… - мрачно передразнивает её саму и её филина.
-Вас проводят. Подождите меня там, - скрывается в глубине своей бутафорской пещеры. - На лягушку не наступите! Сегодня одну уже раздавили!
По мере её отдаления, голос её слышится все слабее.
-Какая мерзость… - последняя донесшаяся фраза заканчивается угадывающимся стуком двери.
-Ушла что ль эта ведьма… во дела... час от часу не легче… - оставшись в одиночестве, Олег чешет затылок. – Почище белой горячки будет.
Позади него от каменной стены, со звуком электромоторчика, отодвигается валун из папье-маше, заходит Ерофеич.
-Живой?.. Пошли, малахольный!
-Ну, блин… чудеса продолжаются. Ну, пошли так пошли… - тяжело вздыхает Олег. – То ли еще будет. С тебя, Ерофеич, - за моральный ущерб. Кстати, беру жидким топливом.
Ответа от напустившего на себя мрачный вид Ерофеича он не дождался, так и поплелся за ним дальше, больше уж не проронив ни слова.
 








АЛЬТРУИЗМ, СВОЛОЧИЗМ ИЛИ ЖУЛЬНИЧЕСТВО?

Приемная, а затем и служебный кабинет, куда проводили Олега, не представляли собой ничего особенного. Офис как офис. Но вполне приличный. Ждать ему пришлось недолго. За это время он успел глотнуть из миниатюрной чашечки отличного кофе, любезно доставленной ему кукольной красоткой-секретаршей, и закурить сигаретку из пачки, лежащей на столе для посетителей в кабинете. Свою пустую пачку сигарет он смял и бросил в корзинку для бумаг, проводив ее грустным взглядом.
-Буду с вами откровенна, - говорит Ольга, стремительно заходя в свой кабинет. - Вы мне нужны.
 Она была в строгом деловом костюме, но не скрывавшем, а скорее, подчеркивающем все достоинства ее фигуры. На ее настоящем лице не было теперь и следов косметики. Во всяком случае, Олег ничего такого не разглядел, и про себя он даже нашел, что это ее вовсе не портило, и даже наоборот... Словом, на этот раз все выглядело достаточно буднично, если не считать оскалившего зубы хрустального черепа на её столе, пялившегося на Олега своими пустыми глазницами.
-Мне нужно будет выть шакалом или сидеть на суку рядом с вашим филином в костюме лешего?.. – стараясь скрыть свое восхищение, говорит он с насмешкой. - Кстати говоря, что-то в вашем лице мне теперь кажется знакомым.
-Не удивительно, - холодно отвечает она. - Мы вчера вместе ехали в электричке.
-Правда?
-Не прикидывайтесь. Короче. Вы, должно быть, уже знаете, кто я, а я знаю, кто вы.
-Во-от как даже? Ну что ж, тогда поговорим… - поудобнее устраивается в кресле и допивает свой кофе. - Разрешите?.. - Загасив окурок, вновь тянется к пачке сигарет на столе.
-Курите, курите… - она тоже берет сигарету из ящика своего стола, за которым и уселась.
-И каким же таким образом вам стало что-то про меня известно? – произносит он небрежным тоном, выпуская дым вверх и, сощурившись, внимательно разглядывает какую-то точку на потолке.
-Мой Ерофеич проверил ваши, с позволения сказать, документы. По собственной инициативе. И доложил мне.
-У вас инициативные сотрудники.
-Я видела все ваши дипломы, рекомендации, вырезки статей, и все такое…
-И что?
-А еще – справочку об освобождении.
-И что? - повторяет он равнодушно, подавляя искусственный зевок.
-А потом пробила вас по своим каналам и узнала о вашей богатой биографии еще много любопытного.
-И что же это за каналы?
-В данном случае, это не важно. И вообще, теперь это не проблема.
-А что важно?
-Вы классный специалист. Мне нужен человек вашей квалификации.
-Ха-ха… по-моему, вы не понимаете…
-Это вы не понимаете!.. – перебивает его повышенным тоном.
-Нет! Минуточку, минуточку!.. – вскипает, наконец, Олег. - Каким боком я, по вашему мнению, могу участвовать в этом идиотском маскараде! Хотя, признаться, вы произвели на меня сильное впечатление. Но это с большого бодуна, и не более того. Послушайте… - переходит на пониженный тон, с примирительной интонацией. - Я понимаю, у каждого свой бизнес, но мы же с вами взрослые люди…
-Вы были только в одной из моих рабочих приемных, - нарочито спокойно продолжает Ольга. - До вас я там предсказывала результаты голосования одному кандидату в президенты откуда-то из Африки… впрочем, это не важно. Для разных клиентов требуется разный антураж, определенный колорит… и я работаю не одна, у меня много хороших специалистов, много разных приемных помещений.
-У них там своих колдунов не хватает? – с иронией спрашивает он. - А я слыхал, что в Африке - самые крутые.
-Он достаточно цивилизованный человек. Поэтому пришел ко мне. У нас уже давно свой настоящий брэнд.
-Вот как даже!
-А вы думали! Пока вы там… извините…
-Ага! Понятно! Но все равно – он из Африки. Значит, меня вы тоже относите… как бы это выразиться… на одну доску…
-Думайте, как хотите. А вот алкоголь в таких количествах… - на лице ее заиграла коварная улыбка, - а вот алкоголь в таких количествах радикально влияет на конечность сознания. Это была маленькая месть за ваше вчерашнее поведение. Вы ничего не припоминаете о прошедшей ночи?.. Бедный Ерофеич… и я, заметьте, со своей стороны, обошлась с вами еще чересчур гуманно. С позиций альтруизма.
-Хм… допускаю… вполне возможно… значит, мы в расчете… но все равно… мы не об этом говорим.
-Та-к… Ах, взрослые люди!.. Какие мы взрослые люди!..
-Вот, вот…
-Да знаете ли вы, как устроен человек?
-В смысле анатомии? Или черной магии?.. Не знаю. Мне как-то ни к чему пока. Ни то, ни другое.
 -Ну так послушайте... – пропускает его последние слова мимо ушей. - Однажды я где-то прочитала, что кто-то еще очень давно придумал совершенно гениальный аттракцион…
-Да мне-то… - перебивает ее, - до ваших фокусов-аттракционов!..
-Не перебивайте, это неприлично!.. Так вот, кто-то где-то очень давно поставил на ярмарочной площади палатку с плакатом, на котором было написано, что каждый желающий за вполне умеренную плату может в нее войти, а там его ожидает нечто тако-ое… А что – не объяснялось. Но ясно давалось понять - нечто сногсшибательное! И народ пошел!..
Она замолчала и уставилась на него долгим интригующим взглядом.
-Ну и?.. – не очень вежливо прервал он слишком затянувшуюся паузу.
-Так вот. Народ пошел. Выстроилась длиннющая очередь одинаково пожелавших туда зайти. Подчеркиваю – одинаково пожелавших. А вот выходили из этой палатки уже с самыми разными лицами. Да-да… кто плакал, кто смеялся, кто-то был возмущен, кто-то обижен. По-всякому. Но никто, ни один человек не сказал, что он там видел. И никто не пошел отговаривать тех, кто туда тоже встал в очередь за свои деньги.
-И дальше что?
-И знаете, что там было?
-Не имею представления.
-Внутри палатки был еще один плакат. И на этом плакате был нарисован огромный кукиш. Шиш с маслом по-русски. Вот что там было.
-А откуда вы знаете? Это же давно было. И не у нас. Может, там еще что-нибудь было нарисовано в таком же духе? И тоже – такое огро-омное, сногсшибательное…
-Не хамите.
-Хм… В общем-то, забавно. И что из этого?
-Аттракцион работал в этом городе на одном и том же месте очень долго и очень успешно. Хозяина никто и пальцем не тронул. Ни жители, ни власти.
-И напрасно. Это был не аттракцион, а первый в мире лохотрон! Таких бить надо, причем ногами.
-Разве?.. Почему?.. Кто кого обманывал? Кто кому что обещал?.. Каждый шел туда по своей доброй воле. Более того, после себя каждый приводил туда своих друзей и знакомых. Потом они вместе веселились от души и вели туда людей – еще и еще.
-Ну да… мол, меня надули, пусть и другим достанется. Обыкновенный массовый сволочизм. Это в какой стране было?
-Какое это имеет значение?
-У нас бы такой номер не прошел. В самых первых рядах нашелся бы сердобольный, шепнул бы… только я не понял, что вы этим хотите сказать?
-Если вы сами не поняли, то я вам скажу. Мой бизнес не хуже никакого другого. «Взрослые люди»…
-Но вы-то как раз ничего не даете, но обещаете. От вас ведь ждут чего-то? Те, кто приходят. Как в том аттракционе-лохотроне.
-Обещаю? Да!.. Но я и обещаю, и даю! А этот пример просто, так сказать, иллюстрация одного из аспектов общих принципов.
-Как-то вы всё мудрёно изъясняетесь. Жульничество - оно и есть жульничество. Надо называть вещи своими именами.
-Отвечаю по пунктам! Мудрёно?.. Ничего подобного! Все проще пареной репы. Чем живет человек? Человек живет иллюзиями. И даже больше того – ожиданиями иллюзий. К чему все стремятся, чего все хотят? А?.. Я вас спрашиваю, отвечайте!
-Ну… - пожимает Олег плечами, с иронической улыбкой, - все по-разному… кому что… счастья, как принято говорить, любви… денег… что там еще… чтоб войны не было, в общем…
Ольга импульсивно поднимается со своего места, начинает ходить по кабинету, увлеченно.
-А что такое счастье как не иллюзия. А любовь?.. Философия, литература, живопись, музыка, театр, кино… «что там еще», как вы выразились… разве все это не иллюзия?.. Алкоголь, наркотики, которые так полюбились человеку, - это не иллюзия? Все, что не касается плотского и животного – все иллюзия.
-Хм… другими словами, хлеба и зрелищ.
-Доходит потихонечку?.. Все именно так, как я сказала. И не я это все придумала.
-Интересно вы рассуждаете. Крамола, конечно, но в этом что-то, пожалуй, есть.
-Вы говорите – жульничество. А что не жульничество? Я не имею в виду взяточников, жуликов-спекулянтов с протухшим горохом на рынке или откровенных уголовников… - осекается, - извините…
-Ничего, ничего… пожалуйста, пожалуйста… продолжайте.
-К вам это не относится, я все выяснила.
-Спасибо и на этом.
-Я - про другое. В широком смысле. Что есть не жульничество? Кто имел право и провел эту грань? Разве не бывает узаконенного жульничества, возведенного даже в ранг идеологии или государственной политики? Скажем, «Мир – народам, земля – крестьянам»!.. Как там дальше-то… И кто что получил на самом деле, а?.. Да что говорить! На каждом шагу! Да кругом один блеф чистейшей воды! Главное – создать соответствующий антураж, и чем он глупее и неправдоподобней, тем лучше. Или сейчас, возьмите вот хотя бы…
-Ой-ёй-ёй!.. – перебивает ее со смехом. - Это уже дело политическое!.. Говорю как обыкновенный уголовник. Вас надо изолировать от общества. Без права переписки. Годков эдак…
-Ах-ах-ах!.. Я вас умоляю... да я сама от него изолировалась и никакой угрозы ни для кого не представляю! Более того, от меня люди выходят со счастливыми лицами и просветленными взглядами. Они, пусть даже ненадолго, начинают верить в то, чего сами хотят. Это дорогого стоит. А я с них беру всего лишь деньги. Их лишние деньги, без которых они вполне могут обойтись, раз пришли ко мне.
-Во-от... Уже ближе.
-Вы так и не поняли?.. Но послушайте! Далеко не каждый человек способен самостоятельно создать для себя какую-нибудь стойкую иллюзию. Ну… например, иллюзию настоящей любви. А я даю - такую. Всем и каждому.
-Ха-ха-ха!.. Любовь?.. Даёте?..
-Я же сказала «например», «иллюзию» !.. – разозлилась она. - Вы что, дебил?
-И пошутить нельзя.
-Проехали. Пошутить можно. Вы не понимаете самого главного, - продолжает она с прежним энтузиазмом. - Напрягите ваше воображение… я - и пусть даже что ненадолго - даю человеку веру. В конечном счете, – веру в самого себя в русле какого-то социального феномена, явления или процесса, который он сам признает истинным, частью которого сознает и себя, потому что только тогда он и способен почувствовать свою опору в жизни, свою личную железную стену императива…
-Все, все, все!.. – вскидывает руки вверх. - Стоп, стоп, стоп!.. Хенде хох, японцы в городе!.. Никаких таких ученых диспутов я не веду. Не умею, и мне это не интересно. У меня даже в школе по русскому и литературе всегда были двойки.
-Да все элементарно. Можно и в школу не ходить.
-Все равно. Без разницы. Я сугубый технарь… как вам, впрочем, уже известно. Давайте - сразу!.. Вы сказали, я вам нужен? Сразу говорю, не покатит! Работать на доброго и богатого дядю я уже пробовал. Неоднократно. Прыгал выше головы, и чем все кончалось?.. А теперь – на тетю-гадалку?..
-Хорошо, - вдруг охладев, возвращается за свой стол. - Так, значит так.
-Скажите честно… - он доверительно понизил голос и перегнулся через подлокотник кресла в ее сторону. - Вам кто-то очень крепко насолил в жизни, да?
Она окидывает его неприязненным взглядом.
-Держите ваши умозаключения при себе. В данном случае, чьи-либо личные обстоятельства к делу не относятся.
-Еще как относятся…
-С чего вы взяли?
-Вы или на самом деле чудовище, или завернутая идеалистка. Скажу больше. Я сам не ахти какой верующий, никогда лоб не расшибал, но бывают моменты… в такие игры играть… вы Бога не боитесь?
-Когда заболел мой отец… днем и ночью я так молилась… И что?..
-Вы на Него обиделись?.. И теперь делаете «назло». Так?..
Ольга набирает номер по телефону на столе. Работает громкая связь.
-Ерофеич… проводи Олега Николаича в его комнату. У тебя, кажется, есть там свободная комната?
-Так точно, Ольга Николавна, - слышится в ответ. - Разместимся в лучшем виде.
-Ну вот и замечательно. Зайди ко мне.
-Я уже здесь.
На этом разговор заканчивается.
-Та-ак… если я уже в заложниках, так за меня никто и двадцать копеек не даст.
-Если хотите, звоните в милицию, - протягивает ему трубку. - Или в службу спасения. Адрес я продиктую.
На пороге вырастает Ерофеич.
-Я буду готовить побег, - глядит на нее «со смешанным чувством». - Не хотите присоединиться?
-Завтра я вам сделаю предложение, от которого вы, в вашем положении, я думаю, не сможете отказаться.
-Насколько я знаю, обычно мужчина первым делает предложение.
-Сегодня у меня на вас больше нет времени, - склоняет голову над столом, взяв в руки какую-то бумагу. - Поговорим завтра, - добавляет она, не поднимая глаз.
-Побег ему… - усмехается в усы Ерофеич, - ишь, Сен-Жермен какой… - чешет затылок, - или Монте-Кристо… как там его… во графья чудили, не разберешь их, ядрить твою коляску… От меня не убежишь. Пошли, милок.
-Ну, пошли… - встает с креста, Ольге. - Забыл сказать. У вас очень милая кукол… секретарша, спасибо за кофе. Да, еще… у меня кончились сигареты, и не мешало бы еще…
-Будут тебе сигареты… - Ерофеич разворачивает Олега к двери, слегка подталкивает в спину. - Будет тебе и белка, будет и свисток.
-Хм… дело политическое… дурдом какой-то… номер девятнадцать…
Олег в сопровождении Ерофеича выходит из кабинета. В дверях он, тайком обернувшись, бросил на неё взгляд, выдавший его восхищение. Ольга продолжала сидеть за столом над бумагами, не поднимая головы, с карандашом в руке.
Но оставшись одна, она бросает свои бумаги, нервно закуривает и подходит к окну.
 
 
































ОЛЕГ НАПАДАЕТ НА СЛЕД.

Наутро Олега будит громкий собачий лай. Привстав на постели, он силится заглянуть в окно и видит, как по двору, потревоженные чем-то, оскалив пасти, вдоль забора носятся два громадных лохматых пса. Накануне их здесь не было.
-Та-ак… - выжимает он из себя, - уже собаками травят. Это капкан. Засада. И выпить нечего…
Олег встает с постели и, натянув штаны и рубашку, выходит из маленькой, но вполне уютной комнатки, где провел ночь. В коридорчике он замирает от странных звуков, доносящихся из приоткрытой двери в комнату Ерофеича. Олег заглядывает в щель двери и видит работающий компьютер с заставкой «Под водой». На экране монитора, как в аквариуме, плавают разноцветные рыбки под сопровождение такого бульканья и шумов, какие могут быть, наверное, только на глубине морской пучины.
-Чего скребешься, заходи! – подает голос бдительный Ерофеич.
Он слегка раскачивается в настоящей подвесухе (корабельная люлька, нечто вроде гамака, только не из сетки, а из сплошной плотной материи). На нем весьма потрепанная тельняшка, в зубах дымящаяся сигара, на носу очки, а в руках «Былое и думы» Герцена.
В таком же «морском ключе» выдержано и убранство комнаты. На стене висит небольшой деревянный штурвал, рядом с ним барометр, секстан и прочие непонятные сухопутному человеку предметы. На полках самые разнообразные издания. Начиная с приключений пиратов и морских путешествий, кончая отдельными томиками классики всех времен и народов вразнобой, и даже какая-то справочная литература. В красном углу, на почетном месте расположился также невесть каким ветром и из какого времени занесенный сюда настоящий магнитный компас на высокой подставке из красного дерева. В другом углу свалено на пол полное снаряжение аквалангиста и компрессор.
-Вы что себе позволяете, господа хорошие? – Олег заходит в комнату, осматривается. - Развели тут зоопарк и думаете, вам все можно? Носа не высунешь… я собак с детства боюсь… - подходит к окну, тычет в их сторону пальцем. - А это даже не собаки, это чудовища какие-то! Налей тогда хоть стаканчик…
Ерофеич, кряхтя, с грехом пополам выбирается из своей люльки.
-Здесь не распивочная… - садится за стол, аккуратно гасит свою сигару в пепельнице. - Вот что я тебе скажу, парень. Никто тебе здесь ничего плохого не сделает. Тебе сказано было, помощь твоя нужна. Сможешь сделать, что от тебя требуется, хорошо заработаешь. А потом ступай себе на все четыре стороны, коли охота.
-Помощь… ага-а... По ночам с колдуньей филином ухать, а днем с тобой «Корабельный устав» читать, да? - берет с полки книжку, разглядев название, ставит ее обратно. - Или «Дети капитана Гранта»?.. – подсаживается к столу, глядя на рыбок на мониторе компьютера. - Тошно мне, Ерофеич, дал бы хоть выпить. А магазин далеко от твоей кунсткамеры?
-Сказал, забудь... – поводит кругом рукой, как бы оправдываясь и переводя разговор на другую тему. - А это у меня, как сейчас говорят, хобби такое. С детства мечта была моряком стать, а всю жизнь прошоферил в пехоте да при штабах. И не до книжек было. Вот хоть на старости лет покуражиться.
-И откуда такое богатство? – безразлично произносит Олег, не отводя взгляда от рыбок на мониторе.
- Почитай, лет двадцать собирал.
-Круто, круто… - так же вяло добавляет Олег
Ерофеич подозрительно заглядывает ему в лицо.
-Не смеешься?
-Завидую… Так какая помощь? Что вы все загадками разговариваете?
-Ладно, скажу уж, все равно узнаешь. Чем-то ты мне нравишься, парень, сам не пойму… хоть и квелый ты какой-то, малахольный… еще и алкаш, как я погляжу…
-Все у вас здесь тайны, тайны какие-то. Что за невезуха? Попал в плен к трезвенникам по шизоидному типу. Нет бы хоть к нормальным бандитам. Ну, дай выпить-то!.. Считай, что это мое последнее желание.
-Окстись!.. Типун тебе на язык!.. И никакие не тайны. Был у нашей Оленьки, Ольги Николавны, муж. И жили они тихо и мирно, пока не появился этот «один маленький вариант», а с ним и его дочка шалая.
Олег взвивается на месте.
-Как, как ты сказал?!..
-Чего сказал-то? – удивляется Ерофеич, в свою очередь.
-Что значит «один маленький вариант»? – взяв себя в руки и скрывая волнение отвечает Олег. - Я просто не понял…
-Ну, вроде присказка у него такая. Все вариант да вариант. То маленький вариант, то большой вариант, то – большой и маленький вместе… Вальяжный такой, с бородой, в очках. А дочка у него – оторви и брось. Шалава настоящая. Вот с ней-то мил-дружка своего, Петю, Оленька и застукала на месте. Он к ней приставать лез. Эх, дураки-мужики… Такая королева!
-Ну и дальше, дальше что?
-А ничего. Война у них теперь. Самая настоящая. Они когда ругались, после той шалавы, я все слышал, но, честно сказать, ничего не понял. Ругаться-то ругались, но у них и спор какой-то вышел что ли…
-И все-таки, при чем тут я-то?
У Ерофеича звонит мобильник.
-Доброго утречка, Ольга Николавна… - отвечает он по телефону. - Так точно, Ольга Николавна… Идем, Ольга Николавна… - сует мобильник в карман. - Одевайся, парень. Пошли. Сейчас поймешь…
-Опять в пещеру или куда еще почище?
-Не дрейфь. Не в чистилище.
-Так говоришь, «маленький вариант»? Ну, пошли, пошли…

 














ГЕРОИ ИЛИ ПРОФЕССИОНАЛЫ?

