В моем паспорте гражданина Российской Федерации указано: «Место рождения – село Дубровка Шахтерского района Донецкой области». Маленькое село, приютившее несколько семей донских казаков более двухсот лет назад, долгое время не было никому известно и вдруг… Теперь это местечко знают миллионы, сегодня в нем решаются судьбы, может статься, всего мира: «Быть третьей мировой или нет?».
Маленькое село в степи, недалеко от Саур-Могилы – огромного старинного кургана, истерзанного боями более 70 лет назад, изрытого фашистскими снарядами и минами, нашпигованного осколками настолько, что в годы моего детства лопату невозможно было в землю воткнуть под скрежет ржавого металла… Уютное село, густо заросшее шелковицей и затянутое садами, как сладким облаком…
Там жила семья моего отца, отправившая на фронты второй мировой деда со старшими сыновьями. Дед умер на руках у сына, сраженный снайперской пулей, а через пару дней и сын, мой дядя, погиб при охоте на того же снайпера… Хороший немецкий солдат, им, наверное, гордится его немецкая семья. Я часто думаю о том, что хорошо было бы встретиться с потомками этой семьи, просто так. Ведь убитые снайпером носили фамилию, широко известную в Германии, Австрии, Турции, Эфиопии, Польше, Белоруссии, Украине, России. Во всех этих странах есть города или селения, названные по фамилии этого старинного казацкого рода, в Австрии семья с такой фамилией – одна из крупнейших строительных фирм, в Германии – мощная торговая сеть… Десятки ученых дала эта семья в России и на Украине, но больше всего – солдат… И нельзя быть уверенным в том, что в жилах немецкого снайпера не текла кровь казаков, четыреста лет успешно осваивавших мировые просторы.
Два моих дяди пришли с войны израненными, но полными сил. Трудились десятилетия, высоко неся звание фронтовика, а сегодня младший из них, Иван, в своем более чем преклонном возрасте с ужасом прячется от снарядов и мин в подвале разрушенного отцовского дома… От снарядов и мин, добросовестно укладываемых в цель братьями-украинцами, соРодичами! Разрушенного гусеницами танка под украинским флагом, за рычагами которого сидел наверняка веселый, отчаянный и пригожий, как все украинские парни, соРодич…
Мой отец, выучившись на инженера-механика в Мелитополе, всю жизнь отработал в Казахстане, Приморье, Колыме, построив и сделав рентабельными 3 птицефабрики. Я думаю, это его нечаянное счастье – умер рано от болезни и не познал ужаса гражданской войны у себя на родине. Я, получивший в советской армии прекрасную подготовку и ценный боевой опыт, ушел бы воевать добровольцем, только раз глянув в одичавшие его глаза… Да не судьба.
Моя матушка росла в соседнем селе. Зажиточная польская семья поставила в строй Рабоче-Крестьянской Красной армии 6 братьев – двух моряков, двух танкистов, двух пехотинцев. Старший моряк привел в дом юную невесту, мою бабушку. Они успели родить только одного ребенка, мою матушку, как грянула война и дед – капитан – погиб героем под Севастополем, подорвав свой корабль вместе с немецким и турецким судами, взявшими его на абордаж. Много лет об этом подвиге никто не знал, пока из Турции не вернулся младший брат-моряк, к нему много лет не возвращалась память после контузии. Танкисты сгорели в одном танке, пехота полегла на минных полях Польши… Матушка с бабушкой чудом остались живы: пока они ходили в город обменивать мед с прадедовской пасеки на продукты, всех жителей деревни бравые и веселые украинские парни с повязками полицаев на рукавах загнали в овин и сожгли, красиво постреливая из новеньких винтовок в вырвавшихся из огня…
Мне понятно, почему матушка уверена в том, что военный конфликт украинской гражданской войны будет тлеть очень и очень долго без вмешательства сильных соседей – до тех пор, пока жители моей малой родины не будут уничтожены все подчистую. Матушка видела глаза и азарт тех полицейских 70 лет назад, чем нынешние хуже? Правда, у нынешних теперь не германские винтовочки, они с энтузиазмом ждут, когда заокеанские «друзья» снабдят их всем необходимым, чтобы жечь, рвать, смешивать в дымящуюся кашу с волшебным украинским черноземом кровь своих соРодичей, оказавшихся «ниже сортом», не пожелавших устанавливать «новый европейский порядок» на своей многострадальной земле.
И мне ничего не остается, как сказать: «Моя Родина – Донецкая Народная Республика». Поэтому тем бравым украинским хлопцам, которые взяли на себя хлопотные обязанности по наведению «нового порядка» с оружием в руках, придется добраться еще и до меня, и до десятков тысяч работящих хохлов с Донбасса на северах России, в Сибири, на Дальнем Востоке, Колыме, Чукотке. Мы готовы вернуться на Родину, в Донбасс, в Донецкую Народную Республику!
2015 г.