«Далеко-далеко в лесу, где вековые ели укрыли своими кронами несмелый подрост, на полянах вокруг шелестящих листвой осин водят хоровод кусты малины и калины, под старыми пнями и моховыми корнями деревьев вырыли свои пещерки-домишки лесные гномы. Рано-рано утром они поднимаются и гуляют по лесу; лакомятся ягодами и запивают их росой. Когда идет теплый дождик, гномы прячутся под грибок или лопушок. Солнечным днем они отдыхают на травке, мурлыкая свои любимые песни …». - Как дежавю, во мне в рассветной полудреме проснулось воспоминание бабушкиной сказки, которой она убаюкивала нас с сестричкой в детстве.
Из-за окошка, отражением в зеркале, мне подмигнуло яркое майское солнце. Я умылся и вышел на веранду.
- Долго спишь, лежебока, – звонко хохотнула соседка Тамара, поднимаясь от куста жимолости. Первыми весенними ягодами банка была уже наполовину заполнена. – Иди, угостись.
Я засыпал в рот пригоршню ягод. Кисло-сладкий, слегка терпкий аромат расплескался по рту.
- Тома! Мне сегодня сон приснился про гномиков. Это символично: пора идти по грибы.
- Что тут символичного? И какие сейчас грибы? Середина мая.
- Сморчки-строчки, Тома. Их шляпки сильно напоминают гномовы шляпки - колпачки. Я вот позавтракаю и в лес. Они наверняка уже вызрели на верхних полянах.
- Ну, коли так, я с тобой. Ой, а как же клещи? - Спохватилась она. - Тепло: они лютуют.
- Не расстраивайся. Я заветное действо против них знаю: берешь с собой легкую прочную тросточку и каждый кустик или травку, что выше сапога по пути тросточкой ударяешь. Сидит клещ непрочно, а от удара на землю сваливается. Поверь, который год хожу так весной, и клещей с себя давно не снимал.
- Ишь ты! Ну, посмотрим. Завтракай пока. – Тамара снова углубилась в куст жимолости.
Я наскоро перекусил вчерашней похлебкой, запил наваристым чайком с мятой. Заправил портянки в сапоги. Надел куртку-энцефалитку и шляпу. Тамара уже ждала меня у калитки.
С соседних огородов на крышах скворечников перекрикивают друг друга скворцы. За рекой пикируют на кочкарник с зычным криком пара чибисов. Где-то в вышине, у солнца, разносит свою трель по небосводу жаворонок.
За околицей мы перешли овражек под клокотание напора загнанного под нами в трубу ручья и встали на дорожку, ведущую к полянам на холме водораздела.
На лугу в нос ударил запах весеннего травостоя. Низкий ветерок срывает ароматы с колосков прошлогодней травы и невысокой еще зелени. На лесной дорожке аромат гуще: запах свежей смолки с набухших еловых ростков разбавлен амбре прелого листа. У тропы местами встречаются кучки загогулинок птичьего помета в желтой лужице: здесь ночевал в снежной лунке рябчик. Тянут к солнцу свои синие и красные венчики первоцветы. Подснежники встречаются лишь в тени. Их время проходит.
- Илья! Смотри, красота какая. – Тамара остановилась около елочки, обвитой вьющимся стеблем с большими белыми цветами. – Я его на обратном пути возьму и в саду прикопаю.
- Во-первых он скоро отцветет, во-вторых я сомневаюсь, Тома, что он приживется. Ему милее здесь на кислой лесной почве в тенечке. Приходи почаще здесь им любоваться.
Наконец, мы вышли на зарастающие молодняком поляны. Прошлогодний лист устилает землю ровным ковром. Ковер топорщится там, где проткнут молодым подростом ветлы или стволиками первоцветов.
В дальнем конце поляны застыл пестрый пушистый столбик. Это заяц. Греясь на солнце, он не сразу нас заметил, замешкался и запрыгал в опушку, сверкая былыми штанами – остатком своего зимнего наряда.
Северная сторона поляны освещена солнцем. На южной, теневой стороне, кучкуется легкий туман, струящийся из тени густых елей, где еще местами лежит снег.
Я остановился от странного чувства, словно кто-то подглядывает за мной. Позади меня, склонив головку набок, словно гномик в колпачке, из-под листа показался гриб. Сморщенный конус его шляпки еще не подсох. Я срезал ножку и поместил грибок в пакет; оглянулся вокруг себя. Гномы не гуляют в одиночку.
Кое-где листва снова топорщится. Я тросточкой отодвинул лист; вот он, еще один сморчок. Через несколько шагов, словно сговорившись, меня стали окружать причудливые шляпки, умело замаскированные под листвой. Каждый грибок виден только с определенной стороны.
Возле гнилой коряжки блеснул из травы сморщенной лысиной крупный барашек - гриб. Это строчок. Ножки у него почти нет. Он весомее сморчка и растет уединенно.
Вдоволь накружившись по поляне, мы с Тамарой засобирались обратно. Радостным щебетаньем нас провожают птицы. Солнце припекает. Под его лучами кружат хоровод сине-красные венчики медуницы и желтые букеты мать-и-мачехи. Где-то под листвой спрятались гномики-сморчки. Их время еще придет.
- Насобирали, а как ты их готовить будешь, Илья?
- Заварю три раза крутым кипятком, как мама учила. Солью темный отвар. Грибы скукожатся, потеряют темный цвет, - и на сковороду с маслицем. Да под лучок. Морковку и сметанку – на вкус кулинара. Не помешают пара листов лавра.
- Ну, разошелся! Тебя послушать: нет ничего вкуснее. – Соседка сглотнула слюну.
За деревьями показались крыши деревенских домов.
- Мои скоро приедут. Заваривай, Тома, компот из жимолости и заходи на пробу – ужо не пожалеешь.
Илья Домнин
2017г.