Нашлось в доме у Ольги и такое. Несколько тренажеров под прозрачной крышей соседствовали с маленьким бассейном. Все это было очень удачно скомпоновано и занимало относительно небольшую площадь.
Заходят Ерофеич и Олег. Они уже без пальто, оба в кроссовках, взятых ими тут же в небольшой раздевалке по соседству.
-Доброго здоровьичка, Ольга Николавна. Вот доставил… - заговорил первым Ерофеич.
-Спасибо, что хоть не «лицом к стене, руки за спину»… - ворчит Олег.
Ольга крутит педали на велотренажере.
-Хорошо, Ерофеич… мы поговорим тут с Олегом Николаичем…
-Я буду тут, в библиотеке. Мне там надо выписать кое-чего из Большой британской энциклопедии.
-Мы тебя найдем.
-Да я могу и сам…
-Ступай, Ерофеич.
-Понял, так я здесь…
Ерофеич выходит. Ольга с Олегом остаются одни.
-Как вы провели ночь на новом месте? – продолжая крутить педали, обращается к нему Ольга с чуть прерывистым дыханием.
-Бывало и похуже.
-Что вам здесь не нравится?
-Из тюрьмы - в тюрьму… кругом одни ведьмы и волкодавы.
-Не преувеличивайте. Вы будете еще мне благодарны.
-Послушайте, - начинает он раздраженно, - я человек конкретный, давайте ближе к делу. Хоть вы и… пора нам наконец разобраться… кстати, вы всегда так экстравагантно обставляете деловые встречи?
-Извините, у меня режим, жесткий график, надо держаться в форме.
-Да, я понимаю, не велика персона.
-Хорошо. Ближе так ближе. Не надо так мрачно смотреть на вещи. Вы профессионал. А мой отец говорил так: в этой жизни нужно быть или героем, или профессионалом. Я уважаю профессионалов.
С этими словами она слезает с тренажера, скидывает с себя спортивный костюм и, оказавшись в весьма откровенном купальнике, ныряет в свой маленький бассейн, обдав Олега целым фонтаном брызг.
Олег молча вытирает лицо рукавом.
-А ваш отец был героем или профессионалом?
 Ольга плещется в воде и отфыркивается:
-Он был и профессионалом и героем... таких мужчин больше нет…
-А меня, значит, вы считаете только профессионалом?
Она вылезает из бассейна по маленькой лесенке и накрывается с головой большим махровым полотенцем.
-Ха-ха-ха! Рассмешили… Не люблю расхожих штампов, но сейчас в ходу поговорка: «мастерство не пропьешь». Так, да?.. А вот героев с такими кислыми физиономиями не бывает.
-Меня вы, похоже, вообще к мужчинам не относите.
-Подайте халат, пожалуйста!
Олег протягивает ей халат.
-Короче. Моя задача?
-Ха-ха… - влезает в халат, с наигранным пафосом. - Ваша задача геройски обезвредить противника и нанести ему последний сокрушительный удар! Кое-что уже сделано в этом направлении, вам предстоит продолжить…
-Та-ак…
-Все это, естественно, в рамках маленькой компьютерной войны, - продолжает она обычным голосом. - Не более того. Вам по силам взломать защиту одного компьютера и обеспечить защиту – другого?
-А что должно получиться в результате?
-Вас это очень интересует?
-С некоторых пор я решил взять себе за правило знать хотя бы, в чем я принимаю участие.
-Поверьте мне на слово, я не пытаюсь втянуть вас в международный терроризм, криминал или нечто подобное. В меня с детства был заложен иммунитет к противоправным действиям. Здесь вы можете спать спокойно.
Присаживается к маленькому складному столику на такой же стульчик, наливает себе сок из бутылки, пододвигает Олегу другой стакан.
-Выпейте сока.
-Не употребляю, - с кислой физиономией говорит Олег, - завязал с безалкогольными напитками. – А вот вы за своим следите, а мой режим нарушаете! Только начал в колею входить, - добавляет он без улыбки, - и надо же было на вас нарваться в этой электричке!
-Да что вы говорите… – усмехается она. - Впрочем, как хотите, ваше дело. И… извините, что я не отпустила вас вчера. Вы, разумеется, совершенно свободны. Я подумала, что так для вас же будет лучше. Вы были в таком состоянии…
-Опять принципы человеколюбия?
-Вы были такой… мне стало жаль вас…
-Я вызываю у вас чувство жалости?
-В общем, понимайте, как хотите… Я предлагаю вам работу. Если вы справитесь с первым заданием, размер оклада можете назначить сами. В разумных пределах, естественно. Соглашаетесь – после обеда я покажу вам ваш кабинет и введу в курс дела. А сейчас я должна идти… - допивает свой сок и встает. - Так что? Да или нет?
-Хм-м… - притворно колеблется, - дело политическое… попробуем… только вы не подумайте, что это я…
-Договорились… - бросает она уже на ходу, - до встречи. Ерофеича найдете сами. Библиотека тут рядом. Осваивайтесь.
Ольга выходит, Олег остается один.
-Есть!!!.. – со злостью, сжав руки в кулаки, делает энергичный жест. - Маленький вариант, большой вариант… Неужели ты мне все-таки попался?.. Вот ведь бывает! Правильно говорят, мир тесен, никуда не спрячешься. Знаешь, что я из тебя сделаю? И вообще, Ольга Николавна… мы еще поглядим, у кого голифе-то поширше!..
С этими словами он бодро опускается спиной на один из тренажеров, кое-как сдергивает тяжелую штангу с подставки. Штанга тут же падает ему на грудь и намертво припечатывает к спинке.
-О-йё-ё-о-о… - с трудом, чуть слышно выдыхает из себя задавленным голосом. - Помогите!.. – в следующий момент надрывно вопит он благим матом, мобилизовав все скрытые резервы своего организма, как ему показалось - напоследок. - Эй, люди!.. Ерофеич!.. О-ё-ё!!
В мини спортзал вбегает Ерофеич с выпученными глазами.
-Ты куда залез? А!?.. – ахает он с порога, невольно застывая на месте в первую секунду. – Вот носит же нелёгкая…
Помогает Олегу освободиться и вернуть штангу на место.
-Ну, малахольный… туда же еще… Живой?
Олег, вконец потеряв дыхание и отдав без остатка все силы в неравной борьбе со спортивным снарядом, только слабо кашляет и стучит себя по груди. Ерофеич извлекает его из тренажера и дальше, взвалив на плечо, тащит из зала.
-Ну, ты учудил, парень… это тебе не спирт глотать… нашелся еще Хирон… или Геракл что ли… хрен их разберешь, маяк им всем в глотку… Долго мне еще тебя таскать?.. Ребра-то хоть целы?
-Да я… на первом курсе… запросто… - хрипит Олег.
-Молчи уж, чемпион. Может, к врачу тебя везти?
-А-а-а… фигня какая… - заходится чахоточным кашлем, со свистом и с придыханием, - пройдё-ё-ёт… кха... кха… кха… пройдё-ёт…
 
























ПО ДУШАМ С ПАУКОМ.

Олег, одетый и в ботинках, лежит на кровати в комнатке, где его разместили, и сосредоточенно рассматривает на потолке доски вагонки, которой была обита вся комнатка. Каждый сучок, как он выяснил для себя, имел свое неповторимое обрамление в виде структуры дерева, и из каждого, при желании, можно было дорисовать свою картинку. Воображение помогало представить и потревоженную водную рябь, и извержение вулкана, и застывшие очертания пламени, а один толстый сучок на своем срезе имел по бокам два разных по размеру человеческих уха и ухмыляющуюся физиономию посредине. И как раз сейчас к ней медленно подползал большой жирный паук… Физиономию, физиономию… он почему-то сейчас никак не мог вспомнить лица своего врага. Так у него бывало, как ни странно, с лицами любимых женщин, но чтобы – врага?.. Зато по первому зову «в ушах звучал» его голос: «…есть один маленький вариант… есть такой большой вариант… лейтенант Чижик проявил преступную халатность, повлекшую за собой тяжелые последствия, которые следует приравнять к государственной измене… государственной измене… государственной измене…» -  рефреном шли последние два слова...
 Хлопает входная дверь. Через минуту в комнатке появляется Ерофеич, присаживается на кровать к Олегу.
-Ну ты как, парень?
-Нормально, - отвечает Олег сквозь зубы, не меняя положения и не поворачивая головы в его сторону.
-Слышь-ка… - тот вытаскивает из кармана фляжку, которую накануне Олег получил от Ольги в электричке. - Это я у тебя тогда вытащил. Ольгина фляжка-то… почти полная. Я спросил у хозяйки. Она разрешила по такому случаю. На-ка, глотни вот, полегчает, по себе знаю, - ставит фляжку на тумбочку возле кровати.
-Это  по какому такому случаю?
-Я ей как доложил, что тебя расплющило, так она…
Олег мгновенно приподнимается на кровати, поворачиваясь лицом к Ерофеичу.
-Доложил?.. - тут же вскрикивает от боли и хватается за грудь. – Ох-ты!.. Ой-ё-о-о… да что ж это такое…
-А как же! Еще сказала, сегодня свободен, само собой. Оклемаешься малость, может, к завтрему, тогда уж и к ней.
-Знаешь, ты кто после этого?..
-А чего такого?
Олег, со стоном, отворачивается от него к стенке.
-Так что давай, сейчас можно. Она спрашивает, врача точно не надо?
-Уйди. Я спать хочу.
-Рановато спать-то. От обеда отказался, так сейчас ужинать будем. А хочешь, я тебе сюда, в койку принесу, спортсмен?.. Картошечка отварная, капустка квашеная, - смакует Ерофеич, - сало сам делал в рассоле, огурчики… ну?..
-Уйди, сказал.
-Ну, как знаешь, хозяин – барин… если что, я здесь, - идет на выход.
-Нет, постой!
-Да?
-Ты знаешь, где живет этот ваш «маленький вариант»?
-А тебе накой?
-Да, похоже, это мой старый приятель… присказка такая у него… не очень-то часто встречается… а может, и не он.
-Я не знаю, но можно спросить у Ольги Николавны.
-Вот этого не надо!
-Хотя постой… у них теперь клуб свой. Петька-то к нему теперь в зятья набивается. Контору какую-то уже выклянчил. Потом и клуб у него образовался. Вот они там все и тусуются. А дочка её - та вообще оттуда не вылезает. Вот где клуб, я знаю.
-Дочка, говоришь, не вылезает… - задумчиво протянул Олег.
-Ну да. Девчонка еще. Лет восемнадцать. Хорошенькая. Папаша буржуй богатый. Вот и бесится с жиру. Не учится, не работает. Как это… экстремалка. Чего ей еще делать-то? Только с мужиками женатыми кадриться. А что?
-Да нет. Ничего. Так.
-Ну, так я пошел.
-Давай.
Ерофеич выходит. Олег, потирая грудь и морщась от боли, садится на кровати, спустив ноги на пол, и некоторое время сосредоточенно смотрит прямо перед собой, уставившись в какую-то, ему одному видимую точку. Потом переводит взгляд на фляжку, берет ее в руки, отвинчивает крышку и обнюхивает горлышко.
-Скотч… - делает глоток. – Мальтовый. Двенадцать лет выдержки.
…Через полчаса… Олег сидит на кровати, уставив локти на крышку тумбочку, где разместились фляжка и два пустых стакана. В одном из стаканов, при ближайшем рассмотрении, оказывается, копошится здоровенный жирный паук, снятый им с потолка. Олег ведет с ним беседу «глаза в глаза» слегка заплетающимся языком.
-Да, Колян, сурово тебе приходится… я бы на потолке ваще не смог…
Паук-Колян предпринимает отчаянные попытки выбраться, но на полпути «к вершине» каждый раз сваливается обратно на дно стакана.
-Во-о-о… и я так… лезешь, лезешь… а потом - обратно, всё взад, «на самое дно, самого глубокого ущелья…» «Кавказскую пленницу» смотрел небось? Вот так, брат. Там, как ты помнишь, ваще, кошмар был с птичкой. Как Шурик там рыдал, а? Да-а-а… И все ж таки «им, гагарам, недоступно наслажденье счастьем битвы»... или еще - «случается орлам и ниже кур спускаться, но курам никогда до облак не подняться…» Это уже Шекспир, перевод Аристова… тьфу… чего-то я, брат, заболтался, забалдел слегка на старые дрожжи…
Паук, по всей видимости, решил сделать передышку и внимал Олегу на дне стакана, оставив на время изнурительные тренировки по скалолазанию на отвесной стеклянной стенке.
-…А меня пару раз и вовсе в канализацию спускали. Вот где, доложу я вам, хлебнул-то. Под завязку. Такое дерьмо… А главное - ни за что, ни про что… сам залез, правда, не туда, куда надо… да кто ж знал… Не понял?.. Ну, в раковину залез, по-вашему, чтоб ты понял… а меня смыли нехорошие дяденьки… Ты, Колян, смотри, в раковину не лазай, в унитаз тоже – ни ногой! Сколько у тебя их, ног-то?.. О-ё-ё… и не сосчитаешь… Кстати, братан, вот знаешь, Аристотель две тыщи лет назад написал там где-то, что у мухи восемь ног, а через две тыщи лет кто-то не поленился и сам пересчитал. Оказалось, всего шесть!.. Вот тебе сила авторитета, а?!.. Не слушай ты никого никогда, живи своим умом… блин, чего несу, не об этом я сейчас… Опасно, брат, в таких местах! Хоть там и есть чего пожрать, как тебе может показаться. Ты береги себя, Колян!..
Паук, надо полагать, пропитавшись доверием к Олегу, переполз на другую сторону стакана, поближе к нему, и глядел на него сквозь стекло с пониманием. Однако, глаз его Олег, как ни силился, рассмотреть не мог, хоть стакан был и довольно чистый.
-Ну, давай накатим по последней… - он выливает себе из фляжки всё до конца, последнюю каплю капает в стакан пауку. – На! Подмолоди! Ну! Вздрогнем!.. – опрокидывает свою порцию залпом.
-Фу-у… - передергивается всем телом, - дрянь какая, хоть и скотч тебе… Всё спиртное гадость. Надо завязывать с этим делом… Да… был у меня корешок, такой же, как ты. Только рыжий. Ты вот черный, а он рыжий был. И росточком вроде поменьше, и похудее как-то… Меня, по первой ходке, сначала в одиночку посадили. «За измену родине…» Нет, ты понял?!.. Ни фига себе, да?!.. Знаешь, что за это бывает? Да и вообще… Разобрались потом с грехом пополам. Там с ним познакомились… в одиночке… да, было дело… Вован звали. Только вот выпить у нас, конечно, там с ним не было.
Паук, передохнув немного, снова начинает безрезультатно карабкаться наверх из стакана, упрямо пытаясь выбраться на свободу.
-Да, брат Колян, мир тесен… - наблюдая за пауком, задумчиво произносит Олег. – А если то, что я думаю, так и есть, тогда уж точно!.. Знаешь, что я с ним, гадом, сделаю?.. За все ответит! Ладно, не будем о грустном. Поглядим. Вот ты мне скажи лучше… - он уставился на фляжку и замолчал на минуту. – О!.. Точно!.. – осенённый новой мыслью, возвращается он «к разговору». – Вся жизнь наша на бутылку очень смахивает. Бутылка – это вся жизнь в миниатюре. Математическая модель. Я по этому делу большой мастер, между прочим. По моделям. Ну и по бутылкам – тоже… Чтоб ты понял, скажу по-простому. Сначала тебя самого много, и шансов у тебя много, и то ты можешь, и это можешь. Казалось бы… И думать ни о чем не надо, льется всё потихонечку само собой как-то походя... выливается… учеба, работа, служба, друзья-приятели, жены, женщины… все идет само собой. Ну, не всё, конечно оптом, кое-что и не походя бывало. Но с годами, хочешь - не хочешь, мир твой сужается, как к горлышку бутылки. Лишнее отсеивается, остается, что поглавнее и поважнее… если таковое имеется, конечно… А если взять и попробовать подгрести всё в одну кучу, что было «не походя», всё, что ещё осталось, а?.. Можно будет опереться на это и начать «обратный отсчет», а?.. «Countdawn» - модное словечко такое, слыхал?… Даже песня такая есть заигранная, хит... Так вот… И тогда горлышко твоей бутылки, твоя «воронка» снова начнет расширяться… Или нет?.. Всё пойдет в обратную сторону. Всё пойдет по-новому. И все будет по-другому… Может быть такое, или не может?.. Как считаешь?.. Бред какой-то…
Паук, обессиленный, в тысячный раз свалился на дно стакана и затих кверху брюхом. Олег закуривает и на долгую минуту замирает, вперив свой взор в одному ему ведомую точку в пространстве, пока догоревшая сигарета не обжигает ему пальцы.
-Ох, ё-ё-ё… - возвращается он к действительности, загасив окурок в пепельнице. - Алё, гараж!.. – вновь обращается к своему собеседнику, слегка постукивая ногтем по стакану с обездвиженным пауком, продолжающим валяться на дне кверху брюхом. - Кому спишь? Мериканцу спишь, как у меня один прапорщик говорил?.. Хорош шланговать!..
Паук, оттолкнувшись от стенки стакана, как по приказу, переворачивается и неожиданно бодро вскакивает на все свои многочисленные конечности
-Вот так-то лучше… - одобрительно усмехается Олег. – Молодец!.. Засиделся ты здесь, однако… Баба-то у тебя есть?.. А детки?.. – тихонько опускает в стакан с пауком чайную ложечку. – Если ты не такой дурак, то выберешься…
Паук, на заставив себя долго ждать, быстренько выкарабкивается по услужливо подставленной ему импровизированной лестнице из стакана и, лихо спрыгнув на тумбочку, в одну секунду исчезает из поля зрения.
-Ну, беги, беги… - удовлетворенно напутствует его Олег с отеческой улыбкой на устах, помахав вслед ручкой. – Удачи тебе, старый!
В следующую секунду его благодушное настроение вдруг круто меняется.
-Нет, блин!!!.. Сначала надо разобраться наконец, а на хрена оно все надо?!!.. И на хрена нам все наши страдания?!.. Вот тебе – главный вопрос философии и бытия нашего позорного!.. Пошли они все, эти Спинозы!.. Нет! Тут без поллитры не разберёшься… Ерофеич!!.. – вопит он во все глотку, сурово сдвинув брови и треснув что есть мочи кулаком по крышке тумбочки. – А ну, тащи выпить!!.. Быстро!!.. Где там твой спирт с огурцами?!.. Быстро мне сюда доставить!!!.. Исполня-я-ять приказание!!!..


