Солнечным сентябрьским утром 2013 года Вероника наслаждалась чувством умиротворения и покоя, стоя перед широким проездом у трехэтажного кирпичного здания в псевдорусском стиле. Ей было радостно оттого, что она больше не испытывает боль, которая возникала много лет при виде этого учреждения, построенного в память о погибшем ребенке. Тогда, в середине девяностых, Вере казалось, что, кроме одиночества и нищеты, ее впереди ничего не ждет…
Нищета миновала не только Веронику. Проезд и вековое здание, а также весь прилежащий район выглядели гораздо благополучнее и ухоженнее, чем двадцать лет назад, когда Вера училась в университете. Чистый и ровный асфальт с европейской разметкой мало напоминал испещренное выбоинами и ямами пространство, по которому ей пришлось в прямом смысле идти навстречу своей судьбе. Вместо обшарпанного троллейбусного парка на противоположной стороне улицы блистали панорамные окна современного офисного центра с уютными кантинами, кофейнями, тренажерным клубом и бассейном с морской водой.
«Немыслимый прогресс… Совершенно невообразимый тогда. И какое же счастье, что он состоялся, — улыбнулась самой себе Вероника. — И самое главное, невозможно было представить, что моя семья сможет вписаться в весь этот позитив. Ведь ничто не предвещало…»
Страх перед одиночеством также был напрасным. Несмотря на бесконечные упреки и насмешки самых близких людей: «не-от-мира-сего неспособны иметь семью», «ни один мужчина такую, как ты, терпеть не станет», «совсем-уже-с-ума-сошла со своими книжками…», — Вероника благополучно пребывала в статусе матроны уже много лет. Вопреки мрачным прогнозам, осложнившийся инфекцией аборт не помешал рождению прекрасных детей, воспитанием и образованием которых Вера с удовольствием занималась последние десять лет.
К слову, многие «эксперты», дававшие неблагоприятные прогнозы относительно будущего «ненормальной» Веры, сами сейчас имели значительно менее определенный социально-семейный статус. Это обстоятельство не было источником злорадства для Вероники — будучи вполне успешной и счастливой, она желала счастья и другим людям, включая своих недоброжелателей.
Если мысли о неожиданном материальном благополучии и несостоятельности злобных пророчеств сопровождались чувством тихой радости, то воспоминание о неудачах в начале профессиональной карьеры просто-напросто развеселило ее. Теперь, двадцать лет спустя, торжественное заявление пятидесятилетнего солидного мужчины «Вы не врач!» на вступительном собеседовании она не могла вспоминать без смеха.
«Это вы, Федыр Федырыч, не врач, — мысленно обратилась Вера к своему в те времена всесильному обидчику. — Врачами становятся в скоропомощных больницах, а очень хорошими терапевтами — в муниципальных поликлиниках, годами помогая тысячам пациентов. Играми в бисер с наклеиванием обидных ярлыков на несчастных неизлечимых больных вместо оказания им помощи врачи не занимаются…»
В отличие от своего бывшего шефа и большинства его подчиненных, Вероника прошла весь этот путь. Поэтому теперь она чувствовала себя абсолютно уверенно на профессиональном поприще и знала цену «истине в последней инстанции», которую вещали с кафедры Федырыч и его коллеги, красуясь перед несмышлеными студентами и, главное, перед студентками.
«И ведь люди шли на жуткие подлости и интриги, чтобы остаться в этом серпентарии. Портили себе карму, и карма отыгрывала, увы, и очень быстро… — Вероника вспомнила грязные технологии конкурентной борьбы, с которыми ей пришлось столкнуться при поступлении в аспирантуру. — Какое счастье, что мне хватило ума и силы воли не поддаться всеобщему бессмысленному ажиотажу и не увязнуть в этом бисерном болоте на многие годы».
Теперь, рассматривая залитую солнцем улицу своей болезненно-мучительной юности, сорокалетняя женщина наслаждалась чувством гордости за пройденный за два десятилетия путь, была довольна его результатами и собой, и, главное, наслаждалась наступившим наконец умиротворением и спокойствием. Безусловно, впереди было много новых проблем, которые неминуемо придется решать. Однако база для их решения создана, так что будущее выглядело ясным и определенным.
«Все же счастье есть, — думала Вероника в этот теплый солнечный сентябрьский день. — А юность — не такое уж и счастливое время, как принято считать...»
До окончания уроков в школе у сына оставалось еще около сорока минут, и Вероника отправилась в одну из брендовых кофеен блистающего на солнце офисного центра. Вера редко позволяла себе прогуляться и отдохнуть без мужа и детей, даже ее встречи с подругами всегда проходили в рамках совместных с детьми посещений музеев и развивающих мероприятий. Но ведь младший сын уже пошел в школу, появилось хоть какое-то время. Вздохнув легко и свободно, Вероника отправилась праздновать очередную маленькую победу света над тьмой, радости и благоденствия над тревогой и отчаянием.
«Счастье есть…»