 


СЕДИНА - В БОРОДУ, БЕС - В РЕБРО.

Столовая в большой роскошной квартире. Описывать ее нет нужды. Если у вас такая же, то вы и без нас знаете. Если нет, то у вас наверняка есть хотя бы телевизор, посредством которого такие жилища каждый день демонстрируются в разных вариантах в телесериалах. Одно круче другого. Если все они в вашем сознании сливаются в одну кашу, как и сериалы, то не беда. Главное – общее представление, так сказать, порядок цен. В конце концов, у каждого читателя имеются и свое богатое воображение, и свои предпочтения на этот счет, а нас вы тем самым избавите от излишних усилий, и потом – на всех не угодишь.
Итак, в шикарной «трапезной» длинный и широкий обеденный стол, заставленный яствами, фруктами и винами, сервирован всего лишь на две персоны. На «председательствующем» месте восседает чиновный муж, уже довольно в преклонных летах. Его, поминутно вскакивая со своего стула, обслуживает молодая жена, по летам годящаяся ему если не во внучки, то уж в дочки - определенно.
-…Люблю повеселиться, особенно пожрать… - Ефрем Авдоныч кладет нож и вилку, отодвигает от себя пустую тарелку, допивает до дна большой фужер красного вина. - Была такая поговорка во времена моей далекой юности. Налей еще твоего красненького, хотя кислятина, конечно, и больше ничего.
-Вот, дорогой… рыба… такого ты еще не пробовал… - Эльза тут же ставит перед ним следующую полную тарелку, - но по вкусу она будет, как курица… - наполняет ему новый, такой же объемистый фужер. - А это теперь - обязательно с хорошим белым вином. Не путай. Мясо – с красным, рыбу – с белым. Красное у нас сегодня – «Песак-Леоньян» и «Помероль». А белое – «Сотерн»! Амброзия! Мечта поэта!.. Ты у меня государственный муж, публичный человек, а ведешь себя иногда, как ребенок.
Ефрем Авдоныч, не приступая к следующему поданному блюду, тут же выпивает залпом изрядную порцию и белого вина.
-Уф-ф… пить просто хочется… мясо жирновато было… и острое больно…
-Острое… знаешь, как кавказцы говорят: острое – это кинжал в жопу. Вот это острое!
-Ха-ха-ха!.. Хулиганка!..
-Я готовлю тебе по лучшим французским рецептам. Мне достали редкую кулинарную книгу во Франции. Восемнадцатый век. Можно сказать, королевский двор. И перевели специально для меня. А ты все недоволен…жирное, острое… даже обидно как-то.
-Ладно… ну-ка плескани еще… - принимается за еду. - Все хорошо, конечно, но я человек простой и в кулинарных шедеврах этих, и в винах, честно говоря, ни хрена не понимаю. Другое дело – водочка. Раньше у меня, бывало, в холодильнике всегда графинчик стоял. На стол поставят – запотевший такой…
-Ты что, опять за свое? – испуганно встрепенулась Эльза. - Крепкий алкоголь – смерть для печенки. А настоящее хорошее вино очень полезно для организма. Особенно с хорошей закуской. Ты кушай, кушай… И – «Сотерн»! Пять тысяч долларов – бутылочка! Зацени, как сейчас говорят!
Муж с видимым отвращением снова выпивает большой фужер до дна, но к еде возвращается с большим аппетитом.
-Все равно – кислятина… На хрена еще шкаф этот было покупать.
-Ты меня удивляешь, милый. В каждом уважающем себя доме должен быть монотемпературный шкаф для вина. Хотя бы бутылок на двести. Двадцать тысяч баксов нас не разорят. И места что ли не хватает? Да и смотрится он вполне эстетично. Уж лучше, чем у Самохиных, во всяком случае.
-Ладно, ладно… А может, мы все-таки зря от повара отказались? И от официантки? Чего тебе самой-то напрягаться? Сама говоришь, денег что ли не хватает?
-Ну что ты на самом деле?.. И тут обижаешь. Я же для тебя стараюсь. И когда тебе нравится, что я тебе приготовила, я счастлива. А дать-подать я и сама умею, еще других научу.
-И то сказать… - с полным ртом кое-как выговаривает Ефрем Авдоныч, - всем этим поварам и поварихам с разными там дипломами до тебя далеко… и как у тебя все это только получается?.. Могла бы карьеру сделать.
-А я уже сделала карьеру! – смеется Эльза. - У меня есть ты!
-А у меня - ты… - продолжая жевать, окидывает с ног до головы ее завидную фигуру плотоядным взглядом. – Что да, то да… Любого завидки возьмут.
-Не преувеличивай, дорогой… - скромно потупившись, отвечает она.
-Ладно, ладно. Я знаю, что говорю.
-Когда женщина любит…
-А ты не хотела бы от меня отдохнуть?
-В каком это смысле? – вскидывает брови Эльза.
-Ну, там… развеяться, повеселиться с подружками, поплясать с молокососами…
-О чем ты, дорогой? – в крайнем изумлении переспрашивает она.
-Фу-у… сдается мне, я опять безобразно обожрался, - отодвигается от стола вместе со стулом. - Как бы опять бок не заболел. Врачи говорят…
-Нашел тоже кого слушать!.. – сразу перебивает она его. - Перестал к ним ходить, и не ходи. Они любого, за твои же деньги, быстренько в гроб загонят. Я же тебе читала, что умные люди пишут, а не эти коновалы. А я разве тебе не вкусно готовлю? И продукты все отборные.
-Так то оно так… - переключаясь на свои мысли, буркнул он.
-Ничего, ничего. При таких мужских подвигах, как у тебя, питание должно быть, как от электростанции, - одаривает его лукавой улыбкой. - Да еще с твоей работой…
-Может быть, может быть… - рассеянно отвечает тот, пропустив мимо ушей ее последние дифирамбы, - наверное, ты права...
-Разве я не заслужила твоего доверия? Ты ведь даже завещание составил только на меня одну. Хотя я и сейчас категорически против. Твоя племянница вполне достойная девушка, и я не понимаю, как ты мог…
-Я не об этом. Я сейчас подумал… все-таки наша разница в возрасте…
-Опять двадцать пять? – ласково заживает ему рот салфеткой и заодно вытирает его жирные губы. - Мы уже как бы тысячу раз говорили на эту тему, тебе не надоело? На самом деле.
Мягко отводит ее руку, смотрит на нее непроницаемым взглядом.
-Ты ничего не хочешь мне сказать?
-Да о чем ты?
-Тогда я скажу. Отдохнуть тебе от меня все же придется.
-Ничего не понимаю на самом деле.
-Я еду в командировку.
-Фу-ты нуты… - с искренним облегчением выдыхает она. - Что же ты меня так пугаешь?.. Я уж подумала, ты меня разлюбил. Нашел себе помоложе.
-Ха-ха-ха… - польщено смеется Ефрем Авдоныч, - это ты хорошо сказала.
-И когда едешь?
-Завтра.
-Горит там что ли?
-Так получилось. Кстати, ты говорила, что твоя Катерина тебя куда-то собиралась вытащить.
-Это она собиралась. Я-то никуда не собираюсь от тебя ехать.
-Мне помнится по-другому… А вот и съезди с ней за компанию. Я тебя с собой взять не могу. Там все будет слишком официально.
-Никуда я не хочу ехать. Мне и дома хорошо. К тому же надо распорядиться кое-что сделать в нашем загородном доме. И надо самой, как ты понимаешь, смотреть, что они там начнут творить. Все эти прорабы и архитекторы… за ними глаз да глаз…
-Это в каком доме?
-В подмосковном, конечно. Как этот заповедник называется, все время забываю… Ни в какую заграницу, и ни на какие острова я без тебя ехать не собираюсь.
-Ничего с этим домом не случится. Я там толкового парня поставил. Всем строит, никто не жалуется. Советую съездить с Катериной. Смена обстановки всегда идет на пользу.
-Ты так считаешь?
-Рупь за сто!.. – смеется Ефрем Авдоныч. - Как говорили у нас еще в ЦК комсомола. А почему бы и нет? Раз я сам уезжаю.
-Позвонить ей что ли на самом деле?.. – в притворном раздумье произносит Эльза.
-А чего откладывать. Сегодня и позвони. Если тебе нужны еще деньги, говори, не стесняйся.
-Не надо. Денег у меня еще много. Вполне достаточно.
-Точно? – он просверлил ее хитрым взглядом.
-Точно, точно... – беззаботно отвечает Эльза. - Я же тебе тысячу и один раз твердила, что цену деньгам знаю, и на ветер твои деньги…
-…наши деньги… - вставляет он.
-Ну, наши, конечно, наши… я на ветер деньги не швыряю. Не то воспитание.
-Фу-у-у… ну да ладно… - с трудом поднимается из-за стола, оглаживает себя по животу, заметно охмелевший, - однако как-то тяжеловато… И брюхо все растет и растет… уже как у бабы беременной на сносях…
Эльза ныряет ему под руку, обнимает за талию, игриво.
-Все, что у мужчины выше пупка – это грудь.
-Ха-ха-ха… - смеется он с пьяным самодовольством.
-А все, что ниже – у всех по-разному называется… и вообще… ты у меня такой мужчи-ина…
-Слушай-ка… - слегка отстраняется от нее, как-то неуверенно, - а у тебя нет, случайно, подруги, которая… ну, которая работает в этом, как это называется…
-Ах ты развратник, шалунишка! Тебе одной меня уже мало? – не дав ему договорить, шутливо шлепает его ладошкой по губам. - Вот уж седина в бороду…
-Я хотел сказать, я хотел сказать… - уже заплетающимся языком продолжает Ефрем Авдоныч. - Твоя школьная подруга, как её… Кошкина, кажется, да… Кошкина Надежда, как мне доложили, работает в весьма интересной конторе…
-Ах, это… Ха-ха-ха!.. а ты откуда узнал? Следишь за мной?
-Высоко сижу, далеко гляжу!
-Ты ревнуешь, дурачок? Ну, надо же!.. А я и забыла совсем! Встретила ее тут как-то случайно на улице. Представляешь? Со школы не виделись! Подруга моя детская. Мы с ней… я тебе описать не могу… Вот уж мир тесен! Поговорили, она просила помочь ей с работой. У нее три языка и опыт работы за границей. Представляешь? А она сидит там в какой-то пырке… Я к ней заскочила в её офис, но так и не поняла толком, чем они там занимаются. Какие-то путешествия… - наливает и подает ему еще бокал вина. - А это – на посошок! «Шато Лафит»!..
Престарелый муженёк опрокидывает, по своему обыкновению, здоровенный фужер одним залпом и смачно крякает.
-Бр-р-р… Не на посошок, а – на конь!
-Поможешь, шалунишка?.. А ты что подумал?
Прижимается к нему и, в обнимку, потихоньку выводит из столовой.
-Пошли, пошли, котик… - начинает «петь» ему «эротическим голосом». - Вот сейчас мне все и скажешь… и я тебе скажу… поговорим… ты ведь любишь, да?.. И я люблю… хочешь поговорить, мой сладенький, а?..
-Напомни мне завтра… до отъезда… - еле ворочая языком, он останавливается в одной из многочисленных комнат, не добравшись до спальни. - Я, пожалуй, прилягу пока вот тут на диванчике… вино, вино… да на хрена оно кому нужно - это вино… - по-стариковски неуклюже устраивается на диване. - А потом приду к тебе…
-Конечно, милый… - укрывает его пледом и поправляет подушки. - Отдохни немножко… после сытного обеда… по закону Архимеда… или я приду к тебе…
В ответ раздается мощный храп. Она выходит из комнаты, плотно прикрывает за собой дверь, возвращается в столовую, наливает себе вина.
-Глупо было бы так проколоться… вот уж действительно мир тесен… - очередная маска слетает, её лицо приобретает совершенно другое, хищное выражение. - Дрыхни, скотина старая. Все равно поеду! – пригубив из бокала, закуривает сигарету. - Чтоб ты только издох поскорее…


















 
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ СВЕТЫ-АДРЕНАЛИН ДОМА У ПЕТИ-САМОСВАЛА.

-За тебя, доча! – за праздничным столом встает и поднимает бокал шампанского Виктор Палыч. - Много говорить не буду. Но есть один маленький вариант. В жизни раз бывает восемнадцать лет! Лучше не скажешь. За это и выпьем! За твое совершеннолетие! За тебя, Светлана, дочь моя!..
-Присоединяюсь! – Петя тоже встает с бокалом в руке. – За тебя, любимая!
-Спасибо, пацаны… – Света, не поднимаясь со своего места, небрежно чокается с ними стаканом апельсинового сока.
-Как тебе мой презент из Бразилии? – Виктор Палыч от души наполняет свою тарелку и начинает ловко орудовать за столом ножом и вилкой. -Угодил? Не утерпела, гляжу, сама поехала…
-Фи… презент… - фыркает Света с недовольной гримаской на своем хорошеньком личике и вяло надкусывает яблоко. – Это же я выполнила твое поручение. Познакомилась с твоим фирмачем вожделенным и привела его к тебе. Плата за труд. И не более того. Кстати, не так просто было к нему подъехать.
-Вот так вот, дочка, да?
-А что? Разве не так?
-С каким еще фирмачем? – спрашивает Петя, услужливо ухаживая за столом за другими как хозяин дома, не забывая при этом и себя.
-Тебя это не касается... - бесцеремонно, не глядя на него, говорит Света. - Куда ты мне наваливаешь?.. Охалпел что ли? Мне это за неделю не схавать!
-А что оно ест? – с ухмылкой кивает Виктор Палыч в сторону стоящего здесь же ящика с питоном.
-Вот именно, что – «оно»... – вставляет Петя.
-А что все удавы едят, по-вашему? – лениво отзывается Света.
-Кроликов? – с ужасом спрашивает Петя. – Вот их только здесь не хватает…
-Вот именно, что кроликов, - ехидно отвечает папаша невесты.
-Главное – не что, а сколько, - менторским тоном произносит Света.
-Надеюсь, прокормите, - говорит Виктор Палыч. - В случае чего, можете рассчитывать на мою гуманитарную помощь.
-Ничего не понимаете в животных, - глядя на Петю, говорит именинница.
-Да уж куда нам.
-Мне же он не для понтов нужен, чтоб его по тусням с собой таскать, а для работы, для бизнеса. Поэтому, если он пережрет, его с места не сдвинешь. Сытый, он дрыхнет, как с перепоя, и переваривает свою жрачку, как удав.
-Но он же и есть удав!
-Спасибо, что напомнил! А то я без тебя не знала!
-А если нет? – спрашивает Виктор Палыч.
 -А если он совсем не поберляет, то…
-Что, что? Как ты сказала? Что это у тебя за словечки?
-Приличные, приличные… Папа, ты совсем отстал от жизни… Просто хочу довести до вашего сведения, что если он на работе будет очень голодный…
-Удавит? – перебивает Петя с испугом.
-Как мне сказали бывалые люди, удавить, может, сразу и не удавит… ты морду его видел?.. – продолжает Света свой культпросвет.
-Ну?
-А зубки его показать? – она делает вид, что поднимается со стула.
-Ой, не надо, не надо! Только не это! Не смей к нему и близко подходить!
Света с улыбочкой остается на месте.
-А может и удавить, - мрачно подтверждает Виктор Палыч худшие опасения Пети, глядя на него. – Как кролика. Поэтому он и называется удав.
-Бр-р-р… - с омерзением передергивается Петя. - Вообще, Света, интересно получается. Мне ты об этом даже ничего не рассказывала. Это что же за работа? Или тоже – меня не касается?
-Все тебе скажи да расскажи. Если бы ты еще врубался с первого раза, тормоз. Тебе мало, что такая, как я, живу с тобой, как жена?
-Это называется «как жена»? И не слишком ли много ты про себя понимаешь?
-В камере был шум, или мне послышалось?
-Но нельзя же так в конце концов!.. – Петя даже бросает на стол нож и вилку.
-Та-ак…Поговорим? - наклоняется через стол к нему с угрозой в голосе. – Ну?!..
-Это у нее пройдет, - извиняющимся тоном говорит Петя отцу. - Вообще, она сегодня какая-то нервная.
-Правильно, правильно, доча!.. – смеется Виктор Палыч. - А вот это потом! Вот это вот все только после свадьбы!
-Я с ним буду танцевать. Если хочешь знать. И чтоб ты знал, Петечка!
-С кем это? – недоумевает он.
-С Маччо! С кем ещё! Он звезда джунглей! Даже всей Латинской Америки! Вот ты тормоз-то, блин!
-Совсем с ума сошла! Только через мой труп!
-Можно и так.
-Ты бы хоть при отце….
-А чего я такого сказала?
-Петя, это бесполезно, - вздыхает Виктор Палыч
-Ах, вот как? И вы тоже?
-Вот так, женишок мой дорогой! Вот так! Чтоб ты знал, если очень хочется!
-Ну что ж… - сдается Петя. - Тогда хотелось бы посмотреть на звездный танец этого звездного червяка.
-Какие проблемы? Сегодня и увидишь. В нашем клубе. Когда все соберутся на моем дне рождения…
-В клубе? Я и не знал…
-А где же еще?.. И не только танцевать… - добавляет она таинственно. - Папа, и ты приходи обязательно. Хотя там представление будет не для слабонервных... Но мы, между прочим, всех уже предупредили на всякий случай. Администратор даже объявление с картинкой напечатал на компьютере и пару врачей пригласил на всякий случай. Из Склифосовского… Ничего, пипл все схавает, не подавится…
-Без меня, без меня, дочка... Я свое дело сделал.
У Светы звонит мобильник.
-Да… Да ты чего?!.. Правда?... Бай!.. – бросает на стол мобильник, вскакивает с места, подбегает к отцу, обнимает его за шею, с восторгом. - Папа!.. Я же тебе самого главного не сказала, боялась сглазить! Там будет продюсер из Голливуда. Самый настоящий. Это уже точно! Он вчера еще в Москве нарисовался!.. Его один мой чувак приведет! Сейчас вот позвонил, сказал!
-Так вот оно в чем дело… - сокрушенно качает головой Петя, припоминая что-то про себя. - Опять развела, и без Димона не обошлось, конечно, вот проходимец…
-Ха-ха… Хичкок отдыхает, да? – смеется Виктор Палыч.
-Главное, папочка, чтобы он был не очень старый.
-Кто? – спрашивает Петя.
-Продюсер! Кто, блин… Маччо у меня в самом соку! Вот тормоз, блин! И только бы у него было здоровое сердце.
-У кого?
На этот раз Света удостаивает его лишь презрительного взгляда.
-Папа, папулечка, папусик… - в следующий момент по-детски ластится она к отцу. – Ну, приходи, приходи, пожалуйста…
-Ну уж нет, увольте. Ужасов, если на то пошло, с меня и по телевизору хватает.
-Но ты должен это видеть! – капризничает Света. - У меня сегодня день рождения! И премьера! Моя первая премьера!…
-Но я же здесь и сейчас. Сегодня! С тобой! Хотя у меня и дел выше головы! Ты думаешь, раз я пенсионер, так и в тираж весь вышел?
-Ничего я не думаю! – обнимает его. - Папанчик, старпёрчик ты мой любименький… ты у меня моложе всех самых молоденьких и очень даже сексуальный в этих новых очках…
-Света, веди себя прилично! – подает голос Петя.
-Поди застрелись!
-Ну что ты с ней будешь делать!.. И я одного не могу понять, что тебе дался какой-то продюсер? А я на что у тебя, если что? Я всю эту публику знаю, как облупленных.
-Мелко плаваешь.
-И что еще за премьера? Почему я должен обо всем узнавать последним? – все продолжает возмущаться Петя.
-А если не понимаешь, то и помалкивай. Папа, я тебя буду ждать!
-Света, но я действительно сегодня занят.
-Обижаешь, папаша… - надув губки, отходит от него. - Сегодня я буду гвоздь программы. У меня премьера. Ну, не хочешь, как хочешь. Посмотрим потом по DVD. Мы все снимем. Но это уже не то будет…
-Все хорошо, ребятки, - встает из-за стола Виктор Палыч. - Чем бы дитя ни тешилось... Но мне пора, пожалуй…
-Как это – пора! А подарок? У меня же юбилей!
-Юбилей у нее… - усмехается Петя.
Виктор Палыч брезгливо заглядывает в ящик с удавом.
-Ты знаешь, во сколько мне стала эта твоя жирная гадюка в ящике вместе со всеми контрабандами и таможнями?
-Папа… - понизив голос, Света устремляет на него по-детски лучистый взгляд, - как ты можешь, ну это же только плата за выполненное поручение. И не такое простое, между прочим…
-Мне помнится, мы по-другому договаривались… Ладно. Чего ты хочешь?
-У меня самый настоящий юбилей. Так? Или не так?
-Ну, будем считать, что есть такой маленький вариант.
-А если так, купи мне сейчас по такому случаю настоящую футбольную команду из Англии. Ну хоть какую…
-Прямо сейчас?
-А тебе слабо? – протягивает ему мобильник. – Хочешь, с моего звони, у меня там все роуминги, какие есть, дешевле обойдется.
-И почему именно из Англии? – ёрничает Петя. - Они не только в Англии продаются. Чтоб ты знала.
-Зачем тебе футбольная команда, доча? – устало вздыхает Виктор Палыч.
-По телевизору, когда футбол, таких стройных мальчиков показывают…
-Их там десять человек по полю носится из каждой команды, и один еще на воротах. И это ты говоришь при будущем муже?
-И еще запасных там всяких в два раза больше, - добавляет Петя. – Она в футболе ничего не понимает…
-А он мне пока еще не муж. И я пока еще имею право говорить, что хочу.
-А потом? – с вызовом спрашивает Петя.
-А потом – суп с котом! Чтоб ты знал!
-Света, я ценю твое своеобразное чувство юмора, но всему должен быть предел, в конце-то концов!
-Какой, блин, юмор на фиг! Хочу футбольную команду из Англии! И всё! Я буду с ними работать.
-Интересно, каким образом?
-По-взрослому! Ноу хау! Съел Петя-Петушок, «золотой гребешок»?
-Светик, я тебя очень люблю, но это, в определенных кругах, уже самое последнее оскорбление… послушай, что я тебе сейчас скажу при твоем отце…
-Скажи, скажи! А потом я скажу…
-Есть другой маленький вариант, - вмешивается в перепалку Виктор Палыч. - Может, тебе лучше цирк купить? Для работы…
-Свой цирк?.. – Света слегка озадачена. – Оп-па… Вот это байда… А что, это круто. Я подумаю…
Виктор Палыч идет на выход.
-Подумай, подумай, а я пошел. Петя, проводи меня.
Вместе с Петей выходят в прихожую.
-Ну?.. – оставшись с ним наедине, Виктор Палыч требовательно заглядывает в глаза Пете, слегка притянув его к себе за ворот рубашки.
-Что?.. – не понимает Петя.
-Что значит что? Где материалы на твою клиентку?
-Ах, да!.. – с досадой шлепает себя по лбу. - Уж вы меня простите! Светка совсем с ног сбила, из головы все повылетало!
-Короче.
-Вы знаете, оказалось, что наша сотрудница, ну вы ее видели на мониторе, когда приходила та дамочка, жена, - многозначительно закатывает глаза в потолок, - того самого… Ну и оказалось, что наша сотрудница вместе с ней в школе училась, но они сто лет не виделись и даже не сразу узнали друг друга, а потом оказалось…
-Еще короче.
-Ну, в общем, Кошкина сначала оформила заказ, все объяснила клиентке, как положено, даже сделала фотографии с какой-то там Катериной. Это подруга клиентки, по ее рекомендации та, собственно, и пришла к нам…
-Правильно Светка говорит. Точно тормоз. Можешь покороче или нет?
-Короче, клиентка отказалась от заказа.
-Как фамилия?
-Кого?
-Сотрудницы!!.. – в бешенстве почти кричит Виктор Палыч. -Распроязвит тебя через сапог в пятку, твою в железо дедушку мать!.. Не твоя же, хрен ты мамин!..
-О-о-о… - приоткрывающееся богатство лексикона будущего тестя произвело на Петю впечатление, - …а-а-а… Кошкина. Надежда Кошкина… А вы еще так можете?
-Что?
-Ну, в железо или еще как-нибудь… красиво…
-Тьфу, дурак!.. Завтра за ней заедут. И пеняй на себя, если ее не будет на месте. Все. Свободен.
-Виктор Палыч, а насчет свадьбы мы опять не поговорили?.. – робко заикается Петя.
Виктор Палыч только махнул рукой и скрылся за дверью.
 





















В НОЧНОМ КЛУБЕ, ИЛИ КАК НАДО ПРИВЛЕКАТЬ ИНОСТРАННЫХ ИНВЕСТОРОВ.

На невысоком подиуме, в лучах разноцветных прожекторов, появляется Света-Адреналин. На ней полупрозрачные одежды в восточном стиле. Ее красивое юное тело, как цветастой узорчатой лентой, обвито двухметровым питоном. Правда лента эта имеет почти собачью морду и время от времени демонстрирует свои зубки, ничуть не уступающие орудиям убийства четвероногих хищников.
За столиками раздаются аплодисменты и приветственные выкрики. Под звуки индийского ситара Света начинает свой номер, проделывая при этом различные манипуляции с удавом, который послушно и с такой же грацией изящно подчиняется каждому ее движению. В этом слиянии в танце двух таких разных, но совершенных в отдельности созданий природы есть нечто колдовское, и зрелище, вкупе с удачно подобранной музыкой и хорошей работе осветителей, надо отдать должное, производит завораживающее впечатление
Все присутствующие в зале зачарованно наблюдают за происходящим на сцене, лишь изредка обмениваясь короткими репликами.
За одним из ближайших к сцене столиков расположились Петя, американский продюсер и Димон, неизвестно чем занимающийся смазливый выжига парень и одновременно общий приятель будущей молодой четы. Петя заметно навеселе и в хорошем расположении духа.
-She is my wife! It's beautifully! Isn't it? – игриво обращается Петя к американскому продюсеру.
-Таки она твоя жена? Вот как, оказывается? Да… хороша, хороша, ничего не скажешь. Ни убавить, ни прибавить… - с характерным, но явно не американским акцентом отвечает продюсер. - Говорите по-русски. Я родился в Жмеринке, - похотливо пялится на сцену. - Высокий класс!
-А-а-а… - продолжает Петя, - не стесняйтесь, выпивайте и закусывайте, все за счет заведения... Хороша Маша, да не ваша. По-русски, так по-русски… а вообще-то я тоже жил в Америке лет несколько. В ресторане пел русском.
-Даже так?
-А ты думал. «У тети Розы» на Манхеттене знаешь?
-Любимый кабак. Только я что-то тебя там не видел.
-Молодой еще. Я десять лет, как из Америки уехал. Тебя тогда еще бабушка кошерной кашей кормила, и слаще мацы с арахисовым маслом ты ничего не пробовал… А до этого я еще в Лос-Анджелесе в «Тройке» работал. Слыхал?
-Вот это да!.. – шлепает себя по коленкам Додик. – У меня же там брат старший им рыбу возит на рефрижераторе.
-Ничего себе, как бывает… вот уж мир тесен… - удивляется Петя. – Слушай, а кто теперь поет в «Дяде Ване»?
-Сява.
-Какой еще Сява?
-Да ничего так малый… Еврей из Москвы какой-то. Рыжий. Не знаешь? Выпендрёжник такой. Свои песни поет, на гитаре бацает, ну и что закажут… «гений всех времен и народов»… ха-ха… это он сам про себя так на полном серьёзе… Да слыхал, наверное. Он где-то тебе ровесник.
-Прям как я… - пьяно усмехается Петя… - Да все мы одинаковые… Не-е… не знаю такого. А вот Израиль Соломоныч там еще пирожки свои печет? А какие у него булочки с маком были…
-Хорош вам уже, не вечер воспоминаний. Делом надо заниматься, делом… - встревает Димон.
-Кстати, да… - переключается Петя и наливает всем. – За успех нашего предприятия! Она моя будущая жена. А я ее коммерческий директор. Она у меня ручная, как скажу, так и будет. А без меня вообще ничего не будет, чтоб вы знали. Ясно? Ну, вперед!..
Все трое чокаются, выпивают.
-Ну, что. Таки не обманули тебя, Додик? – с легким стебом и с «таким же акцентом», как у него говорит Димон, глядя на сцену.
-Вау!.. Вау!.. Высокий класс! – возвращается к предмету своего восхищения Додик. - Это настоящий алмаз! Ей здесь не место. Я сделаю из нее звезду! Суперзвезду! Про между прочим, здесь присутствует, не будем показывать пальцем, настоящий американский миллиардер. С моей подачи. Я их познакомлю. А потом… Так говоришь, она мечтает о контракте?..
-Ха-ха!.. – веселится Петя, - вы делаете мне смеяться! Сдается мне, Додик, что на этот раз ты сильно фраернулся! Я ее почти законный муж, и, как я уже сказал, никому не позволю без меня и пальцем пошевельнуть. Сначала надо ко мне обращаться, а потом уж будешь своё «вау-вау» по-собачьи!..
-Смотри, смотри, Давид!.. – придвинувшись к продюсеру, шепчет ему на ухо Димон. - И никого не слушай. Ты меня слушай. Перед тобой Света-Адреналин собственной персоной, не кто-нибудь там, у вас там… Ты еще не знаешь, что я тебе предлагаю. Это не алмаз, это уже готовый бриллиант чистейшей воды! Так что готовьте мои комиссионные. Никакой дополнительной шлифовки не требуется. У нее и головка работает будьте-нате! С ней не пропадешь. Сейчас сам увидишь… А с этим Петей мы разберемся… алкаш законченный…
-Шепчитесь, шепчитесь на здоровье, - пьяно ухмыляется Петя. - Это вам не тот случай... А мне, по-моему, ничто не мешает немножечко выпить... - наливает себе еще и выпивает один.
Димон ловит на себе, видимо, условленный взгляд Светы со сцены. Она слегка подмигивает ему. Тот поднимается со своего места
-Пойду проверю санитарное состояние местного санузла, - со смешком говорит он и отходит от их столика.
Какое-то время Света-Адреналин, под восторженными взглядами присутствующих, продолжает свой экзотический танец, постепенно освобождаясь от колец питона. И вдруг, что есть силы, швыряет его со сцены в публику, попав им в аккурат на шляпку какой-то расфуфыренной молодящейся дамочки с рыженькими волосиками, расположившейся за соседним столиком с Петей и голливудским продюсером.
Одновременно с пронзительным визгом дамочки, как по её команде, полностью выключается все освещение, и в этой кромешной тьме со страшным треском и ослепительными вспышками в разных местах начинают подряд раздаваться многочисленные оглушительные взрывы, загодя подготовленные пиротехниками представления.
В ответ на это включаются сирена и мигающие красные лампочки сигнализации. Автоматически срабатывает система пожаротушения. С потолка под давлением вырываются душевые струи ледяной воды и зловеще, как дым, подсвеченный красными аварийными лампочками, сползают клубы углекислого тумана, не способствующему, как известно, процессу горения.
Возникает невообразимая паника: в воздух летят тарелки и бутылки, столы и стулья, у выходов возникает давка, со всех сторон раздаются визги, крики, матерные вопли и стоны... Впрочем, все это происходит «под контролем» организаторов шоу и продолжается ровно одну минуту. Через шестьдесят секунд отключаются все «технические средства», и на вновь ярко освещенной сцене появляется успевшая облачиться в элегантное вечернее платье Света-Адреналин.
-Господа! Леди и джентльмены! – говорит она в микрофон, отправляя в разгромленный, залитый водой зал очаровательную улыбку. – Я Света-Адреналин. Заценили мой прикол?!.. Ха-ха..!.. У меня сегодня день рождения. Прошу запомнить мое имя, хотя я вам еще напомню о себе в самом ближайшем будущем. Уже по телевизору… Подарки принимаю в течение месяца. Отзывы и предложения – в письменном виде, но лучше - в инете… Надеюсь, вам понравилось!.. Чмоки-чмоки!.. – посылает воздушный поцелуй.
Под взглядами онемевшей в первый момент публики она скрывается за кулисой.
-Мачо моего принесите обратно, пожалуйста, как бы ему там не досталось от этих…и поаккуратней с ним… - небрежно роняет она, проходя в гримерку, целому взводу дюжих охранников, перекрывших «на всякий пожарный» ее пути отступления.
-У-у-ф… - устало падает она на стул в гримерке, - вроде клёво все прокатило. Никуда они теперь не денутся, эти продюсеры… - смывает макияж перед зеркалом. - Жаль папы не было… Ну вот, Светочка, ты без пяти минут «звезда». И не какая-нибудь там местечковая…
Как ни странно, но шоу для зрителей обошлось довольно благополучно, за исключением общего «легкого испуга», отдельных синяков, подмокшей кое у кого одежды, да одного человека с микроинфарктом, доставленного по скорой помощи в институт им.Склифосовского. В те злосчастные шестьдесят секунд в темноте его укусил за нос и чуть вовсе не придушил питон Маччо, разгневанный тем, что с ним поступили так не по-товарищески. Этим человеком оказался как раз тот самый залетный продюсер из Голливуда.
 
 




НОВЫЙ ПОВОРОТ В ЗАБЫТОМ «ДЕЛЕ ОБ АЛМАЗАХ».

В солидном кабинете, выдержанном в консервативных традициях под стать респектабельной внешности его хозяина, Виктор Палыч, с рюмочкой своего любимого коньячку, в барском халата, вальяжно раскинулся в массивном кресле перед журнальным столиком с придвинутым поближе к нему телефонным аппаратом в стиле ретро.
-Анжела! Как Максим появится, сразу ко мне… - говорит он, сняв телефонную трубку. - Уже здесь? А чего ж вы ждете?!.. Как не приказывал?.. – с размаху швыряет трубку на аппарат. - Ну, народ, с кем работать приходится…
В кабинет заходит Максим, его ближайший помощник.
-Ну? Нарыл? Только без лишних подробностей.
-Так точно, - кладет на журнальный столик перед ним папку с бумагами.
-Поглядим, поглядим… Пока свободен. И скажи там, пускай еще мне мою бутылочку принесут.
-Так точно.
Максим выходит, Виктор Палыч открывает папку с какими-то бумагами и фотографиями, цепляет на нос очки в тяжелой роговой оправе.
-Поглядим, поглядим… Ба-а!.. Какая встреча!.. Никак старый знакомый!.. Вот так вариант! Сколько лет, сколько зим. Арчибальд Иваныч… ЦРУ, десятое управление. Постарел, бедолага, поистрепался… а вообще, ничего еще красавчик. Вот уж чего-чего, кого-кого… Правду говорят, мир тесен. Вот уж не чаял. Думал, что прошли уж те времена безвозвратно, канули, как говорится, в Лету… Эльза… Хм! Эльза – она теперь… Эх, Маша, Маша… А ведь я любил тебя… и есть у нас с тобой что вспомнить… А дочь у нас какая выросла, правда, без тебя... Что ж ты, Машенька, нас тогда бросила... Стоп!!!..
Вдруг вскакивает с кресла, возбужденно расхаживает по комнате.
-Старый дурак!.. Сопли распустил! Какая Маша?!.. Груз!!.. Ведь он так и не всплыл нигде. Уж я-то точно знаю. Та-ак… а теперь вы, стало быть, к боссу подобрались. К Ефрем Авдонычу. Нашему дорогому деятелю государственному, отцу родному. Кто знает, может, еще есть надежда… Ах, Арчибальд, Арчибальд… мой старый верный враг, хоть и мальчишка был тогда. Молодой да ранний… Техника с документами сто лет уж никому даром не нужны. Но камешки-то не стареют. Стало быть, на себя работаешь!.. Нехорошо, Арчибальд Иваныч Никольский, в миру Арчи Николсон, работать через женщин. Красавчик! Всех обошел на повороте через баб! Как я мог проморгать такой вариант?.. Ну да еще не вечер!.. Отдохнуть собрался, приятель? Расслабиться?.. Ты у меня отдохнешь вместе с этой шлюхой! Расслабишься!.. Ха-ха-ха… А мы пока покумекаем… - снимает трубку. - Максима ко мне! Быстро!.. И где моя бутылка? По сто раз повторять? Всех уволю, тебя первую!.. Ну, народ… - швыряет трубку, перебирается вместе с папкой за письменный стол красного дерева огромных размеров, погружается в изучение ее содержимого.
–Так, так… очень интересно… - на лице его заиграла коварная улыбка.
 Вбегает запыхавшаяся секретарша, напоминающая своим обликом карикатурную секс бомбу с гипертрофированными формами. В руках у нее серебряный поднос, на подносе бутылка коньяку.
-На кухне уже не было, Виктор Палыч… - переводя дух, докладывает она. - Надя-горничная отпросилась, у нее ребенок заболел. Пришлось самой в погреба бежать… - открывает бутылку, подливает ему в рюмку. - Не увольняйте, Виктор Палыч, пожалуйста…
-Не бойся, не бойся… - сменяя гнев на милость, дает ей шлепка по заднице. - Тебе это не грозит. Во всяком случае, в ближайшее время. Свободна. Зайдешь ко мне часиков в пять…
-Хи-хи…
-А где Максим?
-Он в гараже был. Уже идет, Виктор Палыч.
-Долго ходит… распустил я вас всех… иди пока…
Анжела выходит. Он снова устраивается в своем кресле, потихонечку смакует коньяк.
-Маша, Маша… И все-таки есть, что вспомнить…
Появляется Максим, опять вытягивается по стойке «смирно».
-Будет, будет… Служака. Вольно!.. Проходи, садись.
-Слушаю, Виктор Палыч, - садится на стул, так же «по стойке смирно», не сгибая спину.
Виктор Палыч смотрит на него с добродушной ухмылочкой.
-Когда-то говорили «будто аршин проглотил». Это про тебя.
-Так ведь я…
-Без обид, без обид, это я так… - добродушная ухмылка на его лице сменяется хищным оскалом. – А теперь слушай меня очень внимательно. Будет у меня к тебе, Максим, одно очень пикантное поручение… Даже два…




































90-е годы

НА РЕКЕ МАША И «МАЛЕНЬКИЙ ВАРИАНТ».

На маленьком катере вниз по реке плывут Виктор Палыч и Маша. Маша завернулась в плед, на голове у нее, до самых бровей, нахлобучена вязаная шерстяная шапочка. Видны лишь небольшая часть исцарапанной щеки и заплывший глаз. Рядом с ней термос, она потихонечку прихлебывает горячий чай из кружки, унимая все не проходящую дрожь. Виктор Палыч правит катером.
-Наконец-то мы одни, Марья Алексеевна. Я давно мечтал об этом, но мечта моя казалась несбыточной. Оказывается, нет ничего невозможного. Но кто бы мог подумать, что она осуществится при таких обстоятельствах.
-До сих пор не могу согреться.
-Почти двое суток в лесу… пройти пешком такое расстояние без отдыха… это вам не шутки. Не каждый мужчина способен на такое. И все же вам надо было хотя бы немного поспать. Не стоит ваш Олег того, чтобы ради него идти на такие жертвы. Если он даже не преступник, то хуже, чем преступник. Халатный растяпа. Я вам скажу, только между нами… Со склада пропала вновь поступившая сверхсекретная техника вместе с документацией. Но она не должна была попасть на этот склад, где самая настоящая свалка. Там тебе и провиант, и запчасти, и инструменты, и вообще бардак полный. А этот груз должен был попасть сразу в заведование вашего Олега… Здесь знаете, чем пахнет?
-Здесь пахнет бензином.
-Ха!.. Вы сильная женщина. Сохранять присутствие духа даже в таких условиях… А если это шпионаж? Измена Родине? Как вам такой вариант?..
-Олег – шпион?.. Не смешите меня. Такие и жене изменить не способны. А сейчас, как вам известно, он в отпуске уже две недели. Вместе со мной. Откуда ему было знать, что там на ваш «бардак» сгрузили?
-Это не имеет значения. В его службе все должно быть организовано должным образом. В отпуске он или не в отпуске, груз должен был поступить сразу в его заведование. По всей форме. Разумеется, не он один понесет наказание. И мне тоже достанется на орехи, мало не покажется. Но если мы успеем вернуть все на место… я ведь еще не забил тревогу.
-А что так?
-Первое правило нашей службы - раньше времени не выносить сор из избы.
-А если я вам скажу, что в этих ящиках вместе с вашими железками и бумажками еще и море алмазов.
-Откуда вы знаете? – невольно вскрикивает он
-А-а… Прокололся… - злорадно и цинично смотрит на него одним глазом и переходит на совершенно другой тон, сбросив все маски.
-Я хотел сказать… - он в полном замешательстве, - …я хотел сказать, что… в общем…
-Хотел сказать, хотел сказать… - Маша, очередной раз прополоскав платок в бегущей за бортом воде, прикладывает его к затекшему глазу. – Хорошо… прохладная водичка… чистая… А почему ты не говоришь, что влюбился в меня с первого взгляда. Что только ты можешь оценить чистую душу мою и красоту мою неземную. Что глаза мои, как бездонное синее небо, и ты утонул в них навечно. Что губы мои, как спелые вишни, и ты хотел бы прильнуть к ним своим ртом, пить с них желание и наслаждаться бесконечно. Что гибкий стан мой грациозней дикой серны. Что зад мой и перси мои пробуждают в тебе дикого вепря, и что ты…
- Издеваетесь?.. – перебивает он вдруг севшим голосом.
-Ты не дослушал… - повторяет процедуру с платком. - Почему ты не говоришь, что я могу сделать тебя самым счастливым человеком в мире, что ты до гробовой доски будешь самым верным мужем в истории человечества, а в потустороннем мире мы возьмемся за руки и будем вместе вечно… Короче, почему ты не предлагаешь мне руку и сердце?
- Но… как же так… Маша…
Она сдергивает с голову шапку, сбрасывает плед и предстает перед ним «во всей красе» с исцарапанным лицом и фиолетовым фингалом под заплывшим глазом.
-Я согласна... – тряхнув головой распускает по плечам спутанные волосы в колючках, протягивает ему руку ладонью вверх. – И отдай мне свое оружие. Мне будет спокойнее.
Виктор Палыч, чуть помедлив, достает из-за штанины пистолет, вкладывает ей в руку.
-А Чижик?
-Слизняк… - сует пистолет себе в карман. - Его песня спета.


 































ДНЯМИ ПОЗЖЕ, НА НАБЕРЕЖНОЙ МОСКВЫ-РЕКИ.

К припарковавшемуся в безлюдном месте «BMW» подъезжают и останавливаются рядом с ним лимузин и джип сопровождения. Из первой машины и лимузина одновременно выходят два господина.
Один из них Ефрем Авдоныч. Он неспешно ступает на тротуар. К нему, с поклоном, пробормотав какое-то приветствие, быстро подходит второй, прибывший на место раньше.
-Чем порадуешь, Петрович? – Ефрем Авдоныч по барски подает ему руку и начинает степенно вышагивать вдоль гранитной набережной.
-И рад бы порадовать, да нечем, Ефрем Авдоныч.
-Говори, как есть.
-Буксир нашли. Груза нет.
-Что с полковником? – спокойно, но явно делая над собой усилие и сдерживая эмоции, спрашивает он дальше.
-Тоже исчез.
-Та-к… А эти оборванцы, как их там… с этого буксира?..
-Капитан буксира со всей семьей, своей собакой и матросом все бросили и уехали на машине с каким-то американцем, который разговаривал по-русски.
Ефрем Авдоныч замирает на месте.
-Как уехали? Куда уехали? С каким еще американцем, который разговаривал по-русски?! И при чем здесь собака с матросом?..
-В деревне болтают, будто скоропалительно отбыли на Бермуды. Выясняем. Но зацепок пока никаких.
-Ты что… сегодня до обеда выпил?
-Никак нет. Еще там в части арестовали какого-то лейтенантика. Технику должны были доставить в его подразделение. И жена его пропала.
-Чья жена?
-Лейтенанта Чижика.
-При чем тут жена какого-то чижика… пыжика? Что за бред?
-Таковы факты. Еще мы допросили жену полковника. С пристрастием. Но она, похоже, ничего не знает.
-На хрена мне все эти жены? – взрывается Ефрем Авдоныч. - Засунь их себе в задницу! Понял?!.. Ты в своем уме? Ты вообще соображаешь, о чем ты так спокойненько рассуждаешь и что ты мне здесь наплёл? Слышать больше ничего не хочу! Чтоб через три дня всё нашел и доложил! Всех на уши поставить! Всё перелопатить!.. Что еще за Бермуды такие? Откуда они взялись?..
-Триста шестьдесят островов кораллового происхождения в северной части Атлантического океана, административный центр – Гамильтон.
Ефрем Авдоныч хватается за сердце, жестом подзывает свою машину, потихонечку двигавшуюся все это время чуть позади них.
-Что с вами, Ефрем Авдоныч? Может, скорую вызвать?
-Уйди… - садится в машину и уезжает.

















Наши дни.

КАК У ЗАМОРСКОГО ЖЕНИХА ПОХИТИЛИ ЕГО БУДУЩУЮ НЕВЕСТУ.

Света выходит из клуба вместе с незнакомым молодым человеком. Они занимают свободный столик под тентом на улице рядом с входом и о чем-то негромко разговаривают, сразу отказавшись от услуг тут же подскочившего к ним официанта.
Неподалеку от входа, вызывая насмешливые комментарии праздной публики, стоит древний, но свежевыкрашенный и весь блестящий «ГАЗ-69» с белыми ободами на колесах и брезентовым верхом цвета хаки. В нем, как мы понимаем, Олег с Ерофеичем.
-А может, все ж таки не надо? – с некоторой боязнью в голосе спрашивает Ерофеич.
 -Не дрейфь, старикан! Надо! Надо! Без меньжовки. Тебе твоя Ольга Николавна еще сто раз спасибо скажет. Поверь мне. Просто я тебе сейчас всего не могу рассказать. Потом все узнаешь.
-Точно – не злодейство, то есть, как это… не криминал?
-Точнее не бывает.
-Ну, гляди, малахольный. Под твою ответственность… Да вот же она, красавица, сидит, ё-моё!.. – Ерофеич, «опознал» наконец Свету за выносным столиком у входа. – Волосы она что ли перекрасила, и не признать сразу…
-Тоже мне, наводчик! Чуть не прошляпили!
В то же время продолжается разговор Светы с молодым человеком.
-…Хорошо, Вольдемар, - скромно потупив глаза, говорит Света. - Завтра. Я согласна. Только я хочу сама назначить место встречи. Вот моя визитка. Часов в пять. Нет, лучше часиков в шесть наберите…
-Я позвоню.
-Лады... – она поднимается из-за столика и осматривается по сторонам. - А где машина?.. Петька пьяный что ли поехал?.. Ну, если «развязал», собака немецкая!..
-Вы без машины? Я вас довезу, куда скажете.
-Нет, не надо.
Они выходят к краю тротуара.
-Это не проблема, говорит Света. – На такси доеду. Здесь и попрощаемся. Так будет лучше. До завтра!
-Ну, как скажете. Это будет самая длинная ночь в моей жизни. И самый длинный день. До шести вечера. Я позвоню…
Вольдемар поднимает руку, к ним подруливает поджидавший неподалеку джип с двумя охранниками-мордоворотами. Он, помедлив, неохотно залезает на переднее сидение.
-Бай!.. – улыбается Света.
-До свидания, Светлана!
Света делает ему ручкой. Вольдемар уезжает.
Тут же на освободившееся перед ней место, бесцеремонно подрезав таксиста, с шиком подкатывает Ерофеич на «газике». Олег прилег на заднем сидение, чтобы его не было видно.
-О!.. Прикольно! Наглый какой! Ха-ха!.. Ну и драндулет!..
-Куда, красавица? – распахнув перед ней дверцу, осведомляется Ерофеич.
-Дедушка, а не развалишься по дороге?
-Машина – зверь! «Совавтопром»! Генерала возил!
-Потрясно!.. – смеется Света. - На таких «зверях» еще не приходилось!.. Ну, если генерала возил…
Без колебаний залезает в «газик». Они отъезжают от тротуара. На заднем сиденье поднимается Олег:
-К-ха…
-Так вас здесь много? – ничуть не смутившись спрашивает она, заглядывая в зеркало заднего вида.
-В багажнике еще двое с автоматами, - без улыбки отвечает Олег.
-Вот как даже... И чем же вы занимаетесь?.. Ах, да… Я хотела сказать, на чем специализируетесь?
-Похищаем девушек у богатых родителей.
-Ага. С целью выкупа.
-Не угадали. Из спортивного интереса. Для тренировки. Это наша, так сказать, партийная программа минимум.
-А тогда – максимум?
-Собираемся похитить президента Соединенных Штатов.
-Вот это круто!.. А зачем?
-Ну-у… скажем, выразить ему свою благодарность за прекращение поставок нам вонючих куриных ножек, которые нам больше не отгружают в связи с карательными санкциями против России. В неформальной обстановке.
-От обчества. И от самих себя. Самолично… - вступает в разговор и Ерофеич.
-Ладно парить!.. Вы террористы? Бандиты? Так и скажите! Чего стесняться?
-Боюсь, вы не поймете. Мы просто любители острых ощущений.
-Это я, блин, на фиг, не пойму?!.. Вы не знаете, с кем имеете дело! Я Света-Адреналин! Не слыхали? Чихать мне на всех бандитов!..
-Как не слыхать. Слыхали, - за двоих отвечает Ерофеич.
-Во-о-от!.. Меня пипл знает! Кстати, ваш фэйс мне кажется знакомым, - вглядывается она в лицо Ерофеича. - Если бы еще бороду… вы не байкер? Или нет… вы диск-жокей из «Голубой нирваны»?.. Там тоже педик такой потертый… Хотя, тоже нет... Но мы нигде не встречались раньше?
-Нет. Обознались, барышня, - с некоторой обидой отвечает Ерофеич.
-Мы никакие не террористы и не бандиты, и действительно никому никакого вреда не причиняем, - продолжает Олег как можно миролюбивее. - Но, что касается вас… только не пугайтесь. В общем… это похищение.
-И зачем я вам, интересно, понадобилась, если не из-за денег, как вы говорите? Только предупреждаю, не на ту напали!.. Ох, как вы пожалеете о содеянном... – зловеще добавляет она, понизив голос на последних словах и смело глядя ему прямо в глаза.
-Хотелось бы потолковать кое о чем с твоим папашей, - тон у Олега невольно меняется. - Он наш старый знакомый. Давно не виделись… А такой расклад, по его выражению, самый лучший « маленький вариант».
-Вот как! Ну что ж, это меняет дело. Да… Вы, я вижу, действительно знакомы с моим папашей… А если вы меня похищаете, можно я тогда ему тоже свои требования предъявлю? До кучи?
Олег с Ерофеичем недоуменно переглядываются через зеркальце заднего вида.
-Обсудим… - буркнул Олег со своего заднего места, не находя другого ответа.
-Правда?.. Вот это клёво! – оборачивается она к нему. - Только у меня завтра свидание. Отпустите?.. Я вернусь. Я хочу с вами! Честное слово!.. А то все эти да эти, козлы да бараны, как в мультике… Я вернусь к вам и буду с вами, сколько надо!
Олег с Ерофеичем таким же манером снова обмениваются непонимающими взглядами.
-А ты чего молчишь, водила? - усомнилась в его лояльности Света, уставившись на Ерофеича.
Вдруг она, не долго думая, хватается за руль, идущей на полном ходу машины.
– Крутануть?..
-Какая прыткая… - ухмыляется Ерофеич, автоматом сбрасывая газ и перекладывая на баранку и вторую руку.
-Вот так вот! Чтоб вы знали!.. – удовлетворенно складывает ладошки на коленках, как пай-девочка. - Если я сказала, у меня стопудово!.. А окошко можно открыть? – добавляет она последнюю фразу совершенно по-детски. – Как оно тут у вас открывается?.. – с любопытством рассматривает дверцу их машины.
-Дернешь за веревочку, оно и откроется… - смеется Ерофеич
-Да-а-а?.. – округлив глаза, искренно удивляется Света. – А где веревочка?..
Ерофеич, перегнувшись со своего места, открывает ей форточку.
-Вот, дочка… это вам не ваши «ниссаны» и «пассаты», прости Господи… «Совавтопром»!.. На полном газу трамвай с рельсов сшибает!.. Проверено!..
-Да ты чего, пацан? Реально что ли?.. – она округляет глаза еще больше.
-А то!
-Вот это да-а-а!.. – восхищенно протягивает Света.
-Минуточку... минуточку внимания… - вмешивается Олег, - прошу прощения, вы позволите?..
Он извлекает из-за пазухи длинный шерстяной шарф, протягивает его Свете.
-Вот. Возьми.
-Да мне не холодно, здесь совсем и не дует.
-Глазки надо завязать, дочка, - подсказывает Ерофеич.
-А-а-а… ну да, ну да… - понятливо закивала Света. – Как я не догадалась… конечно, конечно… - накручивает шарф себе на голову, закрывая глаза. – О-о-о!.. Класс!.. – с видимым удовольствием втягивает носом воздух, принюхиваясь к шарфу. - Пахнет старым деревянным шкафом. Я в таком прятаться любила, когда маленькая была.
-Соображает… - одобрительно крякает Ерофеич.
-Не туговато?.. – Олег заботливо поправляет шарф на ее девчачьей головке на тоненькой шейке. – Не жмет?
-Не-е-е… нормально… едем-едем…
 




























ДЕЛА ИДУТ, КОНТОРА ПИШЕТ.

Виктор Палыч, по своему обыкновению, удобно расположился в кресле с рюмочкой своего любимого коньячку. Перед ним, по другую сторону журнального столика, его особо доверенное лицо, Максим.
-Ну?
-Первое, что бросается в глаза… - начинает добросовестно отчитываться Максим, - интересующее вас государственное лицо, кроме своей основной деятельности, уже больше десятка лет руководит им же созданным «Фондом имени пропавших кораблей и самолетов в «Бермудском треугольнике».
-То есть - легально?
-Вполне.
-Ну, этим никого не удивишь. Таких «фондов» у нас и без него хватает. Это его маленький вариант. Он у кормушки, ему и карты в руки. Что еще?
-Дело в том, Виктор Палыч, что все посланные туда экспедиции вместе со всеми судами, самолетами, вертолетами и дорогостоящим оборудованием бесследно исчезали.
-На то он и «Бермудский треугольник», - усмехается Виктор Палыч. – Грамотно.
-Да, но фигурирующие в деле затраченные государственные средства уже давно привлекли внимание соответствующих инстанций. Несмотря на это, удивляет упорство интересующего нас лица…
-Ты можешь по нормальному разговаривать? - раздраженно перебивает его Виктор Палыч. - Утомил. Давай – в простоте.
-Хорошо… - пожимает тот плечами. – Я не договорил… Он вложил туда и своих денег немеренно.
-Вот это уже большой маленький вариант, - оживляется Виктор Палыч. - Вот это уже интересно.
-Более того, кроме «ботаников» и соответствующего контингента подобных организаций, как удалось выяснить, у него там были задействованы весьма серьезные люди. Короче, профессионалы по сыску.
Виктор Палыч, поставив рюмку на стол, встает с кресла, начинает прохаживаться по ковру.
-Вот как… Так с этого и надо было начинать. Похоже, запахло жареным. Надо бы нам раздобыть одного такого человечка. Для беседы…
-Это невозможно.
-То есть?
-Буквально сегодня ночью поступила информация об исчезновении последней посланной туда экспедиции.
-Та-ак… - еще повеселел Виктор Палыч. – Просто замечательно!
-Как прикажете вас понимать?
-Эх, молодежь, молодежь… Вот ты и будешь таким человечком.
-Позвольте…
-Не позволю. Все. Вопрос решен. Накидаешь мне планчик, потом обсудим детали. Делу техники не мне тебя учить… Давай дальше, что ты там еще притащил? - кивает на папку с бумагами, с которой пришел Максим.
-Фу-у… - выдыхает Максим, поежившись. - Никогда не любил понедельников… ничего себе неделька начинается… - вытирает платком внезапно взмокший лоб. – Дожил… Бермудский треугольник… и никто еще не вернулся… ни живой, ни мертвый…
-Что ты там запричитал, как старая баба! Ты моя правая рука! Я тебе плачу столько, что могу тебя послать и в саму преисподнюю!.. Или ты отказываешься?
-Примерно одно и то же… Согласен, - обреченно отвечает Максим.
-Тогда докладывай дальше. И нечего мне здесь пузыри пускать!
-Да… вот еще что… - овладев собой, продолжает Максим. - Здоровье интересующего нас лица за последнее время резко ухудшилось. И вообще, тучи над ним сгущаются.
-Тогда тем более нужно торопиться!.. - смотрит на часы. - Ладно, давай дальше. Что там у тебя? У меня дел по горло.
Максим вытаскивает из своей папки стопку фотографий, одну за другой раскладывает на столе. На фотографиях запечатлены Эльза и Арчибальд «в романтическом путешествии».
-Что это ты мне приволок? – едва взглянув на снимки, Виктор Палыч разочарованно разводит руками. - Сказано было – кино. Ты мне кино давай! Я люблю кино смотреть, а ты мне суёшь какие-то фотки дурацкие. За такие деньги, что я вам, дармоедам, плачу «Крестного отца» снять можно!..
-Видеоматериалы… то есть, «кино» снимается в рабочем порядке… - невозмутимо докладывает Максим дальше. - А вот, изволите видеть, фото номер один. По дороге из аэропорта у такси, на котором следовала наша парочка по горной дороге, отказали тормоза…
-Живы?.. – Виктор Палыч невольно замирает на месте.
-Там был наш каскадер. Прокатились с ветерком. Потом раза три перевернулись. Отделались испугом и синяками. Все было под контролем.
Виктор Палыч присаживается к столу, надевает очки. Максим поочередно «комментирует» снимки.
-Так, так, так… а ну-ка посмотрим… - кровожадно рассматривает снимки. - Ну-ка, ну-ка, ну-ка… ага-а… ладно, молодцы, давай дальше…
-…Вот их грабят и раздевают в глухом месте у исторического памятника в горах… Там было пятнадцать наших «разбойников». Арчибальд ведь тоже не лыком шит. У него хорошая подготовка. Надо сказать, еле справились… Дальше. Вот они проигрывают очень крупную сумму в казино. Мы «зарядили» там кого надо. Обратите внимание на лица наших клиентов…. Вот еще. Клиента бьет электрическим током, когда он в интимный момент выключает лампу у кровати… Потом у них эта кровать ломается, и клиента бьет по голове тумбочкой … Снимали инфракрасной техникой… Далее…
Виктор Палыч в процессе просмотра фотографий шлепает себя ладонями по бокам и коленкам, заходится гомерическим хохотом и чуть не катается по полу. Вдруг на столе у него звонит телефон.
-Ой, не могу!.. Подожди! Дай передохнуть!.. Уморил!.. Даже живот заболел! Ха-ха-ха!.. Подожди, подожди, сейчас продолжим… молоток, Максим! – берет трубку. - Алло!.. Да… - меняется в лице. - Что?!.. Повтори!.. Сколько?..


 








БЛУДНАЯ ДОЧЬ ВЗЫВАЕТ К ПАПОЧКЕ.

-…Да, да, папочка… - причитает Света плачущим голосом в трубку. - Они тебе все сами скажут!.. Меня похитили!.. Я тебя умоляю, сделай все, что они попросят… я теперь всегда буду хорошей девочкой… папочка, миленький, папусик… ну, я тебя умоляю!..
Олег забирает у нее трубку, накладывает на микрофон сложенный вчетверо носовой платок.
 -Только без глупостей… - говорит через платок сдавленным «голосом злодея» . - Мы вам позвоним... - вешает трубку на рычаг. – Молодец, девочка, смотрит на часы. - А теперь пора и на свидание к твоему принцу. Как бы не опоздать.
-Был бы у меня такой отец…
-Была бы у меня такая дочь, я бы ее бил смертным боем. Ты зачем полезла к Ольге Николавне? Я же говорил тебе, из домика Ерофеича носа не высовывать! Ты меня в какое положение сейчас перед ней поставила?
-Она хорошая! Она никому ничего не скажет!
-Все вы хорошие… Всё выболтала. Ты бы её еще на свидание пригласила со своим Вольдемаром Первым.
-А что? И познакомлю. Только сначала посмотрим, что это за Вольдемар такой.
-Скажите, какие мы гордые.
-Хм-м… какие есть.
Они выходят из телефонной будки, садятся в «газик» к Ерофеичу и уезжают.










СУДЬБА МИЛЛИАРДЕРА РЕШИЛАСЬ В ДЕШЕВОЙ КАФЕШКЕ.

В дешевой кафешке, за столиком с легкой закуской и фруктами, друг напротив друга, Света и Вольдемар. Прямо под окном, у самого парапета, рядышком припаркованы «газик» Ерофеича и шикарное авто Вольдемара.
К столику подходит официант, с легким поклоном ставит на пол перед Светой огромную корзину цветов, а сам остается чуть в сторонке .
-Спасибо, конечно, - говорит Света Вольдемару, - но я не люблю цветов.
-Вот как? Почему?
-Не люблю. С тех пор, как похоронили моего самого близкого человека. Он разбился на байке. Все было в цветах, и стоял такой сильный сладкий запах… особенно запах запомнился…
-Простите, я не знал.
-Конечно, вы не знали. И не могли знать. И меня извините…
Вольдемар подзывает официанта.
-Уберите цветы, и… спасибо, мы тут сами…
Официант уходит вместе с корзиной. Вольдемар берется за бутылку шампанского.
-Мне - сок, - говорит Света, - апельсиновый свежевыжатый. Вообще, не обращайте на меня внимания, мне совсем ничего не хочется. Лучше расскажите, как живут простые американские миллиардеры на своих собственных островах. Хотя нет… я сама буду рассказывать, а вы, если что, будете меня поправлять. Лады?
-Лады, - отвечает тот с улыбкой.
-Нет… - слегка подумав, говорит Света. - Ничего я не буду вам рассказывать. Это скучно. Вы и сами про себя все знаете… А вот вы могли бы купить мне футбольную команду или цирк, на худой конец? Прямо сейчас, - выкладывает перед ним на стол мобильник. –Не слабо?
-В принципе, наверное, можно… - слегка озадаченно чешет затылок. – Вы знаете, Света… я видел ваше выступление в клубе. Меня потащил туда за собой один мой знакомый продюсер из Голливуда. Это было, на мой взгляд, на грани фола… даже – за гранью… но это было потрясающе!
-А-а, ерунда... Но все равно, спасибо. Кстати, пострадавших было всего три человека, как потом выяснилось. А что, что с продюсером? Как он? Я не хотела…
-Не волнуйтесь, все нормально. Его уже выписали. Да… Так, возвращаясь к нашему разговору… М-да… Так я к тому, что цирк – я могу понять. Но – футбольную команду?.. Кстати, телефон у меня тоже есть, - достает из кармана телефон, кладет рядом с ее мобильником, - впрочем, выбор за вами. Будем звонить прямо сейчас?
-Ладно. Не надо. Мой папаша тоже может. Только не хочет светиться. Чтобы вы знали… А не очень-то и надо!
-Вы - настоящая женщина!
-В смысле?
-Я хотел сказать, вы всецело человек настроения. Такой женщине нужен настоящий мужчина, который смог бы ее понять по-настоящему. И оценить.
-Ясненько, ясненько… И такой настоящий мужчина, который все может понять, дать, а вернее, купить настоящей женщине… это, конечно, вы!
-Я выразился не совсем так.
-А чем ваши родители занимаются? – задает вопрос Света, поскучнев и мельком глянув на часы. - Хотя, что я спрашиваю. Папа ваш, как и вы, я думаю - бизнес, акции, гольф, яхты. Мама – светские тусовки, кинозвезды, спортсмены и пластические операции.
-А вот ни за что не догадаетесь!
-Ну уж… у кого брюликов больше и золотой унитаз круче?.. Отстой. Тоска зелёная… - совсем скиснув и, казалось бы, потеряв интерес к собеседнику, начинает исподволь осматриваться по сторонам.
В этот момент Олег и Ерофеич со своей наблюдательной позиции из «газика» глаз не сводят со «сладкой парочки». Им все прекрасно видно, разве что «не озвучено».
-Гляди, гляди! – восклицает Ерофеич, - по сторонам начала озираться. Сейчас точно дёру даст!
-Не даст. Никуда она не денется.
-От цветов отказалась. Теперь от прынца нос воротит. Сейчас сбежит, сейчас точно сбежит!.. Пойду-ка я у заднего крыльца покараулю. А ты здесь не зевай! В оба гляди!
Ерофеич начинает было выбираться из машины, но тут ситуация в кафе за столиком круто меняется. Вялый и грозящий вовсе оборваться до этой минуты разговор явно переходит в другое русло. Вольдемар, помогая себе мимикой и жестами, принимается что-то оживленно рассказывать. А Света, с по-детски полуоткрытым ртом и округлившимися глазами, наклонившись вперед, буквально ловит на лету каждое его слово.
-Ну вот. А ты говоришь.. – довольно замечает Олег. - Нравится мне эта девочка…- продолжает он в какой-то странной задумчивости. - Она очень похожа на одну женщину…ну просто очень похожа… только очень молодая, еще девочка совсем…
-Ты что, совсем сдурел, малахольный? – ужасается Ерофеич.
-У меня могла бы быть такая дочь.
-А-а… Ну, это другое дело.
За столиком в кафешке Света, теперь вдруг ожившая и, как видно, очень заинтригованная, буквально впилась горящим взором в своего собеседника. От этого ее хорошенькое личико стало еще привлекательнее
-…И куда они все попадают, когда пропадают?
-Этого никто не знает. Есть много самых разных версий, но ни одна из них так и не нашла своего подтверждения документально.
-Живете там на месте и ничего не знаете. А из ваших знакомых никто не пропадал?
-Нет пока… Света, я хочу, чтобы вы стали моей женой… - вдруг выпаливает он на полном серьёзе.
-Заговорились… - она, смутившись, демонстративно смотрит на свои часики, встает из-за столика. - Мне пора, меня ждут мои похити… в общем, я обещала, и так уже засиделась…
-Я понимаю, это так не делается… - он тоже поднимается на ноги, даже слегка качнувшись. – Что-то у меня голова кругом… Я, наверное, тоже становлюсь экстремалом. Но вы мне совсем ничего не ответили.
-Прям щас что ли?.. – дерзко спрашивает Света,  вновь обретая «свою форму». - Я вам не могу сейчас ответить. Это как-то даже не принято… и вообще, у меня дела. Позвоните мне завтра. Я скажу.
-Позвонить?!.. По телефону?
-Ну да. По мобиле… Ну-ка, дай-ка я на тебя еще погляжу… - оглядывает его с головы до ног, потом, подойдя поближе, крутит ему голову. - Фас! Анфас! Профиль!.. Рост! Вес!.. Годится!.. Ну, все… – делает несколько быстрых шагов к выходу, но останавливается и, обернувшись, тихо добавляет совсем другим голосом. - А я все равно знала, что ты такой будешь…
Делает ему уже на ходу ручкой и оставляет остолбеневшего и «парализованного» Вольдемара в одиночестве.

 









ОЛЕГ ПРОДОЛЖАЕТ «САДИТЬСЯ В ЛУЖИ».

Олег в большой, красиво убранной комнате «ловит рыбу» в огромном аквариуме. Дразня, он подносит какой-то крошечный предмет на ниточке к самому носу довольно большой рыбины и приговаривает при этом с садистской улыбочкой на лице:
-…Вот тебе, ведьмина рыбка, о-очень маленький чип с о-о-очень большим вариантом… чтобы никто не догадался… давай заглатывай… а потом мы тебя выпотрошим, когда надо будет… не хочешь? А мы тебя заставим…
 Заходит Ольга. Незамеченная Олегом застает его за этим занятием. Некоторое время молча наблюдает за ним.
-Степень ваших криминальных наклонностей начинает меня даже удивлять в некотором роде… - выдержав паузу, насмешливо произносит она. – Про ведьму я не слышала…
-Да мы с ней просто играем… - отвечает Олег, «застигнутый на месте преступления» и немного смущенный. – Да совсем вы и не ведьма… А это кронецихла сердцеточечная. Хищник. Ей все равно, что глотать. У меня когда-то тоже были и аквариум, и рыбки… Однако, на этот раз вы появляетесь раньше времени… - он выдергивает из аквариума чип на нитке и прячет себе в карман, неуклюже стараясь проделать это незаметно.
-Да уж... – не обращая внимания на его манипуляции с «приманкой», говорит она. - Поиграть вы большой любитель. Особенно с законом. Теперь еще похищение детей.
-Если вы имеете в виду Свету, то она уже совершеннолетняя.
-Здесь вы, похоже, правы. Настолько совершеннолетняя, что формально увела у меня мужа месяц назад.
-Да что вы говорите! Правда?.. – фальшиво удивляется Олег. - А как это – «формально»?
-В действительности же, она оказала мне большую услугу. Ускорила процесс и избавила от неприятных объяснений. Он просто сбежал к ней. И я ей за это, как это ни может показаться странным, очень благодарна. Но как вы посмели ради своих грязных делишек, до которых мне, впрочем, нет никакого дела, похитить человека и привезти его в мой дом?
-А мне больше некуда было её везти. И потом, она обещала не высовываться из домика Ерофеича.
-Хорошенькое объяснение! Еще и Ерофеича впутали!.. Отвезли бы ее в конце концов в гостиницу… Единственное, что меня успокаивает… эта способная на всё нимфеточка с ангельским личиком такие шутки со своим отцом уже устраивала неоднократно. Для того, чтобы получить от него что-нибудь в очередной раз. Поэтому ваш отчаянный поступок вряд ли его встревожил всерьез. Он уже давно привык и не к такому. И вы едва ли от него чего-нибудь добьетесь таким способом.
-Это мы еще посмотрим, - многозначительно усмехается Олег.
-Вы, вообще, в курсе, с кем вы хотите поиграть? Он вас за полчаса вычислит и в порошок сотрет, если захочет.
-Посмотрим, посмотрим… Дело, собственно, уже сделано. Спасибо за хороший компьютер… За ним такие делишки водятся, вам в страшном сне не приснятся.
-Я, помнится, вас о другом просила. Лишь то, что касается меня и моего бизнеса. В данном случае личной инициативы от вас не требуется. Просто хочу вас проинформировать, пока не поздно. Это страшный человек. Ее отец…
В комнату врывается Света.
-Чей отец? Уж не мой ли?.. Про кого это вы тут сейчас сплетничали? Хотя какая разница… Мне сейчас позвонили, я выхожу замуж! И ни за какого ни за Петю! Собака он немецкая!
-А Петя? – невольно спрашивает Ольга, пропуская мимо ушей все остальное.
-Можете забрать обратно вашего Петю. Я его пальцем не тронула, вашего Петю. Чтоб вы знали!.. Очень надо!.. Ладно, мне пора!..
-Постой, постой! – Олег хватает ее за руку. - Куда это ты разбежалась? Мы так не договаривались! Присядь, поговорим спокойно. Что значит – «позвонили, и ты выходишь замуж»?.. - насильно усаживает на диван рядом с собой, продолжая удерживать за руку.
-Ах, да!.. – возбужденно продолжает она. – А я и забыла!.. Что там я должна такое сделать?.. Давайте только по-быстрому… И потом, вам-то я, кажется, говорила. Вы что, опять не врубаетесь?.. Там лагуны, подводные пирамиды - одна из стекла, Атлантида короче… акулы, дайв-сафари, розовый песок, звезды, радиотелескоп... Там народ пропадает неизвестно куда! Я должна сама разобраться с этим делом! Я там выведу всех на чистую воду!.. Короче! Я всех приглашаю на свою свадьбу на Бермудские острова! Вылетаем завтра в одиннадцать утра на собственном реактивном самолете!..
-Акулы подождут. Со свадьбой еще разберемся… Ты должна позвонить сегодня и устроить мне встречу со своим отцом в одном укромном месте. Чтобы он был один. И я буду один. И я тебе еще раз обещаю, что ничего плохого…
-Не тупите!.. – перебивает она его. – Не вкурил, папаша?..
-Не хами! Я тебе не папаша!
-Да ладно! Ах, извините!… Разберутся они еще, блин… А свой остров, по-вашему, не укромное место? Там и встретитесь! Я всех приглашаю! И Ерофеичу передайте! Чтоб  у меня этот пацан – тоже… Обязательно!..
-Хм… - задумывается Олег. - А что, пожалуй, если так… Тогда звони отцу и говори, что это была шутка.
-А чего звонить? – вырывает свою руку, вскакивает с дивана. - Мне все равно домой забежать надо! Не могу же я в таком виде!.. Бай!.. - убегает.
-Ну что ты с ней будешь делать… - разводит Олег руками, тоже поднимаясь на ноги.
-На их языке это называется безбашенная… - холодно отзывается Ольга. - Правда, что – на реактивном… А теперь, Олег Николаич, будьте любезны, отчитайтесь мне о проделанной работе.
-Как скажете...




























СИТУАЦИЯ БЛИЗКА К РАЗРЕШЕНИЮ.

Виктор Палыч в одиночестве катает шары в своей биллиардной. Заходит Максим.
- Я без доклада… - говорит он с порога.
-Какие доклады… - Виктор Палыч бросает кий на стол, принимает охотничью стойку. - Ну? Кино принес?
-Принес, - выкладывает диск из своей папки. - Но у меня появились новые сведения о…
- Давай, давай, кино ставь, - капризно перебивает Максима. -Успеешь еще со своими сведениями.
-Это важно.
-Важно, не важно… ты кино мне заводи, я сказал!
Максим молча ставит диск в проигрыватель. На экране висящей на стене огромной «плазмы» появляются апартаменты гостиничного номера. Эльза лежит в постели в просторной спальне с огромным окном, выходящим на море. Арчибальд, полуодетый, в панике собирает чемодан.
 -…Давай, давай!.. Вали в свою Калифорнию! – пронзительно кричит Эльза. - Жучило колорадское! Вонючка техасская! Опоссум!..
Арчибальд, не обращая на нее внимания, вконец запуганный за время «романтического путешествия», с опаской открывает дверцу шкафа.
-Да пропади оно все пропадом!.. - осторожными движениями вытаскивает свои вещи и перед тем, как засунуть их в чемодан, встряхивает и осматривает все карманы.
-Чего ты там штанами трясешь?.. Ах, ну да! Больше нечем!
-Да гори оно все ясным пламенем… - не вступая в прения, бормочет Арчибальд и вдруг скидывает чемодан на пол. - Нет… Сейчас у какого-нибудь швейцара куплю штаны и рубашку… И очки, очки не забыть… В аэропорт пешком пойду… или велосипед угоню.
-Хочешь я тебе свое платье дам? Губки подкрасишь, вполне сойдешь за смазливого педика, правда уже не первой молодости... А что тебе еще остается в личной жизни? Найдешь себе мужичка, какого покрепче, а?..
-Дура ты!. У меня на тебя аллергия!
-Ха-ха-ха!.. – издевательски смеется. - У тебя теперь на всех баб аллергия. Уж поверь мне, дорогой. Я свое дело знаю. И уж если не я…
-Заткнись ты, тварь продажная!
Эльза, совершенно голая, вскакивает с кровати, вопит благим матом.
-Это я тварь продажная?!.. Ах ты, дрянь!.. Да я всю жизнь под твою дудку плясала... Сам из меня подстилку делал!.. Ты что мне говорил? Ты что мне обещал, шпионская твоя морда! И чем теперь дело кончилось?.. Да я тебя сейчас своими руками!.. - хватает тяжелый канделябр, замахивается на него.
 Стучат в дверь, Арчибальд, выхватив из трусов револьвер, тут же ныряет под кровать.
-Господа!.. – раздается голос по ту сторону двери. - Нельзя ли потише! Третий час ночи! Мы тоже российские туристы, но не до такой же степени!..
Максим останавливает запись.
-Все.
-То есть, как – все? – ошарашено спрашивает Виктор Палыч.
-Он уехал. Вышел из игры.
-Точно?
-Проверили. В тот же день был уже в штатах.
-А-а-а… - протягивает Виктор Палыч, наливая из своей заветной бутылочки. - Есть один мудрый маленький вариант. Баба с возу, кобыле легче…
-Но есть продолжение. «Вторая серия».
-Не понял. А чего ж ты молчишь?..
-Этим же утром она подцепила арабского шейха, - с усмешкой. - И довольно остроумным способом… - включает «продолжение».
-Выключай… - вяло машет рукой Виктор Палыч, едва взглянув на экран. - Мне это не интересно. Всем отбой. Свободен.
-Но есть еще новости.
-Только покороче, - с утомленным видом говорит тот. - Я устал. Опять такая одышка появилась…
-Вчера был арестован Ефрем Авдоныч.
-Та-ак… так с этого и надо было начинать.
-Я же говорил, есть важные новости... Взяли его уже совсем плохого. Сегодня он скончался в тюремном лазарете. Без посторонней помощи. Прогнил насквозь. Диагноз…
-Какая теперь разница… - не слушая дальше, равнодушно говорит Виктор Палыч. - Теперь нам нужно будет «пообщаться» с его нотариусом. У него же, кроме этой… его последней жены, никого не было. Весь фокус-то был именно в этом…
-Уже сделано.
-Ну и?..
-Перед самым арестом он переписал завещание. Вместо жены, как было первоначально, он все оставил семьям пропавших в экспедициях.
-И много?
-Деньгами - какая-то мелочь. Пара миллионов рублей. Но после продажи всей недвижимости…
-Что – тоже этим?
-Так точно.
-Выходит, даже он ничего не нашел... – задумчиво говорит Виктор Палыч.
-Вы о чем?
-Да это я так. Был один большой маленький вариант… Мысли вслух. О смысле жизни.
-А-а…
Врывается Света. Со слезами и плачем вешается на шею Виктору Палычу.
-Ты уже на свободе?.. – холодно спрашивает тот. - И сколько я должен на этот раз?
-Я могу идти? – подает голос Максим.
-Да, Максим. Спасибо, - освобождается от объятий Светы.
Максим выходит.
-Пап, ты не понимаешь! – она утирает слезы, сморкается в платок. - Я выхожу замуж!
-Да что ты говоришь?.. И Петя просит приданное? Это я не понимаю?.. Я правильно понимаю?..
-Да при чем здесь Петя? Я выхожу замуж за Вольдемара!
-Вон оно что… Ну что ж… большой маленький вариант для Пети. Легко отделался… Да. Значит, э-э… Как?.. За Вольдемара. Так… И что из этого следует?
-Да ничего не следует! Завтра будет моя свадьба. В крайнем случае – послезавтра. Завтра мы все улетаем на его остров на Бермудах. Завтра мне доставят туда платье и туфли из Парижа! Я уже выбрала по каталогу.
-А здесь ничего присмотреть нельзя?
-В каком это смысле?
-Ну… есть же варианты… в смысле - туфли, платья, женихи… Он у тебя, этот Вольдемар, кстати говоря, травкой не балуется? – глядит на нее с большим подозрением. - Или еще чего, может, употребляет?
-Что ты опять вредничаешь?.. Ладно уж. Сегодня прощаю. Мне некогда. Забежала переодеться. Он у меня, между прочим, американский миллиардер. И русский… Все! Бай! - убегает.
-Бай, бай… - убито произносит он вслух уже в опустевшей комнате, обессилено опустившись в кресло. - Бай, бай... миллиардер он американский… и русский… Тьфу, дура… Наградил Господь дочуркой… Ну и денёк... Так что плакали наши алмазные россыпи. Теперь уж окончательно… И приказал Авдоныч долго жить… Сам-то он – хрен с ним, туда ему и дорога… Напиться что ли по такому случаю? Повод есть… – берется за свою любимую бутылочку. – Да… есть такой маленький вариант…

 



















НА УЕДИНЕННОМ ОСТРОВЕ В БЕЗБРЕЖНОМ ОКЕАНЕ.

За длинным столом из струганных некрашеных досок в маленьком садике у домика, как в какой-нибудь заброшенной деревеньке, маленькая посиделка. Вот только в садике этом вместо георгинов и золотых шаров у почерневшего забора здесь удивляют глаз русского человека пальмы и кактусы, гибискусы и олеандры, не говоря уже о прочих бугенвиллеях и казуаринах. Роднит одно. В свете последнего писка ландшафтного дизайна вся эта пышная и буйная растительность пребывает в естественном и первозданном виде, по-простому говоря – не кошена и не ухожена. Кое-как расчистив себе пространство в этих райских кущах для оперативного простора, сидящих за столом обслуживают официанты в белых смокингах.
Во главе стола Вольдемар и Света. Рядом со Светой сидит Клава, по правую руку от Вольдемара – его отец, капитан небезызвестного буксира «ТРезвый», до сих пор откликающийся на имя Саня. Далее – вся честная компания, т.е., Олег и Ольга, Ерофеич, Виктор Палыч, его ближайший помощник Максим, «русский американец» Джек Белофф, побывавший в свое время на родине хозяев дома, два неотлучных телохранителя Вольдемара и уже изрядно набравшийся матрос Бодунов, по совместительству ученый-астроном. Кое у кого на лице «свежие следы насилия». Застолье в самом разгаре. Вольдемар, отвлекшись на секунду, заканчивает разговор по мобильнику и поднимается с бокалом в руке.
-Друзья!.. Всего два слова!.. – говорит он с улыбкой на лице. - По просьбе жениха и невесты и их родителей, венчание в нашей церкви переносится на завтра. Завтра в нашем большом доме будет много гостей. Но что я хочу сейчас сказать…
Прервав его короткий спич, явственно слышится шум подъехавшей машины и стук захлопнувшихся автомобильных дверей. К калитке, уже в зоне видимости, подходят трое полицейских в экзотической форме, т.е. в шортах вместо брюк. У одного из них перебинтована голова, у другого на лице крестик из пластыря и фонарь под глазом, третий заметно прихрамывает. Их встречает и останавливает внешняя охрана дома. Само собой, это привлекает общее внимание.
По знаку Вольдемара, Джек, поверенный в делах и его адвокат, тут же выходит из-за стола и идет к новоприбывшим навстречу. Коротко обменивается с ними парой фраз. Полицейские разворачивается назад, садятся в машину и уезжают. Джек возвращается к столу и, шепнув что-то на ухо Вольдемару, снова, как ни в чем ни бывало, занимает свое место. На все это уходит не больше минуты, сидящие за столом даже не успевают обменяться впечатлениями от такого незапланированного визита.
-…Господа! – Вольдемар, продолжая стоять с бокалом в руке, останавливает взгляд на Ерофеиче. - С первыми поздравлениями приезжал начальник полиции аэропорта... Кстати, ни у кого нет к нему претензий?
-А пусть не лезут не в свое дело!.. – не вставая, кричит Ерофеич
-Так что?.. Нет претензий?
-Чего уж там… - махнув рукой, добавляет Ерофеич. - У всех своя работа…
-Тогда я предлагаю поднять бокалы за представителей старшего поколения! – смеется Вольдемар. - Есть еще порох в пороховницах!.. В полете наш самолет, оказывается, неоднократно сбивался с курса и выпадал из своего коридора. А салон самолета придется основательно восстанавливать. Но будем считать этот маленький курьез хорошим знаком!
Максим и охранники Вольдемара, летевшие в самолете, пристыжено опускают глаза.
-Скажи спасибо, до смертоубийства дело не дошло… - вполголоса и «с любезной улыбкой» Ерофеич через стол чокается с Виктором Палычем. – Извини, не успел… В гробу я видал всю вашу охрану. Я тебе за моего малахольного такой «маленький вариант» устрою, маленьким не покажется…
-Еще не вечер… - с такой же улыбочкой отвечает Виктор Палыч.
За столом все возвращаются к прерванной трапезе.
-А что это у вас такое? – спрашивает Света у Клавы, показывая на какую-то полусгнившую развалюху по соседству с домом, на верхушке которой красуется вывеска «Товары повседневного спроса».
-А пойдем со мной, милая, я тебе сейчас все покажу и обскажу...
-Мы пойдем пройдемся с твоей мамой? – говорит Света своему жениху, вставая из-за стола. – Я и так уже объелась, не могу я тут сидеть на одном месте…
-Конечно, дорогая. Иди, - он приподнимается из-за стола, чмокает ее в щечку, с улыбкой. - Мама тебе покажет наши «главные достижения».
Света, под руку с Клавой, выходят за калитку высокого глухого забора из почерневших занозистых досок. И тут, за забором, вдруг открывается вид на сверкающую под ослепительным солнцем лагуну. Неподалеку, у моря, в окружении вечнозеленой мангровой растительности, большой красивый дом с соответствующей «инфраструктурой».
-Вовка-то у меня молодец, правильный мужик вышел, - говорит Клава на ходу, сворачивая за угол и направляясь еще к одной, кроме их сельского домика, «местной достопримечательности». - Ты уж его, дочка, не обижай… А это наш магазин…
Они вдвоем заходят внутрь магазина, который представляет собой точную копию магазина в таежном поселке, с точно таким же ассортиментом незамысловатых товаров и продуктов, как когда-то в тех далеких уже девяностых. Но за прилавком высится дородная мулатка.
-Что-то я не врубаюсь… - Света с недоумением осматривает полки магазина, где вместе с ограниченным набором продуктов соседствуют тазы, ведра, грабли, лопаты, керосиновые лампы и прочие малознакомые ей предметы.
-Да ты, дочка, не гляди… У нас самих разве что птичьего молока не хватает. А Вовке сказать, он и его достанет. А так-то - все… Это у нас для души… Вон и портвешок мужнин, и водочка наша, и селедочка есть, колбаска ливерная, сардельки свиные, шпроты... Главное, ты не подумай. Все настоящее. Прямо оттудова, из наших краев доставляется. Тут и клюква тебе, и брусника… вот щурята, прямо, как на нашей речке… Да и есть всё наше. Все чин по чину.
-Прикольно…
-А ну-ка, Маруся, свешай-ка нам карамельки разной кулёчек, - обращается Клава к мулатке продавщице. - С полкило что ли...
-Ходят тут… - с жутким акцентом и недовольным видом отзывается та через фанерный замызганный прилавок. - Говорите – какой. А то разной им подавай!..
-Вишь! Вишь!.. – радостно тычет в сторону продавщицы. - Понимает!.. Мужики ее выучили. Это мой с матросом со своим. Главное, чтоб все, как у нас! Как раньше!..
-Слива… Другой нету… - взвесив на весах с гирями, кидает свернутый из толстой оберточной бумаги кулёк на прилавок. - Деньгами платим, или как?..
-Запиши на меня, Маруся, - Клава забирает кулёк и рассовывает конфеты себе и Свете по карманам.
-Второй месяц не отдаете! Все ей запиши да запиши. Достала уже!..
-А?.. – снова просияла Клава.
-Ха-ха… Обалдеть... – смеется Света.
-Это что! Пойдем, я тебе свою тепличку покажу!
-Теплицу?!
-А то!.. У меня и тепличка есть. Только она наоборот работает.
-Наоборот?.. Как это?
-Да тут больно жарко у них бывает. Из нашего ничего не растет. Вот Вовка и велел, чтоб мне наоборот сделали. С кондёнсанёрами. Главное, от них холодком веет, вот и растет. И травка там разная наша, и редисочка, и свеколка, картошечку сажаем раннюю... Вот и жить можно. А то мы сперва больно скучали-то. В ихних хоромах и жисть не в жисть. А уж слуги-то как докучали, я тебе и сказать не могу…
-Как это?
-Нет, главное, палец о палец ударить не давали, паразиты! А что ни скажи – как об стенку горох! Хоть им кол на голове теши!.. Теперь, слава Богу, все устроилось. И дом у нас свой есть, и огородик, и буксир мужнин сюда доставили. Они теперь на нем рыбу ловить плавают и перевозят когда… кому там что, так, по мелочи. Все как у людей стало. Сами себе хозяева. Вот еще на побывку бы съездить… - всхлипывает Клава. - К старшенькому. Он-то у меня опять загремел на восемь годов. И погулял-то всего недельку. Ему уже паспорт заграничный выправляли, а его опять на гоп-стоп потянуло… главное, ведь пока не выпьет, человек как человек… вот ведь попутал нечистый!.. - достает платок, сморкается, со вздохом. - Вот беда, беда… Ну пойдем, дочка, в тепличку-то. Огурцы обобрать поможешь. Третий день пошел, все недосуг было, кабы уж не переросли…
Света с Клавой, посасывая карамельки, возвращаются через калитку за высокий глухой забор, «на автономную территорию», идут в сторону небольшой застекленной теплицы.
-… У нас здесь жизнь хорошая пошла. И у вас, дочка, все ладно будет, все образуется… Так я ж тебе про своего-то еще ничего не сказала… А про матроса-то, про Бодунова!.. Он ведь у нас большой ученый был когда-то. Радист!.. И опять за свое, выходит, за старое принялся. Бывало, днями и ночами на телескопе работает. У него там цельная лаболатория… А вот слышь, чего скажу!.. Главное, он ведь с этими, с инопланетянами знается. По азбуке или по морзе, или как его там… Не сойти мне с этого места!.. Не веришь?
-Верю, верю! Вот, вот, вот… Вот - про это! Вот это очень интересно!..
-А чего ж еще-то про это?.. Все. Чего знала, то и сказала. Уж не обессудь…
-А сам матрос… или радист… ученый этот ваш… может со мной поговорить?
-Так, а чего ж? Когда тверёзый, то и может. Очень даже. Он у нас обходительный мужчина такой. Трубку все курит и молчит. Сосёт её всё, дым пускает и молчит. Думает, значит. Когда тверёзый… Намедни сказал, что договорился. Условился с ними, значит. Они к нам опять прилетят сегодня. Поздравить моего сыночка. Ну и тебя, дочка, конечно. Сказал, подарочек привезут.
-Кто?
-Эти его. Ну, с тарелки которые.
-Не может быть! Я… а мне можно?… С ними?..
-Я уж не знаю, кто они там такие, мало ли… А вообще, говорит, обещались…
Света с Клавой пересекают пространство от калитки до теплицы и скрываются за ее дверью.
Олег, продолжая вести разговор за столом, сопровождает их долгим пристальным взглядом.
-Чего ты на них все пялишься? – ткнув локтем в бок и наклонившись к его уху, спрашивает Ерофеич. - Теперь и на эту старуху.. – добавляет он с ухмылкой. - Может, тоже кого напоминает?
-В том-то и дело... – так же приглушенным голосом отвечает Олег. - Не могу вспомнить, где я ее видел раньше. А видел – это точно!
-Что-то тебе, парень, много мерещится. Давай-ка лучше выпьем. Чего ты все отказываешься, малахольный? Сегодня можно.
-Я сказал, нет. Выпил одну рюмку и хватит.
К ним подходит Ольга с бокалом вина.
-О чем это вы там секретничаете, Олег Николаич?
-О вреде пьянства, - мрачно отвечает тот.
-Вот это правильно! – отходит на пару шагов, любуясь огромным цветущим кустом роз.
-Ну, как знаешь, малахольный… Ваше здоровье, Ольга Николавна! Будь здорова, Оленька!.. - опрокидывает рюмку, потом показывает глазами Олегу на Виктора Палыча, который в это время тихо беседует о чем-то с Вольдемаром. - А с этим хмырём чего делать будем? Хочешь, я его прям сейчас уделаю?
-Ничего, я сказал!.. – шикает на него Олег. – Сказано, проехали. Свадьба у девочки. Он ее отец. Я его прощаю. Все. Забыли!
-Как знаешь. Но я с этого сукиного сына глаз не спущу, пока мы здесь.
Ольга присаживается на свободное место рядом с Олегом.
-А со мной одну выпьете?
-С вами?.. – смотрит на нее в растерянности
-Со мной… А на брудершафт не слабо? И перейдем на ты.
-С вами – до бесконечности! – выпаливает он.
-Эх вы, слабак!.. – смеется Ольга, слегка опьяневшая. - Я говорю - одну. Только одну! И поцелуемся…
-Хм-м… - вконец смутился Олег. – Вот уж чего не ожидал, так не ожидал…
Ольга с Олегом пьют на брудершафт и символически целуются.
В это время новоиспеченный жених беседует с отцом своей невесты.
-…Виктор Палыч, я тут подумал… я хотел бы предложить вам возглавить одну из моих компаний. Сфера ее интересов находится как раз в Восточной Европе. И мне нужен там свой человек. Более подходящей кандидатуры мне не найти.
-Да… Но тут есть один маленький вариант. А каков профиль деятельности этой компании?
-Я думаю, что для топ-менеджера вашего уровня специфика производства не имеет особого значения.
-А что вам известно о «моем уровне»?
-Мы здесь тоже не лаптем щи хлебаем… - смеется Вольдемар.
-Тогда это уже большой маленький вариант, - одобрительно говорит Виктор Палыч. - Когда мы смогли бы обсудить все предметно?
-Времени у нас теперь будет предостаточно. Я посвящу вас во все детали. К тому же здесь есть кое-какие вещи, ну… скажем так, конфиденциального порядка, которые лучше, так сказать, укладываются в рамки семейного бизнеса. В России ведение бизнеса имеет весьма специфический характер. Я не имею такого опыта, ну, вы меня понимаете…
-Ну, разумеется... – слегка обнимает его за плечи. - Да и действительно, дорогой мой. Мы же теперь люди не чужие… Скажите, а как давно ваш бизнес приобрел такой масштаб? Это ведь очень большой, огромный маленький вариант…
Тут к ним присоединяется отец Вольдемара, который до этого вел за рюмочкой мирную беседу с матросом Бодуновым. Но матрос Бодунов «устал» чуть раньше него и уже опустился отдохнуть лицом в тарелку.
-Здорово, крутой! – без всяких обиняков шлепает по плечу Виктора Палыча. - А я тебя узнал, полковник!
-Папа, тебе пора отдохнуть! – одергивает его Вольдемар.
-Все нормально, сынок… Старого знакомого встретил, вернее услышал… не перепутаешь… А ты здорово постарел, крутой. Я тебе консервы возил на нашей речке, не помнишь?.. Левак!.. Это был мой последний рейс. А потом наш «Трезвый» уплыл куда-то. Сам… Я, врать не буду, в последнее время ничего не помню, а тебя вспомнил!..
Виктор Палыч меняется в лице. Вольдемар понимает это по-своему и делает попытку увести отца.
-Пойдем, папа, пойдем…
-Нет, погодите, погодите… - бывший полковник особого отдела немного приходит в себя. - Теперь припоминаю. Действительно так. Мы встречались. Да, да… узнаю, узнаю… Я тогда служил в одной воинской части… но это сейчас не важно… Да, было, было… - притворно насмешливо смотрит на капитана буксира. - И что же случилось с нашим грузом?
-Не может быть!.. – потрясен Вольдемар.
Теперь к ним присоединяются и Света с Клавой. У обеих в руках по корзинке с огурцами и зеленью.
-Вот огурчиков к столу набрали, укропчику надергали, петрушечки… - говорит Клава.
-Мама! Ты представляешь, Виктор Палыч узнал нашего отца. Тогда это был его груз!..
-Извини, браток!.. – продолжает фамильярничать подвыпивший капитан. - Мы тогда облажались маленько. Уплыл тогда кораблик. Ты деньги мне давал. Аванс. Помню, врать не буду. Мы тогда уехали сразу… Виноват, конечно. Прошу пардону. Но я тебе сейчас отдам… Все отдам. И за груз, за консервы. Хочешь – с процентами?.. Вовка, ну-ка отстегни ему… вот сколько давал, не помню, врать не буду…
Клава переводит взгляд то на одного, то на другого, потом роняет корзинку.
-Батюшки! Да неужто?! Это ж надо! Это ж сколько лет прошло!..
Привлеченные этой сценой, сюда же подтягиваются и все остальные присутствующие, кроме матроса Бодунова, который продолжает релаксировать за столом, лицом в тарелке.
-Я уж и думать забыла, - всплескивает она руками. - Вот!.. Грехи мои тяжкие!.. А я, дура деревенская, уж решила, никто не прознает никогда. А ответить-то вон все равно придется… Только Вовка мой здесь ни причем! Он не виноват. Он тогда маленький был. Весь спрос с меня…
-Так, так… - настораживается капитан. – Чего это ты раскудахталась, старая? Чего это ты так всполошилась? А?..
-Да успокойся ты, мама, - с улыбкой гладит ее по плечу Вольдемар. - Мы всегда все сможем уладить… да и за давностью лет… Виктор Палыч, назовите сумму. И будем считать, что этот еще один удивительный курьез тоже просто хороший знак в такой день.
-А ну-ка, Клавка, - грозит жене пальцем капитан, - давай рассказывай мне! - Как на духу мне! Секреты от меня держат, значит так имнть…
-А тут и рассказывать-то особо нечего… - тяжело опустившись на лавку у стола, вздыхает Клава.














90-е годы

И ЕЩЕ РАЗ НА «ТРЕЗВОМ».

По неширокой речке, нещадно коптя черной трубой и тарахтя вконец раздолбанным движком, бойко продвигается буксирчик. Маленький Вовка за штурвалом в рубке. Под ногами у него перевернутое вверх дном пустое ведро. Лицо его в этот ответственный момент исполнено гордостью и сознанием долга. Он очень сосредоточен и изо всех сил старается избегать знакомых ему по прежним плаваниям с отцом отмелей и попадающегося кое-где топляка. Клава стоит на палубе перед рубкой, уперев руки в боки, и в задумчивости глядит на ящики.
-Все. Кончилось мое ангельское терпение. Лопнуло… - с этими словами она с трудом сбрасывает на палубу верхний ящик и, подтащив к борту, сталкивает в воду.
-Мать, ты чего творишь?!.. – в панике кричит Вовка из рубки.
-А ничего… - пыхтит Клава, продолжая «разгрузку». - Поймают твоего батю с левым грузом и покажут от ворот поворот. И так с воды на квас перебиваемся… А за это запла-а-атим. Ничег-о-о… Я на швейную машинку копила, должно хватит, ничего… как-нибудь…
-А бате чего скажешь?
-Что бате твоему скажу?.. – приостанавливает свою работу, принимает воинственную позу. - А ничего!.. Я скажу! Что надо скажу! Я ему все скажу! Главное, хватит кровь мою сосать, скажу!.. Всю жизнь молчала. А теперь - все! Поговорим мы с твоим батей как положено! Понял?
-Да я чего…
-Вот и ничего! Вот так я сказала!..
Клава сбрасывает за борт и все остальные ящики. Таким вот образом буксир освободился от «левого» груза и продолжал следовать дальше.


Наши дни

НЕБО В АЛМАЗАХ И ЖУЛИКОВАТЫЙ НЛО…

На покатой лужайке, плавно спускавшейся от старинного особняка с белыми колоннами у парадного входа к самому пляжу, на душистой подстриженной травке, под сенью какого-то пышного раскидистого куста, Олег и Ольга. Отсюда им открывается неправдоподобное великолепие почти идеальной зеркальной глади с мерцающими огоньками отраженных звезд и чуть колеблющейся лунной дорожкой, тонущей где-то далеко-далеко не то в море, не то в небе. Совсем рядом небольшой причал. К причалу пришвартованы яхта, буксир «ТРезвый» и небольшой, но мощный катер.
Из раскрытых окон большого дома, вплетаясь в шелест волн и незнакомые звуки тропической ночи, доносится чарующая музыка.
-…Так как же в Него не верить, когда в Него верил он, - задумчиво нарушает молчание Ольга.
-В кого верить? – недоуменно переспрашивает Олег.
-В Бога, конечно.
-А кто – он?
-Бах, конечно… - шутливо постукивает ему пальцем по лбу слегка опьяневшая Ольга. – Глупый!..
-А-а… Да уж куда нам…
-Скажи, - еще помолчав, говорит Ольга, - с тобой бывает так… вот идешь по улице, или сидишь с какой-нибудь подружкой, или на работе… не важно, по-всякому бывает… и вдруг слышишь хорошую музыку. Не то, что со всех сторон жужжит над ухом, как испорченный патефон с одной пластинкой, и где есть все, кроме музыки – а настоящую. Вот как сейчас… Такая музыка вдруг выхватывает тебя из суеты, от нее мороз по коже. Все отходит на второй план. И на какой-то миг словно открывается внутреннее зрение. Видишь себя как бы изнутри, такой, как есть, со всеми изнанками. И в то же время в тебе просыпается, выплывает наружу все лучшее и доброе, что дремлет где-то очень глубоко. Становится и грустно, и хорошо. И хочется жить совсем по-другому, быть достойным этой музыки, жить по этой музыке. Пока она звучит, кажется, что ты можешь все, и дальше все так и будет…
-Да. Похоже… - Олег, опустив глаза, ковыряет что-то на земле носком ботинка. - Даже странно, как похоже… Но музыка рано или поздно кончается, и с ней всё снова куда-то уходит. Остаются пустота и бессилие.
В окнах большого дома погасили свет и выключили музыку, не дожидаясь ее конца.
-И сейчас? – спрашивает Ольга, заглянув ему в глаза.
-Сейчас нет… - помедлив, отвечает Олег, отводя взгляд в сторону. – Скажи мне… - он замолкает на полуслове.
-Я поняла, не надо дальше… - чуть помолчав, продолжает. - В общем, совершенно обыкновенная история. Когда-то я полюбила одного человека. Сбылось. Наконец-то. Лучшего, как мне казалось, человека на свете. И любовь была лучшая на свете. А он изменил мне. Цинично. Грязно… Помню, я тогда еще удивилась, как это весь мир вокруг меня не рухнул в одну минуту…
-Мир устоял? – прервал затянувшуюся паузу Олег с грустной усмешкой.
-Как видишь… - вздохнула Ольга. - Потом он спохватился, да поздно было… Уже через какое-то время подвернулся Петя. Эдакий самовлюбленный «нарцисс». Впрочем, не лишенный обаяния и способностей. Музыкант. Лет десять в Америке прожил. Играл там в каком-то русском ресторанчике для наших беглых. Публика – жулики, воры да проститутки в основном, как я поняла… Потом вернулся. Песенки писал, стишки, попса такая самодеятельная, ну как все эти… Бабы за ним табуном ходили… Но, как потом выяснилось, просто пустышка, позёр. На большее и не способен. Он тогда в меня буквально зубами вцепился, проходу не давал. Красиво ухаживал, такие цветы дарил… А в моих окнах всегда было темно. Подходишь к дому, а в твоих окнах темно. Понимаешь?..
-Ну да, - помрачнел Олег. - Понимаю…
-Я вышла за него, что называется, назло. Старалась быть приличной женой. А в душе поставила на себе крест.
-Ты все делаешь «назло»?
-Смотри!.. – вскрикивает она, вскакивая на ноги и показывая на берег. - Жених с невестой идут!
Взявшись за руки, Света и Вольдемар, босиком, медленно бредут по щиколотку в воде по береговой черте длинного, до горизонта, пляжа, изредка обмениваясь какими-то словами, но издали их не разобрать.
-Хорошая девочка, - говорит Олег, глядя на молодую пару. – Чистая. При том при всем. У меня могла бы быть такая дочь.
-Взбалмошная, избалованная девчонка. Хоть и красотка. Дым в голове.
-Это пройдет.
-Да. Все пройдет. Как жизнь прошла без тебя.
- Без меня?.. – Олег словно услышал гром среди ясного неба.
-Я бы тебя ни за что не узнала. Но твоя фамилия, Чижик… Я «Оля-дудоля». А ты «Пыжик». Мы были с тобой вместе в пионерском лагере в Кисловодске. Помнишь, в мячик играли? Игра называлась «жопки». На земле сидишь, ногами защищаешься, а кто водит, тому мячиком нужно было попасть в это самое место… Меня тогда дразнили, а ты меня защищал, а тебя били… Я тогда тебя любила. Как можно любить в восемь лет. А потом почему-то вспоминала об этом всю жизнь и часто представляла себе, как бы у нас могло все быть с тобой. Не помнишь?
-Да, да, да… - трет лоб со смехом. - Ты знаешь, помню!.. Дразнили тебя за то, что воображалой была и ни с кем не водилась… «такая-сякая…»
-А ты тогда уже был хроническим неудачником. Все через канаву прыгают – ничего, а ты руку подвернешь. Купаемся – ты ногу порежешь обязательно об стекляшку какую-нибудь. И так все время, все у тебя так, все не как у людей...
-А ты всегда была засранкой… Правда, красивая. У тебя был черный «конский хвост» с красной лентой. От всех нос воротила, гордая – она!.. А сама такая маленькая, беспомощная, беззащитная… Я раз видел, как ты на скамейке на одной, самой дальней, сидела и плакала. Слезы ручьем. Думала, тебя никто не видит. Да ты и сейчас такая.
-Ну, спасибо.
-Ну, пожалуйста.
-Всё иллюзии… И ты – моя иллюзия. Застарелая. Нам это свойственно.
-Кому это – нам?
-Ну… девочкам, девушкам, женщинам, всем…
-У меня синяки под глазом не проходили, и нос до крови разбивали. Это тебе тоже иллюзии?
-Дурак ты был, дурак ты и остался.
-А ты мне и сейчас, знаешь… ты такая… я когда тебя сейчас уже в первый раз увидел, во мне что-то сработало… Но так не бывает!
-Оказывается, бывает… - отводит от него взгляд и неожиданно «возвращается на землю». - Это еще что такое?
Из кабины катера осторожно выбирается Ерофеич. Воровато оглядевшись по сторонам, он вдруг падает ниц, а потом по-пластунски переползает на пришвартованный рядом с катером буксир. Причина такого его поведения сразу становится понятной. К пирсу, с чемоданами в руках, подходят Виктор Палыч и его помощник Максим. Они, без лишних слов, садятся в катер, заводят мотор и выплывают в море.
-Вот это номер! Куда это они собрались?
-Известно, куда. За алмазами. Не утерпел. И свадьба дочери ему не нужна… - неожиданно для себя проговаривается Олег.
-Какими еще алмазами?..
-Небо тут, как в алмазах… - задирает вверх голову.
-Ой, не надо, не надо!.. Что у вас там за темная история? Не может же быть такой вражды на пустом месте. Не сошлись они во вкусах на коньяк, видите ли, такую драку затеяли… Небо в алмазах!.. Дуру только из меня делать не надо, наверное? Что у вас там было?.. Ну! В глаза смотреть!..
Ерофеич в этот момент, чуть выждав после отплытия катера, сходит с буксира и, подобрав на пирсе какой-то мешок, направляется к дому.
-Ерофеич!.. – окликает его Олег, уходя от ответа.
-Аюшки!.. Олег, ты что ли?
-Мы!.. – добавляет Ольга. - Иди-ка сюда!
Ерофеич подходит к ним.
-Ты что там делал? – спрашивает Ольга.
-Так ведь такая ночь, Ольга Николавна. Не спится. А тут техника морская. Решил ознакомиться. Когда еще придется… - шлепает себя ладонью по лбу. - Ё-моё!.. Вроде я кран не закрыл!.. Ну, я пошел… - со звоном поправляет мешок на плече.
-А что это у тебя за мешок? – спрашивает Олег.
-Бутылки собирал на пляже. Непорядок.
-Не умеешь ты врать, Ерофеич! – говорит Ольга. - Откуда здесь бутылкам взяться. А ты, Чижик-Пыжик, сейчас же мне все расскажешь, как на духу, а не то…
Внезапно в ночном небе появляется НЛО. Прямым ходом летит к буксиру, зависает над ним. От НЛО отделяется какой-то предмет и без парашюта, «чудесным образом», плавно опускается на палубу «ТРезвого».
Помигав некоторое время огнями «на манер азбуки Морзе», НЛО взмывает вверх и с непостижимой скоростью скрывается в небе.
Все трое, потеряв дар речи, еще некоторое время смотрят вслед. Ерофеич первым нарушает молчание.
-Вот они вам, может, и водички дадут, - говорит он «в небо». - А вы их портвешком нашим дешевеньким угостите.
-Ерофеич, ты чего? – озабоченно смотрит на него Олег. - Ты в порядке?..
-Да ладно уж. Скажу. Я им там, на катере, воду пресную из бочонка вылил, а заместо нее – портвешку из магазина, - опускает наконец мешок с пустыми бутылками на землю, с характерным бряцаньем пинает его ногой. - Ну и с компасом там поработал немножко… А то коньяк он больно уважает!.. Я ихний разговор «случайно» подслушал… ну, что они линять собрались… Им плыть с неделю надо, бензинчиком-то запаслись, а вот с водичкой вам – будьте любезны!..
-Ерофеич, ты диверсант! - смеется Олег.
-А я и был диверсантом. Только нашим… и шофером побывал, и диверсантом. И ордена имеются. И медали. Только не говорил вам раньше. Теперь уж чего… Пойду гляну, чего они там за подарочек привезли, эти пикемоны… или гуманоиды, хрен их разберешь… - разворачивается и направляется было к буксиру.
-Может, не надо? – Ольга хватает его за рукав.
-Надо, Оленька, надо… - деликатно освобождается от ее руки и направляется обратно к буксиру.
-Олег, останови его! Так нельзя! Надо, наверное, вызвать кого-то, кто занимается такими делами.
-Его остановишь… я тоже пойду.
-Ты-то хоть стой здесь, не дергайся, Пыжик. Не пущу… - Ольга, прильнув всем телом, крепко вцепляется ему под руку.
Олегу ничего не остается, кроме как вместе с ней молча следить за действиями Ерофеича.
-Коробка какая-то!.. - кричит тот с буксира. - Сейчас глянем… Ха!.. Ну, это ж надо! Вы не поверите!.. – сходит с причала с коробкой. - Пылесос!.. Ладно, я пошел!.. Интересно, откуда они его сперли?.. Пойду проверю, как работает.
-А «хрусталь» нам оставляешь? – кричит Олег.
-Не извольте беспокоиться! Завтра сдам в магазине! Негритоска принимает, я узнал. Пускай пока здесь. Никто не тронет!.. – он идет к дому.
-Ты поосторожней там!.. – напутствует его Ольга. С опаской обводит «на всякий случай» взглядом небосвод, замечает, как посветлело на востоке. - Вот и ночь прошла. И какая…
-Наша первая ночь… - обнимает ее за плечи.
-Да, - опускает ему голову на грудь.
-Сегодня у них венчание. У Светы.
-Что ты все - Света да Света! – вскидывается она, отступая на шаг назад. - Я, в конце концов, ревную!
-А чтобы ты не ревновала, венчание может быть не одно… Главное, чтоб не смыло.
-Ты про что это вдруг? Куда не смыло?..
-Куда, куда… Куда смывает. В канализацию, например… Это я так… долго рассказывать. А вот Толстой как-то написал, что заканчивать любовную историю на том, что парочка поженилась – это все равно, что закончить приключенческую повесть на том месте, как путешественники попали в плен к разбойникам. Типа того.
-А ты не такой уж придурочный как кажешься. И говорил, одни двойки были по русскому с литературой.
-Ну… на школе тоже не все заканчивается.
-Я из тебя все загадки-то повыбиваю… - шутливо тычет ему кулаком  под дых.
-Я согласен.
Первый луч солнца, вырвавшись из-за горизонта, полоснул по мелкой волне и озарил верхушку стоящего на холме православного храма. Крест на колокольне вдруг вспыхнул в золотом ореоле и начал парить в небе как бы сам по себе. Невольно застыв на месте, оба какое-то время молча наблюдают это маленькое чудо.
-Пошли? – прервав затянувшееся молчание, Олег протягивает ей руку. - Если не слабо к разбойникам… «Я не знаю, куда я еду, но куда бы я ни ехал, я должен попасть туда как можно скорее». Еще тебе цитата. На этот раз - из комикса про одного чокнутого мотоциклиста. Так? Или нет?
-Пошли… - она, с каким-то подозрительно прерывистым вздохом, окидывает взглядом длинную-предлинную черту берегового прибоя, вкладывает в его руку свою ладонь. – А то двум парочкам на одном пляжике как-то тесновато…
 
 
Конец.

Рощин Николай Владимирович. Телефон: 8-925-343-52-87
Почта: roshin.12@yandex.ru